Я и Россия

Владимир Сыров

Я и Россия

Огромная благодарность моему товарищу, коллеге Багжусу Сергею за помощь в создании этой книги

© Издательство «Наш мир», оформление, 2025

Коротко – технарь, по отзывам неплохой. Зам руководителя когда-то огромного машиностроительного предприятия. Литература пришла позже. Стихи печатались в разных поэтических сборниках.

В 2017 году издан мой фантастический роман.

В 2021 поэтический сборник «И только любовь».

Этот авторский сборник – третий.

История России

Империя

Среди огромных, вековых,С величием потеряннымОдна живее всех живых —Российская Империя.Она шагала сквозь века,Всегда росла и строилась.И на особицу слегкаЖила своей историей.Раскинулась на семь морейОт южных гор до СевераСтрана крестьян, церквей, царей,Пространств никем немереных.Народы разные своюНавек судьбу доверили,Вливаясь в дружную семьюВ Российскую империю.Завидовали ей врагиДо умопомрачения,И шли войной, вели полкиВсегда с одним стремлением:Сломить, ограбить, превозмочь.Лихие, Именитые.И каждый раз бежали прочьРаздетые, побитые.Держава стала как скалаНадёжная, могучая.И Вера Божия вела,Да всё покрылось тучами.Свалилась новая напасть —Война – беда глобальная.Хирела и слабела властьС ветрами либеральными.Страна обрушилась в пикеВ разруху и безверие,Порой была на волоске,Но всё ж жива Империя.Живым огнём озарена,С идеей светлой сверена.Поднялась новая страна —Советская Империя.И ей бы жить, цвести, лететь.Но нет. Судьбой отмечено.В сражении на жизнь и смертьСошлись с нацистской нечистью.Был очень сильным этот враг,Звериной полный злобою,Но поднят был победный стягНад павшею Европою.Пол века люди всей ЗемлиВнимали ей и верили.Правители не сбереглиСоветскую Империю.В стране теперь иная власть,Но в чём-то схожа заповедь.Опять Империя сошласьВ смертельной схватке с Западом.Опять нацистский жгучий яд,И западные мускулы.Теперь уж правнуки стоятЗа наши земли русские.И без пощады бьют врага.Дедов своих достойныеКуют в сраженьях на векаПобеду наши воины.Чтоб навсегда запомнил врагВ Европе и Америке —Орёл двуглавый, красный стягНад вечною империей.Достало б мудрости элит,Правителю умения,А Бог всегда её хранитРоссийскую империю.

Баллада о Росичах

Рось течёт неспешно в краешке лесов.Предрассветный, ранний воздух стыл, свинцов.Где-то ухнул филин, как бы ни к беде.И туман уносит по речной воде.Здесь в начале лета так из года в годРосичей десяток караулит брод,Часто, очень часто именно сюдаИз степи приходит грозная орда.Половцы, хазары, печенегов ройРвутся порезвиться на земле чужой.Жечь, нещадно грабить, и угнать в полонСхваченных детишек, матерей и жён.А дозорный чуток. Там, в туманной мглеПо воде донёсся еле слышный всплеск.Браты как не спали, и любой готовСмертным боем биться, не пустить врагов.А в рассветном свете чёткий силуэт,Что набег начался, больше не секрет.Как струна тетива, и рука крепка,Полетели стрелы бить наверняка.Все настолько быстры, лес из стрел, настил.За стрелой привычно руку опустил.Больше не нащупал, опустел колчан.Разрубил спокойно брошенный аркан.Фыркнув, бьёт копытом богатырский коньИ рванул навстречу лаве степняков.Девять побратимов зарубились в сечь,И кривую саблю встретил добрый меч.На удар ударом, смоет кровь река,Главное подольше задержать врага.Удержать, дать время быстрому гонцуДонести известье к княжьему крыльцу.Вихрем мчится всадник, не один – двуконьСловно ветер, птица, палевый огонь.Вот и поселенье, лишь по братьям – грусть.– — – — – — – —Так в боях с врагами становилась Русь.

