Сокровище староверов

Марье был чужд дух сего века. Шумные компании, гулянки, ночные клубы – всего этого она никогда не знала. Так не было принято в ее семье. Иван склонялся к мысли, что семья ее религиозна, хотя он знал и людей религиозных, по его мнению, но не брезгующих и повеселиться от души. Вопросы Марьи Ивану носили характер, позволяющий ей разобраться в его ценностях, нежели в происхождении или материальном достатке. Вопросы конструировались, несмотря на ее внутреннюю легкость и простоту, весьма грамотно, порой не в бровь, а в глаз. Иван отвечал честно, хотя в его ответах и присутствовало желание казаться лучше, чем он есть на самом деле. Так, в общем, он поступал на всех свиданиях, когда имел намерение понравиться. Марья смотрела прямо в душу Ивана. Ее энергетика настолько располагала к себе, что хотелось просто раствориться в этом океане легкости и тепла. Женственность девушки словно подкрепляла сильное мужское начало Ивана. А ей было с ним явно спокойно и интересно. Марья будто стала для Ивана некими вратами, дорогой, светом, указывавшим в этой застопорившейся жизни единственный правильный выход.

– Хочешь на Волгу? – неожиданно спросил Иван.

– Искупаться захотел? – засмеялась Марья.

– Нет, хочу посидеть с тобой у воды.

– Поехали.

Они прыгнули в его «Фокус», открыли настежь окна и, наслаждаясь опустившейся на город вечерней свежестью, спустились по серпантину к городскому пляжу. Уже через пару минут, разувшись, они брели по песку. На пляже было пустынно. Где-то вдалеке в свете фар гуляла веселая компания. О вечернюю тишину бились тяжелые музыкальные басы. Они плюхнулись на песок у самой воды. Иван осторожно положил свою руку на ладонь Марьи. Она словно не замечала.

– Марь, ты очень необычная, – начал Иван после паузы. – Мы знакомы три дня, а ощущение, будто знаю тебя целую вечность…

– Когда в человеке целая вечность, не нужно много времени, чтобы узнать его, – отвечала она. – Но ты ведь на самом деле ничего обо мне не знаешь.

– Да, это так. Но ты… Твоя душа, твои манеры, ты вся… Я как будто знаю тебя очень давно. Знаю, что есть вот такая Маша с такой вот интересной душой. Такая… красивая.

Марья смотрела на стремительно гаснущий закат. Игривая улыбка обожгла Ивана.

– Вань, я завтра улетаю.

Удар молнии.

– Куда?

– Из города. – Марья хотела засмеяться, но у нее не получилось.

– Далеко?

– Далеко.

Они оба молчали.

– Когда ты вернешься?

– Не знаю. Не буду врать.

– Через месяц? – Иван сказал это больше ради самоуспокоения. От мысли, что это светлый лучик, так внезапно осветивший его серую жизнь, вдруг так же внезапно исчезнет – ему стало по-настоящему страшно.

– Знаешь… Я здесь была последний раз три года назад. Пять дней. В этот раз чуть дольше – две недели. Честно – я не знаю, когда мы еще сюда вернемся. Как отец решит.

– Оставь мне свой номер. Аккаунт на Фейсбуке. Хоть что-то для связи. Чтобы я не потерял тебя.

Последняя фраза током ударила Марью. Снова задумчиво увлеченная закатом, она то ли с обидой, то ли с гневом посмотрела на Ивана. Да, кажется, ей тоже было нелегко.

– Это не то, что тебе нужно.

– Что мне нужно – я могу разобраться сам, – отчеканил Иван. – Сейчас мне нужна ты.

Бирюзовые океаны грустно колыхнулись.

– Ваня, ты меня совсем не знаешь. Ни меня, ни мою семью… Может, так будет лучше. Пройдет неделя, другая, ты забудешь обо мне и успокоишься…

– Не успокоюсь, – Иван уверенно покачал головой и, приблизившись к Марье, внезапно поцеловал ее в губы. Девушка в первые секунды ответила Ивану взаимностью, но очень скоро оттолкнула его.

– Дурак! – Она засмеялась и серьезно продолжила:

– Если Богу будет угодно, все сложится. Завтра в обед мы улетаем. Вези меня домой.

Обратно ехали молча. Казалось, им было друг другу что сказать, но слов не требовалось. В Иване сплелись гнев, растерянность, досада и влечение. Марья везла с собой вину, грусть и маленький проблеск надежды. Она улетала. Наверное, навсегда.

