Третий. Второй. Первый

Прохор стоял за дверью кабинета.

– Посетительница пришла, – пояснил дубль, протягивая недоумевающей Полине пузатую бутыль коньячного типа. – В Бюро уважают негазированные напитки, – ухмыльнулся мужчина, перекашивая рассечённое шрамом лицо. – Хорошая тара, – нахваливал он. – Сполоснул кипяточком и как новая, а если чаю налить, да ещё и сумки нет, чтоб спрятать – вообще все обзавидуются.

Полина сомневалась.

– У тебя вся моська в ожогах, – прибег к запретному приёму дубль, – думаешь, кому-то есть дело до того, что у тебя в руках?

К возвращению Хельмута, Бюро покинуло начальство и не только. Прохор выволок из кабинета Клэр диванчик, чтобы она могла закрыть на замок документацию и отправиться домой. Спящих сидя адептов разбудил щелчок дверного замка – Хельмут тащил угловатый вещмешок. Жако энергичной походкой спустился со второго этажа, отдохнувший и готовый в дорогу.

Пришлось отлипать от диванчика и тащиться за магами.

Успела наступить ночь, за городом ещё более кромешная. Место было другое – Хельмут весь день гнал машину, но не заикнулся об отдыхе. Хорошо быть молодым здоровым мужчиной, Полине оставалось только великомученически вздохнуть. В Храме кормили правильной пищей, требовали отдыхать ночью и днём – можешь не спать, но лежи пару часов спокойно, водили на водные процедуры, на лечебную физкультуру, а Сафи, избегая ожогов, делала лёгкий массаж, для разработки мышц…

Полина вздохнула ещё раз. Жако сел за руль, Хельмут на пассажирском сидении открыл мясную консерву, закапываясь в содержимое походной ложкой. Прохор требовательно стукнул его пальцами по плечу. Хельмут поделился парой банок. Дубль предвкушающе заулыбался, сжав свою долю в покрасневшей ладони. Обошлось без языков пламени и дыма.

Девушка с надеждой смотрела на Прохора. Дубль со вздохом отдал уже разогретую консерву. Девичий взгляд стал ещё более беспомощным и жалобным. Мужчина глянул с недоумением, потом выругался, но банку всё же открыл.

– Надеюсь, у нас с Алмаз будут мальчишки… – пробормотал он вроде бы сам себе.

– Ага, я тоже, – не стала притворяться тугослышащей Полина.

– Почему? – заинтересовался Прохор.

– Не дай Боже девчонке уродиться похожей на кого-то из вас!

Прохор скорчил грубое лицо:

– Уж кто бы говорил!

– А мне терять нечего!

Хельмут после двух банок консервов безмятежно уснул. Адепты на заднем сидении договорились до того, что Полина лягнула Прохора, а тот в отместку устроился на ночь, придавив её спиной. Жако стойко оставался за рулём до исхода ночи.

Утром из машины Полина вывалилась полупридушенная. Прохор тоже был недоволен:

– Истерзала всего своими мослами худосочными!

– Выбирал бы кого помягче! – фыркнула Полина в тщетной попытке размяться.

Прохор, как ни странно, огляделся, будто высматривая того самого «помягче». Хельмут поспешно сдвинулся с линии взгляда, Жако холодно отвернулся. Дубль почесал в затылке, философски пожав плечами. Припал к земле и начал в охотку отжиматься. Значит, не только на молодняк умел покрикивать. Как начальника дружины Полина не имела особенных шансов оценить его в действии, Прохор пропадал при Маге.

– Огонь лучше разведи, – буркнул Жако, расстилая на земле покрывало, чтобы немного вздремнуть.

Прохор не снизошёл до того, чтобы отвлечься от своего занятия. Огонь вспыхнул моментально, заставив пропялиться на себя все двадцать секунд, что горел.

– Чего стоите-то? – неодобрительно заметил дубль. – А горючее кто будет собирать?

