Медальон

– Кто не рискует, тот не пьёт шампанское. Хотя нам, Пётр Георгиевич, пить рано. Мины ставить нужно вовремя и безукоризненно.

Фёдор Николаевич знал, что делает. Ранее он разговаривал с контр-адмиралом Вильгельмом Витгефтом, и тот дал добро на расстановку минного поля только на восемь миль. Но что это за расстояние? Ни один японский крейсер не подплывёт так близко. Поэтому при таких хороших погодных условиях Фёдор Николаевич решился на свои одиннадцать миль.

– Ну что ты там возишься, Петруха? Давай уже быстрее, пока и в правду дозор нас не засёк, – поторопил парня юнга Витька Шустрый. Ему дали такое прозвище, потому что он всю работу делал шустро, даже мины клал быстро, но при этом ровно и качественно. Поговорка про первый блин явно не имела к нему отношения. Все мужики ему завидовали, ведь за его успехи Фёдор Николаевич платил больше, да и нравился ему Витька.

– Всё, уходить пора, товарищ капитан. Мы сделали, как просили, уж дай Бог японцев подловить, – сказал Петруха и завёл двигатель миноносца.

На следующий день, ровно в половину одиннадцатого утра, в комнату капитана Иванова вошли двое рядовых. Взяв под руки, они проводили его в канцелярию адмирала Витгефтона. Там он услышал следующее:

– Дорогой Фёдор Николаевич, что должно последовать за нарушение приказа от вышестоящего лица? Или… нет, погодите-ка, от приказа начальника эскадры, контр-адмирала, то есть от меня?

Фёдор Николаевич побледнел. «Неужели всё так серьёзно?» – думал он, со злостью сжимая свой мощный кулак. Но его мысли прервали.

– Однако я расскажу вам одну удивительную историю о двух броненосцах и минном поле на одиннадцать миль.

В этот момент Иванов совсем растерялся. Он не мог пошевелить даже бровью. Неужели это конец его карьере на флоте? И, что самое страшное, неужели трибунал или даже расстрел?

Вильгельм начал свой рассказ. Говорил он медленно, пытаясь не только поведать невероятную историю, но и раскрыть виновника этого нарушения. Дозорные броненосцы плыли по своему обычному курсу. Морской бриз за туманную ночь успел затмить голубое небо серой дымкой, и юнга плохо видел берег. Ему пришлось попросить хоть чуть-чуть приблизиться. Капитан согласился, так как знал, что дальше восьми миль от порта русские броненосцы не продвинутся. И вот, когда берег с русской эскадрой уже показался, матросы заметили что-то странное в воде. Это были мины.

– Bakku! Sutoppu! – закричал японский юнга, но в следующее мгновение раздался взрыв, и куски железа полетели в разные стороны. Крейсер стал снижать обороты, но задел ещё одну мину и, как камень, стал погружаться на дно. Несколько человек смогли спрыгнуть в воду – они надеялись на второй корабль. Однако тот попался в ту же ловушку.

В попытке спастись броненосец сдал назад. Тонущие японские моряки с отчаянием смотрели, как он двигался к ближайшим островам. Взрывы видели с берега, и вскоре русские крейсеры отправились за вторым броненосцем, но тот ушел под воду, не добравшись до суши. Всех тонувших японцев подняли на борт как пленников и свидетелей произошедшего события.

– Вот какая невероятная история, не правда ли, Фёдор Николаевич? – язвительно спросил контр-адмирал своего подчинённого. Внезапно в глазах капитана Иванова блеснула гордость. Он понял, откуда появились мистические мины на таком большом расстоянии. Оказалось, что он был прав, ослушавшись Витгефтона. Контр-адмирал, прекратив мерить шагами свой кабинет, остановился напротив капитана.

– Фёдор Николаевич, за нарушение приказа – взыскание. Но за вашу смелость и смекалку я снимаю взыскание и даже считаю нужным поощрить вас двумя днями увольнения.

Теми потопленными броненосцами были «Хацусэ» и «Ясима», считавшиеся на тот момент лучшими у японцев.

Засекреченный японский порт

Хоши с теплом хранила память об отце. Ради него она пошла в морскую академию и поступила на службу. Но как же ей удалось сделать это, вопреки стереотипам о девушках на корабле? Оказывается, ей помог адмирал Кимура: он был куратором Канэко во время её обучения, и он же взял на себя ответственность за неё. Это меньшее, что он мог сделать в память о своём друге и её отце.