Свадьба

Не по любви, велел отец,Иные интересы,Вёл русский княжич под венецХазарскую принцессу.Он был не рад, растерян, стыл,Ну как оно не кстати.Но быть тому, раз Род решил,И обижаться хватит.Шкатулку передал слуга,А в ней жених невестеСерёжки с камнем, жемчугаИ драгоценный перстень.Тут две отцовские сестрыДают, склонив коленца,В обшиве красной бахромыДва белых полотенца.Подарков всех не перечестьГостям, родным невесты.А молодым – и живность, снедь,Посуда, занавески.А вот уже зовут за стол,Они вдоль всей усадьбы,И каждый гость удел нашёл,И загуляла свадьба.С различных явств терялся счёт,Дивились диву гости:Кабанчик в яблоках, осётрДвухсаженного роста.Звучал звеня за тостом тостЗа молодых без счёта.И поднимал речистый гостьБокал хмельного мёда.Сновала челядь там и тутУмело, ладно, шустро.Ещё мёд-пиво подольют,И обновят закуску.А княжич, сидя за столом,Себе ответил честно:Князь прав, досталось поделом.И рассмотрел невесту.Опущен взор, душа вразнос,Недлинный волос, чёлка,Вся в красном, грустная до слёз.Совсем ещё девчонка.Обнял, красив, высок, горяч,Смутил призывным взглядом.Сказал: – Не звери мы, не плач.Всё будет так, как надо. —Уже совсем погас закат,Блеснул рогами месяц.Вина смакуя аромат,Сваты сидели вместе.Хазарский хан и русский князьРомейское в бокалах.Дён тридцать ране сговорясь,И вот пора настала.Обоим выгоден союз,Сроднились два соседа.Сильнее становилась Русь,А к сильным реже лезут.

Медвежья потеха

Ваша светлость, поймали медведя, —Доложил, низко кланяясь, ловчий.– Из Залесья ещё на рассветеПрискакал с вестью посланный хлопчик.Тот медведь озорничал без мерыВсе овсы потравил, съел корову.Пойман в ловчую яму, и верноЗаперт в клетку и на цепь прикован.Стихло в гриднице, ждали с надеждой.Князь подумал, потрогал доспехи: —Раз живой, непременно медвежьюНа Купала устроим потеху. —В полдень летнего солнцестояньяВ специально отве́денном местеВ светлых праздничных одеянияхСобирался народ из предместийПоглазеть на медвежьи забавы,Скоморошьи послушать куплеты.Увидать претендентов на славуВ смертной схватке бойцовой с медведем.Поначалу был мишка учёный.Низко кланялся, шапку снимая,То лошадкой ходил обряжённой,На спине скомороха катая.Чуть поодаль смышлёный ПотапычПод свирели отплясывал рьяно.И прощаясь, помахивал лапой,Маршируя под звук барабана.На второе – потешная травля.На площадке за крепкой оградойБыл смиренный Потапыч поставленПротив стаи собачей зубатой.Сколько прыгала, лаяла стая,Нападали, рычали, хрипели.Мишка лапой лениво махая,Видом выказал – надоели.Веселилась толпа, хохотала.Вездесущим мальчишкам – раздолье.Двум заморским гостям показалось,Что народ этим очень доволен.Скоморохи ушли, и глашатайОбъявился изречь княжью волю.Посерьёзил народ, смех запрятал,Весь вниманья, что бирич глаголит.За оградой заметны подвижки,Клетку вывезли там на площадку.А глашатай, поднявшись повыше,Поднял руку, взывая к порядку.Князь Великий наш повелевает:– Зверя лютого, только что с воли,В поединке сразить. Кто желает,Не боится ни смерти, ни боли? —Из огромной толпы вышли трое:Сотник, гридень и сельский охотник.И не ясно, кто самый достойный,Как узнаешь, что Богу угодно?– Я своё объявляю решенье. —Сквозь толпу князь явился в доспехах,Десять ратников в сопровожденьи.– Будешь первым. Желаю успеха. —Он коснулся высокого гридня.– Победишь и на службу вернёшься.Если нет, за тобой сотник выйдет.Он не справится, следом охотник. —Дверь в ограде закрылась стеною,И открылася дверца у клети.Два бойца изготовились к боюЧеловек с разъярённым медведем.Зверь был быстрым и просто огромным,Налетел он в мгновение ока,Пасть разинута, острые когти,И казался он ужасом, роком.Не сробел человек перед зверем,И, рогатиной прочной приемля,В грудь ударил всей силой без меры,Черенок опирая о землю.Хищник лапами бил ошалело,С рёвом рвался достать до героя,Лишь сильнее нанизывал тело.Кровь из сердца струилась рекою.Зверь обмяк и затих. Гридень сразуПоклонился, покинул неволю.Подойдя, он услышал от князя:– Молодец, ты прощён, я доволен. —Князь кивнул, и глашатай степенноОбъявил: – Это только начало.Витязь с нами пойдёт непременноОтмечать День Ивана Купала.Весь в лучах полуденного светаСмелый, собранный, гордый, уставшийВитязь сам был похож на медведя,Дух убитого зверя впитавший.К речке двинул народ. На гулянье.Иноземным гостям было сложно,Им пришло, наконец, пониманье.Русичей победить невозможно.

