Теория Забвений

– Да!

– Точно?

– Да, да я тебя говорю! – Леонард попытался продолжить рассказ, но Виктор никак не давал ему, повторяя: «Наконец-то! Теперь и я хоть что-то могу! Ура!». И прервав того в четвертый раз учитель не выдержал и рявкнул на своего ученика: – Да ты дашь мне рассказать или нет?!

– А, да… простите, сэр.

– Открыв то, что сейчас открываешь для себя ты, я зашел сюда, и вызвал главаря их шайки на поединок. «Иди от сюда. Тут тебе нечего читать.» – смеялся он мне в лицо. И тогда я надавил на самое уязвимое. Задал вопрос: «Что? Испугался?». Леонард рассказывал о своей первой большой победе в таких красках и с такой гордостью и пылом, что Виктора, как и прошлый раз заворожило. Он молча стоял и слушал историю о том, кем он сейчас может по праву называться. Картина оживала у него в голове и, возможно, он даже представлял себя на его месте, а рассказ вел воображение за собой как ветер подхватывает маленький лепесток. – «Думаешь, что он сделал в этот момент? Отошел в другой угол? Ха, конечно же нет! Мы все тогда были молоды для такого. Он попытался сшибить меня с ног ударной волной. Вот только, почему-то она прошла меня насквозь. «Ты промахнулся…» – выдал я, и в следующий же момент подкосил его как тростинку. И мне было абсолютно наплевать, что ударяю его в спину исподтишка, тогда это было не важно, да и в нашем деле частенько приходится так делать, уж поверь мне. Когда он упал на колени мой облик, стоящий перед ним размылся и исчез. Тогда он спросил: «Это мираж?». Вот именно так я и стал всё это называть. Дальше этот парень приступил пускать слюни на маты. «Кто следующий?!» – грозно спросил я окружающих меня проводников.

– Виктор улыбаясь спросил: – И что они все разошлись?

– Эм… нет. Смелости нашим ребятам не занимать. Этому их учат на славу, надо отдать должное. Пришлось уложить половину, чтобы другие одумались. И как раз вовремя! Наверное, ещё бы с одним я справился, а может быть и нет. Но в голове и глазах уже все плыло, ведь это был первый раз, когда я применял техники в боевом режиме, без отдыха или перерывов. Тогда, стоя посреди зала, измотанный я вдруг понял: моя мечта сбылась! – Леонард щелкнул пальцами, и Виктор открыл глаза, лежа на матах.

– Что? На этом все? Я только разогрелся! – Говорил парень, зевая и потягиваясь.

Лейтенант Краун уже спокойно прохаживался от центра зала до дверей: – На первый раз хватит. Да и ты думаешь, что это вот так легко? В том мире я время замедлял, чтобы ты успевал оглядеться и освоиться.

– А я думал это эффект такой… -Удивлённо вздыхал Виктор, поднимая голову с пола.

– Ха, ну да – ну да. Нет, это было бы, конечно, здорово, но замедлять время мы уж точно не умеем… а жаль. Так что завтра проверим не угаснет ли твой пыл.

Звонарь присел: – К завтрашнему дню? А как же оставшийся?

Но Леонард показал на стену, где висел циферблат: – А ты на часы глянь.

– Пол восьмого? Но…как? Мы же были внутри миража!

– Ну, – Водил он правой рукой возле лица, стоя у выхода и держа открытой дверь. – чтобы замедлить, а тем более остановить там время, что я, собственно, и делал, приходится ускорять процесс в реальном мире. Поэтому время так быстро и пролетело.

– Постоянно есть то, чего я не знаю. – Поднимался парень и поправлял сюртук.

– Да. Таков девиз нашего мира…

– Ну, что поделать, пойду по раньше лягу спать.

Леонард хмыкнул: – Хм, сомневаюсь. Мезмеро редко ложатся пораньше.

– Это да… – Они вышли из зала, и на сей раз молча прошли до лифта, а, зайдя внутрь Виктор вновь спросил:

– Кстати, а как вы вообще познакомились с Альбертом?