Марья попросила, как и вчера, остановить у поворота в переулок. Иван вышел из машины, открывая девушке дверь и помогая выбраться. Придерживая платье, девушка ступила на асфальт и посмотрела на Ивана.

– В жизни ничего не бывает просто так. – Свет фонаря освещал ее бирюзовые глаза. – Коль суждено – свидимся. Ты и сам все это знаешь.

В последней фразе крылось так много смысла. Она вселяла вместе с необоснованной надеждой какую-то непоколебимую решимость.

Марья таяла, как первый снег на ладони. Иван грустно смотрел ей вслед. Знакомый скрип – и арка дома проглотила Марью. Неужели навсегда?! Иван неподвижно стоял на месте еще несколько минут. Сунув руки в карманы брюк, он задумчиво разглядывал трещины на асфальте. Надежда умирала последней. Спасти ее предстояло Ивану. Прыгнув за руль, он сорвал машину с места.

Иван не спал. Интернет – великое изобретение человечества. На сайте городского аэропорта Иван внимательно изучал расписание всех обеденных рейсов. Он строил гипотезы о возможных маршрутах семьи девушки. Иван еще не мог с полной ясностью сказать себе, что именно он собирается сделать завтра вечером, но очередной дерзкий план зрел в его буйной голове.

В обед из города самолеты вылетали по трем направлениям: в Москву, в Симферополь и в Новосибирск. Алтайскому направлению соответствовал Новосибирск, хотя Корнилов не мог знать точного пункта назначения Марьиной семьи. Иван направился в кладовку, достал маленькую спортивную сумку и принялся набивать ее самым необходимым. На что он рассчитывал? Иван был готов к разным поворотам событий. Он шел на серьезный шаг, поэтому его поездка вряд ли могла окончиться чем-то, кроме как свадебным предложением. Эта алтайская девчонка не просто вскружила ему голову. Она проникла в душу.

Окно браузера сообщало о погоде в трех российских городах. Иван вытряхивал из лакированной шкатулки скудную заначку и проверял, на месте ли зарплатная карта. Утюг массировал голубую ткань рубашки на гладильной доске. Бросив собранную сумку у порога, Иван еще раз мысленно проверил себя на забывчивость. Через десять минут он рухнул в кровать, настраиваясь на приближающийся день. Обещавший, пожалуй, самое интересное приключение в его жизни.

***

Из обрывков короткого сна Иван запомнил взлетную полосу, трап, печальные глаза Марьи и улетевший у него из-под носа самолет. Конечно же, Корнилов бежал за набиравшей скорость железной птицей, но догнать ее так и не сумел. С противным чувством безысходности он проснулся на пять минут раньше будильника.

Заехав в круглосуточное бистро, Иван поспешил к особняку возлюбленной, занять позицию. В рабочий день затеряться среди выстроившихся вдоль обочины машин (в центре города были серьезные проблемы с парковкой) не было проблемой. Сложнее оказалось с ходу найти подходящее место, но с этой задачей Иван справился, дважды поймав нужный момент. Начальнику он написал сухое сообщение: «Тяжело заболел. Осложнение на горло». Зашелестел бумажный пакет, и сырный лаваш с яичницей начал безнадежно уменьшаться.

В половину одиннадцатого дверь особняка отворилась, на улицу вышел уже знакомый бородач, принимавший несколько дней назад загадочные коробки. Русые, почти золотистые волосы и крепкое телосложение делали его героем русской сказки о богатырях. Сегодня на нем была клетчатая «рубашка программиста» с длинным рукавом. Стало быть, Семен, младший брат Марьи. Семен прислонился к фасаду особняка и настороженно осмотрелся по сторонам. Буквально через пару минут из-за угла показался черный микроавтобус. Машина остановилась у ворот дома Марьи. Из-за двери появились еще двое бородатых мужчин. Петра Иван вспомнил сразу. Мгновения на карнизе дома хватило, чтобы уловить основные черты и, увидев вновь, – ни с кем не перепутать. Петр был темноволосым красавцем, с такой же, как у брата, не стриженной окладистой бородой. Из-под рукавов футболки выступали внушительных размеров бицепсы. Петр двигался «аки пардус» – вспомнил Иван запомнившееся по школе описание князя Святослава. Хотя пардуса Корнилов никогда в жизни и не видел, сравнение само внезапно пришло на ум. Имя третьего брата Корнилову было неизвестно, да и видел он его в первый раз. Братья были равны в своей бородатости и крепости телес, как на подбор. Иван и сам был неплохо сложен, однако на расстоянии чувствовал, что за суровым внешним видом братьев стоит не менее суровое содержание. Все трое грузили в машину багаж. Когда братья закончили, появилась Марья. По телу Ивана прокатилась волна радости. Ему показалось, что лицо Марьи было каким-то другим. Не грустным в полном смысле этого слова, но явно не таким радостным, каким его однажды увидел Иван. Казалось, что девушка, быстро бросив взгляд по сторонам, пыталась увидеть кого-то. Иван был убежден, что она глазами искала его. Марья снова в голубом платье. Волосы свободно спадали на плечи. Девушка скрылась в салоне автомобиля. Иван, на секунду закрыв глаза, сжал руль.