Гридница – приёмная князя

Гридень – служивый

Бирич – глашатай

Москва

– Брате, ты приди до меня в Моско́в, —Ненавязчиво князя просит князь.Так Москва среди летописных словУпомянута в самый первый раз.Почти тысячу лет тому назадНа крутом холме у Москва-рекиВдохновлённый князь новый светлый градВ этой красоте думал возвести.Боровицкий холм, где сосновый борРос себе и рос, ростом в небо стал.Осмотрелся князь, прояснился взор: —Что же быть тому, вот он – материал. —За бревном бревно, первый ряд готов,Выкладка в замок, лестницы, карниз.Вот стена вокруг и глубокий ров,А по центру Кремль горделиво ввысь.– Вырастут дома, обживётся край,И торговый люд поплывёт сюда.Всё само пойдёт, только не мешай.Нужный есть простор, будет и еда. —Двести лет прошли трудно, но не зря.Жгли Москву не раз и давали бой.А дубовые стены у КремляБелокаменный обретают строй.Пусть платили дань, спор вели князья,А Москва жила, город прирастал.Как грибы росли храмы вкруг Кремля,А Успенский храм самым стольным стал.А потом ещё через сотню летЗодчих привезли из чужих краёвСтарому Кремлю, что в сосну одет,Облик поменять и отстроить вновь.И дошли до нас в память о быломСтен широкий ряд, краснозвёздный КремльОблицованы алым кирпичом,Островерхие башни выше стен.И сама Москва вовсе не стара,Бог дарует ей лучезарный свет.Город красоты, мира и добра,И по всей Земле её лучше нет.

Ушкуйники

В сонном предрассветном миреИз ночных туманных далейПо речной волнистой шириСловно лебедь плыл корабль.Неглубокая осадкаИ прямой квадратный парус,Вольных братьев три десятка.Вёсел спрятанная ярость.Волхов – синее раздолье,Разгорается денница,Парус белый, ветер вольный,И ушкуй летит как птица.За излучиною взоруРазноцветно, величавоВо всю ширь открылся город,Город древней русской славы.Новгородских рук творенье: —Купола Святой Софии,Белокаменные стены,Терема бояр резные.Мост Великий через Волхов,Побережное преддверье,И оставленный надолгоДолгожданный ро́дный берег.Через заводь и до плёса,Снизив быстрый ход помалу.Парус скручен, только вёсла,Аккуратненько к причалу.Плещет радостная встреча.Вездесущие ребята,Слухи, разговоры, речи,Слёзы, здравицы, объятья.Напряжённые два года,И заслуга атаманаВсе вернулись из походаВ дальние чужие страны.И заслуженный прибыток.Всё поделено по-братскиСамоцветы, гривны, слитки,Нет обиженных в ватаге.А теперь быстрее в семьи,Очень ждут там, не дождутся.Для родни найдётся время,Долгожданные минутки.День за днём прошла неделя,А за ней уже вторая.Выпито немало хмеля.Нагостились аж до края.Атаману речат честно: —Застоялся наш кораблик.Кровь застопорилась в чреслах.Затупились наши сабли. —Не грустите, браты, скороВновь пойдём дорогой дальней,Тут в Детинец с разговоромЗазывает нас посадник.Поутру у красной башниКо́локола вечевогоСотни молодцев бесстрашныхСобрались по его зову.А боярин седовласыйВ шубу с золотом одетыйИм доносит громогласноПредложения Совета.Новгород даёт оплату,И четыре новых судна.И запомните, ребята: —Это дело будет трудным.Три ладьи, уж год как минул,Свой товар везли по Каме.Так булгары половинуПросто вырвали зубами,Называя их подати.В общем, просто обобрали.Приструнить потребно татей,Чтобы впредь не воровали.И посадник новгородскийДобавляет вольным братьям: —Только будьте осторожней,На купцов не нападайте.Пусть везут своих товаровВ земли русские побольше,Чтобы полнили амбарыСнедь, металлы, ткани, кожи..Вам ушкуйникам не сложно.Вам всегда найдётся дело.Расширяйте сколько можноНовгородские пределы.– — – — – —По речным прозрачным струям,Ветра подхватив поток,Поздним утром пять ушкуевУходили на восток.