Специальный лейтенант нажал на кнопку первого этажа: – Тебе правда это интересно? – На что Виктор кивнул в ответ. – Ну тогда слушай как я умудрился познакомиться с этим любителем экзотики и тетушкиных настоек.

***

А ведь и вправду говорят, что мезмеро рано не ложатся. Виктор попытался это опровергнуть, и лег в постель сразу, как только пришел домой в пол девятого. Он думал, что история лейтенанта будет невероятно длинной и занимательной, но нет. Она заняла от силы минут пять и без каких-либо действий и крутых поворотов. Оказалось, что Леонард и Альберт, когда учились на третьей ступени академии, просто не поделили на рынке кочан капусты. Обоим он одновременно приглянулся и оба не хотели его уступать. А время, выделенное на их поход за пределы стен академии, как известно, сильно ограничено на младших курсах. Продавщица смилостивилась и отдала им этот кочан за так, и, разумеется ребята приняли такой подарок. В конце концов они две недели пытались его съесть, да выяснилось, что тот невероятно тверд, и уже каждый пытался скормить другому побольше. В итоге, как выразился лейтенант, их дружба стала крепче того самого кирпичного кочана капусты. И вот Виктор лежит в постели, глядя в потолок уже пару часов, до момента, когда всегда засыпает, а это не раньше одиннадцати. Как бы сильно он не уставал и не изматывался на тренировках, никогда не засыпал раньше этого времени. И по слухам все ныне живущие курсанты и лейтенанты аналогично страдают бессонницей до позднего часа. «Заговоренные мы что ли? Теперь понятно почему занятия аж только в десять начинаются, а я уже месяц не высыпаюсь, и, по-видимому, ничего с этим не поделаешь, ведь иначе не смогу проводить столько времени во снах.» – подумал Виктор, переворачиваясь на бок и просунув руку под подушку.

На утро Леонард встречал его, как обычно, стоя у дверей лифта: – Сегодня солнечное утро.

– Да оно всегда солнечное. – Ответил парень и, потягиваясь, подошел ко входу. Лифт открылся, и они зашли внутрь.

Лейтенант нажал на кнопку: – А чего это ты не в духе?

– Да не смог уснуть до ночи!

– А я тебя предупреждал. Да ведь и ничего же не изменилось.

– Изменилось! Раньше я этого не замечал, а теперь стал задумываться… Ну, зато теперь понимаю смысл поговорки.

– Какой?

– «Счастье в неведении!» – Произнес Виктор, в то время, как двери открылись на нужном этаже.

Со следующих дней Леонард держал Звонаря в миражах, по меркам того мира, по нескольку дней, оттачивая уже приобретенные им навыки до автоматизма. Бесконечное число образов, а иногда и по нескольку за раз, с которыми Виктор вел умственную борьбу, уже щелкались, как орешки, а спарринги с лейтенантом становились все проще. Парень начинал реагировать молниеносно, и, даже поддаваясь внушению Крауна и сражаясь одновременно с несколькими миражами и им самим, умудрялся выйти из боя лишь с парой синяков и царапин. Изматываясь каждый день, он ложился спать и пару часов проматывал в голове ещё раз, все то, что произошло за эти невероятно длинные сутки, а потом засыпал и во снах готовился к новому дню, где его ждало ещё больше испытаний. Выходные, которые специальный лейтенант давал Виктору, вовсе казались небольшими островками среди этого гигантского океана времени проведённого в практическом зале.

Но пришел тот день, когда тренировки окончились. В практический зал пришли все, кто более-менее были заинтересованы в успехах Виктора, и хотели на них взглянуть. Там были конечно же Альберт Греций и братья Пуарье, пара людей из совета и знакомые Леонарда, желающие увидеть его первого настоящего ученика, а также курсанты, не учувствовавшие в турнире, но имеющие достаточно хорошие навыки каждой из специальностей, которых позвали в качестве спарринг партнёров для Звонаря. Старейшина Закрин аналогично не смог пропустить такое представление, и соизволил посетить демонстрацию его успехов.

