Возмездие

– Это он со своими бойцами нашёл уцелевший воинский склад под Подольском. Видимо американцы про него не знали, а может, не посчитали ценным, ведь там и форма и оружие только времён Великой отечественной хранилось. А нам в самый раз, ещё и на восток с каждой партией беженцев переправляем понемногу.

– А что Москва, полностью разрушена? – не удержался я от вопроса.

– Центр вообще одна большая воронка, мы туда не суёмся. Там до сих пор высокий фон. Лучше уцелели окраины, но и там из людей никто не живёт. Одно зверьё мутировавшее рыщет, а ближе к центру совсем страшные мутанты обитают. В городе человеку не выжить, мы только по нужде туда ходим, последний рейд за железом был. У нас кузнец супер, арбалеты, копья, топоры, мачете все, что хочешь, сделать может. Огнестрел сейчас редкость, скорей даже не сами стволы, а патроны к ним. Хотя в штабе я слышал, пытаются наладить выпуск пороха и снаряжать патроны, но не знаю насколько продвинулись. Тебе повезло, что ты на окраине объявился, мы ведь дальше и не пошли бы.

– А в метро, никто не уцелел во время удара? – спросил я, вспомнив фантастические книги своей родной реальности, про жизнь в Московском метрополитене.

– Не знаю, – пожал плечами Дед, – мы пытались узнать, да и подземные склады поискать хотели, отправили туда группу бойцов, но никто не вернулся. Больше судьбу испытывать не стали. Если на поверхности такие твари водятся, то трудно представить какие они под землёй. Вообще города сейчас людьми потеряны полностью. Американцы тоже туда не суются, так иногда беспилотники отправляют, да и то больше из любопытства. В лесу и то попадают мутировавшие звери, особенно ближе к городам. Наши, недавно, завалили медведя с двумя головами. Ростом свыше трёх метров, когда на задние лапы встал. Двое бойцов погибли, только гранатой противотанковой его и взяли. Ну ладно, утро вечера мудренее.

– Егор проснись, – повысил голос Дед и тронул спящего за плечо.

– Извини командир, – встрепенулся тот, – устал немного.

– Ничего, сейчас все отдыхать будем. Бери Максима, я к тебе в отряд его определил, в твоих землянках вроде места есть?

– Найдём, – не задумываясь, ответил Егор.

– Завтра, – Дед взглянул на часы, – точнее сегодня, как рассветет, отправлю голубя в штаб. Как-никак гость у нас редкий, надо чтобы они в курсе были, может ты, им нужнее будешь, Максим. Завтра отдыхайте. Егор, вы переоденьте его в нашу одежду, можно баньку истопить, попариться, да и на стрельбище неплохо бы парня проверить – тебе теперь с ним в рейды ходить. Ну, ты сам знаешь, не впервой. Ладно, мужики, давайте спать.

Мы с Егором вышли из землянки, и при рассеянном лунном свете направились к землянкам на краю лагеря. Зайдя в одну из них, Егор чиркнул зажигалкой и показал мне на свободные нары.

– Падай здесь, вот одеяло, – протянул он мне свёрток, – завтра, при свете разберемся, что к чему. А сейчас не будем шуметь, люди спят, – и он тихо вышел из землянки, притворив за собой дверь. Я на ощупь устроился на нарах и через пару минут уже крепко спал.

Утром меня разбудил негромкий разговор. Открыв глаза, я увидел, что в окна, расположенные под потолком проникает солнечный свет, а за столом сидит Егор и негромко беседует с двумя бойцами из своего отряда. Я сел и с удовольствием потянулся, несмотря на жёсткие нары, я неплохо выспался, сейчас бы умыться и чайку попить.

– Проснулся, – повернулся ко мне Егор, – как спалось?

– Нормально выспался, сейчас бы умыться.

– Пошли я покажу тебе наш умывальник и удобства, а потом в столовую пойдём на завтрак, – Егор поднялся из-за стола и направился к двери.