Хельмут не стал вступать в диспуты, рассудив, что, взяв дело в свои руки, быстрее получит горячее. Полина рассудила, что присоединившись, хоть немного, но ускорит дело.

– Что ты тащишь? – наморщил нос неуспевший заснуть Жако.

– Мне всё пойдёт, – не глянул Прохор.

Полина насупилась, но всё же сосредоточилась и выжала из подобранных веток влагу, прежде чем укладывать на опалину недолго прожившего костра.

Чай пился как оживляющий эликсир. Жако не смог это долго слушать и присоединился. Прохор вышантажировал у Хельмута ещё пару банок консервов, чаепитие затягивалось…

– Как вы думаете, – нерешительно заговорила девушка, – зачем было возвращать прошедшее лето?

Хельмут глянул на старшего напарника, но тот только пожал плечами, не желая говорить.

– Мы думали об этом, – признался в очевидном Хельмут. – Но это тупиковая ниточка…

Полина выразила непонимание.

– Даёт огромный и бесполезный разброс гипотез, – пояснил маг.

– У нас тоже версии начинались со «случайно», – подал голос Прохор. – Зато стало ясно, что это точно он, а не какой-нибудь трюкач-самозванец…

Мужчины согласно кивнули.

– И такой выброс силы ничего ему не стоил?

– Стоил, скорее всего, – прищурился Прохор. – Но я не согласен с магами, что нынешнее затишье с этим связано. Адепты в своих стихиях совсем не так аккумулируют энергию, как привычно магам. Даже выжатый в ноль, он восстановится быстрее выжатого в ноль мага.

– А ещё, – расщедрился на комментарий Жако, – после такого фокуса он перешёл на новый уровень мастерства, вышел за грань стихий, которые должны ему подчиняться…

Уже в машине Хельмут хмыкнул и признавая, что это, конечно, не может быть причиной, добавил:

– Меня не оставляет мысль, что осенью разъезжать по бездорожью было бы куда труднее…

Июль, 20

Адепты Земли встретили без особого гостеприимства – вообще не встретили. Прохор сразу предложил считать разветвлённую систему подземных ходов исчерпывающей защитной мерой, но внутрь полез как все, несмотря на нелюбовь к глубинным норам. Полине пришлось идти первой, во главе отряда благородных кавалеров. Прохор начал свои шуточки с «дамы вперёд», а продолжил в духе «самое страшное здесь – вывалиться в подземную реку, а для тебя это не проблема». Свет шёл из-за спины, от замыкающего Прохора, Полина шла, выставив перед собой четырёхпалую руку и время от времени спотыкаясь.

«Смотри ушами», – нашёптывал для неё одной едва уловимый голос.

Полина притормозила, прислушиваясь. Мужчины нетерпеливо переминались на месте. Девушка закрыла глаза.

Подземная река действительно была. Адепты Земли не смогли бы обойтись без воды. Полина различила, где река шумела свободно от грунта и двинулась туда, не пытаясь раскрыть глаза.

Результат переговоров оказался не лучше, чем в общине Воды. Говорил Прохор, приглашал переждать сложное время в Храме, искренне убеждал, что смотрители Храма, уважаемые по всему свету адепты, будут рады гостям. Всё бестолку, жители подземелья даже не изволили показаться. У Хельмута не выдержали нервы говорить с пустотой, он запалил магический огонь, высветив приземистую камеру, после чего пришельцам уже совсем невежливо велели выметаться.

На поверхность поднялись в сумерках, мрачные и продрогшие. Маги без стеснений крыли адептов нельстивыми определениями, присутствующие солидарно не принимали на свой счёт. На отдых встали отъехав на приличное расстояние. Погрели консервы и поели в тишине, после чего скрючились на сон в машине, не оставляя как обычно дежурного водителя. Мужчины все устали.