Леонард и Виктор стояли в центре, приветствуя всех прибывших: «Очень рад вас видеть.» – обращался ко всем лейтенант. «Сегодня, после трех долгих месяцев, которые мы провели в этом самом зале, вы, те, кто сподвигли меня ещё раз попытаться обучить кого-либо из чтецов своему непростому искусству, увидите, что наконец у меня это получилось.» – Краун положил руку Виктору на плечо. – «В этом молодом человеке я, можно сказать, увидел отражение самого себя, и, возможно, именно поэтому его обучение пошло в нужное русло. Сегодня, я хочу устроить ему последний тест, который вы, непосредственно, и пришли лицезреть.»

– Да, и я до сих пор даже не знаю, что это будет. – Улыбаясь тихо сказал Звонарь, обращая свой взгляд на братьев. Все трое стояли возле стены и в один момент показали ему одобрительных жест, причем синхронно, но разный.

– Ну тогда не будем тянуть и приступим, чтобы лишний раз не щекотать никому нервы. – Леонард показал, что все должны разойтись из центра и освободить пространство, на месте остался стоять лишь Виктор. – Я провел его через все циклы и заставлял сражаться с лучшими своими образами, которые накопил за не очень долгую, но насыщенную жизнь. Мистер Звонарь показал невероятные успехи в освоении всех возможных техник, и я с гордостью могу назвать его своим первым успехом. И сейчас, думаю, вы сможете в этом убедиться.

– Ну и что же мне делать? – Тихо спрашивал ученик.

– Продемонстрировать свои таланты, что же ещё. Я специально позвал несколько хороших курсантов с достойными навыками, чтобы они стали твоими соперниками на эту тренировку.

– Нескольких? Да я же ни разу всерьёз не сражался с реальным противником…

– Ну вот, значит у тебя сейчас будет хороший старт. – Он, улыбаясь, похлопал его по плечу. – Не волнуйся, я в тебя верю! Приступим!

Краун покинул центр зала и на его место вышел парень, на вид лет девятнадцати. Он оглядел окружающую публику, затем обратил взгляд на соперника и поклонился. Виктор слегка растерялся, но затем поклонился в ответ. Они не поняли, начался ли уже спарринг или нет, и просто стояли напротив в нескольких метрах, как вдруг парень резко выкинул руки вперед и Звонаря сшибло волной. Тот отлетел и кубарем прокатился ещё метр назад. «Что-то не сильно впечатляет…» – прошептал Альберт рядом стоящему Леонарду. «А я был о твоем зрении лучшего мнения, дружище.» – ухмылялся тот в ответ. Греций сморщил брови и снова взглянул на лежащего Виктора. В этот же момент все, как и он сам, были удивлены, когда облик юного чтеца просто растворился в воздухе, а соперник упал на колени как подкошенный. Молодого человека буквально застали врасплох, он резко повернул торс и увидел, как ему прямо в лицо направляется быстро приближающий кулак, но повезло, ведь костяшки, а затем и половина руки прошли его голову насквозь, а затем также бесследно исчезли.

– Думаю тут я победил. – Улыбаясь произнес Виктор, стоящий справа от соперника.

Леонард, аплодируя, сделал шаг вперед: – Первым наказом, который мистер Звонарь усвоил – это то, что в нашем деле нужно всегда думать, как минимум на шаг вперед, а если уж не думать, то хотя бы видеть. Он заметил, ваши намерения ещё до того, как вы подняли руку. По моей просьбе Виктор в точности воссоздал первый боевой опыт, полученный мною именно в этом помещении.

Виктор улыбнулся ему в ответ и сквозь зубы тихо спросил: – Разве?

Лейтенант тут же сделал тоже самое: – Как ты вообще это сделал? – На что ученик просто пожал плечами. – Ну да ладно… Первый этап успешно пройден. – Обратился он снова к публике. – Следующий!