Вороний камень

Святой престол, Тевтонский орденСобрали рыцарский союз,Пока шалят монголов орды,Добить ослабленную Русь.Исполнить Папское веленье,И датской знати подыграть,Окатоличить населенье,И земли Пскова отобрать.Тянулось войско вереницей,Чтоб край озёрный охватитьВ Чудского озера границахИ войско русских разгромить.В апрельский день, в морозной стыниОзёрно-снежно-ледянойЗдесь князя Невского дружиныГотовились дать смертный бой.Тевтонцы наступали клином.По центру рыцарей полки,Им вслед пехотою литвины,По краю конников клинки.Забравшись на Вороний камень,Князь видел папские войска.Он воинов своих расставил,Чтоб бить врага наверняка.Стрелки из Пскова против клина,И новгородцы позади.А княжеская вся дружинаДолжна во фланг врагу зайти.Давили рыцари напором,Уже развеяли стрелков.Князь Александр орлиным взоромС холма смотрел и был готовСтремительно ударить с фланга,Как только он махнёт рукой.Вот долгожданная команда,И русичи сорвались в бой.Удар был жёсток, точен, страшен,Был русский меч неотразим.И враг был смят, обескуражен,Уже не чаял быть живым.Кой-где враг бился и ретиво,Хватало и подобных сцен,Но гордых рыцарей спесивыхДесятками набрали в плен.И в хвост, и в гриву били вора,Чтоб стал не мил им божий свет.И побежал разбитый ворог,Кровавый оставляя след.Семь вёрст их гнали новгородцы,Чтоб враг прочувствовал позор,По снегу стылого болотца,По льдам бесчисленных озёр.Бежали прочь датчане, немцы.Под тяжестью сломался лёд.И утонули иноземцыВо хляби хладных русских вод.С Вороньего спустившись камня,Князь отчеканил горячо,Чтоб от меча полечь бесславно,Пускай не ходят к нам с мечом.С годами Невского не стало.И незаметно в тишинеПропал из глаз Вороний каменьИсчез в озёрной глубине.Магистр ордена с крестамиОпять решил напасть на Псков.Он в тайне полночью с войскамиОтправил множество судов.Трудились паруса и вёсла.Ночного озера простор.Но вдруг луна исчезла, звёзды.Поднялся ветер. Буря. Шторм.И молнии ударил пламень.Вскипела чёрная вода.Из глубины поднялся каменьИ вражьи разломал суда.И снова рыцари в доспехахВ Чудской поплавали воде.Ни звука не издав, ни эхаВ холодной мрачной черноте.Так до сих пор Вороний каменьСтоит на страже этих вод.Суров с незваными гостями.Теперь Россию бережёт.Руси заступник и защитникСвятой наш Невский Александр.Он за границами ОтчизныС небес присматривает сам.

Легенда об Угличском колоколе

На звоннице жил, красотой одержим,Не прятались в нём ни задор и ни удаль.И было ему триста лет с небольшим,И все эти годы служил добрым людям.И им же дарил по утрам благовестПротяжным, густым и размеренным басом,И в небо неслась заповедная вестьДушевная, полная солнечных красок.А вслед благовесту звучал перезвонПоочерёдно: большой, за ним средний,Им вслед самый малый, затем в унисонВсе вместе к заутрене звоном приветным.А в праздничный день был торжественный звон —Симфония звуков с хрустальным напевом.И таял и млел голубой небосклон.И был в этот день звон особо душевным.Был майский денёк облаками закрыт,В подворье ножами играли ребята.И вдруг закричали – царевич убит,А колокол сам раззвонился набатомИ бил непрерывно. Сбежалась толпа,Царица вся в горе ругала придворных.Убитый Димитрий лежал у крыльца,А кованый гвоздь был воткнут ему в горло.Народ зашумел, бил причастных в лицо,Крича: виноватый Борис, бей их братцы.Тогда Годунов прислал в Углич стрельцов,А также комиссию, чтоб разобраться.Комиссия вынесла хитрый вердикт:Царевич мол самоубился случайно.Смутьянов решили отправить в Сибирь,Убивцев казнили из самых отчаянных.Из звонницы колокол скинули вон,Язык оборвали и срезали ухо.И должен ещё получить пустозвонДвенадцать плетей и чтоб не было духа.Дорога на север. Почти целый годТолпою тянули собрата из меди.В Тобольске был убран под крепкий замок,А летом прислали за ним на рассвете.Пристроили колокол в прочный подвес.На новую службу, на новое место.И снова плыл медный, густой благовестНад северным градом, над северным лесом.Прошло много лет. Как-то раз по веснеСлучился пожар всеобъемлющий, хваткий,И колокол ссыльный ушёл в небытие,Расплавленный волей судьбы без остатка.

