То, чего нет: предыстории

Яна перевела дух и прошептала:

– Я успела…

– Значит, они решили избавиться от нас? Я дурак, думал, у нас ещё есть время. Этот укол?

– Да.

Яна прислонилась к стене, чувствуя, как ноги предательски подкашиваются и дрожат.

– Он должен был помочь нам крепче уснуть, – усмехнулась она, повторив интонацию медсестры.

– Чёрт, – выругался Пётр. – Нам надо выбираться отсюда. Прямо сейчас.

Яна лишь слабо кивнула. Ноги были ватными. Она не знала, как она смогла успеть, но то нечто, что дремало в ней, откликнулось на этот раз. Помогло и этого было достаточно. По крайней мере сейчас.

Они выскользнули в коридор, где их встретила тишина. Им повезло: избавиться от них решили ближе к ночи, когда почти все сотрудники разошлись.

– Сюда, – Пётр кивком указал на служебный выход.

Заперто. Но Яна успела обыскать охранника и с лёгкой усмешкой протянула брату ключи. Тот сложным взглядом посмотрел на неё, словно спрашивая глазами: «Когда ты успела?».

Сейчас это было неважно.

Он шёл первым, останавливаясь перед каждым углом. А Яна – просто за ним, как в детстве, по тропинке к речке. Они скользили по лестницам, минуя кабинеты, подсобки, пустые пролёты. В конце концов, сумев незаметно вырубить охранника у запасного выхода из здания, они, наконец, увидели небо – густое, чернильное, с одинокой звездой, словно указывающей им путь.

Свобода.

Они добрались до заброшенного склада на окраине. Старое здание без окон, только с деревянной лавкой и каплями воды, стекающими по трубам. Яна села, уставившись в пол, Пётр присел рядом.

– Мы живы, – выдохнула она.

– Да.

Им предстояло решить, что делать дальше. Но хотя бы сейчас они были вместе, и этого было достаточно.

***

Шум реки был уже слышен, она рядом.

– Ну всё, слезай! Дальше я тебя не понесу, тропинка узкая, да и ветви деревьев низко, оцарапаешься.

Маленькой Яне пришлось послушаться. Петя шёл впереди, держа её за руку, а она за ним по заросшей тропинке вниз к реке. Послышался ребяческий визг и всплеск воды. Соседским ребятам надоело ждать, и они приступили к любимой деревенской забаве.

Дело в том, что речка была довольно глубокой и широкой, а местность вокруг сумела выстроить очень удобный природный трамплин. В излюбленном деревенскими месте над рекой возвышался небольшой холм, а поваленное давнишней бурей дерево прямо на нём создавало удобное место для прыжков и ныряний. Это произошло так давно, что поверх успело вырасти новое дерево.

Поваленный ствол покачивался, норовя свалиться в воду, когда ребятня ходила по нему, что и задало правила местного соревнования. Самые рисковые должны были пройти по скользкому и гладкому дереву, которое опасно наклонялось над водой. Фиксировать результат надо было ножиком, который «любезно» стащили из дома, воткнув его когда-то давно «на старте». Проигравшим считался тот, кто не удержался на дереве и упал в воду. Победитель должен был нацарапать первую букву своего имени и воткнуть рядом нож.

На данный момент это был Кирилл, злейший враг и главный соперник Петра на деревне, куда вся ребятня съежалась на лето. И каждое лето лишь раз можно было бросить вызов чемпиону.

– Сегодня я точно побью твой рекорд! – доносился весёлый крик Светы, девчушки, что была на год младше Андрея и тайно в него влюблена.

Впрочем, эта тайна работала только для неё и объекта любви. Вся остальная деревня, включая взрослых, давно уже об этом знала.

– Меня в этом году мама запихнула на гимнастику, мне теперь это дерево не страшно!

– Рискни, – самодовольно хмыкнул Кирилл, затем заметил, как Пётр с Яной появляются из-за кустов, в которые упиралась тропинка.