Курсант проводник поднялся и с непониманием на лице покинул центр зала. Один из членов совета сделал шаг вперед: «Я лично выбрал этого курсанта из числа тех, кто в этом году не принял участие в турнире. Мистер Фрост должен стать достойным соперником для вашего ученика, специальный лейтенант.» На замену поверженному вышел Эдвард Фрост. На вид он был ещё старше, и очень крупного телосложения, широкоплечий брюнет с раздвоенным подбородком.

– Ничего другого я от вас не мог ожидать… – Произнёс Леонард, глядя на этого бугая и понимая, что тут так легко даже ему бы не пришлось. Виктор и Эдвард с виду уже были готовы приступить к спаррингу. – Начинайте на счет три… Три. – Но соперники, несмотря на такое пафосное начало, остались стоять неподвижно.

Никто не решался сделать первый ход. Представитель члена совета не был намерен сразу раскрыть карты, а тактика Звонаря была настроена на контратаку. Виктор начал обходить противника справа, как, вдруг, вновь растворился. Жесткий удар ногой с правой в торс разбился об барьер, и он отлетел, когда крупный парень даже не пошевелился: «Основатель… да он ставит их не глядя. Эффектом неожиданности тут уже не возьмешь» – подумал чтец и начал кружится вокруг противника, нанося удары один за одним, стараясь найти брешь в защите, но Фрост оставался стоять также неподвижно как статуя и лишь взглядом следил за ним. Наконец ему, это надоело, и он схватил Звонаря прямо за плечи своими большими руками. Виктор не смог вырваться и со всей силы ударил здоровяка ещё раз с правой, но, как и ожидалось, выпад вновь оказался ничтожным против этой защиты: «Да ты прямо непрошибаемый!». – Произнес тот, глядя на противника. Эдвард взял его за шиворот и подтащил ближе: «И зачем нужен рукопашный бой, если ты никак физически не можешь мне ничего противопоставить?». – Произнёс он с туповатой ухмылкой. Но не в этом была его ошибка. Он подтащил Звонаря так близко, что тот не смог не воспользоваться ситуацией. Притворившись будто ему больно, он зажмурился, а, когда противник этого не ожидал, открыл сияющие алым светом глаза, и через мгновение в голове здоровяка все закружилось. Почувствовав сильный ожог, он откинул Виктора, как горячую сковородку, затем в голове Эдварда все расплылось. Взор его смог увидеть лишь быстро надвигавшуюся тень. Она перемещалась из стороны в сторону, исчезая и снова появляясь, и вот когда была уже почти вплотную, Фрост попытался его ударить, но атака прошла насквозь, развеяв темный силуэт как дым. Следующий момент и призрак оказалась прямо перед его лицом, издал пронзительный холодящий кровь и разрывающий мысли крик, от которого здоровяк с широко распахнутыми глазами зажал уши и начал вопить. Мотаясь из стороны в сторону, он кричал и вертел головой. Казалось, что парень буквально сошёл с ума, как вдруг упал на колени. Упираясь руками в пол, он глядел вниз, пытаясь отдышаться и очнуться от страшного кошмара.

Присутствующие в зале совершенно не понимали, что произошло, но безусловно были поражены. Под аплодисменты Леонард вновь вышел вперед, объявляя победителя: «Вы выбрали отлично кандидата, господин советник, но, к несчастью, позабыли, что физические навыки никак не наше главное оружие, они являются лишь хорошим дополнением. У мистера Фроста поразительная защита, но ментальной атаке близкого действия, которую только что продемонстрировал мистер Звонарь, она совершенно не помеха. Мы наносим удары туда, где большинство в основным полностью открыты и беззащитны!» – Под громкие слова специального лейтенанта парню кое как помогли поднялся и отойти к правой стене, а его место заняла миловидная девушка, лет шестнадцати с собранными в хвостик золотыми, словно ангельскими, волосами. Виктор отошел на несколько метров и встал, напротив. – «А вот эта курсантка вызвалась добровольно.»

