Мистерия

скачать книгу бесплатно

Мистерия
Дарья Сницарь

Строительство Крымского моста пробудило обитающие в Керчи древние силы. Приехав летом к морю, Лиза нашла город изменившимся. Собак на улицах стало больше, чем крыс. Все жители Цементной слободки куда-то исчезли. В подвалах домов творится чертовщина. Юная девушка, мечтающая повелевать чужими душами, оказывается заложницей злых существ, которые отчаянно борются за власть.

Глава 1. Хозяйка слободки

Керчь, 2014 год

Пройдёт три года, и жильцы покинут Цементную слободку. Дома снесут, широкое поле изроют гусеницы строительной техники, в воду ручья попадёт бетонная крошка, на песчаных насыпях вырастет Крымский мост. То лето было последним, когда посёлок стоял нетронутым.

По дороге на слободку, берущей начало от центрального керченского шоссе, шла компания из шести человек. Они быстро преодолели половину пути, оставив позади газохранилища и железнодорожный переезд. Лиза первой вышла на площадку, где кончался маршрут городских микроавтобусов. «Шестёрка» довозила сюда за пять минут, но им хотелось идти до места пикника пешком, чтобы загудели ноги и проснулся аппетит.

Под крышей полуразрушенной остановки, на скамейке, спал человек. Спал крепко, не замечая, что тяжёлые плиты сгорбились прямо у него над головой. При виде бомжа Лиза почувствовала неприязнь. Если в детстве у неё получалось не замечать, что город, куда она приезжает на лето, беден, то теперь разбитые окна и увитые иссохшим виноградом фасады бросались в глаза.

Впереди был поворот на Цементную слободку, и пройдя его, Гриша, который, несмотря на полноту, скорее бегал, чем ходил, окликнул отстающих:

– А быстрее никак?

– Слышь, не напрягай, – проворчал Влад и всё же прибавил шагу.

– Район неблагополучный.

– И что такого? – вмешалась Лиза. Для неё все керченские улицы выглядели в равной степени ужасно. – На БАМе вообще перестрелки были, а мы там живём.

– Когда? – спросил Влад. – В девяностых? В то время, да, весело было, но мы вот с Машкой, как местные, скажем так: максимум, что нам грозит, – что на Буденного свет опять отключат.

– Тихо! – Его двоюродный брат, Дима, поднял руку, предупреждая друзей жестом. – Вы слышите?

Одного его резкого движения было достаточно, чтобы напугать Лизу, но спустя секунду она тоже различила странный звук: где-то впереди ворчал пёс. Затем раздалась злая перебранка. Одна собака, наверное, самая крупная, заглушала остальных, но в своре никак не могло быть меньше пяти псов.

В отличие от неё Дима не вздрогнул, его голос прозвучал устало:

– В этом городе собак больше, чем крыс.

Присев на корточки, Гриша выбрал подходящий камень.

– Ты что, совсем? – одёрнул его Лёша. – На твой камень они и кинутся! Не пугай собак, и они тебя не тронут.

Гриша оружие из рук не выпустил. Другое дело, если бы нагоняй устроил его обожаемый Дима, а так… Он лишь сверкнул глазами из-под отросшей чёлки. Странно, но ситуация показалась Лизе знакомой:

– Ребят, у меня дежавю, – сказала она. – Будто я уже была тут. Помню этот разговор, и собак, и камень.

– И что будет дальше? – поинтересовалась Маша.

– Это было прошлое, а не будущее. Словно одно и то же случилось дважды. Хотя…

Лиза закрыла глаза и попыталась сосредоточиться, потом направилась к ближайшему дому, опоясанному низким кустарником. Раздался визг, из зарослей выскочил тощий пёс – его тонкие, как счётные палочки, лапы пробуксовали на бетонной крошке, – и наконец рванул в поле.

– Кажется, я знала, что он там.

Не похоже было, что пёс просто струхнул: даже отбежав метров на сто, он, так и не успокоившись, продолжил путь к шоссе.

– Постойте, – добавила Лиза, когда он скрылся из виду, – в дежавю на Грише была кровь.

Послышался шлепок – камень выскользнул из Гришиной ладони и упал в дорожную пыль. Маша сдавленно вскрикнула, а самого его передёрнуло:

– Блин! Из-за тебя поранился! – Он поднёс руку к лицу, чтобы осмотреть царапину.

Скоро все поняли, почему Маша испугалась. В отличие от остальных, она сразу заметила алое пятно крови, окрасившее щебень.