Июль, 21

Возня на переднем сидении коварно вырвала из сна с гудящей, неотдохнувшей головой на рассвете. Девушка пожевала губами, не понимая, что происходит. Глянув в окно, разобрала лампу над подъездной дверью. Прохор выскочил наружу, дверцы захлопали, опередивший остальных Жако уже влетал в подъездную дверь. Чем оставаться одной в машине, Полина предпочла поспешить следом.

К счастью, лифту пришлось ехать свысока, девушка успела юркнуть в кабину. Что за судьба? – мало того, что не хотеть находиться поблизости, так ещё и бояться, что потеряют!

Дверь открыл кто-то из магов. Жако оттолкнул всклокоченного со сна индивида с дороги, не удостоив взглядом, и побежал к личной комнате Мага.

– Маг! Маг! Срочно!

Первый молниеносно вынырнул из темноты прохода в одних брюках, захлопнув до щелчка дверь за спиной. Торс и плечи с филигранно прорисованными мышцами лоснились, грудь ходила мерным дыханием. На невозмутимом лице вопросительно поднялась плавная чёрная бровь.

– Новое убийство! – выпалил Жако. – Адепт Огня!

Маг без вопросов исчез в комнате, не дав соскучиться, вернувшись с недостающей на теле одеждой в руках.

– Где? – скупо поинтересовался Маг, застёгивая манжеты рубашки в кабине лифта.

Полина втискивалась в стенку, чтобы никого не коснуться.

– Ученики Олимпия сообщили Леогарду. На склоне нашли, посторонний, не из ордена…

Маг больше не спрашивал. Его дорогая тачка существенно отличалась от машинёшки, на которой объезжали бездорожье следователи и адепты, на заднем сидении втроём было вполне комфортно. Полина сидела между Прохором и Хельмутом. Можно было дать себя забыть, скользнуть в какую-нибудь из тёмных комнат, едва ли кто-то окликнул бы…

Первый привёл машину в движение. Серость утра размазалась о лобовое стекло, резко посветлело. Гнать авто в склон не было смысла, мужчины выскочили наружу и начали подъём на гору с характерно отщипнутой вершиной в редких облачках.

Сердце колотилось, уверенности в правильности поступка поуменьшилось. Полина последовала…

Девушка догнала мужчин с опозданием. Маг стоял на одном колене, вороша труп голой рукой, рядом склонился Жако, Хельмут держался поблизости. Ветер неуловимо сменил направление, припечатав в лицо непередаваемый запах гари и разложения. Полина не могла теперь упрекнуть мужчин в скудном ужине, организм жадничал протошниться даже водой. Многочисленные адепты Огня подсвечивали место огнями с ладоней, так их Полина и нашла. В пляшущих языках пламени сцена на склоне вулкана представлялась театральной мистерией.

Полина переводила дух, стараясь дышать в сторону. Адепты стояли с траурными лицами.

– Где Олимпий? – ровно спросил Маг, насмотревшись.

– Он внутри, Высший, – учтиво ответил один из орденских. – Мы просили его остаться в постели, но едва ли он спит. Человеку его лет волноваться вредно.

– Я поговорю с ним, – решил Маг.

Адепты поклонились, не смея спорить, вытянулись в цепочку, подсвеченную по всей длине, и двинулись к хорошо замаскированному входу. Полина старалась не шарахаться от сопровождающего, чья вытянутая тень накрывала её целиком, выплясывая на каменных стенах. Адепты, как на подбор, оказались высокими мужчинами крепкого телосложения.