После завтрака мне выдали комплект солдатской формы времён Великой Отечественной, а после того как я переоделся, Егор повёл меня в отрядную оружейку. Поздоровавшись с находящимся там мужиком, весьма зрелого возраста, он обратился ко мне:

– Максим, вот твой пистолет, обойма полная, – протянул он «Макаров», – и вот запасная обойма. Кобура у тебя есть. Вот ППШ, запомни номер, вот здесь твоя ячейка будет. Патроны у нас навес золота, поэтому многие пользуются арбалетом. Их наш кузнец делает, боеприпасы к ним можно несколько раз использовать и стреляет практически бесшумно. В общем, на тебе ещё арбалет со стрелами и пошли на стрельбище, попробуешь и огнестрел наш, и эту самоделку, но для ППШ я тебе больше пары десятков патронов не дам портить. Да вот ещё нож боевой возьми, тоже Архипа работа. Метать ножи случайно не умеешь?

– Нет, не учил никто, – покачал я головой, – из пистолета стрелял, из «Калашникова» точнее АК 74, АКС74У, даже из пулемёта пробовал. Не снайпер, конечно, но на твёрдую четвёрочку стрелял.

– У нас только АК пятидесятых годов выпуска встречаются, но в основном на Востоке у нас в отряде всего один есть. Стрельба из ППШ немного отличается, но если ты из «калаша» стрелял нормально, двадцати выстрелов тебе хватит чтобы к нему привыкнуть. А нож всегда с собой носи, в рукопашной без него никак, да и от зверья отбиться можно. Арбалет можешь тоже в оружейку не сдавать, в землянке храни. Мои, обычно на стенку вешают над нарами, всегда под рукой. С него можешь стрелять хоть сколько, выбрал дерево потолще и вперёд, только не мажь, а то стрелы дольше искать будешь, чем стрелять.

Так за разговорами мы вышли за пределы лагеря миновали пост и пройдя ещё пару километров вышли к большой поляне. Остановившись на краю, и глянув на безоблачное небо, Егор быстро пересёк поляну, сказав мне оставаться на месте. На той стороне было поваленное дерево с обломанными ветками. Он пошарил в кустах, вытащил с десяток старых консервных банок, поставил их на ствол и вернулся ко мне. Показал мне как готовить «Шпагина» к стрельбе, объяснил особенности его поведения и переведя переводчик огня на стрельбу одиночными предложил мне сбить банки. Первые три патрона ушли в молоко, точнее в дерево рядом с банками, но с четвёртого выстрела я приноровился и сбил все банки, промахнувшись всего один раз. Расстреляв все отмерянные Егором патроны, я собрал банки, положив их под тот же куст.

– Нормально с ППШ у тебя, получается, – сказал Егор, – давай с арбалетом разберёмся.

Он показал, как заряжать арбалет, как целится. Пару раз он выстрелил в толстое дерево. Потом, с трудом вытащил из него, специальной выдергой, глубоко воткнувшиеся стальные стрелы. Затем он отдал арбалет мне и, вытащив из ближайших кустов деревянный щит, сколоченный из толстых досок, повесил его на дерево.

– Ну, пробуй, не торопись только. Эта техника тебе незнакома, – сказал он, подходя ко мне.

На щите было краской нарисовано несколько кругов разного диаметра образующие мишень. Я тщательно прицелился в самый маленький круг и плавно потянул за спусковой крючок. Скоба щёлкнула, арбалет дернулся, и стрела вонзилась в самый край щита, не попав ни в один нарисованный круг.

– Не так ты делаешь, – взял у меня арбалет Егор, – это же не огнестрел. Здесь немного по-другому надо, порезвее как-то, и целься немного выше мишени, его при выстреле вниз уводит. Смотри за моим пальцем.

Он резко дёрнул спуск, и стрела воткнулась прямо в центр мишени. Егор вернул мне арбалет и я зарядив новую стрелу попробовал выстрелить с учётом его рекомендаций. Моя стрела попала в край самого большого круга. Я зарядил следующую, и она воткнулась ещё ближе к центру. Расстреляв весь запас стрел, я подошёл к щиту и принялся выдёргивать из него стрелы. Это оказалось не так уж просто, некоторые насквозь прошили толстые доски. Если бы не выдерга я бы вообще ни одной не вытащил.

– Уже неплохо у тебя стало получаться, – приободрил меня Егор, – давай ещё разок отстреляй свой колчан, да пойдём в лагерь. Из арбалета можно и там тренироваться, деревьев много, у нас и мишень на одной из землянок имеется. Так что только не ленись, набивай руку.