Хоши развернула документы, отданные ей адмиралом. В них было всё: от характеристик подводной лодки до личной информации о новых подчинённых девушки. В перечне имён она увидела и своё, а ниже – офицерский состав из трёх человек. Это немного возмутило её. Она пролистала биографию каждого из них: несмотря на их сходства, все они были чем-то уникальны. Например, механик Акайо Отта был одним из разработчиков систем управления и оборудования судна. Другими двумя были брат и сестра, высококлассные пилоты сержант Чи Масуда и лейтенант Мамору Масуда, участники битвы при Мидуэй. Совсем скоро Хоши предстояло встретиться с ними на своём новом судне.

4 глава

Скажи, кто ты, и я скажу, кто твой враг

На линкоре «Невада» Сержант Вудсс чистил свой пистолет, Кольт 1911, когда к нему подошёл рядовой и вручил конверт с письмом. Сержант не стал распечатывать его, так как руки его были в масле.

– Рядовой, если не трудно, разверни письмо и прочитай, пожалуйста, – сказал Вудсс и стал внимательно слушать почтальона.

Письмо пришло из Нью-Йорка, писала ему жена. Ей было только двадцать три, она работала медсестрой в хирургическом отделении. В письме говорилось, что Нолан – сын Генри – уже совсем подрос, впервые упомянул отца и даже нарисовал его: в мундире, как на последнем фото, сделанном перед уходом на фронт. Также жена писала, что её брат Ник Паттерсон был повышен до лейтенанта и отправлен со своей группой на линкор «Невада», чтобы обеспечить подкрепление. Генри вытер руки о полотенце и убрал пистолет в кобуру. Рядовой закончил читать письмо, вернул его в конверт и отдал сержанту.

– Разрешите идти? – спросил он и отдал воинское приветствие.

– Да, иди, – немного смутившись, произнёс Вудсс и убрал письмо в карман своего мундира.

До наступления оставалось четыре часа. Сержант поднялся на палубу и увидел суматоху, которая бывает, когда на муравейник падает первая капля дождя; только здесь муравьями были солдаты, таскавшие крупнокалиберные снаряды и готовящиеся к сражению.

– Дорогой сержант Вудсс! – с натянутой улыбкой прокричал адмирал Кинкейд и жестом приказал подняться к командной рубке.

– Здравия желаю, адмирал, – нехотя поприветствовал Вудсс адмирала, смотря на его пояс.

– Ах, это. Этот кортик – трофей одного японского офицера, – похвастался Кинкейд. – Совсем недавно мы потопили дозорное судно, и их капитан чудом выжил. Он всё твердил, что это семейная реликвия, и только сильный духом человек сможет его носить. После его харакири я забрал это чудо. Носить его – честь для меня.

Сержанта история совсем не удивила. Он больше думал о приезде своего друга. Когда он будет здесь? Операция вот-вот начнётся.

– Пока я не забыл, хочу сообщить вам, что лейтенант Николас Паттерсон будет участвовать в специальной миссии в здешних водах. Нам об этом сообщили только сегодня. Говорят, вы знакомы. Надеюсь, это хороший офицер, – на этом Кинкейд закончил свой монолог и отлучился в каюту, оставив сержанта.

В рубку зашёл посыльный: всем приказали выйти на палубу для приготовления лодок к десантированию. После этого Вудс прошёл вместе с посыльным на палубу и грустно подумал: «Скоро начнётся. Неужели японцы не засекли линкоры? Или они засекли, но специально не открывают огонь?»

Но никто не знал ответа, кроме самих обитателей острова, что затаились в ожидании врага. Думы не оставляли двадцатипятилетнего сержанта в покое, и он рассматривал всевозможные варианты развития событий. Если не он японцев, то они его. Этот закон жизни Вудсс повторял, как мантру, ведь ему придётся вести своих людей в бой, который может стать для них последним.

США, Нью-Йорк. За 6 дней до встречи Паттерсона с Вудссом.

Рано утром Паттерсон начал подготовку к встрече в географическом обществе AmericaLand: он приготовил свой офицерский мундир, начистил до блеска туфли и подобрал подходящий одеколон. Внезапно раздался звонок в дверь. Ник на мгновение приостановил свои приготовления, чтобы убедиться, не послышалось ли ему, но стук повторился, и тогда парень крикнул из комнаты:

– Войдите!