– Добровольно? А откуда у неё вообще информация об этом? – Задал вопрос советник.

– За это мне стоит, наверное, извиниться, так как я имел неосторожность забрать Виктора с лекции, на глазах у группы чтецов. А слухи в академии, увы, расходятся быстро.

Закрин поводил рукой по своей седой бороде: – Ладно, думаю это уже не столь важно, все карты итак будут раскрыты уже послезавтра при начале турнира. Так что, я расцениваю ваш просчет совершенно незначительным, специальный лейтенант.

Леонард склонил голову: – Благодарю, господин старейшина. – А затем поднял её и продолжил. – Итак, представляю вам Киру Крылову, курсантку шестой ступени обучения. Её специальность как раз подошла под нужного кандидата, для третьей демонстрации и финальной части итогового теста. Виктор, ты готов?

– Так точно!

– Ну тогда приступим. На счет три.

Девушка ехидно спросила: «Три?», но Леонард даже не отреагировал.

– Раз…Два…Три.

На сей раз старт был резкий как молния. Виктор всё также остался стоять на месте, в то время как девчонка рванула вперед, оставляя за собой копии самой себя. Мгновение и они уже окружили его.

– То, что ты сделал с бедным Эдди, было очень даже жестоко. – Говорила она, пока Звонарь, сморщив брови успевал лишь оглядываться:

– Да, у меня это как-то само выходит.

– Я ожидала большего от первого ученика специального лейтенанта чем скромности.

Виктор улыбнулся, прикрыв глаза и по привычке почесав правой рукой шею: – Ну, извини, что не оправдал ожиданий. – До сих пор Звонарь считал, что только Жок может так легко и искусно разбросить по полю отражения, а теперь вокруг него четыре копии одного и тоже человека. Но все же он продолжал улыбаться: – Похоже у Жока Пуарье появился соперник.

– Сейчас я твоя соперница! – Произнесли одновременно все четыре копии вместе с оригиналом и в момент поразили Звонаря резкими круговыми ударами. Ну, это уже не сильно всех удивило. Силуэт чтеца развеялся как туман от дуновения ветра, а сам Виктор стоял в нескольких шагах от Крыловой. Отражения разлетелись на десятки синих осколков стекла, и девушка осталась одна: «Ты быстрый, но неуверенный.».

– Просто, когда я был маленький, меня в школе учили, что девочек бить нельзя. – Ответил Звонарь и сделал пол шага вперед.

– Ну теперь я могу даже за себя не волноваться. – Дерзко сказала Кира и вновь бросилась на Виктора. Её атака окончилась точно также, как и предыдущая, только на сей раз она уже не развеивала отражения, а приступила к следующей атаке с уже имеющимися копиями, одновременно создавая другие. В конечном итоге Виктор оказался в тотальном окружении, и проскользнуть, даже став невидимым, было уже негде, а девчонки так и пытались ударить его исподтишка со всех сторон. Избиение длилось уже какое-то время, но Звонарь оказался к её удивлению очень стойким. А она все продолжала и продолжала нещадно бить и пинать бедного парня, а когда уже начала уставать, то услышала голоса, возникающие будто прямиком у неё в голове: «Мисс Крылова, вы в порядке?..», «Кира, вы меня слышите?», «Кира…» … «Кира очнитесь!». Она открыла глаза, и обнаружила себя, сидя на корточках посреди зала, обнимая колени руками. Подняв глаза, она увидела Виктора, наклонившегося над ней: «Ты как?» – спросил он, глядя прямо на неё. Вспомнив подозрительный красный блеск в его глазах, девушка в шоке отскочила: – Я ведь забивала тебя! Что ты наделал, я же почти выиграла?!

Леонард, стоя в паре метров, обратился к ней, пытаясь успокоить. – Простите мисс Крылова, не знаю, что вы видели, но это не так. Всё то, что вы пережили, каким бы плохим вам не показалось, является лишь миражом и не более…

– Но как же… я …

– Извини меня, это я виноват! – Виктор слегка приблизился к ней. – Я никогда не сражался с иллюзионистом и специально чуть подошел для использования «заточения», так как не знал другого выхода, да и это могло и не сработать вовсе…

Кира замотала головой: – «Заточения»?