Путь закручивался спиралью вокруг сердцевины спящей горы. Несколько сотен нисходящих ступеней привели в чистый тоннель, от которого расходились двери келий. Пространство было хорошо освещено, хотя об электричестве речи не было. Статичные огоньки лежали в кованных рожках, прикреплённых к стенам над головами. Пол был чисто выметен. Адепты Земли, не выходившие на поверхность, склонили головы в приветствии и потеснились, пропуская Мага в келью. Больше трёх человек внутрь не поместились бы. Олимпий был дублем, адептом Огня и Земли, и не страдал клаустрофобией. Основную часть комнаты занимали кровать и письменный стол, над которым имелась вентиляционная отдушина, ведущая, должно быть, прямо наружу. Инструменты и бумаги лежали на столе аккуратно, в небольшой вазе стояли ветки вербы. Старик, коротко остриженный и седой, с бородкой в тон, в прострации сидел на постели, глубоко задумавшись. Брови тянули на лоб старческую кожу, собрав на высоком челе учёного характерными для размышлений морщинами.

Полина стояла у входа в келью, разглядывая её от косяка из-за спин мужчин. Маг позаимствовал стул у письменного стола и начал:

– Здравствуй, Олимпий.

Старый адепт заговорил с места, на котором остановились его мысли:

– Человек, наверное, шёл просить у нас приюта…

– Вероятно, – подтвердил Маг.

– Да-а-а, – протянул Олимпий, глядя в пустоту перед собой.

– Он пролежал там не один день.

– Мы не так уж часто выходим, – покивал Олимпий. – А после предупреждения стараемся ещё реже и не в одиночку… Какая горестная судьба – в метрах от входа…

Голос старика шелестел, отчётливо слышимый в уважительной тишине, ощущение было церковное, даже какими-то маслами пахло.

– Что делается… – посетовал старик, покачав утомлённой головой.

– Олимпий, – Маг старался говорить убедительно и мягко, – вам лучше перебраться в город, в Храм.

– Я прожил долгую жизнь, – прошелестел адепт, – я в шаге от воплощения дела всей моей жизни, у меня не так много времени, я просто не могу оставить работу сейчас… а ребята – как знают…

Адепты, столпившиеся у входа, единогласно закачали головами, устремив глаза на наставника.

– Девочка Вода? – сбился Олимпий, зацепившись за Полину взглядом осмысленных глаз. – Ей здесь должно быть тяжело находиться… молодые люди, проводите…

Девушка охотно последовала за поводырём, хотя отыскать единственную дорогу представлялось нетрудным делом. Идти на подъём в сухой духоте оказалось куда утомительнее, пришлось даже останавливаться. Адепт Огня ожидал с непроницаемым лицом.

– А вы с детства здесь? – не сдержалась Полина, созерцая безэмоциональную маску. – А пожилые люди здесь есть? Кроме Олимпия? А дети? А куда вы ходите за покупками?

Девушка уже начинала подозревать, что мужчина не в себе, заторможенный, когда он всё же прорвал завесу косноязычия:

– На северо-западе в двух километрах отсюда магазин…

– Большой?

– Нормальный.

– А со скольки работает?

– С восьми.

Разговором это назвать было сложно, но время всё равно прошло быстрее, чем в тишине. Полина вздохнула, справившись с подъёмом. Ноги устали, но не отказывались двигаться.

– А это вы его нашли? – указала девушка в сторону тела. От входа его не было видно, но подумать на что-то другое, учитывая обстоятельства, было бы сложно.

– Нет, другие.

– Ой, это так страшно… – прерывисто вздохнула девушка. – А вы теперь редко выходите наружу, да? В связи с требованиями безопасности? А сегодня куда пошли? В магазин, да? Надо же… Теперь и не понять, когда на него напали – днём или ночью… А вы его знаете?

– Его не узнать, – выдавил немногословный адепт.

– Ой… а можно посмотреть? Вдруг узнаю? Только я боюсь…

Полина остановилась метрах в восьми, Третьему было достаточно, чтобы оценить повреждения. Тело действительно было неопознаваемым, одно утешение – произошло всё быстро.