Последним из дома вышел отец семейства. Он выглядел старше других, с неизменной бородой, довольно респектабельного вида. Папа Марьи приложил к замку электронный ключ, неспешно развернулся и забрался на соседнее с водителем сиденье. Микроавтобус плавно тронулся с места. Иван завел машину и, немного выждав, поехал следом.

Автослежка была для Корнилова новым занятием в жизни, которое волновало своей новизной и вызвало неуверенность от отсутствия навыка. Ивану казалось, что его давно заметили. В потоке машин он то старался отстать на приличное расстояние, то, боясь упустить микроавтобус из виду, жал педаль газа и сокращал дистанцию до предела. Ивана охватывал страх быть раскрытым, и «Фокус» воровато прятался в гуще автомобилей.

Через полчаса обе машины были в аэропорту. Иван без особого труда нашел парковочное место как можно ближе к терминалу, схватил сумку и выбрался наружу. Семья Марьи разгружалась у входа в здание. Дождавшись, пока вся группа скроется в помещении, Корнилов почти бегом бросился следом.

Проходя входной контроль, Иван осмотрелся. Бородачи и Марья медленно брели в сторону зала для пассажиров бизнес-класса. Иван лихорадочно соображал, что делать. Буквально по стенке следуя за семьей, у дверей зала он, к счастью для себя, услышал главное:

– Да, в Новосибирск…

У нужной кассы очереди не было. Из динамиков монотонный голос сообщал об окончании регистрации на новосибирский рейс. Иван уже протягивал паспорт кассирше.

– Есть билеты в Новосиб?

– Да…

– Давайте!

Сотрудник полиции на предполетном контроле смотрел с недоверием. Иван успокоил себя, что такое выражение лица можно считать для него обычным. Рамку металлоискателя Корнилову пришлось проходить трижды. Мысленно проклиная пижонский ремень на поясе с большой пряжкой, он наконец оказался за последней линией досмотра.

В зале ожидания на удивление было людно. Иван не знал, что в его родном поволжском городе Новосибирск пользуется популярностью. Через полчаса началась посадка. Спустившись по ступенькам терминала, Иван оказался на улице. Заканчивался июль, но не жара. Чувствовался контраст между прохладой зала ожидания и зноем взлетной полосы. Осмотревшись, Корнилов поднялся по ступенькам в салон пассажирского автобуса. Пройдя в конец салона, он прислонился к широкому стеклу. Автобус медленно наполнялся людьми. Непонятное беспокойство и страх потерять Марью не покидали Ивана. Сейчас это было почти невозможным, но визуальная потеря девушки из виду делала свое дело. Очутившись в салоне, Иван продолжал нервничать. Отчасти от того, что не видел Марью. В то же время он совсем не хотел, чтобы она заметила его.

Автобус с пассажирами бизнес-класса прибывал следом за экономом. В проходе у носовой части показался бородатый мужчина. Еще один. За ними появилась Марья. Рассматривая свое пассажирское кресло, девушка встряхнула головой волосы, закинув их за спину. Через секунду Иван ее уже не видел. Но, забывшись от радости, продолжал смотреть в пустоту прохода. Он очнулся, услышав голос бортпроводника.

Привычный инструктаж, от него никуда не деться. Лететь порядка трех часов. В другой часовой пояс. Зато было время все взвесить и подумать о том, что уже произошло и чего ждать стоило.

О подобном приключении Иван мечтал с детства. Ему казалось, что настоящая любовь – не просто теплое чувство, но и связанные с этим чувством бурные события. Какая любовь без приключения? Откинувшись в кресле, Иван ликовал. В его жизни давно не было места подвигу. Кажется, этот момент настал. Было, ради кого этот самый подвиг совершить.

