Записки следователя. Граница молчания

Глава 3. Первая встреча с мэром.

На следующий день – звонок. Приглашение в администрацию. Формально – «для знакомства». Неформально – проверка.

Здание мэрии. Второй этаж. Приёмная.

Зацепин вошёл, как всегда – без лишнего шума. Секретарь – женщина лет сорока, в очках, с аккуратной причёской – подняла глаза от монитора.

– Зацепин. Следователь. Назначено.

– Да, вас ждут. Проходите, – сказала она, не улыбаясь, но вежливо.

Беглый взгляд по приёмной:

• Стены – светло-серые, без портретов.

• На столе – стопка папок, одна с грифом «Внутреннее».

• В углу – кофемашина.

• На двери – табличка: «Ухватов Лев Александрович. Глава администрации».

Совпадение отчества – сразу зацепило. Зацепин сразу отметил это совпадение. Обратил он внимание не только на отчество, но и на имя и на фамилию.

Кабинет мэра.

Лев Александрович Ухватов – высокий, сухощавый, лет пятидесяти, в сером костюме. Взгляд – спокойный, но оценивающий. Кабинет – просторный, с видом на порт. На столе – кофе, два кресла, и папка с надписью «Зацепин В. А.».

На столе – ничего лишнего. Только планшет, ручка и чашка с остывшим чаем.

– Виктор Александрович, – сказал он, поднимаясь, – мы, конечно, рады вашему назначению. Но всё-таки… было бы правильно, если бы вы сразу зашли ко мне. Как к главе города. Мы ведь должны работать в тесной связке – для общего порядка.

Зацепин посмотрел на него спокойно:

Я предпочитаю сначала познакомиться с улицами, а потом – с кабинетами. Улицы говорят честнее.

Мэр усмехнулся:

– Надеюсь, вы не думаете, что у нас что-то не так. Город – спокойный, люди – хорошие. Главное – не создавать лишнего шума.

– Шум – это не моя задача. Я просто слушаю. А если тишина слишком ровная – значит, кто-то её настраивает.

– Приятно вас видеть. Отчества у нас совпадают. Значит, судьба велела пересечься.

– Бывает, – ответил Зацепин. – Хотя чаще – не судьба, а протокол.

– Протокол – тоже часть судьбы, – усмехнулся мэр. – Я знаком с вашими материалами. Вы копаете глубоко.

– Я просто иду по следу.

Люди – разные. Но город – живёт.

Как докладывал на недавнем заседании начальник полиции Хитров, преступность – незначительна. Мелкое воровство. Бытовые драки. Редкие вспышки – без последствий.

В общем, можно сказать – в норме. Практически – тишина.

И я должен следить, чтобы он не задохнулся от прошлого.

– А если прошлое – ядовитое?

– Тогда его надо утилизировать. Но аккуратно. Без шума.

Пауза. Они смотрели друг на друга. Два Александровича. Два взгляда.

– Я не мешаю вам, – сказал Ухватов. – Пока вы в рамках.

– Но если понадобится – могу помочь. В пределах допустимого.

– Я запомню, – коротко ответил Зацепин.

На прощание мэр добавил, чуть теплее:

– Не стесняйтесь. Нужна помощь – обращайтесь.

– Постараюсь обойтись без помощи, – отрезал Зацепин.

Ухватов не обиделся. Он кивнул, как будто ожидал именно такой ответ. И проводил Зацепина до самой двери своего кабинета – лично, без слов.

После ухода Зацепина.

Ухватов закрыл дверь, вернулся к столу. Сел. Не сразу. Сначала – подошёл к окну. Город за стеклом – как будто не заметил, что в него вошёл новый игрок.

«Ершист. С контролируемым гонорком. Показал мнение. Даже – независимость. Ну-ну… Не таких обламывал. Хитров, когда пришёл, тоже сначала – с характером. А теперь – в рот мне заглядывает, выполняет беспрекословно. Зацепин думает, что он особенный. Что он – вне системы. Нужно узнать, с какими полномочиями он приехал. Ладно. Поживём – увидим».