– Мистер Звонарь хочет сказать, что он поместил ваше сознание в повторяющиеся видение. Ваш разум зарисовал последовательность образов, которые затем были зациклены. Все что вы видели и перенесли, чтобы это ни было, все было не по-настоящему.

– Мне нельзя было применять это на тебе… Я ещё точно не разобрался в этой технике и не могу контролировать видение… Оно могло затянуться и быть кошмарным или наоборот. Знаю, что ещё для этого не готов, поэтому пожалуйста простите меня! – Виктор поклонился Кире и Леонарду в знак понимая того, что совершил.

– Надеюсь вы простите моего ученика, думаю он правда не хотел ничего подобного.

Кира, разумеется, сначала была немного ошарашена, но затем взгляд её снова стал заостренным и четким. Она выпрямилась и спросила: – Так все то время что я тебя пинала, это что было понарошку?

Виктор и Леонард переглянулись, а через секунду заулыбались от облегчения: – Пинала? Ох, а мы то испугались.

– Слава основателю! Так ты там значит развлекалась?!

Златовласая девушка фыркнула в ответ: – Ну это было сложно назвать развлечением…

Леонард поправил сюртук и вышел в центр зала. Хлопнув в ладони, он объявил: – Итак, подведём итог. Виктор Звонарь успешно прошел три заключительных теста, продемонстрировав как мне, так и вам свои таланты, и проявив навыки, полученные во время долгих тренировок. За сим, я, специальный лейтенант Леонард Краун, официально с радостью в сердце приписываю его к специальности «боевых чтецов», и объявляю его готовым к участию в турнире дома!

Альберт вместе с братьями, кричащими от радости, и другими присутствующими окружили Виктора. «Хвала великому и ужасному Вику!» – выкрикивал из толпы Жан. Когда другие хвалили и пожимали ему руку. Закрин же, одобрительно кивнув Крауну, поспешил откланяться. Единственный человек, оставшийся стоять на месте – это Крылова, она просто стояла и полупустым взглядом таращилась на того, кто смог сразить её, даже ни разу не дотронувшись. И вот, когда все уже шли на выход, Виктор заметил, что она до сих и не сдвинулась с места. «Может она ещё не отошла от внушения?» – подумал он и, попросив секунду подождать, снова подошел к ней:

– Нет, правда, с тобой все в порядке? На тебе просто лица нет… Если это из-за того, что я сделал, то … я ведь даже не знаю, как тебе помочь…

– Это из-за меня… – Со страшной болью в голосе сказала девушка, буквально чуть не рыдая. Виктор удивлённо переспросил: «Что?», но ответ удивил его ещё больше: – Это я виновата! – Девушка неожиданно стала кричать в истерике. – Теперь меня снова накажут! Я – ничтожество…

В этот момент она подняла голову, чтобы что-то сказать ему прямо в лицо, но не смогла. Звонарь долгое время учился автоматически входить в сознание цели при первой же возможности, а разогревшись после теста он был на эмоциях и вообще не задумывался о контроле, поэтому стоило их взглядам пересечься, как картина её разума раскрылась перед алым взором.