Они словно скрывали это чудесное место ото всех на свете.

– А вот и он! Что, тоже рискнёшь кинуть мне вызов, а, Комарик?

Яна засмеялась, впервые услышав прозвище брата.

– А ну цыц, – Петя показал ей язык. – У нас одна фамилия. Ты вообще тогда Комаруська.

Яна засмеялась ещё громче и, вырвавшись из рук Петра, побежала к Свете, радостно крича:

– Комаруська! Комаруська! Света, привет! Я Комаруська!

– Несомненно!

Из воды выбрался Женя, недовольно бурча:

– Чёртово дерево. Почему оно такое скользкое?

– Не оправдывайся. Ты свой шанс уже профукал.

Женя с досады пнул ветку, продолжая бурчать:

– Дурацкое правило бросать вызов лишь раз за лето. Я не виноват, что родители решили продать дом и я сюда больше не приеду. Ну дай ещё раз попробую, а?

– Правило – есть правило! – Кирилл сложил руки на груди, словно всем видом показывая, что уступать он не собирается.

– Ну и ладно, ты просто боишься, что твой рекорд побьют. Вот и придумал это дурацкое правило, – Женя с недовольной миной уселся на ствол дерева и стал сковыривать с него кору, затем, наконец, заметил Петра. – О, Петька! Ты пришёл. Надеюсь, ты сегодня побьёшь рекорд этого засранца.

– Попытаюсь…

– Я буду болеть за тебя!

– А ну-ка разошлись, – Света сумела вырваться из цепких рук Комаруськи, которая отвлеклась на смешных червячков. – Я ж сказала, что сегодня я побью его рекорд, так что девушки вперёд!

Она уверенно пошла к упавшему дереву. Однако у самого ствола засомневалась и остановилась. Словно решив для себя что-то важное, она упрямо взмахнула своими косами, сняла босоножки и забралась на дерево. Яна, оказавшаяся здесь в первый раз, забыв про червяков, с интересом наблюдала за происходящим. Поначалу идти было легко, но чем ближе была вода, тем сильнее ствол начинал шататься и провисать. Света обхватила его руками и ногами, потому что стоя уже не могла удержаться.

– Ну и где твоя хвалёная гимнастика! – смеялся Кирилл.

Любовь в Свете умирала, а на её месте просыпалось стремление доказать этому вредному мальчишке, что она гораздо лучше него. До ножа оставалось совсем немного. Света попыталась дотянуться, и это стало роковой ошибкой. Дерево пошатнулось, и девчушка с громким криком, полным печали, плюхнулась в воду.

Кирилл засмеялся ещё громче, а любовь в Свете умерла окончательно. Она вылезла из воды, села на берегу, повернувшись ко всем спиной, и тихонько, почти неслышно заплакала. Петя с Женей побежали успокаивать её.

Из-за небольшого возраста маленькие ножки Яны легко могли пройти по стволу, в отличие от взрослых ребят…

Кирилл наконец понял, что его смех расстроил Свету, и тоже пошёл её успокаивать, и когда они поднялись обратно на холм, то увидели, как Яна стоит уже на краю ствола. Прямо над водой. Поваленное дерево почти не шаталось, так как девчушка была лёгкой.

Сердце Петра замерло.

– Яна, пожалуйста, не шевелись, – попытался сказать он, но изо рта вырывалось нечто хрипяще-непонятное.

– Братик, смотри! Я дошла! – Яна, резко развернувшись на месте, повернулась к ребятам.

Света зажала рот ладонью. Ребята потихоньку подходили вперёд, Женя хотел попытаться удержать ствол от шатаний, пока Кирилл будет пытаться дойти до Яны. Петя же врос в землю. Он не знал, что на него нашло. Первый раз в своей жизни он всем своим сердцем хотел кого-то защитить, но совершенно не мог ничего сделать. Тело просто отказывалось действовать. Страх сковал его.