Он подошёл к столу, взял ручку, но не стал писать. Просто крутил её в пальцах.

«Конечно, с ним надо быть осторожным. Нужно поговорить с Хитровым. Пусть присмотрится. Под контроль. И вовремя притормаживает. Только – умно. Без лобовой атаки. Правда, Хтитров и сам не дурак. Понимает, что Зацепина надо держать на коротком поводке. Но поводок – не цепь. Он должен думать, что свободен. А мы – просто рядом. На всякий случай».

Лев Александрович Ухватов сидел за столом, листая документы. На лице – ни удивления, ни раздражения. Только лёгкая складка между бровей. Он нажал кнопку на телефоне. – Свяжите меня с начальником полиции Хитровым.

Через минуту – короткий сигнал. Голос Хитрова – ровный, но настороженный.

– Слушаю, Лев Александрович.

– Валерий Николаевич, – начал мэр спокойно, – загляните ко мне. Минут на десять. – Есть вопросы.

Визит Хитрова к мэру. Лев Александрович Ухватов сидел за столом, листая документы. В дверь постучали.

– Входите.

Хитров вошёл, уверенно, но без лишней спешки. Форма – безупречная. Лицо – нейтральное.

– Лев Александрович, есть срочный вопрос. Приехал неожиданно следователь из Главка, Зацепин. Подходит к окну.

Хитров стоит у окна, нервно постукивает пальцем по подоконнику. Мэр сидит за столом, листает документы, не поднимая глаз.

Мэр (небрежно, с лёгкой усмешкой):

– Чего ты всполошился, Хитров? Ну приехал. Я уже знал, что он приедет… – Зацепин… Да, помню. Лет десять назад, ещё в Главке, копался в порту. Ну и чем закончилось? Да ничем. Кто-то там немного ответил… А ему самому потом не сладко было. (пауза, смотрит в упор) – Теперь вот он допрыгался. Его «едут» к нам. Слышал – дотошный, въедливый… нос суёт, куда не надо. Ничего, обломаем. До тебя был один… тоже начал лезть куда не надо. Ну и где он теперь? (усмехается) А ты – на его месте.

Хитров (сдержанно):

– Да… благодаря тебе я здесь, а не в другом месте. Я этого век не забуду. И стараюсь обеспечить защиту всем делам, как ты просил.

Мэр (откидывается в кресле, барский тон):.

– Ну полно тебе. – Мы же с тобой не только сослуживцы, а и друзья.

Мэр (не оборачиваясь):

– Помнишь, как мы сидели в казарме и мечтали? Ты – о службе, я – о власти. Тогда всё казалось простым. Теперь – ты отвечаешь за порядок, я – за развитие. И вместе мы держим город.

Хитров (сдержанно):

– Я помню. И я стараюсь. Я здесь благодаря тебе. И я не забываю, что ты вытащил меня, когда все отвернулись.

Мэр (поворачивается, с лёгкой усмешкой):

– Ну, не все. Прокуратура хотела крови. Но я сделал всё, чтобы ты был возле меня. Ты – мой выбор. И ты знаешь, что я не хочу ошибиться в тебе.

Хитров (напрягается):

– Я понимаю. И я стараюсь быть полезным. Всё, что нужно – делаю. И по Зацепину – тоже.

Мэр (встаёт, подходит ближе, голос становится жёстче):

. – А ещё ты знаешь, что я не забываю. Ни казарму. Ни то дело, где ты чуть не утонул. Ни те активы, которые ты «не учёл». (Пауза, смотрит в упор.) Я предложил. И ты согласился. Потому что внутри – лучше, чем под ударом.

Хитров (почти шепчет):

– Да. И я не подведу.