Гость открыл дверь и переступил порог. Это была уборщица. Она приходила каждый день, хотя Паттерсон старался держать своё помещение в чистоте, чтобы облегчить её работу.

– Миссис Уокер, вы, как всегда, вовремя, но, к сожалению, я вечером убрался в квартире. Вы можете уделить себе немного времени, отдохнуть. Вам же этого так не хватает.

– О, дорогой Ник, сколько раз говорить, чтобы ты не утруждал себя уборкой. Ты же офицер! Тебе и так нелегко, особенно сейчас, когда идёт война.

Миссис Уокер беспокоилась о Паттерсоне, так как знала его – она сдавала ему квартиру в своём небольшом домике уже долгое время.

Офицер взял свои вещи, прощаясь с арендатором, выбежал на улицу и сел в ожидающую его чёрную матовую машину с эмблемой AL. В машине мужчина поздоровался с водителем и пристегнул ремень безопасности. Ему предстоял долгий и довольно утомительный путь, но он был взволнован и почти не заметил время, пролетевшее в дороге.

Машина подъехала к большому двухэтажному зданию, напоминавшему дворец в стиле ампир. Повсюду горели огни и съезжались автомобили популярных марок, таких как Ford и Cadillac.

– Приехали, мистер Паттерсон, – сказал водитель, остановившись перед главным входом в особняк. Офицер чуть заметно кивнул и вышел из машины, после чего направился в этот пчелиный улей.

Внутри особняк выглядел так же шикарно, как и снаружи: огромная лестница посередине этажа, большие люстры с электрическими лампочками, фото участников общества в очередном путешествии – всё это вызывало неописуемый восторг. Паттерсон пошёл дальше в поисках круглого стола на шесть мест. Ему пришлось пробираться через тесную толпу чёрных пиджаков, белых, красных и чёрных элегантных платьев и неведомых ароматов чужих духов. Наконец, он достиг своей цели. За столом сидели трое: двое мужчин и одна миленькая девушка.

– Здравствуйте и добро пожаловать, дорогой мистер Паттерсон. Меня зовут Эрик Шульц, я владелец особняка и глава общества AmericaLand, – представился невысокого роста старичок, вставший с места напротив Ника. У него были седые волосы и пышные усы. Одет он был, как аристократ, в чёрный смокинг с ярко-красной бабочкой, а на его протянутой руке блестели механические часы, дороговизна которых была очевидна по ручной гравировке каёмки. Слева от старика сидела девушка лет двадцати с золотыми волосами и голубыми глазами, на ней был деловой костюм с красным галстучком, на руках у неё были белые перчатки, а также от неё веяло чудесным ароматом белой гвоздики. Она улыбалась, слушая ещё одного гостя – молодого мужчину в синем смокинге и с чёрными, как нефть, волосами. У молодого человека было грубое и грозное лицо и довольно атлетическое телосложение, на вид он был ровесник Ника.

– Приветствую, – ответил Ник и пожал руку Эрику, а затем продолжил рассматривать присутствующих за столом гостей.

– Прошу прощения за вашу неосведомлённость. Эта милая девушка – моя дочь Элизабет, а юноша рядом с ней – Маарк Смит. Раньше он был сержантом, но был переведён в тыл за особые заслуги. Сейчас он ответственный за безопасность в наших путешествиях, – Ник снова протянул руку и поздоровался со Смитом.

Шульц продолжил:

– И крайний наш гость – Виктор Речкин, русский видеооператор. Он обещал запечатлеть наше великое путешествие. – Рядом со столом стоял хилый на вид мужчина в круглых очках с чудной ухмылкой, на нём был туристический комбинезон и военные сапоги по колено, он протянул свою дрожащую руку:

– З-здравствуйте, Ник. П-простите, я с детства з-заикаюсь, и п-поэтому стараюсь молчать в бес-седах.

– А можно поинтересоваться, для чего вы здесь Ник? Вы исследователь? – спросил Маарк.

Паттерсон неловко почесал голову и, слегка улыбнувшись, ответил на вопрос:

– Увы, но я никогда в своей жизни таким не увлекался. На самом деле я занимаю должность военного комиссара, и здесь я по приказу адмирала Кинкейда. Он уверяет, что вам не помешал бы человек, умеющий говорить на японском, а также держать оружие в руках…

Паттерсон не успел договорить, как его перебили:

– Значит, вы здесь представляете армию США. Всё понятно, в принципе оно и неудивительно.

– Да, так оно и есть, – закончил Ник.