Лиза вжала голову в плечи, ожидая, что её заклюют. «От тебя одни проблемы», – в мысли вклинился мамин голос. Вряд ли Маша удержится от подколов, а Дима будет расстроен, что его подопечный пострадал. На правах её бывшего он скажет что вот, мол, из-за подобных выходок мы с тобой больше не вместе.

К счастью, все промолчали, и Лиза расслабилась. «Люди вообще не такие плохие, как тебе порой кажется».

У промзоны нельзя было задерживаться, если они хотели встретить закат на краю обрыва: солнце медленно опускалось за горизонт. Компания тронулась; Гриша, который зажал царапину пальцем, чтобы не шла кровь, оказался теперь среди отстающих.

Дальше пришлось идти в гору. Хотя июльское солнце иссушило степь, в зазорах между плитами, из которых была выложена дорога, земля оставалась влажной. Слободка приближалась. Лиза уже могла разглядеть покосившуюся ограду и крайний дом, окна которого заколотили досками. Из-за него выехал «москвич» и, дребезжа, понёсся с холма. Отскочив в высокую траву, она едва не поскользнулась на серебристой полыни. В отдалении исступлённо залаяли собаки, но как только машина свернула на главную дорогу, всё снова стихло.

Дома слободки показались Лизе несуразно низкими, и вскоре она поняла почему: у них не было фундамента. В пятидесятые годы конюшни, построенные ещё до революции, переделали под казармы. В посёлке без удобств, который одновременно находился и в черте города, и на отшибе, поселились военные Керченской крепости. Их потомки дополнили ансамбль утлыми сараями, гаражами и палисадниками, в которых росли помидоры.

Взобравшись на холм, Лиза сообразила, что закат посмотреть не получится: море лежало на востоке, и деревню уже опутывала мгла, а солнце садилось за городским шоссе. Видимо, то же пришло в голову Диме:

– М-да, – сказал он, – и почему никто не подумал, что закат будет с другой стороны?

– Я подумал, – усмехнулся Лёша, – но меня и так всё устраивает.

– Значит, ждём рассвета! – воскликнула Маша, но мало кто разделял её энтузиазм: хотя всем, кроме Гриши, уже исполнилось восемнадцать, а Лёше и все двадцать, дома их всё равно ждали засветло.

Дорога шла по окраине слободки, потому большая часть построек и дворов оставалась в стороне. Шторы на окнах были задёрнуты, калитки заперты, похоже, местные жители не хотели, чтобы их тревожили. «Ни души, – поёжилась Лиза, – хоть бы собака опять залаяла, в самом деле». Всё вокруг – и белые мазаные сарайчики, и металлическая сетка на столбах, – словно кричали: «Внимание! Частная территория». Однако везде царило такое запустение, будто этого места давно не касалась человеческая рука. На крышах росли лишайники, шифер крошился, водостоки никто не чистил с зимы. В воздухе витал лёгкий запах гнили.

Лиза хотела скорее пройти посёлок и оказаться у моря, потому ускорилась, пока другие плелись где-то сзади. За спиной послышались голоса: говорил Гриша, но с кем – ей не удавалось различить. Она бросила взгляд через плечо: их группа растянулась по всей дороге, и в хвосте кто-то явно был лишним.

Девушка в лёгком белом платье до пят.

Чуть нагнувшись, она держала Гришу за руку так, что её медные волосы касались его ладони.

– Не робей, перевяжем, и всё, – сказала она. – Это вовсе не сложно.

– Я за, – поддержал Дима. – Гриш, ты что думаешь? Боюсь, иначе мне стыдно будет твоей маме в глаза смотреть.

Девушка держалась так спокойно и царственно, что вряд ли кто-то решился бы ей отказать. Взгляд Влада застыл на её округлых бёдрах, тогда как Лизу больше интересовало лицо. Черты его были безупречно правильными, словно у первой женщины на Земле. «Парни под впечатлением, это ясно, сейчас начнут друг с другом тягаться, и лучше им не мешать, а то потом скажут, что я им всю малину испортила, – рассудила Лиза. – Пусть облажаются самостоятельно».

Как ни странно, затем девушка обратилась именно к ней:

– Пойдём, дом недалеко, и там есть всё, что нужно.

Лиза была не прочь посмотреть, как выглядит слободка изнутри, потому согласилась, хотя и считала, что просьба обращена не по адресу: «Какая слабая у неё интуиция, разве не видит, сколько помощничков пропадает?»