– Ой… – взялась за щёки Полина, – не могу смотреть… лучше к машине пойду…

Адепт, должно быть, выдохнул с облегчением, оставшись следить за размашисто шагающей по склону Полиной от входа в жильё. Достигнув подножия, девушка прошлась туда-сюда, пятнышки тёмных фигурок двигались по склону, но слишком далеко, чтобы уловить незримо осматривающегося Третьего. Полина прошлась дальше вдоль подножия.

– Скажи что-нибудь, – шепнула она, не особо рассчитывая на ответ.

Камушки зашуршали у носков кедов, складываясь в надпись:

«Огонь».

Полина растёрла слово подошвой. Погибший был адептом Огня. Или погибшая. Опознать по внешним признакам не профессионалу-антропологу трудно.

Недовольные мужчины спустились к машине.

– Вызывай зачистку, – бросил Маг Жако, спастически стиснув челюсть. – Ханса, экспертов, передай Леогарду приказ на мобилизацию отряда боевых магов, пускай оцепляют гору ближе к жилью.

Жако слушал всё более мрачнея и бледнея.

– Сколько сейчас времени? – Полина шёпотом отвлекла Хельмута от чрезвычайной ситуации.

Следователь нервно облизнул губы, не сразу уловив значение слов, но ответил:

– Четверть девятого.

– Меня уже от голода шатает, – пожаловалась девушка.

– Я ничего не взял, – продолжая думать о главном деле, рассеянно сказал Хельмут.

– Местные говорят, тут магазин неподалёку.

– Денег я тоже не взял, – сознался Хельмут. – Полин! Щас вообще не до этого!

– Прохор, – позвал Маг, – правда, съезди в магазин.

– Пошли, мелкая, – Прохор не заставил просить дважды. Магам было принципиально раскрыть преступление, у Прохора тоже были принципы – брать еду, пока дают.

На самом деле, Полина не считала начальника дружины настолько приземлённым; небольшой цинизм и шуткачество не к месту часто появляются у тех, кто вынужден находиться в недружественном окружении. Адепты традиционно недолюбливали магов – маги задирали нос и смотрели слишком свысока.

Есть после скудного ужина хотелось, а после утреннего происшествия уже не очень. Полине нужно было в магазин не ради еды, если бы Прохор не позвал, сама бы навязалась.

– Слушай, а они все там такие заторможенные?

Прохор повёл бровью:

– Чего ты хочешь? Живут они замкнуто, может, девушки не видели… даже такой, как ты…

– Но в магазин-то они ходят.

– Спорим, там тётенька работает, очень материальная? – подбил Прохор, азартно корча лицо улыбкой.

Полина, не удержавшись, хмыкнула:

– Со мной же не на что спорить.

– Как это? – возмутился Прохор. – А мазь от ожогов?

– Тебе-то она зачем?

– Мне она очень даже затем – у меня пиромания, я импульсивен и безрассуден и сую руки чёрте куда… – дубль загибал пальцы, сбиваясь со счёта в сторону возрастания, левой лихо крутил руль. – Ничего так «близко» магазинчик… если пёхом шлёпать…

– А ты не суй руки чёрте куда… Ты пробовал с ними разговаривать?

– Разговаривал, – подтвердил Прохор, нескромно выгребая наличность из бардачка, в котором кроме купюр ничего не было. – Нормальные они, ты своей удачей самого приторможенного притянула…

Полина вздохнула и вышла вслед за Прохором.

Магазин был белёным одноэтажным домом с голубыми рамами. С него начинался небольшой посёлок, не понять, постоянного проживания или дачный. Тусклые стёкла диагональной паутиной схватывала частая решётка.

Прохор пафосно открыл перед девушкой облезшую калитку в белых струпьях краски и шутовски пригласил во дворик, а за дверью магазина уже более упредительно удержал от падения с лестницы. Поганка начиналась коварно маленьким порожком и по-козьи скакала вниз крутыми ступеньками на метр, на который здание успело врасти в культурный слой. Денег у Прохора было больше, чем мог позволить потратить на себя ассортимент. Продавщица, зевая, выдвинулась из подсобки, посчитав, что покупатель огляделся и созрел для выбора. Дубль вздохнул по упущенной мази.