Мэр:

– Да и теперь делами связаны. (Пауза, смотрит внимательно, с жёсткой усмешкой.) А то, что ты помнишь и говоришь, что не забудешь, – это хорошо. Век обязан – это правильное понимание. Крепкий тыл, как говорят… Это уже больше, чем половина успеха.

Мэр смотрел на него, не торопясь.

– Так что там Зацепин? Как впечатление?

– Работает жёстко. Без лишнего. Вопросы задаёт прямые. Слушает – выборочно. Но видно, что не просто исполнитель. Думает сам.

– Это и хорошо, и не очень. Таких надо держать в поле зрения. Не давить – но направлять. Осторожно. Без лобовой.

– Уже наблюдаем. Туманов рядом. Оперативники насторожены – И правильно. Я хочу, чтобы вы присматривались. Если будет уходить в сторону – притормаживать. Умно. Без шума.

Хитров кивнул.

– И ещё. Склад №17.

. – Мне нужны все данные: архивы, отчёты, кто когда туда заглядывал. – Без купюр, без фильтров.

– Уже подняли. Есть старые акты, есть внутренние записки. Некоторые – с подписями, которые лучше не светить.

– Тем более. Я хочу понимать, что там было и кто туда не должен возвращаться.

Пауза. Мэр откинулся в кресле.

– Город – тихий. И пусть таким остаётся. Одним словом – тишина.

– Но если прошлое начнёт дышать, мы должны быть первыми, кто это услышит.

Хитров встал.

– Понял. Работаем.

– Хорошо. И, Валерий Николаевич… – Зацепина держите рядом. Но пусть думает, что свободен.

Хитров слегка усмехнулся.

– Это я умею.

Хитров (хочет что-то добавить, но мэр перебивает, резко меняя тон):

– Так что там у тебя ещё? (пауза. Мэр смотрит на часы, давая понять – разговор окончен.) А то у меня сейчас встреча. Время, сам понимаешь.

Хитров (встаёт, поправляет китель)::

– Конечно, я понимаю. Надеюсь, насчёт Зацепина будет так, как ты сказал.

Мэр (на прощание, уже отворачиваясь к бумагам):

– Работа, всё работа. Некогда нам с тобой и по душам поговорить, посидеть за чашкой чая…

– Да я понимаю.

Хорошо. Тогда иди.

Всего доброго, Лев Александрович.

И Хитров вышел из кабинета. (Хитров выходит, дверь закрывается мягко, но с ощущением тяжести.)

Кабинет мэра. После визита Хитрова.

Лев Александрович Ухватов остался один. Сел в кресло. Смотрел в точку на столе, не фокусируясь. Размышлял.

«Стоит ли сообщать Лисину слова Зацепина? Подозрения по складу №17… Или пока – рано? Он резко встал, будто вспомнив что-то. Подошёл к шкафу. Остановился. Прислушался к себе. Но внутри – тишина. Ни голоса, ни сигнала. Только мысль: «Наверное, я зря всполошился». Открыл дверцу. Достал тонкую рамку. Групповая фотография. Старое мероприятие. Он – в центре. Вокруг – знакомые лица. Возле него – сам Лисин. Некоторые – уже не в системе. Некоторые – в земле.

Он сел. Поставил фотографию на стол. Смотрел. Не торопясь.

«Вот он… Слева, второй ряд. Бывший начальник склада №17. Тогда – надёжный. Сейчас – вопрос».

Кабинет мэра. Воспоминание.

Ухватов сидел за столом. Материалы по «Складу №17», которые по его указанию представил ему Хитров, лежали перед ним на столе..Но он их пока не читал – он вспоминал.

«Зацепин… Он ведь уже вёл это дело. Лет десять назад. Тогда – в Главке. Тогда – ещё не мешал лично. Но копал. Глубоко».

Пауза. Он закрыл глаза. Всплыло: служебная записка, запрос в архив, фамилия Кирсанова. А потом – тишина. Дело свернули. Материалы ушли в отдел внутреннего контроля. А Зацепина – перевели. В сторону. Без шума.