Порыв ветра сделал своё. Платьице Яны раздулось подобно парашюту, и её скинуло в воду.

– Сестра! – закричал Пётр и кинулся вперёд по стволу.

Оцепенение ушло, словно сработал спусковой крючок. Он пробежал мимо ножа, даже не заметив его. Рекорд сейчас был неважен. Яна не умела плавать. Добежав до края, он прыгнул вслед за сестрой в воду. Ведь иначе просто не мог.

***

Прошло несколько месяцев с побега из больницы. Наши герои скрывались, пытаясь разгадать тайну аномалии и причины, по которым правительство решило от них избавиться. Поиски привели их к одному человеку. Его звали Михаил. Он постоянно хмурился, словно прошлое напоминало о боли каждую секунду. У этих троих действительно было нечто, что объединяло их.

Аномалия. И оборотень, выбравшийся из неё.

Михаил жил в уединённом домике в лесу. Пётр шёл первым, нервно осматривая расставленные то тут, то там капканы, не забывая сверяться с картой.

– Ты уверена насчёт него?

– Я больше ни в чём не уверена, братец. Но точно знаю, что Светка врать не будет. Если тебе правильно назвали имя, то жить он должен где-то здесь. По крайней мере, это единственное место жительства, зарегистрированное на него. Да и капканы, которые мы так активно обходим, вряд ли медведи сами на себя поставили.

– Удивительно, как Света вообще вычислила этот участок по кадастру… Глухомань.

– О, ей пришлось немного нарушить правила, – стушевалась Яна.

Пётр, казалось, не расслышал её, продолжая свою мысль:

– Впрочем, я не уверен, что эти капканы тут ради медведей. И не из-за случайных гостей вроде нас. Если верить тому, что я слышал об этом Михаиле…

Раздался выстрел. От дерева рядом с Петром разлетелись щепки. Стреляли из чего-то дальнобойного.

– Кажется, он нашёл нас первым, – тихо сказал Пётр, медленно поднимая руки вверх.

***

Солнце беззаботно светило, словно ничего страшного и не случалось. Петя тяжело дышал. Рядом сидела маленькая Яна, уткнувшись ему в грудь, и тихо всхлипывала:

– Прости, прости, прости…

Лишь одно слово. Снова и снова.

Остальные ребята стояли рядом. Света тоже шмыгала носом. Петя положил руку на голову сестре.

– Яна, я не сержусь на тебя. Но, пожалуйста, больше никогда так не делай. Твоя беззаботность… Пойми, я не всегда смогу быть рядом. Не всегда смогу защитить. Ты же знаешь, что я хочу поступать в военное училище и мне придётся уехать.

Яна подняла заплаканное лицо, вытерла мокрым рукавом нос и посмотрела на брата самым решительным взглядом, на который только была способна в этом возрасте:

– Тогда я тоже! Я тоже стану военной училищей, и тебе не придётся защищать меня!

Яна повторила незнакомое слово как смогла. Петя лишь горько улыбнулся.

В этот момент маленькая девочка твёрдо для себя решила, что станет сильней. Сама будет защищать брата. И однажды…

Однажды.

Сможет угнаться за ним.

Михаил Чудаков

И старое зло, что сгустилось над миром

Он не любил свою работу.

Нет, пожалуй, это слабо сказано. Он её ненавидел. Всеми фибрами души, каждой клеточкой тела. Но и не мог её бросить. Нужно было место, где бы он мог выплёскивать свою боль. Пока она не сожрала его.

Так было не всегда. Чудаков Михаил был хорошим парнем, часто улыбался, любил шутить. Он носил короткую стрижку, а его карие глаза с небольшой зелёной окантовкой вокруг зрачка с весёлым любопытством взирали на этот мир. А потом он встретил её. И в его глазах поселилась любовь.