– Мадам, а что у вас есть покушать? – разочаровал мужчина продавщицу, отказавшись сказать конкретно и чётко, что ему надо.

Женщина неопределённо повела рукой у стеллажа с крупами.

Прохор страшно сморщился, видимо, представив как цинично Маг воспользуется увесистыми мешочками, если подать ему их на завтрак.

– В смысле, какие у вас есть особые товары?

Взгляд продавщицы стал неодобрительно подозрительным.

– Как насчёт даров местных хозяйств?

– Нет здесь хозяйств, – недружелюбно сообщила она. – Всё из города привозим.

– А что у вас тогда свежего?

Рука ткнула в выпечку.

– Ага, – сосредоточился Прохор, состроив мину, заставившую серьёзную «материальную» женщину хмыкнуть. Адепт прощупывал хлебобулочные на свежесть слабеньким воздушным потоком.

– А аптека у вас есть? – пискнула Полина.

– Нет, – продавщица глянула, как на юродивую.

– А если кому-то плохо станет ночью?

– В город тогда надо будет ехать!

Мужчина закончил осмотр выпечки и потребовал выдать ему все батоны, банку третьего по дороговизне кофе, два килограмма сахара, четыре палки докторской колбасы, пять бутылок минералки, одноразовую посуду и сок.

Покупатели разочаровали занятую женщину окончательно, скупленные по кусачей цене дефицитные товары не смогли исправить порушенную репутацию в её видящих насквозь глазах.

– Ох уж эти вшивые людишки с их мерзкими деньжишками? – понимающе привалился к прилавку Прохор.

Юмор не был оценён. Дубль не расстроился, вразвалочку прошествовал к дорогой, будто краденной машине, свалил покупки на заднее сидение, посмеиваясь. Продавщица следила из-за решётки, затаившись во мраке торгового зала.

– Номер записывает? – продолжал смеяться Прохор, шпионски отвернувшись от вражеского объекта.

– Очень может быть, – протянула Полина. – А как Маг разнос устроит?

– Сам за руль садил, пусть сам и с милицией объясняется, – философски пожал плечами дубль, занимая водительское сидение. – Если она посмеет приблизиться…

– Я вообще-то про вываленные на сиденье продукты… Как думаешь, наши знакомцы так рано в магазин вышли, чтобы до города к утру дотопать?

– Ну а что? – пожал плечами дубль, проверяя в зеркальце заднего вида, насколько прилично ведёт себя колбаса. – От Храма до магазина ещё дальше…

– У Храма хотя бы огороды есть, от голода не умрёшь.

– У них, может, тоже есть огороды, по другому склону, на благодатной вулканической почве… Половина братства адепты Земли, у них хоть внутри на голом камне могут цвести развесистые кабачки и кущи цветной капусты. Наши вон, по три урожая снимают…

– А где здесь вообще город? Далеко?

– Семьдесят восемь километров, тудой, – Прохор мотнул головой.

Полина, не удержавшись, присвистнула.

– Это они не к открытию так рано вышли, а чтобы к закрытию не опоздать?

– Тяжела жизнь адепта, – горестно вздохнул Прохор.

По возвращении адепты не нашли изнывающих от голода магов.

– Извините, не сообразили сразу, – каялся представитель братства, по мере прибывания корзин с провизией, – несчастный случай выбил из колеи.

Подоспевший на место рыжеватый начальник из Расследовательного Бюро взирал на угощение тронуто и благосклонно, забыв, что совещался с Магом. Первый молчал из редкостной вежливости.

– А зачем вы в магазин-то шли? – прямо поинтересовался Прохор, поспешно припрятывая пакеты в багажник. – Я бы съездил, чтобы вам не тащиться, а?