Через некоторое время мы вернулись в лагерь, и, сдав автомат в оружейку, сразу прошли в столовую на обед. После которого Егор меня познакомил со своим отрядом. Я, конечно, запомнил лица бойцов за два дня пути, но первый день я прошёл практически на «автопилоте», да и на второй день я ещё был «подозрительным типом», неизвестно откуда свалившимся. А сейчас Егор представил меня как нового бойца отряда, сказав, что я вполне прилично стреляю. Девушку – снайпера звали Оксана, это я запомнил твёрдо, потому что она была единственной девушкой в отряде. Мужиков, кроме Егора было семь человек, я, конечно, тоже постарался запомнить их имена, но думаю, что поначалу буду путаться. По крайней мере, троих с кем меня поселили в одной землянке, я запомнил наверняка. Егор с оставшейся мужской тройкой жил в соседней землянке, а Оксана жила с двумя девушками из других подразделений партизанского лагеря.

– Теперь нас пять полноценных пар, – в заключенье сказал командир, – самое-то для дозора, да и в рейдах лишний ствол не помешает. Давайте сегодня отдыхайте, а завтра пойду к Деду получать задание. После завтрака ждёте меня в нашей землянке, или возле, если погода хорошая будет. Максим ты иди в оружейку и почисти свой автомат, да и пистолет заодно. Остальные все оружие после рейда почистили?

– Обижаешь Егор, – забасил здоровяк Степан, который помогал мне тащить железо, – с самого утра почистили, сразу после завтрака.

На следующий день, придя от Деда, Егор объявил, что мы выдвигаемся в дозор в определённый квадрат:

– Идите, получайте оружие и сух паёк на неделю. Будем сменять отряд Смирнова, через час все здесь в полной боевой и сразу выдвигаемся. Максим, ты наверно арбалет свой не бери, тебе ещё потренироваться надо.

Через час мы шли по лесной тропе, держа курс на Запад. Заночевали в лесу, а с утра продолжили путь и ближе к обеду вышли на секрет нужного нам отряда. Обменявшись паролями, мы сменили бойцов Смирнова, который оказался здоровым, немногословным мужиком, довольно мрачного вида, и они сразу двинули в сторону базы. Секреты располагались на вершинах небольших холмов поросших редким лесом, дальше начинались поля и равнина, лишь возле линии горизонта виднелись редкие деревья. Егор распределил нас по парам, мне в напарники досталась Оксана, и отправил нас по своим точкам. Бойцы уже не раз были здесь и поэтому уверенно разошлись в обе стороны, мы тоже пошли по редкому лесу, и примерно через пару километров вышли к небольшому навесу, обложенному сверху дёрном. Высота навеса позволяла под ним только сидеть или лежать, настолько он был низким.

– Здесь наш пост, – сказала девушка, – снимай рюкзак и в шалаш положи.

– Мы вон там, в ямке обычно дежурим, – показала она рукой на небольшой, поросший травой окопчик на самом краю леса.

– А в шалаше в основном от самолётов прячемся или от дождя, если сильный.

Мы положили рюкзаки под навес, а сами расположились в окопчике и стали смотреть на расстилающееся перед нами поле. Вдалеке виднелась хорошо наезженная дорога, пересекающая поле почти посередине. Недалеко от дороги виднелись развалины какой-то постройки. Больше на нашем участке ничего примечательного не было.

– Хочешь посмотреть, – протянула она мне свою винтовку, через прицел которой, осматривала наш сектор.

Я кивнул и бережно принял оружие. Через оптику смотреть было куда интереснее. Я рассмотрел развалины небольшого домика, край далёкого леса. Внезапно на дороге показался грузовик в камуфляжной расцветке, за ним поднимался шлейф дыма. Я навёл прицел и увидел, что в кабине сидят два человека в военной форме песчаного цвета. Кузов был закрыт тентом.

– Прикрой рукой сверху прицел, а то зайчик от солнца могут заметить, – быстро сказала Оксана.

– Это американцы? – протянул я ей винтовку, не отрывая взгляда от дороги.

– Да, они самые, – с ненавистью в голосе ответила она, не отрываясь от прицела.