«Не дали. Не потому что ошибся. А потому что попал. Слишком точно».

Он снова взял фотографию. Смотрел на Кирсанова. Смотрел на Лисина. И на себя

.Старый снимок – трое у вагонного тупика. Кирсанов – в кожаной куртке, с прищуром. Лисин – в форме, но без знаков различия. И он сам – моложе, с лицом, ещё не знающим, что такое настоящая цена лояльности.

«Кирсанов – здесь. Лисин – вырос. Я – остался. А склад – работает. Только теперь – тише. Умнее. Через других».

Воспоминания снова нахлынули на него.

Он смотрел на фото и вспоминал.

Это было в 2011-м. Весна. Портовая зона. Тогда он ещё работал в отделе по экономическим преступлениям. Кирсанов появился внезапно – как будто из ниоткуда. Формально – представитель логистической компании, но сразу было видно: не просто менеджер.

Первое дело – пропавший контейнер с техникой. Все крутили пальцем у виска: «Да там ничего нет». А Кирсанов настоял. И оказался прав. Контейнер был – и внутри не техника, а оборудование двойного назначения. Тогда он впервые понял: Кирсанов – не просто логист. Он – человек, который знает, где искать.

Они начали работать вместе. Неофициально. Через общих знакомых, через схемы, через «проверки по запросу». Кирсанов давал наводки. Он – проверял. И каждый раз – результат.

Он убрал фотографию. Закрыл шкаф. «Так стоит ли сообщать Лисину слова Зацепина? Подозрения по складу №17. Или пока – рано? Пока – рано. Пока – нужно помнить, кто на снимке. И кто ещё жив».

И он продолжил свои рассуждения.

Контрабанда? Да. Но не только в ящиках. В схемах. В людях. В доверии.

«А теперь Зацепин – снова здесь. Не новичок. Он не спрашивает. Он помнит. И если…

«Склад. Архивы. Подписи. Люди. Всё было рядом. А теперь – возвращается».

Он откинулся в кресле. Смотрел на фотографию. Долго.

«Держать на виду? Или убрать? Вроде – ничего особенного. Но если кто-то спросит… Если Зацепин увидит… Начнёт копать. А он копает не сверху – он копает сбоку. Там, где никто не ждёт и, если начнёт копать, – уже не остановится».

Затем встал. Взял ещё раз фотографию. Посмотрел на неё. Затем провёл пальцем по стеклу. Постоял некоторое время, держа её в руках И затем убрал обратно в шкаф. Медленно. Без звука.

«Пусть лежит. Пока не время».

Сел. Открыл папку: «Склад №17» и начал читать. Уже не как мэр. А как человек, который хочет знать, что именно он прикрывает.

После встречи у мэра.

Хитров вышел из кабинета мэра, не торопясь. Дверь за спиной закрылась мягко, но с весом. Он прошёл по коридору, не глядя по сторонам. На лице – ни эмоций, ни напряжения. Только собранность.

У кабинета управления его уже ждал Туманов – как будто случайно оказался рядом.

– Майор, – сказал Хитров, не снижая шага, – на минуту.

Они зашли в его кабинет. Хитров закрыл дверь. Повернулся к Туманову.

– Зацепин. Пусть получает всё, что просит. Документы, отчёты, архивы – всё. Я дал указание дежурным сообщать обо всех чрезвычайных и нестандартных ситуациях также и Зацепину, как он и попросил.

– Понял.

– Но копии – через нас. – Всё, что он видит – мы тоже видим. Без исключений.

– Есть. Организую.

Сел. Открыл папку: «Склад №17» и начал читать. Уже не как мэр. А как человек, который хочет знать, что именно он прикрывает.

После встречи у мэра.

Хитров вышел из кабинета мэра, не торопясь. Дверь за спиной закрылась мягко, но с весом. Он прошёл по коридору, не глядя по сторонам. На лице – ни эмоций, ни напряжения. Только собранность.