Наконец, познакомившись со всеми, Паттерсон сел за стол. На столе было множество разных блюд и деликатесов. Сразу понятно: эти люди – аристократы.

На какое-то время каждый занялся своим делом: девушка и Маарк разговаривали о каких-то архипелагах и островах, Речкин показывал свою необычную технику Паттерсону. Затем старик Шульц вдруг встал из-за стола с бокалом в руке и попросил минуту внимания. Когда все гости замолчали, он произнёс следующее:

– Дорогие друзья! Я собрал вас сегодня для официального заявления. Мы планируем научно-исследовательскую экспедицию в Тихом океане.

Выдержав интригующую паузу и убедившись, что все его слушают, он продолжил:

– Нам стало известно о священном артефакте на острове, где жили древне-японские племена, – в этот момент речь исследователя перебил вой недовольной толпы. – Я повторю ещё раз! – повысил голос Шульц, и все снова затихли в ожидании пояснения. – Месяц назад, во время битвы линкора США с японским гарнизоном, был взят в плен священник. Он утверждал, что существует меч Кусанаги – одна из реликвий Императора. Я собираюсь достать её и привезти в исторический музей, чтобы древний артефакт не канул в лету.

Настроение толпы сразу поменялось, всем как будто стало снова интересно. Казалось, все хотели, чтобы экспедиция окончилась успешно, вот только, как после стало известно, никто, кроме армии, не согласился помочь в финансировании. У военных же были свои цели.

Тихий океан, порт безымянного острова.

Ник стоял в носовой части линкора, обеспокоенный. Его товарищи гибли в битвах, вершили судьбу человечества, а он отдыхал в какой-то кругосветной прогулке. Вдруг его плеч коснулись лёгкие руки Элизабет.

– Что вас тревожит, мистер Паттерсон? – улыбнувшись, спросила девушка.

Офицер повернулся к ней и убрал её руки со своих плеч.

– Извините, но это очень личное. Можно сказать, дело мужского достоинства. Не берите в голову. Лучше расскажите мне, как давно вы живёте в Америке? Вы же немка.

Девушка, не переставая улыбаться, облокотилась на перила и начала свой рассказ:

– Мы переехали из Берлина два года назад, когда только начиналась война. Раньше отец работал в исследовательской организации «Наследие предков», похожей на эту. Там разрабатывали странные, как мне казалось, вещи, – девушка смотрела на берег, где бегали дети со своими родителями, и вдруг случайно проронила слезу, и это не получилось спрятать за улыбкой. – Однажды отец обнаружил что-то очень необычное. Он посчитал это опасным для Германии того времени.

Пригладив свои волосы и стерев слезу, Элизабет продолжила свой рассказ:

– Отец украл эту вещь из общества и сбежал. Его искали и даже пришли к нам домой. Солдаты «SS» – элита немецкой армии – забрали мою мать и младшего брата. Мне посчастливилось сбежать – я была в это время у тёти. Потом я встретила отца, и он вывез меня из Германии в Америку. И вот, теперь я здесь, разговариваю с вами.

Девушка больше не улыбалась, вспоминая те страшные дни, навсегда оставшиеся в памяти. Следующие её слова были тихими, словно шёпот.

– Знаете, когда мы бежали, отец надеялся, что армия США поможет нам. Как глупы мы были! Кто же согласится спасать двух беженцев из лап чуть ли не самого Фюрера? Да, они нам отказали. Я до сих пор помню, как отец умолял того военного, но тот только повторял, что не понимает его немецкий. Прошло уже два года, а мы до сих пор ждём какой-нибудь помощи.

Девушка замолчала, не в силах выговорить больше ни слова. Ник взял её за руку и попытался успокоить.

– Простите, я не знал. Я, конечно, не Рузвельт, но через своё командование попробую разузнать о ваших родных. Обещаю.

После этих слов девушка поменялась в лице, теперь её глаза блестели не от слёз, а от восторга.

– Только мне нужны имена и хотя бы краткое описание ваших родственников, – добавил Ник и достал маленький блокнот с ручкой для записи.

Девушка тотчас начала говорить, словно на допросе:

– Мальчику двенадцать лет, блондин, серые глаза, зовут Люций. Матушку зовут София, у неё русые волосы и голубые глаза. Только, мистер Паттерсон, можете мне кое-что пообещать? Отец не любит, когда говорят о матери и брате. Он очень расстроится, если узнает, а это может навредить его здоровью. Так что пусть это будет нашим секретом, хорошо?