Машина тем временем притормозила у развалин, водитель что-то крикнул, открыв дверь и из кузова стали выпрыгивать солдаты. Их было человек двадцать, они подошли к развалинам и стали справлять нужду, а потом опять загрузились, и машина поехала дальше, вскоре скрывшись из вида.

– А почему вы думаете, что беженцы именно здесь пойдут? – через некоторое время спросил я. – Граница американской зоны ведь очень длинная, невозможно её всю перекрыть, народу не хватит.

– Есть ещё другие отряды кроме нашего, – ответила девушка, – а вообще мы и не наблюдаем за всей границей. Здесь просто леса идут почти без разрывов до самой Европы, а в других местах одни голые равнины, спрятаться негде. Или дорог много проходит, или города разрушенные, где зверья разного развелось, или базы военные расположены, лаборатории всякие. Короче, где народу легче пройти и не нарваться, там наши посты и находятся. Да и наши люди есть везде, в том числе и на оккупированных территориях, они подсказывают людям, где лучше пройти к нам.

Некоторое время мы молча осматривали окрестности, но там больше ничего не происходило. Дорога оставалась пустая, лишь вдалеке пролетел большой, транспортный самолёт. Светило солнце, пели птицы, трещали в траве кузнечики. Сплошная идиллия, я уже начал клевать носом.

– Максим, – неожиданно нарушила тишину Оксана, – расскажи, как вы жили в твоём мире.

– В каком именно? Я в двух мирах жил и они совсем не похожи друг на друга.

– Нам здесь сидеть не меньше недели, пока нас сменят, так что времени много, можешь про всё рассказать. Мне очень интересно, да и время быстрей пройдёт.

Я начал свой рассказ с самого своего детства. Девушка очень внимательно меня слушала, иногда задавала вопросы, но больше молчала, задумчиво глядя на равнину. Так за разговорами наступил вечер, стало темнеть. Она слазила под навес, и принесла наш паёк. Поели мы уже в полной темноте. Первым дежурил я и Оксана, оставив мне винтовку с оптикой, отправилась под навес спать. Через некоторое время из-за туч выкатилась луна, и стало значительно светлей. Ещё спустя полчаса, я услышал приближающиеся шаги, и, направив автомат в ту сторону, замер, боясь, пошевелится.

– Не стрелять, свои, – раздался тихий голос Егора, и он появился из-за ближайшего дерева. – Как у вас дела?

– Нормально всё, без происшествий, – облегчённо выдохнул я и опустил ствол.

– Оксана спит?

– Да, сейчас моя смена.

– Ну, добро, сейчас почти невидно ничего, так ты больше на слух напирай, – сказал он. – Примерно через час, полтора я назад пойду так, что смотри, не пристрели меня ненароком. Вообще америкосы по ночам редко шарятся, а в лес они и днём не любят соваться, так что сильно не напрягайся. Звери тоже летом редко нападают, тем более на краю леса.

Он ушёл, а я продолжил осматривать подлунный пейзаж, борясь со сном. Через некоторое время он прошёл мимо в обратном направлении. Как только он скрылся за деревьями, из под навеса появилась Оксана, а я отправился спать. Утром мы опять вдвоём наблюдали уже приевшийся пейзаж.

– А если, что-то случится из ряда вон, как мы сообщим на базу? – преодолевая дрёму, спросил я. – Что-то я у Егора голубей не видел.

– А что может такого произойти? Если на нас нападут американцы, база нам уже не поможет, – пожав плечами, ответила девушка. – А если мы узнаем, что они проводят карательную операцию целью, которой является наша база, что почти нереально. У Егора имеется полевая рация настроенная на нашу волну, и до того как нас накроют ракетами он успеет предупредить наших. Но повторяю это маловероятно, так как они не суются в лес, предпочитая забрасывать ракетами все подозрительные места. Иногда засылают к нам лазутчиков с радиомаяками, для их обнаружения у нас есть сканер, их же производства. Захватили в прошлом году, когда машину с пеленгатором подорвали. Теперь проще, а раньше приходилось всех беженцев догола раздевать и всю одежду с лупой прощупывать.