У кабинета управления его уже ждал Туманов – как будто случайно оказался рядом.

– Майор, – сказал Хитров, не снижая шага, – на минуту.

Они зашли в его кабинет. Хитров закрыл дверь. Повернулся к Туманову.

– Зацепин. Пусть получает всё, что просит. Документы, отчёты, архивы – всё. Я дал указание дежурным сообщать обо всех чрезвычайных и нестандартных ситуациях также и Зацепину, как он и попросил.

– Понял.

– Но копии – через нас. – Всё, что он видит – мы тоже видим. Без исключений.

– Есть. Организую. – И ещё. Не мешайте ему. Но и не оставляйте одного. Он должен чувствовать свободу. – Но знать, что рядом – вы.

Туманов кивнул. – Уже рядом. Он не любит сопровождение, но я держусь в тени.

– Хорошо. И склад №17 – особое внимание. Всё, что связано – пусть проходит через меня. Даже если кажется неважным.

– Принято.

Хитров подошёл к окну. Город за стеклом – ровный, спокойный. Но он знал: тишина – это не фон. Это сигнал.

После встречи Зацепина с мэром.

Зацепин вышел. Прошёл мимо секретаря. В коридоре – остановился.

«Ухватов – не простой. Говорит мягко, но держит жёстко. Не боится – но наблюдает. Отчество – совпало. Но мы – разные. Он – над городом. Я, как он считает, – под ним. Он – управляет. Я – разбираю. Но если он предложил помощь – значит, уже чувствует, что дело не простое. Властный – - соответствует своему имени. А вот соответствие фамилии – нужно проваерить…».

Он записал в блокнот:

«Ухватов Л. А. – в курсе. Не мешает. Пока. Возможный союзник – осторожный. Проверить связи с портом. Склад №17 – упоминался в отчётах мэрии».

А вечером, после встречи с мэром, Зацепин записал в своей тетради: «Встреча – театральная. Мэр – улыбается слишком широко. Полиция – говорят слишком гладко. Таможня – молчит. Тишина – неестественная. Начинаю слушать. Продолжаю писат»..

Встреча с Корбутовым. Кабинет мэра.

Секретарь сказала мэру, что в приёмной Корбутов.

Мэр:

Пусть заходит.

Корбутов вошёл в кабинет мэра в согласованное с ним время.

Корбутов:

– Появились проблемы с логистикой на восточном направлении. Нужны корректировки маршрутов.

Мэр:

– Детали?

Корбутов:

– Пока только общие контуры. Но ситуация требует внимания.

Передача указаний

Корбутов передал зашифрованные документы:

– Здесь схема новых маршрутов. Действуйте согласно инструкции.

Мэр внимательно изучил бумаги:

– Понял. Что с безопасностью?

Корбутов:

– Усилены меры контроля. Но нужно быть осторожнее. Следующая встреча зависит от развития ситуации. Я свяжусь.

Позже после встречи Корбутова с мэром.

Корбутов доложил Лисину о результатах встречи:

– Всё прошло как нельзя лучше. Мэр согласился на предложенную схему дальнейшего взаимодействия.

Лисин удовлетворённо кивнул:

– Отлично. Теперь все нити управления будут в наших руках. А мэр станет удобным посредником в общении с портом.

Корбутов молча кивнул, понимая, что его роль в этой схеме, хотя существенно с одной стороны и уменьшилась, но с другой стороны она во много крат в то же время выросла – - ведь он теперь единственный доверенный человек у самого Лисина, и его обязаны теперь слушаться все. Да и вопросы конспирации и самосохранения превыше всего. Его знает теперь только мэр. Однако отказываться от участия в таком деле он не собирался – слишком высоки были ставки. Да, он первоначально лично передавал указания Соколову, но другие о нём ничего не знают. А Соколов… пока ещё нужен, должен и будет молчать.