Ник, войдя в положение девушки, согласился хранить их разговор в тайне.

На палубу поднялся Эрик Шульц, неся большой чемодан, а за ним следом плёлся Речкин со своей видеокамерой, снимая пейзаж вокруг себя.

– Мистер Паттерсон, вы не поможете мне с этим чемоданом? – крикнул запыхавшийся Шульц.

– Элизабет, прошу прощения, я должен отлучиться, не закончив нашу беседу.

Офицер, как истинный джентльмен, помог донести груз до каюты исследователя. Каюта представляла собой маленькое помещение с одним иллюминатором, двухъярусной кроватью и раскладным столиком у стены.

– Ник, поставьте чемодан сюда, да-да, возле кровати. А я пока присяду. Ох, что-то тяжело.

Паттерсон выполнил просьбу и достал платок, чтобы вытереть вспотевшие ладони и еле заметные капельки пота со лба.

– Запах гвоздики? – вдруг еле слышно спросил он самого себя. Это заметил исследователь.

– Большое вам спасибо. Могу я поинтересоваться, что вы сейчас сказали?

Не сразу, выдержав паузу, офицер произнёс:

– Мистер Шульц, это правда, что вы сбежали из Германии?

Эрик со вздохом парировал утверждением.

– Вам рассказала Элизабет… Да, два года назад я сбежал вместе со своей дочерью. Что конкретно она вам рассказала?

– Конечно, я не верю в сказки, но ваша дочь утверждает, что вы обнаружили некий артефакт, который ищут войска Рейха, – Паттерсон опять сделал паузу. – Ответьте, мистер Эрик, что именно вы нашли?

Внезапно исследователь позеленел, то ли от морской болезни, то ли от неприятных воспоминаний. Он предложил офицеру присесть рядом, на кровать.

– На самом деле этот артефакт – сказка. Я нашёл лишь карту. Но я расскажу вам всё, что знаю сам. Я считаю вас хорошим человеком, и, в конце концов, я пригласил вас сам, и вы имеете право знать всё. То, что мы собираемся найти – священная реликвия японцев – «Меч Императора» или же «Кусанаги».

Паттерсон внимательно слушал рассказ исследователя.

– Наш путь лежит к острову Хонсю. У меня здесь самый дорогой пергамент с картой. За подлинность этой вещи я ручаюсь головой, поэтому прошу вас, Ник, помогите мне отыскать этот артефакт.

Исследователь угрюмо посмотрел в лицо офицеру. Ник подумал: «Он явно что-то мне не договаривает, но я не могу его расспрашивать. Это будет больше похоже на допрос, как у тех же „SS“». Он протянул Эрику руку и пообещал сохранить его тайну, даже если для этого придётся умереть.

На этом их разговор закончился. Паттерсон попрощался и вышел из каюты. Снаружи он учуял тот же запах гвоздики, что и внутри. Можно было подумать, что это одеколон Шульца, но он был слишком резким для мужчины. А значит, это были женские духи. Но он не стал долго задаваться этим вопросом и пошёл по палубе в свою каюту.

О. Хонсю. Неизвестный год

– Моя дорогая сестрица Аматерасу, позволь искупить свою вину этим скромным подарком. Это меч Кусанаги, – сказал Сусано и вынул меч из своего плаща. Богиня приняла дар и с суровым взглядом задала вопрос:

– Кто выковал это прекрасное оружие?

– Искусный мастер не был найден, ибо меч был в чудище, что поверг я. Я лишь дарую вам этот трофей, – признался Сусано.

Аматерасу посмотрелась в зеркало, кивнула самой себе в отражении и простилась с Сусано. После того, как брат ушёл, она спустилась на Землю. Навстречу ей шёл человек, с виду совсем обычный. Но что-то в нём заинтересовало богиню, и она сказала ему:

– Этой земле нужен правитель, а правителю нужно войско. Но какое войско пойдёт за тем, у кого нет оружия? Оно защитит его и землю, что будет ему принадлежать. Прими же, человек, этот меч и знай: его имя Кусанаги, и у него есть такая же душа, как у тебя. Береги его и заботься о нём. – Мужчина взял меч и упал к ногам богини, но та лишь положила свою ладонь на его голову и благословила. Этот человек был первым императором Японии.

5 глава

Сен Току

Япония. Порт о. Хонсю.