Со своей будущей женой Верой он познакомился после армии. Товарищи организовали вечеринку, и девушка лучшего друга привела с собой подругу, чтобы познакомить с Михаилом. И они познакомились, ещё как познакомились! Свадьбу сыграли через три месяца. Вера была чудесной девушкой: тихая, скромная, с большой мечтой стать художницей и желанием учить этому детишек.

Вера…

Была…

***

Ослепительна тем утром, точно солнце, заливающее комнату, когда она распахнула шторы и с прищуром посмотрела на спящего мужа.

– Вставай, соня! – она подошла и нежно поцеловала его.

В щёку. Потом в ухо. Миша сжался от щекотки и, рассмеявшись, повалил Веру рядом с собой на кровать, прижимая к себе в объятиях. Вера начала ворчать:

– Отпусти! А то я буду кусаться! Лучше вставай, ты обещал сегодня забрать мои новые кисти. Их наконец доставили.

Михаил начал целовать жену в ответ.

– Никуда они не денутся.

– Ну Миш, ты обещал. Я так их ждала.

– Хорошо, хорошо, – Миша отпустил Веру и пошёл в сторону ванной. – Ты вредная жопа, так и знай!

Вера тихонько рассмеялась. Когда дверь в ванную закрылась, она подошла к комоду и выдвинула верхний ящик. Взяв в руки рисунок, тяжело вздохнула, покачала головой и вернула обратно.

Надо приготовить завтрак. Положив приличную порцию свежесваренной каши и налив стакан апельсинового сока, Вера крикнула:

– Заяц, иди кушай!

– Я тебе не для того рассказал про свой позывной, чтобы ты его дома использовала.

– Но ты же заяц, – Вера широко распахнула глаза, словно её муж только что сказал самую глупую вещь в мире.

– А ты вредная жопа!

Поев, Миша начал собираться. Они жили в уединённом домике в лесу. Дом достался от деда, который был заядлым охотником. Вера любила этот дом и этот лес, поэтому они частенько жили тут. Всего в километре был красивейший пруд, где Вера любила рисовать багряные закаты в отражении тихой воды.

– Я быстро, – пообещал Миша, целуя провожающую его жену. – Кроме кистей, что-то ещё взять?

– Ох, наверное, хлеба свежего надо и фруктов посмотри. Сейчас жарко, они хорошо пойдут.

– И шоколадку?

– И шоколадку, – рассмеялась Вера, обожающая сладкое.

Миша усмехнулся, ещё раз поцеловал жену и вышел из дома. Послышался шум отъезжающей машины. Вера постояла несколько секунд у дверей и снова вернулась к комоду. Достав оттуда лист с рисунком, она продолжила рисовать самую важную картину в её жизни.

Вечерело. Миши всё не было. Очередной багряный закат отразился на пруду. Но не только он отражался в его водах. Было ещё кое-что. Нечто чужеродное. Словно алый нарыв, проявившийся в реальности. Страшная рана на теле нашего мира. Аномалия. То, чего не должно существовать. И из этого прорыва вылезало чудовище, жаждущее человеческой плоти.

Вера читала книгу, нервно поглядывая на часы. Слова никак не хотели укладываться в голове, кажется, последний абзац она прочла три раза… Или четыре? Захлопнув книгу, Вера решила выпить ромашкового чая, успокоить нервы. Иногда она сильно жалела, что в этой глухомани не ловит телефон. Но ей так нравились здешние виды. Вместе со свистом закипающего чайника раздался устрашающий звериный рык.

Миша опаздывал. Всё, что могло пойти наперекосяк, пошло именно так. Кисти долго не могли найти на складе. Ради фруктов пришлось объездить пару рынков, а на обратной дороге после приличной пробки ещё и колесо спустило. Хорошо хоть запаска была. Уже подъезжая к дому, он понял, что забыл купить шоколадку.

– Ох, она мне точно всыпет, – пробурчал под нос, доставая пакеты из машины. Его никто не встречал…

Зайдя в дом, Миша замер на пороге. Сумка выпала из его рук. Апельсины, сок из которых он так любил, покатились по полу, пачкаясь в крови. Часть стены была снесена. За ней – безмятежный лес.