Иван размышлял о необычной семье Марьи. Бородатость он списывал то на род деятельности (полагая, что все они – искусствоведы-культурологи), то на охватившую мир мужчин моду. Миленькая стюардесса предложила Ивану воды. Осушив стакан, он попытался представить сцену своего раскрытия.

С криком «Маша!» броситься к ней посреди терминала? И получить в зубы от грозных братьев? Вести слежку до самого дома, а переночевав в гостинице, завалиться с цветами… Там вообще есть гостиница? Или ночью в очередной раз подобраться к окну ее комнаты и теперь уже смело пробраться в дом… Не получить бы при этом дозу картечи в грудь. Самым верным казалось решение скрытно следовать за Марьей и ее семьей до первой остановки. Вдруг они решатся перекусить в каком-нибудь кафе? Перед посадкой Иван смирился с мыслью действовать по обстоятельствам. Которые от него зависели меньше всего.

***

В Новосибирске был вечер. Словно рвущийся из загона скакун, Иван нетерпеливо ждал разрешения освободиться от ненавистного ремня и, получив оное от бортпроводника, пулей метнулся к шторке разделения классов самолета, расталкивая недовольных пассажиров. Там, всего в нескольких сантиметрах от него, стояла Марья. Прямые русые волосы густым покрывалом спадали на ровные плечи. Тонкие пальцы благородных рук сжимали сумочку. Внезапно обзор заслонила массивная спина одного из братьев. Кажется, Петра.

Дождавшись, пока салон покинут привилегированные пассажиры, стюардесса резко сгребла в сторону шторку-разделитель. Ивана снова охватило чувство страха: семья девушки уже катила к терминалу. Ощутив серьезную опасность провала своей затеи, Корнилов, недолго думая, устремился прямо по взлетной полосе к зданию аэропорта, сжимая в руке свою сумку. Ему почему-то вспомнился ночной сон.

На выдаче багажа Иван чуть не столкнулся с Марьей лицом к лицу. Она вместе с отцом стояла у ленты, покорно ожидая, пока братья возьмут в руки багаж. Иван сделал финт на бегу и спрятался за колонной. Он надеялся, что его не заметили.

Семья грузилась в здоровенные «Круизер» и «Тахо», ожидавшие их у самого входа. Водилы – бородатые крепыши. Иван подумал, что это или родственники, или… Где они их только находят? Проводят кастинги? Машины мерно тарахтели, дожидаясь своих пассажиров. В глаза бросился необычный для машин такого класса тюнинг: колеса с мощным протектором, поднятый кузов. У «Круизера» был стальной бампер с прикрепленным на него массивным мотком лебедки. Марья садилась в «Тахо».

Иван, все это время прятавшийся за очередной попавшейся ему колонной, понимал, что терять времени нельзя. Он ринулся к стоящим неподалеку такси. Наплевав на всякую конспирацию, пробежал мимо «Круизера». На ходу Иван прикидывал, авто какого класса ему понадобится для преследования таких «зверей». Проходимость играла не меньшую, чем скорость, роль. Есть в Новосибирске такси-вездеходы? За неимением выбора Иван подбежал к неприметному «Опель Астра». Коренастый коротко стриженный мужчина в безрукавке и бриджах, сидевший на капоте своего авто со скрещенными на груди руками, вел ленивую беседу с коллегами по цеху. Вырванный из праздной неги откуда ни возьмись взявшимся суетливым клиентом, он оживился и, понимающе кивнув приближающемуся Ивану, поспешил сесть за руль. Корнилов разместился на заднем сиденье, кинув рядом сумку.

– Куда едем? – вальяжно спросил таксист, свернув голову к правому плечу. Одна его рука запястьем лежала на рулевом колесе, вторая готовилась включить скорость.

– За теми джипами! – Иван указал на черные туши внедорожников, ожидающих в небольшой пробке выезда из аэропорта.

– Это понятно. – Водила смотрел на Ивана выцветшими глазами сквозь зеркало заднего обзора. – Едем-то куда?

– Брат, некогда объяснять, поехали! Девчонка моя там… Заплачу, сколько надо. – Чтобы успокоить водителя, Иван сунул ему через плечо тысячную купюру. – Войди в положение…

Очевидно, будучи не первый год на рынке услуг по извозу, таксист почувствовал возможность неплохо заработать. Психология торопившегося пассажира была ему хорошо знакома.

– Только уговор: платишь каждые десять кэмэ, – водитель уже трогался с места.

Поймав в зеркале взгляд таксиста, Иван облегченно кивнул.