Кавторанг Хоши шла по улице портового городка в сторону главного причала. Со всех сторон её окружали маленькие домики, она словно оказалась в лабиринте. Но, пройдя несколько метров, она заметила открытое место и остановилась, потрясённая. Ей показалась невероятная картина: бескрайнее синее море выглядело будто плато для сотен суден, причаливающих и отчаливающих. Повсюду кипела жизнь: бегали торговцы и моряки, рыбаки то раскладывали, то сматывали сети, женщины и дети плескались в воде у берега. Посередине располагалась одна из гордостей японского флота – подводная лодка Сен Току.

Несколько минут спустя Канэко спустилась по дороге к торговым рядам перед причалом. Здесь людей было ещё больше, и девушка опустила глаза, застеснявшись незнакомцев. Они, будто не замечая её, толкали и задевали Хоши, продолжая идти. С каждым шагом девушка молилась, чтобы этот нескончаемый поток людей рассеялся, но вдруг её так сильно толкнули, что она свалилась с ног и, не успев подняться, ударилась о чью-то ногу. Люди топтали её, а капитан не могла даже встать. Хрупкая японка уже думала, что не доберётся до своего нового судна и команды, но вдруг в толпу ворвался молодой парень и растолкал людей, не замечавших вокруг себя никого и ничего.

– Вы в порядке, мисс? – кавторанг услышала приятный мужской голос и подняла взгляд. Рядом, протянув ей руку, стоял невысокий, смуглый, рыжеволосый молодой мужчина в военной форме. – Мисс? – снова потревожил этот голос рассудок Канэко, и та, наконец, ответила своему спасителю.

– Кавторанг Канэко Хоши, флот адмирала Кимуры. Кому имею честь представиться?

Парень искренне улыбнулся смущению девушки:

– Механик Акайо Отта. Я с целым экипажем приехал по приказу адмирала Кимуры. Видимо, мы из одного флота. Вы, случайно, не к нам? Здесь мало капитанов кораблей, кругом одни мичманы и юнги.

Канэко вспомнила, что видела его имя в списке, и с облегчением подумала: «Нашла». Отряхнувшись от дорожной пыли, она привела в порядок мысли и заговорила.

– Совершенно верно, механик Акайо. Я прибыла сюда в поисках судна СенТоку. Вы не могли бы проводить меня к нему? – Хоши совсем изменилась, как будто ей стали безразличны все люди вокруг и произошедший инцидент. Отта протянул руку, и девушка её приняла.

Они вместе пошли вдоль рынка. Механик рассказывал о своём участии в разработках легендарного судна Сен Току и о своих идеях по модернизации этой подводной лодки.

– Я окончил Гринвичскую школу кораблестроения, затем попал в подмастерья к Юдзуру Хираги. Этот человек обучил меня всему, что знал сам, и я горжусь быть его учеником, – признался Акайо, а затем вдруг запнулся и извинился. – Простите, я так много болтаю о себе. Я даже не спросил, как вы добрались.

Канэко посмотрела на него и одобрительно кивнула:

– Добиралась я на самолёте прямо из Токио. На службу пошла ради отца, поступила в военную академию Императорского флота, закончила её и сразу же пошла на фронт. Вот такая у меня маленькая история.

Ей не пришлось ничего добавлять,так как они как раз подошли к громадной подлодке Сен Току.

– Вот она – гордость Японии! – торжественно воскликнул Отто.

Экипаж занимался своими делами, но был отвлечён громким шумом снаружи. Почти синхронно все матросы и мичманы обернулись посмотреть на нарушителя их покоя. У входа стояли двое, девушка и мужчина, и перед ними собиралась группа людей, превращаясь в толпу.

– Все сюда! Становись! – крикнул мужчина, и вся толпа, повинуясь этому человеку, построилась в несколько колонн по двадцать-тридцать человек.

– Равняйсь! Смирно! Капитан, личный состав для торжественного приветствия построен. Заместитель капитана корабля, старший механик Акайо Отто, – доложил мужчина после трёх строевых шагов навстречу девушке. Затем он повернулся направо и вернулся на место.

– Приветствую всех! – прозвучал тонкий голосок девушки, похожий на пение синицы. После взаимного приветствия личного состава судна она продолжила.– Меня зовут Канэко Хоши, я новый капитан подводной лодки Сен Току. С этого дня я буду заботиться о вас и помогать вам. Хочу сразу сказать, что нас ждёт важнейшая миссия: мы должны эвакуировать целый остров наших соотечественников —наших братьев и сестёр, окружённых сейчас врагами.