скачать книгу бесплатно
Со временем это проходит, но в ряде случаев убеждённость в своей внешней непривлекательности может сохраниться на всю жизнь, что в ещё большей степени создаёт предпосылки для отгороженности от других людей и одиночества шизоида.
Обычно стремление к самостоятельности у шизоидного подростка ограничивается требованием невмешательства окружающих в его личную жизнь.
Вместе с тем подросток может про себя или вслух критиковать существующие правила поведения и порядки в коллективе, насмехаться над идеалами и духовными ценностями общества, его условностями и отсутствием свободы личности. Это называется нонконформизмом.
Шизоиды не любят поступать так, как все, как вообще принято вести себя в обществе. Некоторые подростки не высказывают свого мнения вслух, но ведут себя в соответствии с собственными понятиями о нормах поведения.
Презрительное отношение к общепринятым нормам иногда неожиданно для окружающих проявляется в решительных действиях или публичном выступлении, когда подросток обрушивает на ошеломлённых слушателей поток критики социальных или психологических проявлений жизни людей в резких и язвительных выражениях, категорично и прямолинейно, обнаруживая наблюдательность и умение подметить детали, но не учитывая возможных последствий для себя и для тех, кому адресуется его критика.
Внутренний мир шизоида закрыт для других людей. Он заполнен необычными фантазиями, предназначенными только для него самого. Фантазии чаще всего имеют сложный характер и могут содержать элементы творчества. Шизоид не склонен посвящать кого-либо в свои мечты и рассказывать о них близким.
В отличие от истерических фантазий, в которые сами истерики верят, у шизоидов нет погруженности в фантастические вымыслы, когда подросток полностью перевоплощается в другое существо. Шизоид чётко отделяет реальную жизнь от своих красочных грёз и мечтаний».
Оля упiймала себе на думцi, що вже хвилин десять читае текст, але якби в неi запитали, про що йдеться в ньому, вона б не змогла скласти до купи слова i фрази. Все здiйснювалося механiчно, а насправдi наскрiзною думкою в ii мозку була думка про маму. Ця думка не була виражена у словах i фразах, як текст, що його вона читала, а уподiбнювалась на щось невидиме. Думка плила у часi й просторi, мов електричний струм, якого ми не бачимо, але його присутнiсть вiдчуваемо. І як рубильником припиняють течiю електричного струму, так наступна думка витiснила Олину муку про матiр.
Тепер iй найбiльше хотiлося побачити Вiктора Андрiйовича, бодай почути його голос. І – о, диво! – завiбрував мобiльний (Оля виключила звук), а на дисплеi висвiтлилося «Коханий». Зараз вiн був завеселий для ii настрою, аби вона могла зрозумiти його тодi, коли найбiльше потребувала, аби зрозумiли ii. Вiн запропонував iй сьогоднi вiдсвяткувати його день народження у якомусь затишному ресторанчику, який вiн надибав на околицi мiста. Оля вiдчувала, як iхнi душi вiдчужено роз’еднуються, iй хотiлося крикнути: «Як ти можеш, коли моя мама помирае?!», але вона стрималася, розумiючи, що Вiктор Андрiйович нiчого не знае про ii бiду, а просто сказати йому, що у мами рак i що вона повертаеться з заробiткiв iз Італii, в неi вже не вистачило сил. Оля щось сухо йому вiдповiла на кшталт того, що сьогоднi не може, i натиснула на кнопку вiдбою. Вiн ще декiлька разiв телефонував, не розумiючи, що сталось, але оте «коханий» губилося в просторi й часi, а Оля байдуже дивилась на вiбруючий мобiльний, аж поки не вимкнула його.
Тепер у неi робота була важливiшою за всi цi хлюпання-переживання: треба було капiтально прибрати квартиру до приiзду мами. Оля не любила хатньоi роботи, але тут був особливий випадок. Знаючи свою маму-чистюлю, вона не могла напризволяще залишити квартиру. Все повинно блистiти до ii приiзду, аби вона боролася лише зi своею хворобою, а не думала про те, яка у неi незугарна донька, що навiть лад у хатi навести не може. Оля зняла одяг, в якому збиралася йти на пари, вдягнула спортивний костюм i з захватом, що переходив у захоплення, взялася до роботи. Вона протирала пил у найпотаемнiших мiсцях, бо ii лякала думка, що мама там може ненароком провести рукою i жахнутися бруду. Оля ще раз перемила посуд, навiть той, що стояв у шафцi, упродовж дня пралька працювала, як скажена, так що у ящику для брудноi бiлизни нiчого не зосталося. Якби вона вмiла, спекла би мамi торт чи якусь смакоту, i вперше, мабуть, за життя пошкодувала, що не вмiе цього робити, а потiм подумала, чи змогла би мама iсти це в ii нинiшньому станi.