Потолкавшись на светофорах, преследователи, едва не упустив своей цели, вышли трассу и уже спокойнее пристроились за авто на некотором расстоянии. Мимо проплывали поля, деревеньки. Проезжая мимо какого-то коттеджного поселка, Иван с надеждой подумал о завершении гонки преследования. Но он ошибался. Марья увлекала его за собой в глубину сибирских просторов. Окончательно Ивану это стало понятно уже за Обью, там, где закончился город-миллионник Новосибирск.

– Нормально так они их затюнинговали! – восхищался таксист марафетом везущих семью Марьи внедорожников. – И лебедки на месте, и подвеску наверняка усилили. Есть же деньги у людей! Мажор, что ли, какой в тайгу забрался? Правильно думаю?

– Угу. – Иван кивал, сам не зная ответа на этот вопрос. Неосведомленностью он боялся напугать таксиста. Спустя некоторое время водила напомнил в очередной раз про оплату и, получив деньги, продолжил:

– Трасса Барнаульская. До него кэмэ двести где-то, но твои могут и свернуть. До Барнаула знаешь сколько стоит? Тысячи три, не меньше.

– Заплачу. – Водитель зарабатывал как мог, но Иван, не обращая внимания на его сибирскую математику, не отрываясь наблюдал за несущимися по ту сторону лобового стекла внедорожниками.

– Сотню держат, не меньше. Мы так же пойдем. Может, расскажешь, чего у вас там за история вышла?

Иван посмотрел куда-то в сторону. За окном проносились домики какой-то сибирской деревеньки. Надо было снова успокоить таксиста. На этот раз придумав более развернутый ответ, чем «угу».

– Отец против свадьбы. Она – нет. Хочу еще раз поговорить. С обоими.

– Да, бывают же такие люди, упертые, блин! Столько заработать – надо иметь стремление. Вот мы, работаем в аэропорту, не паримся, на жизнь хватает, и неплохо, скажу тебе, зарабатываем, а больше как-то и не получается. Тут склад ума нужен, напористость…

Таксист пустился в пространные размышления о природе человеческого богатства с постепенным, как это водится в России, сползанием в политическую плоскость. Иван не слушал. Уткнувшись в мобильник, он задумчиво рассматривал карту региона. Алтай – это еще не скоро. Пытаясь собраться с мыслями, Иван решил поискать ответы на свои вопросы. «Родилась на Алтае», – прозвучал в голове голос Марьи. «Алтай большой», – усмехнувшись, ответил ей Иван. Он не представлял, куда они могли ехать. Да, скорее всего – в Барнаул, куда дальше – неизвестно. Ивану очень хотелось, чтобы они сделали где-то остановку, на ужин, например, сели всем своим брутальным семейством в какой-нибудь кафехе, а тут он, принц на белом коне… За окнами стемнело. Водитель, уже уставший от своих пространных монологов и безразличия собеседника, тихонько включил музыку. Было уже ближе около полуночи. Временами Иван проваливался в короткий сон, но бдительный таксист регулярно напоминал ему о каждых оставшихся позади десяти километрах.

– Тань, не жди, ВИП-клиента взял.

Водителю звонила жена. После долгих объяснений он сорвался на крик и бросил трубку. Через десять минут, уняв гнев, таксист попробовал поделиться болью ссоры с Иваном, но, увидев закрытые глаза пассажира, угрюмо уставился на дорогу.

В объятиях Морфея Иван пробыл недолго. Через полчаса его разбудил таксист, сказав, что машины съезжают с трассы. Качество дорожного покрытия заметно снизилось. Об этом свидетельствовали как крепкие выражения водителя, так и появлявшееся временами потрясывание. Мимо проносились огоньки таежных деревень. Появилось чувство удаления от цивилизации. И не зря: вскоре по обе стороны от автомобиля Иван не видел ничего, кроме густого занавеса деревьев. Дорога временами извивалась змейкой, скрываясь за деревьями. Внезапно одна из машин преследуемых начала прижиматься к обочине. Водитель вопросительно посмотрел в зеркало.

– Чего делаем, начальник? – устало спросил таксист.

– Едем, – решительно отозвался Иван. – Наверняка в одно место едут.

– Хозяин – барин. – Водила зевнул и продолжил путь.