Девушка вела их на задний двор по тропинке между сараями, и на подоле её платья блестели белые, вышитые гладью цветы. «Идёт так уверенно, – подумала Лиза, и следом появилась вторая мысль, будто бы чужая: – Она тут хозяйка, хозяйка этой слободки».

Они подошли к старому дому из бутового камня, который прятался за другими во второй линии. Всё в нём выглядело неухоженным: на крыльце не хватало перил, коричневые рамы окон облупились, дверь зачем-то выкрасили в небесно-голубой. Здесь мог жить кто угодно, только не это изящное создание с глубокими карими глазами.

Девушка неспешно отперла дверь и жестом пригласила их войти. Дом состоял всего из одной комнаты, и чтобы не тесниться, все, кроме Лизы и Гриши, остались снаружи. Из мебели была только сосновая лавка и столик, на котором валялся клубок украшений и прочей мелочёвки, покрытый лохмотьями пыли. Судя по тусклым золотым отблескам, среди безделушек могло оказаться что-то ценное. На углу стола лежал увесистый гребень, расцвеченный короной крошечных алых камешков. Лиза невольно подалась к нему, хотя её волосы, едва достающие до плеч, не удержали бы такую ношу. Ей пришлось себя одёрнуть.

– Возьми бинт. – Хозяйка указала на подоконник.

Лиза разорвала аптечную упаковку и принялась заматывать Грише ладонь. От неё он нежностей не дождётся, довольно уже того, что они свернули с дороги из-за такой ерунды. Её любопытство поиссякло, как только обнаружилось, какая скудная в доме обстановка. «Ни холодильника, ни кровати. – Она то и дело поглядывала по сторонам, и потому перебинтовала Гришу так, что бедняга не мог согнуть пальцы. – А запах нежилой, как в пустом гараже или лодочном сарае».

Девушка взяла со стола гребень и стала расхаживать по комнате, расчёсывая волосы. Лиза заволновалась: «Неужели заметила, что я положила на него глаз?» – и сказала:

– Большое спасибо, мы пойдём.

Гриша рванул к двери, будто давно ждал команды.

– Да, конечно, можете уйти. – Девушка посторонилась, пропуская его к выходу, а затем обратилась к Лизе: – но разве ты не хочешь взять что-нибудь на память?

– Чт…чего?

– Выбирай.

Лиза инстинктивно повернулась к столику: брать она, само собой, ничего не станет, но раз ей разрешили, то можно хотя бы полюбоваться ожерельями, и браслетами, и поясом с резной бляшкой, и булавками, которыми закалывают плащи, и… Как эти штуки называются? Должно быть, стоят больше дома, даже если камешки поддельные.

Щёлкнул замок. Лиза вздрогнула, как от взрыва петарды. Гриша выскользнул на улицу, девушка исчезла, комната была пуста.

Лиза подбежала к двери и ухватилась за дверную ручку двумя руками, но та, очевидно, заклинила. «Глупо, как глупо, – она пока что паниковала про себя, хотя уже хотелось кричать что есть мочи. – Вдруг это аферистка, обвинит потом, что я её вещички украла».

В дверь затарабанили, и Лиза перебежала к окну: это Дима ломился снаружи, напирая на доски плечом. Она открыла узкую форточку, в которую можно было просунуть разве что руку, чтобы слышать, что ей кричат.

– Всё в порядке? – На красноватых щеках Лёши уже ходили желваки. – Что стряслось?

– Она с вами? – спросила она. – Пусть откроет немедленно!

– Как это с нами? Никто не выходил, – ответила Маша.

Лиза прижалась к окну спиной: распласталась по стеклу, как наколотая на булавку бабочка. Её взгляд бегал по комнате. Не было ни других дверей, ни лестницы на чердак – только люк в полу, но вряд ли девушка успела за пару секунд соскользнуть в погреб.

– Выходи, чего ты закрылась? – донёсся до неё голос Гриши.

– Это не я.

Помимо страха Лиза начинала чувствовать раздражение: Гриша сбежал, как трус, бросил её одну, а теперь прикидывается дурачком. И Маша туда же:

– А ведь мы могли бы уже костёр разжигать.

– Я не закрывалась, ясно? – У Лизы на глаза навернулись кристаллики слёз. – Я не знаю, как выйти.

– А девка та где? – Маша приникла к окну, рассматривая комнату. – Ещё скажи, что ментов надо вызвать.

Фраза была сказана таким насмешливым тоном, что не будь Лиза заперта в чужом доме, она бы вспылила. Сейчас даже не верилось, что раньше они были так близки, что она запросто звала Машу к себе на ночёвку. Отношения разладились, когда подруга впервые пригласила её в ответ.