Но взгляд Михаила был прикован к другому. Чудовище из страшных фильмов, зверь, которого не должно существовать в нашем мире.

Оборотень.

Он с гулким чавканьем жевал оторванную руку. Вдруг его глаза замерли, он недовольно зарычал и попытался убежать обратно в сторону пруда, но в этот же момент стал рассыпаться в пепел.

Всё кончилось за считанные секунды. Так просто. Внезапно.

Недоеденная рука с глухим шлепком упала на пол, возвращая Михаила в сознание.

Рука Веры…

Её тело лежало рядом с комодом, захлёбываясь в собственной крови. Оборотень растерзал её всю. Миша подскочил, но не мог выговорить ни слова. Комок застрял в горле, а в голову лезли мысли о забытой шоколадке. Чёртовой шоколадке!

Увидев мужа, Вера подняла уцелевшую руку, показывая на комод. Ей было так важно рассказать. Хотя это уже не имело никакого смысла.

– Там… я… хо… бе…

Рука безвольно упала. Глаза закатились, и в последнем хрипе она смогла сказать лишь одно слово:

– Заяц…

Прошло несколько часов. Ночь успела накрыть их своей тенью. Но она не приносила утешения. В Мише словно выключили жизнь. Погасло всё: чувства, мысли, слова. Он просто продолжал сидеть рядом с женой, сжимая ту руку, которой она показывала на комод.

Комод.

Пошатываясь, Миша встал, включил свет и подошёл к нему. Верхний ящик был чуть приоткрыт, оттуда торчал уголок бумаги. Это был рисунок: Вера, Миша, их дом. И маленький ребёнок на руках у Веры. А под рисунком лежал… снимок УЗИ.

***

Раздался ещё один выстрел и Яна тоже подняла руки. Пётр не знал, сможет ли он докричаться до стрелка, но на всякий случай, решил попробовать:

– Мы не ищем неприятностей! Михаил, нам надо поговорить! На счёт аномалий! И… оборотня!

Прозвучал ещё один выстрел. Пётр краем уха ощутил, как пуля прошла совсем рядом.

– Он тебя не расслышал или наоборот очень хорошо услышал? – усмехнулась Яна, поднимая руки повыше.

Так они простояли несколько минут. Перед ними появился Михаил. Словно возник из неоткуда. Видок у него был… не лучший. Грязные тряпки, словно слои шелухи, облепили тело. Длинные чёрные волосы спутались в один ком. Лицо было исхудавшим, хмурым. На фоне этого явно выделялась снайперская винтовка, блестящая, словно её только что собрали на заводе. Потухший взгляд каре-зелёных глаз цепко смотрел на Петра.

– Почти год. Почти год я не слышал ничего об этих тварях. Кто вы? И откуда знаете об этих чудовищах?

– А разве не все о них знают? Их часто в фильмах по… – начала было Яна, но выстрел из винтовки оборвал её на полуслове.

Рядом в дереве дымилась вторая дырка от пули. Пётр лёгким, еле уловимым движением сместился, закрывая Яну собой:

– Простите мою сестру. Она что думает, то и говорит. Мы сюда пришли не ради выдуманных фильмов. То, что мы встретили – гораздо реальнее, – Пётр медленным движением руки указал на свой шрам.

Он сам не понял, почему доверился, так легко впустил в дом. Что-то в них, казалось таким…

Они долго беседовали. Миша поделился своей историей, а брат и сестра рассказали о своей. Он рассказал, что после смерти жены нашёл реальную информацию об оборотнях по закрытым каналам. Но не смог самостоятельно добраться до бумаг. Ему перекрыли доступ. Всё, что оставалось, – жить в этом доме дальше, надеясь, что злодей вернётся на место преступления. Они проговорили до поздней ночи и решили поспать, прежде чем принимать окончательное решение о дальнейших действиях.