Как оказалось, к обочине прижался «Тахо». Тот, в котором ехала Марья. Иван проводил остановившийся внедорожник взглядом. Мелькнула мысль, что их заметили. В этой мысли была своя логика: других машин на их направлении не встречалось. Навстречу попадались редкие авто, в основном фуры. «Круизер» скрылся за очередным дорожным изгибом. В зеркалах заднего вида замаячили огни приближающегося автомобиля. Внезапно водитель выругался и вдавил педаль тормоза в пол. Послышался свист тормозов, и Ивана бросило вперед. Он со всей силы стукнулся головой о подголовник сиденья перед собой и бессильно откинулся назад. Перепуганный таксист, схватившись за руль, смотрел то на перегородивший ему дорогу «Круизер», то на просвечивавший салон огнями дальнего света «Тахо». Это продолжалось каких-то несколько секунд. Затем кто-то резко распахнул водительскую дверь и выдернул таксиста из салона под аккомпанемент его криков. Иван недолго ждал своей очереди. В распахнувшуюся дверь проникли две крепкие руки. Одна схватила Корнилова за ворот рубашки, вторая за ремень. Рывком кто-то вытащил Ивана на улицу.

– Я не с ним… я таксист… вез его! – водилу волокли за шиворот в сторону «крузака» по асфальту. Руки таксиста были сведены за спиной. Он отчаянно сучил ногами по дорожному покрытию, разбивая в кровь оголенные икры. Иван видел его перекошенное ужасом лицо. Ворот натянутой назад футболки, за который его тащили, жестоко впивался в горло. Странно, что ткань вообще выдержала столько килограммов. Иван искренне удивился пришедшей в голову мысли. Кто-то с силой повалил его грудью на асфальт и коленом надавил между лопатками. Плечи невольно подались назад. Запястья соприкоснулись, и в кожу впилась тонкая полоска пластика. Вторая удавка стянула локти. Иван зарычал.

– Маша… – тихо вырвалось из его губ.

Колесо «Опеля», рядом с которым лежала голова Ивана, медленно откатилось в сторону. Попытавшись поднять голову, сквозь темноту он увидел чернеющие кроны деревьев. Что-то тонкое больно вонзилось в шею. Игла. Ивана резко подняли с асфальта. Сознание его заплеталось так же, как и подкашивавшиеся ноги. Последним, что он видел, был расплывающийся свет автомобильных фар.

***

Иван очнулся от яркого света, ударившего ему в лицо. Все продолжалось тем же, чем и закончилось. По ту сторону света слабо просматривался человеческий силуэт. Пахло сыростью. Он лежал на каком-то старом матрасе. Матрас распластался на холодном каменном полу. Иван попытался сесть, правой рукой закрываясь от света. Руки были уже свободны. Чувствовалось, что запястья и локти ныли. Голова кружилась. Иван до конца не прийти в себя. В чувство его привела все та же пара крепких рук. Через секунду Иван приземлился на стул. Свет фонаря погас, и в помещении загорелся свет.

Комната напоминала гаражный бокс. Стены были выложены из бетонных блоков, окон не было. Освещение обеспечивал мощный светильник в центре комнаты. Черный провод от него тянулся по потолку куда-то в стену. Выход лежал через железную дверь. На стуле напротив сидел отец Марьи. Вокруг него стояли трое братьев девушки. Иван почувствовал тонкую боль в области шеи. Он часто моргал и рассеянно крутил головой.

– Снотворное, – спокойно произнес отец Марьи. – Быстро и надолго.

– Где я? – Иван не нашел для начала разговора других слов.

– У нас в гостях, – усмехнувшись, ответил мужчина. Сыновья рассмеялись. На Ивана смотрели две пары мудрых и хитрых глаз, к которым довольно близко подобралась окладистая пшеничная борода. На мужчинах были разной расцветки камуфляжные штаны, перехваченные широкими ткаными поясами. У каждого висели ножны и причудливые предметы из кожи, похожие на маленькие пулеметные ленты.

– Кто ты таков будешь? – продолжил допрос отец семейства. – Зачем следил за нами?

Не так думал Иван выйти на сцену с предложением руки и сердца. Но реальность не оставила ему выбора. Рассказать всю правду о своем коротком романе и вспыхнувших чувствах ему предстояло в сыром подвале где-то в Сибири. Вне Марьиного присутствия.

– Ваша дочь, Марья… Мы познакомились с ней несколько дней назад. Она сказала, что улетает. Навсегда. Я не смог ее отпустить. Просто взял и поехал за вами.

Воцарилось молчание. Двое братьев Марьи – Семен и Матвей – удивленно переглядывались. Петр сверлил Иван свирепым взглядом. Один лишь отец семейства сохранял спокойствие.