Гостеприимные адепты грустно улыбнулись:

– За мясом. Теперь, пожалуй, обойдёмся.

С проносимой мимо полной корзины слетело яблоко. Полина подхватила его с несвойственной себе ловкостью. Трюк не впечатлил публику. Мужчины равнодушно отвернулись.

В квартиру вернулись ближе к одиннадцати, бросив на месте преступления профессионалов. Полина устала, как после целого дня на ногах, в квартире некоторые ещё только просыпались.

Маг недолго скучал по Эсфири и ночевал один – если ночевал вообще. Полина обомлела, столкнувшись с новой фигурой в коридоре. Разговаривавший с магами Прохор осёкся на полуслове.

– …что, вообще висяк? – допытывался собеседник.

– Ага, – блекло выдохнул Прохор, так что маг сразу засомневался, что это ответ на его вопрос. Дубль опустился на корточки, медленно, тщательно обуваясь, и вышел в только что закрытую дверь.

Алмаз в приподнятом настроении прошлась по коридору хозяйкой, смазывая остолбеневшую Полину плечом. Отрез переливчато-нефтяного шёлка поверх кружева развеивал мысль, что жрица просто заскочила в гости.

Июль, 22

Утро началось в неполные пять утра с терзающего уши шума. Ясно, произошло что-то из ряда вон. Полина от неожиданности, помня, где находится, подскочила с утащенных из гостиной подушек и выбежала в коридор в рабочей пижаме, придерживая избыточные штанины как бальный подол, готовясь при случае бежать, куда покажут дальше.

Люди повыскакивали из комнат, в первых рядах Маг и вернувшийся к ночи ведьмак. Первый успел частично одеться, но рубашка висела на плечах незастёгнутая. Остальные имели вид более экзотичный. На Жако и Хельмуте были только брюки, патлатый маг – Майк ещё держал свои в руках, Ирена накинула халатик на белую атласную ночную рубашку с кружевом. Казалось, она ждала подходящего случая под дверью, чтобы блеснуть нарядом на публике. Алмаз оказалась не так предприимчива, но более успешна, так как медлила появиться уже из спальни Мага.

Шум объяснялся приездом очередной компании. Большинство прибывших помалкивали, одно лицо из четырёх было максимально деятельно и шумело за всех. Окровавленный человек мог оказаться новой жертвой необнаруженного преступника, его грудь была рассечена и стиснута порванной майкой, внутренности оставались на месте, наверное, потому что он придерживал их рукой. При этом мужчина мотался из одного конца коридора в другой и безостановочно говорил.

Майк выругался и вернулся к себе, чтобы одеться. Маг и Жако остались, где стояли.

– Хреновы мясники! Ублюдство некомпетентное! За что ты их держишь?!! Меня! В лепёшку! С высоты, на крюк и дёрнуло!.. Знаешь, что они?!! Знаешь?!! Вот!!!

Он указал на пристывший на соке и крови подсохший лист подорожника на рассечённом надбровье, который бросался в глаза далеко не сразу.

Один из обвиняемых в низкосортном знахарстве выдал быстро исчезнувшую улыбочку. Маг не придал значения. Обычно неодобрение начинало сквозить в воздухе, когда он злился. Ирена улыбалась откровенно.

Маг спокойно скрылся в гостиной. Раненый двинулся за ним.

– Они водить не умеют! Я… вот с этим!!! – он указал на подорожник, – всю дорогу! Им даже перевязать нечем! И не могут перевязать! Не могут!

Маг спокойно сел и указал на место перед собой. Раненый, как мог, выпрямился. Маг повёл рукой. Окровавленный мужчина покосился, вздохнул и стал закономерно присматривать, куда прилечь. Жако принёс ему стакан с прозрачным, притихшая жертва хлебнула, задышала громко и тяжело и легла на диван. Стало тихо.