Родители Киры – чистокровные мезмеро, одни тз лучших представителей проводников, живущие неподалеку от дома совета, ясно отображались в образе, который первым пронесся перед ним. Детские годы, сколько лет точно не узнать. Девочка стоит на коленях перед отцом, который держит что-то неясное в руках: «Ты должна быть лучшей, и ты будешь!» – врезался голос в барабанные перепонки. Следующий образ, и Кира уже старше. Идет тренировка по контролю связей. Сильная концентрация ужасно давит, и ей уже почти нечем дышать, и затем руки опускаются, она делает вздох, слушая как стучит её сердце и ощущая невероятное чувство усталости. Вдруг удар. Она упала на пол не в силах даже поднять голову. Крик доносился из далекой темноты: «Вставай, мы ещё не закончили!», «Вставай кому говорю!», «Какое же ты ничтожество…». Образы забегали все быстрее и быстрее, а боль, резкая и тошнотворная раздирала ему душу на части. Виктор не выдержал и, зажмурившись, упал назад. На девушку это подействовало точно также, она грохнулась без чувств на маты, а Виктор, все ещё державшись на одном колене, со страшным гулом в голове попытался к ней подползти, но стоило ему начать, как сразу же плашмя рухнул. Братья, видевшие все это, подбежали: «Оу-Оу, Вик! Вик, ты живой?!» – спрашивал переворачивающий его Жан, в то время как Джип проверял что с другой пострадавшей: «Она дышит, но вся насквозь мокрая, будто под ливень попала.». «Что-то я тут не замечал дождя.» – сказал Жок, помогающий брату поставить Звонаря на ноги:

–Что случилось? Она что-то крикнула, а затем вы оба упали.

– Я…я…я не знаю, она… ей плохо! – Неразборчиво мямлил Виктор.

Джип взял Киру на руки: – Сейчас вроде все нормально, узнаю откуда она и отнесу домой.

В этот момент в голову парня снова вонзились те образы, разом пронеслись в его сознании, от чего тот закричал: – Нет! Никакого дома! Только не домой! – И, сказав это упал без чувств, если бы его не подхватили близнецы, и после этого не произнес ни слова.

Жок посмотрел по очереди на братьев: – Ну и что нам с этим делать? Что-то мне подсказывает, что её домой лучше не нести…

– Да ты что? Что же? Может крик только что потерявшего сознание? – Съязвил Жан.

Но Джип, быстро всё обдумав, выдал четкий план действий: – Так, Вика быстро к Леонарду, а девушку я отнесу пока к Лизе, она за ней присмотрит. Когда оба очнутся, тогда и разберемся что делать дальше.

– Так точно! – разом ответили близнецы и, подняв Звонаря, быстро направились к выходу.

«Содержимое запечатанного конверта напрямую зависит от отправителя, в то время как его содержание варьируется в пределах наших ожиданий».

Третья заповедь книги Мезмеро.

Акт четвертый

Переломный рассвет

«Пустота. Никогда не знал, что это такое. Мир всегда был наполнен смыслом, даже когда казалось, что его уже и нет, а воспоминания жили в моем сердце, будучи похороненными настолько глубоко, что казались забытыми. Стоит лишь чуть подковырнуть скорлупу и правда вытечет наружу как сырой белок. Сны же я чаще видел хорошие, нежели кошмары, хотя в реальности все шло не очень … Я веду к тому, что никогда не чувствовал себя одиноким, даже, если учесть, что друзей у меня не много… да их всего пятеро. Ни словом, ни делом я не блистал, а жизнь катилась все больше и больше под откос, особенно когда старейшина вынес нам приговор. Но вот сейчас… Сейчас я вообще не понимаю, что происходит…». Виктору представлялось как он кружился или же наоборот завис, а может быть падал в бездонную пропасть. Чувства были неоднозначные, а точнее неоднозначным было их отсутствие. Он не понимал где находится и как сюда попал. Вспомнить что-то важное совершенно не получалось, а двигаться он не мог. И не то чтобы тело онемело, или был парализован. Нет. Ничего такого не было, как, вроде, и самого тела. Будто его разум летает где-то в бездне, пустом пространстве где нету ничего. Казалось, его сознание покрывало каждый дюйм неизмеримого невидимого горизонта, но следом тот становился совершенно необъятным. Со временем все мысли стали угасать, а воображаемые контуры расплываться. Ещё чуть-чуть и он обратится в часть этой пустоты, раствориться в ней и исчезнет. В момент, когда последняя искра его разума уже почти затухла к нему вдруг пришла последняя мысль, беззвучная и невесомая, и одновременно звонкая, и неподъемная: «Я что… умер?»