Раптом жагуча думка, що мама могла iй телефонувати на мобiлку i сказати щось дуже важливе, власне iй, а не комусь iншому, пронизала ii мозок. Вона прожогом кинулася до мобiлки, ввiмкнула ii, але прийшла есемеска, що iй чотирнадцять разiв телефонував коханий, а жаданого дзвiнка iз Італii не було. Зателефонувати мамi, чого iй зараз найбiльше хотiлося, вона теж не могла, бо мама не визнавала мобiлок i завжди телефонувала зi стацiонарного апарату своеi господинi.
Вiктор Андрiйович iй бiльше не телефонував, хоча йому мало би надiйти повiдомлення, що Оля вже з’явилася на зв’язку. Вона не втерпiла i вiдразу ж набрала його номер. Здаеться, ще не встиг скiнчитися перший сигнал, як вона почула його голос. Вiн сказав, що зараз мае пару в медунiверситетi й зателефонуе iй одразу, як звiльниться, але вона не мала часу чекати, виплеснувши на нього свое горе: «Мама хвора на рак, завтра приiжджае», а вiн мовчав, не знаючи, як зарадити ii горю, i не смiв говорити нiжних слiв, бо на нього дивилися студенти i особливо студентки, закоханi в нього. Сказав лише: «Не переймайся, може бути встановлений неправильний дiагноз, i все владнаеться», але, здаеться, й сам не повiрив у цi слова. Проте iй цього було досить, аби знову хвиля нiжностi й кохання полинула до нього. Ну, звичайно! Можливо, мамi поставили неправильний дiагноз, а Оля даремно переймаеться тим, що в неi рак. Ось приiде сюди, Вiктор Андрiйович порекомендуе, до якого найкращого лiкаря пiти, – i все буде гаразд. Вона бiльше нiколи не вiдпустить маму на тi клятi заробiтки, лiпше сама буде гарувати.
Олина ейфорiя тривала недовго. Розумiння того що саме через неi мама поiхала до Італii, аби вона могла навчатись у медунiверситетi, гризло ii, а нинi особливо, коли всю вину за мамин рак Оля взяла на себе. Вiдчайдушна думка, що жодне спокутування грiха не врятуе ii маму вiд смертi, убивала зсередини, розриваючи душу на шматки. Уперше за багато мiсяцiв, а то й рокiв Оля нестримно плакала, заходячись, жалiючи насамперед себе. Вона не пам’ятала, скiльки це тривало, але солона волога, вийшовши iз неi, омолодила тiло i струсонула душу. Тепер Оля готова була вiддати свое життя, лиш би врятувати маму. Недавне душевне потрясiння жахливо вiдобразилося на ii обличчi, i вона довго вмивалась, аби змити свою муку, аби мама нi про що не здогадалась.
Так вона й протинялася по квартирi до самого вечора, нiчим особливо не займаючись. То вмикала, то вимикала телевiзор, клацала канали, але нiяк не могла зупинитись на якомусь одному. Наскрiзна думка про маму пронизувала ii тiло. З одного боку, вона негайно вже хотiла бачити маму, а, з iншого, – намагалась якомога чимдалi вiдтягнути цю мить, бо розумiла, що пiсля приiзду мами в неi почнеться зовсiм iнше життя, – i буде воно не таким безтурботним, як досi.
Вiктор Андрiйович не телефонував, i вона забула про нього. Згадала в ту мить, коли додому приплiвся п’яний батько. Вона не сказала йому жодного слова, а вiн з винуватою посмiшкою глянув на неi, нiби виправдовуючись за свою слабкiсть саме у цей час, i почимчикував до спальнi, звiдки незабаром донiсся його потужний храп.
Несамовита хвиля байдужостi накрила Олю з головою. Вона вiдчула себе малесенькою дiвчинкою, яку вiднесло на безлюдний острiв. Вона пройшла стадiю страху, коли боялась навiть власноi тiнi, й байдуже дивилася на все, що коiться навколо. У неi навiть не було думки, щоб якось захистити себе вiд цiеi небезпеки, сховатися в потаемне мiсце, де би тебе нiхто не знайшов. Навiщо? Адже на безлюдному островi Олиноi душi ii нiхто i не шукав. Вона не була нiкому потрiбна, бо нiхто навiть не здогадувався, що ii необхiдно рятувати, а вона не волала про допомогу, бо розумiла, що нiхто ii не почуе.