Самый младший семилетний сын Ивана Грозного от последней жены царевич Дмитрий был убит 15 мая 1591 года в Угличе. По преданию колокол сам заблаговестил.

Аркаим

Истончился свет утренней звезды,Заалело небо на востоке.Ветер ковыля тонкие листыТихо шевелил у степной дороги.Впереди темнел сонный Аркаим,Высились горой городские стены.И казался звук звонким и густымРанней суеты караульной смены.Он закончил путь у больших ворот,Здесь открыта дверца спозаранку.Кажется успел, в памяти живётСладкий поцелуй молодой селянки.Поворот, ещё, кузницы проём,В печке уголёк чуть заметно шает.Прокачать меха и подать дутьё.О ночном турне мастер не узнает.Кузня и литьё – только ученик.Маленький шажок у большого дела.Сам не раз отлил наконечник пик,Отбивал меча бронзовое тело.Мастер научил видеть нужный цветВ огненной печи жидкого металла.Точно бронзу лить, устранить дефектТонкого литья раскалённым жалом.Мастер всё умел. Где искать руду,Подобрать добавки в верной дозе.Примеси убрать, и руду – в шихту,А древесный уголь из берёзы.Точную модель сделать из сосны,Глину в литьевые сладить формы.В бронзовом литье больше новизны,Верх уменья – зеркало из бронзы.Вроде бы вздремнул, затемнился вход —Мастер появился на пороге,Только посмотрел, воздух стал как лёд.Губы сжаты, взгляд сквозит тревогой.– Если б мог, прогнал я тебя взашей.Что, гулёна, не поспалось ночью?А у нас заказ – две руки мечей,Пара дней на это между прочим.Ну отливки есть, только проковать.А вот сможет сонная тетеря?Я ж тому мечу справлю рукоять,И рисунок. Остроту проверю. —Печь гаси, жар лишний от огня,Сразу за тобой точить настроюсь.Повезут купцы в дальние края,Где цари себе пирамиды строят.Славный Аркаим нынче на ушах.Мастер-кожевни́к с гончаром сошёлся.Предложить спешат свой товар купцам.В дальние края проводник нашёлся.Пеший переход и такой же град,Между ними пашни земледелов.Тысячи четыре лет назадВремя пирамид и Микейской эры.Древний Аркаим – город мастеров,Найденный в степной цветочной синиСредь Уральских гор, ковылей, ветров.-– —Это всё – История России.