В кабинете следователя полковника Зацепина.

Вечер. В кабинет Зацепина, постучав и попросив разрешения, вошел майор Туманов. В кабинете, лампа освещает только стол. Зацепин молча ждёт.

– Мы проверили мужчину из кафе, – начал Туманов. – Не из наших. Не из полиции. Камеры зафиксировали, как он вышел, сел в машину с номерами, зарегистрированными на частную охранную фирму «Гранит-Север».

– Он следил за мной?

– Да. И не только в кафе. Есть записи с набережной, где он идёт за вами. С интервалом. Профессионально.

– Значит, я мешаю.

– Или слишком близко.

– Кто владелец?

– Юридически – офшор. Фактически – связаны с портом и, возможно, со складом №17. Продолжаем устанавливать истинного владельца и человека, который за вами следил.

Туманов закрыл папку.

– Я усилил наблюдение. Но официально – пока нет прямых фактов, мы не имеем права вмешиваться. Это частная структура. И, как вы понимаете, у неё есть крыша.

– И кто, из наших?

– Возможно. Или выше.

Вечер. Размышления.

Зацепин вернулся домой поздно. Квартира – тихая, как архив. Он налил себе чаю, сел у окна. За стеклом – город: свет фонарей, тени.

Он думал о бывшем участковом, о его словах, о том, как тот говорил – не спеша, но точно. О взгляде в кафе. О мужчине, который не пил кофе. О мэре, который говорил о механизме.

«Слежка – это не просто наблюдение. Это предупреждение».

Он знал: за ним следят. Не чтобы остановить, а чтобы напомнить – ты под прицелом. Ты в игре. И правила не на твоей стороне.

Он достал блокнот. Написал:

«Склад. Мэр. Слежка. Бывший участковый».

Потом закрыл блокнот. Поставил чашку. И сказал вслух:

– Если они думают, что я остановлюсь – значит, они плохо меня изучили.

Глава 4. Воспоминание. Вызов к начальнику Главка.

Поздний вечер. В кабинете – тишина, нарушаемая только шелестом страниц. Зацепин сидел за столом, склонившись над папками. Свет настольной лампы выхватывал строки, даты, фамилии. Всё было аккуратно. Слишком аккуратно.

Он пролистал ещё одно дело. Закрыто. Причина – «отсутствие состава». Свидетели – «не обнаружены». «А кто искал?» – подумал он.

Папка за папкой – одно и то же. Сводки, в которых нет жизни. Протоколы, в которых нет вопросов. «Если всё гладко – значит, кто-то шлифует. А если шлифуют – значит, скрывают».

Он встал. Вышел в тёмный коридор. Управление спало. Но город – нет.

Всё было правильно. Слишком правильно.

Он поужинал в кафе – быстро, без разговоров. Вернулся, закрыл дверь, сел за стол. Достал тетрадь. Некоторое время сидел в тишине.

«Что я видел? Что я не должен был видеть?»

Снова посмотрел в тетрадь. В комнате – тишина. Но в голове – шум. И он знал: завтра будет громче.

Он откинулся на спинку стула. Вспомнил вызов в Главк. Новый начальник. Улыбка, как у продавца. Слова – как из методички. «Работайте тихо. Без шума. Просто посмотрите».

Но Зацепин не умел «просто смотреть». Он видел – и спрашивал. Слышал – и записывал. И сейчас, в этой комнате, он чувствовал: его не просто отправили. Его переместили. Как фигуру на шахматной доске. Подальше от центра. Поближе к краю.

Воспоминание о встрече с начальником Главка.

Воспоминание о встрече с начальником Главка и о его словах нахлынули на Зацепина как снежная лавина. Вся встреча встала перед его глазами.

Вот секретарь предложила ему войти. Он входит не торопясь к нему в кабинет. Он не любил спешку, особенно там, где всё уже решено.