Надiйшла година, коли Оля зазвичай лягала спати, i дiвчина слухняно-механiчно лягла у лiжко, але сон не йшов. До зустрiчi з мамою залишалось якихось дванадцять годин, i органiзм напружився, завмер в очiкуваннi. Тiло виснажилось, але ще мало потаемнi запаси, аби iснувати. Оля вимкнула свiтло, заплющила очi, але через мить iй стало страшно, i вона змушена була знову ввiмкнути свiтло. Вже було не так лячно, але все одно здавалося, що хтось невидимий причаiвся невiдомо де, аби накинутись на неi i зробити з нею щось зле. Батько за стiною перестав хропiти, i Оля подумала, що вiн вмер, але за мить вiн знову захропiв, i iй стало легше на душi. Проте вона вже не ризикувала вимикати свiтло й заплющувати очi, боячись, що попереднiй страх повернеться до неi. Їй уже не було комфортно з самою собою, як ще вчора, та й нинi зранку, доводилося прилаштовуватися до нового стану душi, яка нiби в невагомостi iснувала всерединi ii тiла, мiцно невидимими путами прив’язаного до землi. Їi очi щiльно обмацали кожну щiлинку на стелi, аж поки мозок не дав команду дочитати роздiл книги до кiнця. Але вона ще добрих десять хвилин лежала на лiжку, аж поки уповнi усвiдомила свою вiдповiдальнiсть за виконання команди власного мозку, розкрила книжку, вiдсунула вбiк закладку i продовжила надовго вiдкладене чтиво:
«Тематика фантазий может иметь эротический характер (при внешней незаинтересованности шизоида в сексуальных связях) или отражать честолюбивые устремления и тешить самолюбие и гордость.
Со временем всё отчётливее обнаруживается односторонность их развития, дисгармоний психики, несоответствие серьёзности и направленности интересов их возрасту. Часто шизоиды живут своими, странными для остальных, сильными и устойчивыми увлечениями, которые могут проявляться в коллекционировании необычных для их возраста предметов. То, что, как правило, собирают все подростки, – марки, спичечные этикетки, вкладыши от жвачки, модели автомобилей, мини-игрушки из «киндер-сюрприза» – не привлекает подростка-шизоида, ибо он всегда поступает не так, как другие.
Шизоиды предпочитают более изысканные предметы для коллекционирования. Их коллекции бывают уникальными, например, старинные почтовые открытки, посвящённые конкретной тематике, старинные монеты определённой страны, копии гравюр художника ХVІІІ века, старинные фотографии архитектурных сооружений, копии любовной переписки какого-то писателя и тому подобное.
Иногда коллекции могут удивлять своей никчемностью, бесполезностью, странностью выбора тематики. Но в этом проявляется стремление к удовлетворению изощрённых эстетических потребностей шизоида, а не просто накопительство ненужных предметов.
Многие из них предпочитают интеллектуально-эстетическое хобби. Например, интерес к религии и философии, уникальные сведения в какой-либо одной области. В рамках своих увлечений они могут достичь определённых успехов и удивлять взрослых и сверстников эрудицией и глубоким знанием предмета.
Большинство шизоидов любят читать, и чтение предпочитают всем остальным развлечениям. Многие уже в детском возрасте увлекаются «взрослой» фантастикой, читают все произведения известных писателей-фантастов.
Одни «запоем» читают все книги подряд, а другие – строго избирательно, например, книги по естествознанию, истории, литературоведению, эстетике, философии, причём интерес может проявляться к конкретной исторической эпохе или к определённой теории.
Хобби шизоидов необычны и могут поражать своим несоответствием возрасту или общему интеллектуальному развитию, например, увлечением древними языками, древнегреческой философией или мифологией, генеалогией французских королей, русских царей или китайских императоров, импрессионизмом или абстракционизмом в живописи, творчеством писателей-символистов, эстетикой и тому подобным.
Все увлечения предназначены для самих шизоидов. Они никогда не делятся ими с окружающими. В отличие от истериков, которые тоже могут весьма поверхностно овладеть знаниями в какой-либо изысканной области искусства, чтобы поразить окружающих и произвести на них впечатление, свои увлечения шизоиды предпочитают скрывать, а не выставлять напоказ. Иногда они таят их, боясь непонимания и насмешек, а иногда из-за особенностей своей психики.
Лишь перед немногими людьми, в которых он чувствует истинный интерес, шизоид способен слегка приоткрыть то, чем он живёт и что его интересует, но тут же может вновь уйти в себя. Чаще он откроется случайному человеку, которого видит впервые в жизни, если тот чем-то ему импонирует. А для своих родных и знакомых, которые знают его много лет, он порой всю жизнь остаётся скрытной, загадочной, непонятной личностью, «вещью в себе».