Соколиный двор

Нынче всадников без счёта,Где хозяин, где слуга.Соколиная охота,Царский выезд на луга.На переднем ездокеВ красном, ярком как зарница,На перчатке на рукеГордо восседает птица,Что порой дороже злата,Что живёт при королях.Пойман молодым когда-тоВ дальних северных краяхСерый кречет белогрудый.Гнутый клюв, глаза как ночь,Алым пламенем нагрудник,Лап уверенная мощь.Звон далёкий колокольный.Смолк размерный стук копыт,Грудь ласкает ветер вольный,Снят клобук, и взор открыт.Утро красками играет,Звучно разметнулся луг.Ждёт заветного сигналаСокол, старый, верный друг.И сокольник успевает,Отцепляет поводок,Резко руку поднимает:– Вот и твой черёд, дружок. —Пара, тройка мощных взмаховИ стремительный полёт.В страхе разлетались птахи.Не до них, вперёд, вперёд.Рвалось небо под крылами,Ввысь забрался, не видать,Там свободный лёт кругами,Волей вольной подышать.Но внизу летают птицы,Соколиный явит взор.А инстинкт зовёт спуститься,Когти-бритвы, клюв остёр.И в пике крутое, камнем —Вихрь, молния, стрела.Трюк отточен, стародавний,Чтоб добыча не ушла.Жертву влёт схватив когтями,Клювом бьёт по голове.Чуть полёта над полями,Приземляется в траве.Держит лапами добычу,Весь на взводе, не отдаст.Что ж вабило, как обычно,Твой сокольничий припас.Снова всадник, по привычкеВерный сокол на руке,Быстрый взлёт, опять добыча,Краткий отдых в клобуке.Вновь полёт под небесами,Вновь разорванная высь,Даль пронзённая крылами,И всё так же камнем вниз.– Что ж отличная работа —Зритель рад и впечатлён.– Продолжай свои заботы,Лучший сокол – это он. —Раз за разом мчится сокол,Беспрестанно птицу бьёт,Но кончается охота.В Двор Сокольный путь ведёт.Здесь до следующей охотыВ клетке снова куковать,Царской челяди заботыС ленной грустью принимать.Всё кончается когда-то,И Тишайший вот ушёл,Стало всем не до пернатых,Коль ценою был престол.Ссоры, споры, наконец-тоМладший сын на царство сел.Он охоты с малолетстваНе любил и не хотел.Двор скукожился сначала,И хирел, хирел, хирел.А когда оплат не стало,Стал Сокольный не у дел.Но рассеялось заклятье,Триста лет прошло с тех пор.Ныне здесь музей-усадьбаЦарский Соколиный Двор.

Самый большой соколиный двор был у царя Алексея Тишайшего (второго в династии Романовых, отца Петра Великого).

Сам он был огромным знатоком всяких охот, а вот младший сын охоту не любил.

Музей-усадьба Соколиный Двор расположен на Коломенской.

Клобук – шапочка, закрывающая глаза сокола.

Вабило – приманка для отвлечения сокола от добычи.

Гусли

Поблекла бирюза небесной выси,Зажглись заката огненные перья,Незримых певчих голоса притихли,Зато шептали меж собой деревья.Я шёл по тропке к дачному посёлку,Былой деревни грустные остатки.И вот на месте. Отомкнул защёлку,Окинул взглядом домик, двор, посадки.Через межу с соседского придворьяЯ вдруг услышал музыки звучанье.Полёт мелодии, паренье грёз в приволье,Кристально чистых, звонких нот сиянье.В ней было что-то близкое, родное,Самой, живой природы многозвучье,То грустное чуть-чуть, то озорное,То тихий шёпот звёзд, то солнца лучик.Раскаты струн, порывы, переливы,Спешит и тянется аккорд к аккорду.И звук порой могуч и непрерывен,А вдруг одни хрустальные осколки.Вот музыка запела по-другому.В ней стоны труб, призывный гуд и рокот.В ней битвы, степь, мечи, раскаты громаНесут к преданиям старины глубокой.В ней всё, чем Русь жила, жила Россия.Напевы колокольчиков и струны.История побед, года лихие,Старославянский алфавит и руны.За речкой небосклон багрово-красен.Под вишней на скамье старик и гусли.Седобородый, весь он седовласый.Суровый муж, сплав мудрости и грусти.Великий Новгород в его таился взоре.Былинный витязь с музой вдохновенья,Садко играющий владыке моря,Боян князьям дающий наставленья.Касались пальцы струн и плыли тениТревожных дум, воспоминаний жала.Смолк инструмент, исчезло наважденье.Дед улыбнулся, вся суровость спала.Сосед по даче столько лет знакомый,Обычный старичок, каких не мало.Он век живёт в старинном, крепком доме,Где много поколений проживало.Дед нежно прикоснулся к гуслям пальцем:– Яворский клён, сосна и где-то вишня.И струн не шесть гитарных, а семнадцать,Ну, а звучанье, думаю ты слышал. —Живые гусли, а была легенда.Мы родовую поднимаем память,И наш оркестр народных инструментовСвятой Руси поддерживает пламя.