…Они уже заходили в подъезд, когда Маша сказала, как бы между прочим: «Иногда дядя Петя некрасиво шутит». Лиза тогда не поняла, к чему она клонит: «Ты же говорила, что мама с отчимом на работе». Подруга кивнула: «Да, мама на смене, а дядя Петя должен вернуться к полуночи, но к тому времени мы уже уйдём в мою комнату».

Поднявшись в квартиру, они первым делом отправились на кухню. Смотреть там было особо не на что. Над раковиной висела связка красного ялтинского лука. В зазор между холодильником и кухонной тумбой Маша втиснула несколько противней. Ещё один, накрытый фольгой, стоял на плите. Обои у двери сильно обтрепались, похоже, потому что домашние походя цепляли угол плечом, и самое истёртое место было заклеено газетами.

Когда Маша сняла с противня фольгу, оказалось, что она напекла для посиделок сырных палочек. Лиза счастливо сплетничала, хрумкала и пила газировку большими глотками. Вечер запомнился ей в деталях.

Однако кое-что всё-таки ускользнуло от её внимания. С тех пор она думала об этом не раз, но так и не могла с уверенностью сказать: правда ли они засиделись за полночь или это отчим нагрянул раньше?

Звонок в дверь застал их врасплох.

Маша бросилась открывать, и как только дядя Петя вошёл в квартиру, Лиза почуяла запах алкоголя. Из-за маминых ухажёров она определяла его с лёту. Надежда, что он закроется в большой комнате, сразу не оправдалась: по тому, как забегала подруга, доставая из холодильника еду, стало ясно, что он направится в кухню.

– На те! Идёшь домой, думаешь, тут одна шлюха, а их две! – Машин отчим привалился к дверному косяку, перегородив проход.

Скривившись, Лиза начала понимать, что значит «некрасиво шутит». Не обращая внимания на его выпад, Маша крутилась у плиты. Подруга прервалась на секунду, дёрнула Лизу за плечо, очевидно, чтобы выставить её вон из кухни. Кое-как, задержав дыхание, дрожа, она протиснулась мимо отчима.

– Идёшь, будто тебя раскорячили, – сказал он, когда Лиза уже неслась в Машину комнату.

Хотя она закрылась, трёхэтажная ругань с кухни слышалась отчётливо.

Лиза села на стул, приставленный к кровати, и замерла. Маша прислуживала за ужином, а отчим крыл её даже с набитым ртом и, судя по перепалке, подливал себе ещё. Подруга просила перестать, завязалась возня, вдребезги разбилась бутылка, последним послышался звонкий шлепок.

Наступила тишина, которая кончилась Машиными рыданиями. «Неужели ударил?» – ужаснулась Лиза и, не больно думая, схватила телефон и позвонила в полицию. Она и сама была готова расплакаться.

Её быстро соединили с оператором.

– Здравствуйте, приезжайте, пожалуйста, на Будённого…

Она совсем забыла об убойной слышимости, потому, когда дядя Петя одним резким движением сорвал дверь с хлипкой щеколды, слова застряли у неё в горле.

– Какого хера ты делаешь?

Лиза пробормотала только: «Я хочу домой», и бросилась прочь, как мокрая кошка. Она кое-как прорвалась к выходу, выбежала в подъезд, и дальше наперерез через ночной двор, не оглядываясь.

Однако худшее случилось наутро: Лиза рассказала о произошедшем друзьям, свято веря, что в их компании принято делиться всем. Маша, когда узнала об этом, обиделась: стала сбрасывать звонки и отказывалась гулять вдвоём.

А через неделю двор потрясла другая история: о том, как Лиза провела ночь на улице, когда к матери пришёл любовник. Откуда она взялась, догадаться было нетрудно. Позже подруги обменялись извинениями, но доверие так и не вернулось. Секреты стало безопаснее держать при себе.

И вот, забившись в угол чужого дома, Лиза услышала:

– Ещё скажи, что ментов надо вызвать. – Машина фраза эхом отзвенела у неё в ушах.

И ей стало яснее ясного, что помощь не придёт. «Надо выбираться самой». Для начала она попыталась сосредоточиться, выделив среди общего гвалта голос Лёши. Ему единственному она готова была довериться.

– Можешь открыть окно?

Лиза сперва подёргала за латунные ручки, а затем попробовала выдрать оконные рамы, но трухлявое дерево вросло в бут намертво. Только ноготь сломала.

– Не могу!