Кабинет нового начальника Главка был просторным, светлым, с видом на внутренний двор. На стене – свежие грамоты, на столе – планшет, телефон, и папка с надписью «Зацепин В. А.». Всё было аккуратно. Слишком аккуратно.

– Виктор Александрович, – начал начальник, молодой, уверенный, с голосом, в котором не было ни уважения, ни агрессии, только управленческий тон, – вы у нас человек опытный. И, как вы знаете, в Портовом сейчас… сложная ситуация.

– Не знаю, – ответил Зацепин. Мне сообщили только, что я туда еду.

– Ну вот. Там – приграничный район, порт, движение. Есть подозрения на нелегальные каналы. Наркотрафик, возможно. Но всё пока на уровне слухов. Вы уже работали по ним. Поэтому – есть вариант. Есть дело. Тихое пока. Но может стать громким. Если вы его раскроете – я скажу, что вы всё ещё нужны. Местные отчёты – чистые. Слишком чистые.

– А я – для того, чтобы их испачкать?

Начальник усмехнулся:

– Вы, полковник, – чтобы разобраться. Тихо. Без шума. Без лишних вопросов. Просто посмотреть. И, если что, передавать информацию.

– Передавать кому?

– Мне, конечно.

– Доклады – лично. Не по телефону. Не по рации. Только при встрече. Когда будет что сказать – приезжайте. Не по сроку. По смыслу. Поезжайте. – Не как следователь. – Как координатор. Не вмешивайтесь в протокол. Не ломайте структуру. Просто – смотрите. Слушайте. И собирайте.

Он встал. Подошёл к окну. Смотрел на город.

– Я не верю, что вы изменитесь. Но я верю, что вы умеете видеть то, что другие не замечают. И если вы раскроете это дело – я возвращу вас обратно.

Повернулся. Смотрел прямо.

– Но не забывайтесь. И если вы начнёте играть в одиночку – я закрою дело. И вас – вместе с ним.

Зацепин кивнул. – Понял. Не по форме. По сути.

– Именно.

Зацепин посмотрел на него внимательно. «Не доверяет. Или боится. Или просто хочет убрать меня подальше. Я слишком много знаю. И слишком мало молчу».

– И ещё, – добавил начальник, – мэр города – человек серьёзный. У него хорошие связи. Постарайтесь не создавать напряжения. Работайте, но… мягко.

– Я не умею мягко. Я умею точно.

Начальник Главка ещё раз – оценивающе, как показалось Зацепину, – посмотрел на него и сказал:

– Не задерживаю. Можете идти.

И когда Зацепин уже был у порога, при выходе из кабинета, добавил:

– Успеха вам на новом месте. Жду результат.

Запись в тетради (позже, в комнате).

«Главк. Новый начальник – молодой. Говорит гладко. Слушает – выборочно. Перевод – не по делу, а по удобству. Портовый – не задание. Это – ссылка. Уже знает, что я вёл работу там. Значит, там есть что-то, что нельзя видеть. Я – уже вижу. Он не дал срок. Он дал шанс. И теперь – я не просто уехал. Я – ушёл в дело. И если оно заговорит, а я из его задания понял, что ему нужно громкое дело, – я вернусь. Не как изгнанник. А как тот, кто услышал – раньше всех».

Глава 5. Архив памяти. (продолжение).

Ночь в Портовом была тёмной, но не тихой. Тусклый свет настольной лампы. Папки, документы, чашка с остывшим кофе. Зацепин сидит, не двигаясь. За окном – порт, редкие гудки, ветер.

Зацепин сидел в комнате, прислушиваясь не к звукам – к памяти. Она не шумела, она стучала. В висках, в пальцах, в строках тетради.

Он закрыл глаза. И снова оказался в Главке.

Оперативный зал. Запах кофе, бумаги, усталости. Он вспоминал, как входил туда утром – не как в офис, а как в бой. Каждое дело – как шахматная партия, где противник не всегда был преступником. Иногда – коллегой.