Всенощная (1)

Навеяна Великой музыкой

Мелодии светлой объятьяВсенощной РахманиноваПочувствовать в зале в ЗарядьеКазалось, пришла вся Москва.Одетые строго хористы,Хормейстер серьёзный, седой,И нотные белые листья,И зрителей добрый настрой.Два тихих аккорда пролога,В них слышится слово Аминь.Придите, поклонимся Богу,Душою коснёмся святынь.Их музыка словно зарницаВидений полна и чудес,Зовёт и зовёт поклониться,Молитвой взлететь до небес.Но вот зазвучало сопрано:– Душе моя, благослови, – (1)Забудь про душевные раны,Ещё раз признайся в любви.Всё громче звучит АллилуйяВо Имя, во Славу Его,Их пение льётся ликуя,Плывёт широко, высоко.Затем старорусское пеньеИ греческий строгий распев.В них Божие мира творенье,Творенье людей, их успех.Исток невечернего светаСвет Солнечной правды во тьме. (2)Пестует куплетом воспетымНас с музыкой наедине.Блажен муж, когда не воссядетС любым нечестивым в совет. (3)Пусть звуком зовущим как гладьюПевуче накроет в ответ.Напевно солирует тенор,Лиричный, интимный герой —Тепло колыбельной со сцены,Он вносит в вечерний настрой.В финальном напевном исходе —И ныне отпущаеши́. (4)В предельно заниженной ноте,Звучат уникально басы.-– —Она и сейчас не легенда,Всенощная в залах слышна.И долгие аплодисментыЕё награждают сполна.

1 – строки 102 псалма Библии.

2 – гимн Свете Тихий

3 – Псалом 1

4 – Благодарственная песнь Симеона

Эта музыка написана Сергеем Рахманиновым в начале 1915 года, в годы войны, в годы огромной веры людей в скорую победу. Она стала музыкой года и пять раз с аншлагом звучала в тот год в лучших залах Москвы.

Это всего лишь несколько строк взятых у Рахманинова в его Всенощной.

––

Рахманинов уехал из России в 1917 году и не вернулся.

Сорок первый

День шестнадцатый, октябрь, сорок первый.Всё тревожнее вести с фронта.Вождь с утра уже весь на нервах: —Не справляется оборона.Немцы давят со страшной силой,Вражьи танки всё ближе, ближе.Снова армия отступила,Гром орудий порою слышен.Те же нервы от телефона.– Так, понятно. Примите меры.К концу месяца три вагона.Если нужно в четыре смены. —– Товарищ Жуков, Москву удержим? —– Да, удержим, товарищ Сталин.Нам дивизию бы с резерва? —– Генерал, что могли, отдали. —Было нА сердце больно, стыло:В Куйбышев, как души частицу,ГэКаО постановило:Перенести туда столицу.И закрыть, вывозить заводы.А Метро? Никуда не деться,Порешили взорвать все входы.Обливается кровью сердце.Ну, и личное вносит память:Яшу немцы в плен захватили,На душе тяжким грузом камень.И всё рвётся на фронт Василий.А вот в городе как на минах.Сеют панику паникёры.Расхватали всё в магазинах.Криминал разгулялся, воры.Окруженье не верит боле,Что Москву удержать сумеют.А на Чкаловском аэродромеСамолёты моторы греют.К Абельмановской заставеПоезд литерный ждёт, подогнан.Уезжать отказался Сталин.Был он к ночи предельно собран.Три часа лишь прошло, всего-тоОт растерянности до решенья.Он весь вечер писал, работал,Не осталось в душе сомненья.В полночь Политбюро, наркомыСобрались в его кабинете.Был доклад про провал в обороне.Все проблемы Генштаб отметил.Вождь всё это спокойно слушал,Рассмотрел все в тревоге лица:– Что ж, отвечу я всем кликушам.Не бывать фашистам в столице.Вот нам новое постановленье,Я весь день его здесь готовил.ГКО утвердить решенье.Долг пред Родиной наш сыновий.Расскажите всю правду людям,Через радио, по заводам.Немцев точно в Москве не будет,Да поднимемся всем народом.Пусть работают все заводы,Все столовые, магазины.И пустите метро в работу.В помощь НКВД дружины.Паникёров стрелять на месте,Саботажников, мародёров.Гуманизм в войну не уместен.Только так сбережём наш город.Отступаем пока. Не быстроРазожмётся вперёд пружина.Мы погоним назад фашистовИ с Победой пройдём в Берлине.-– —Навсегда останется тайнойПочему был уверен Сталин,Что не станет Москва на колени.Интуиция, озаренье?

ГКО – Государственный Комитет Обороны