Прошла пара дней.

Дверь со скрипом приоткрылась, впустив в тёмную комнату солнечный свет.

– Вставай, соня!

Михаил открыл глаза, не веря своим ушам.

– Вера?

– Прости, но это лишь, – Яна печально развела руками. – Я.

В эти дни впервые за год он крепко и долго спал. Почему-то эти двое… С ними он мог расслабиться. Словно они связаны все вместе чем-то, что глубже и старше. Мудрее. Чище. Миша просто не мог подобрать слов, чтобы описать, что сейчас чувствует. И ему это не нравилось. Потому что притупляло боль. А она ему ещё нужна.

– Почему… Почему ты сказала именно эти слова?

– Ну, – Яна почесала ухо. – Всегда так брата бужу. Фраза на автомате выскакивает. Я что-то не то сказала?

– Нет, просто… – Миша закрыл глаза рукой, снова упав на подушку. – Неважно.

Яна пожала плечами. Интуитивно она понимала в чём дело, но решила не бередить эту рану.

– Ты чего у меня в комнате забыла?

– Так время! И Петя там на кухне накашеварил. Ты не против? И… – Яна окинула многозначительным взглядом внешность Миши. – Тебе бы себя наконец в порядок привести. Если мы собираемся сделать, что задумали, ты… будешь выделяться.

Михаил лишь устало махнул рукой. Яна снова пожала плечами и ушла на кухню.

Через полчаса туда же вошёл значительно обновлённый владелец дома. Гладко выбритый, волосы собраны в хвост и чистая одежда. Вот только хмурость с лица никуда не делась.

– Ого, – присвистнула Яна. – Хоть на человека стал похож. А то как леший был. С крайне качественной и мощной винтовкой, – покосилась в угол кухни. – Но леший. Теперь тебя хоть люди сторониться не будут.

– Ты удивишься, но я каким-то образом располагаю к себе. Даже если выгляжу… неопрятно. После смерти Веры… Всё стало иначе.

– А что, если аномалия и твари из неё как-то влияют на тех, кто с ними взаимодействовал, – задумался Пётр, отхлебнув чай из большой кружки. – Этот шрам. Оборотень должен был снести мне голову. Но буквально на секунду его что-то затормозило. И потом в больнице… игла словно отскочила от кожи.

– А я… скоростная Комаруська! – гордо заявила Яна.

– Что?

– Что?

Синхронно спросили парни. Пётр при этом тяжело вздохнул.

– Бегаю быстро. Иногда. Редко… – Яна понурила голову. – Тоже пару раз было. До берлоги три километра за пару минут пробежала, сама не заметила как. И в больнице, чтобы Петьку спасти. Стометровку за пару секунд.

– Вы можете это контролировать?

– Нет.

– Не-ет…

Теперь синхронно ответили брат с сестрой. Яну явно не устраивал такой вариант.

– Моя способность, – Миша замолчал, задумавшись. – Сложнее. Она словно по умолчанию работает, но по мелочам. Ну не знаю, могут в магазине товар самый свежий выдать. Или внезапно всю историю семьи рассказать. О, один раз было, что незнакомый мужик ключи от машины доверил.

Яна рассмеялась:

– И что же мы с этими суперспособностями делать будем, инвалидные люди Х?

– На счёт суперспособностей не знаю, – Пётр одним махом допил свой чай, громко поставив кружку на стол. – Но план нам определённо нужен.

Прошло около месяца.

Жизнь с Комаровыми изменила Михаила. Боль не ушла, нет. Но вместо всепожирающего пожара она стала негасимым пламенем, заставляющим биться сердце, а кровь бежать по венам. Всё это время они разрабатывали план, и он был… неоднозначным. Большая его часть опиралась на веру в чудо и их странные силы, а оставшаяся – на удачно сложившиеся обстоятельства. Пётр устало потирал глаза, не веря, что собирается участвовать в ЭТОМ:

– И это лучшее, что у нас есть?