Мы немного помолчали, а потом задумчиво глядя на дорогу, Оксана проговорила:

– Да повезло твоим мирам, люди там могут свободно жить, гулять по улицам, учиться, влюбляться. А мы вынуждены всё время прятаться, я, когда из леса на открытое место выхожу, у меня мурашки по коже начинают бегать. Думаю, и другие наши люди чувствуют себя также неуютно везде, кроме леса.

– Я ведь тоже недалеко от этих мест вышла к нашим, – ещё немного помолчав, продолжила она. – Семь лет уже прошло, а как будто вчера было. Я в основном по ночам шла, а днём в кусты залазила и отсыпалась, даже в лесу боялась днём идти, только ягоды да грибы днём собирала. Ими в основном и питалась. Под конец уже еле ноги переставляла, сил совсем не было.

Глава 4

Я боялся проронить слово, чтобы не спугнуть накатившие на девушку воспоминания. Она жила с родителями в Белоруссии, в небольшом селе, на границе с РСФСР. Родилась она уже после ядерного удара и сколько себя помнит, родители с утра до вечера работали в поле на французского помещика. Она всё время проводила с бабушкой, помогая той по хозяйству. Когда ей исполнилось семь лет, она тоже стала ездить в поля и работала вместе с родителями. Бабушка вскоре умерла. Труд в основном был ручной, очень тяжёлый и дети порой падали без сил прямо в поле. Люди умирали рано, никто не доживал до старости. Живя в деревне, часто голодали, особенно зимой, так как подручные помещика, выгребали все продовольственные запасы. Родители как могли, оберегали своих детей. Но даже в таких тяжёлых условиях, люди иногда выкраивали время, чтобы собраться, пусть даже поздно вечером, отметить какой-нибудь праздник, попеть и поплясать под гармошку. Мама Оксаны хорошо пела, люди с удовольствием слушали народные песни в её исполнении. Природа наделила её удивительным голосом. Внешностью тоже не обидела, она была стройной красавицей, с тяжёлой русой косой до пояса. Когда Оксане исполнилось одиннадцать лет, у них объявился новый помещик, уже из немцев. Люди поговаривали, что француз проиграл своё поместье в карты, естественно вместе с людьми. Новый барин был моложе, из западных немцев, говорили даже, что его отец погиб во Второй мировой войне где-то на просторах СССР. Может именно поэтому его сын ненавидел всех славян и не считал их за людей.

Однажды проезжая по селу на своём джипе в сопровождении многочисленной охраны, он увидел группу селян слушавших пение Оксаниной мамы. Был какой-то народный праздник, и люди после работы собрались на лужайке возле маленькой церкви. Немец подошёл и молча постоял в сторонке, а потом, сказав что-то своему управляющему, сел в машину и уехал. На следующий день с самого утра к ним домой пришёл староста и сказал, что с сегодняшнего дня вся их семья будет работать в барском поместье. Мама убираться в доме и стирать бельё, папа заниматься домашней скотиной и следить за садом, а Оксана должна была ухаживать за огородом, чтобы на столе всегда были свежие овощи. Делать нечего, люди были как рабы, у них не было никакого выбора. То есть выбор был: слушать приказания хозяина или умереть в какой-нибудь лаборатории, куда тебя за копейки продаст хозяин, или на какую-нибудь шахту. Спустя несколько дней, никогда серьёзно не болевший отец, не смог подняться утром. У него началась рвота, поднялась высокая температура и буквально за три дня он скончался. Похоронив его мать с дочерью, вновь принялись за работу в господском доме. Ещё через какое-то время мама вечером не вернулась домой. Кое-как, дождавшись утра, Оксана бегом побежала в господский дом, но управляющий, отводя глаза, сказал, что женщина вечером ушла домой. Правда позже, чем обычно, так как у барина был гость, и ей пришлось задержаться. Теряясь в догадках, девочка пошла на огород, так как надо было поливать грядки. Через некоторое время она сбегала домой, но там никого не было. И только вечером вернувшись, домой она узнала трагическую новость. Соседские ребятишки, пойдя в лес по грибы, обнаружили её маму висящей на дереве, на окраине леса. На груди её женщины нашли записку, которую передали Оксане, в ней была всего одна строчка «Прости меня доченька». На похоронах, женщина работающая поваром у барина и постоянно подкармливающая Оксану, тихо шепнула ей:

– У барина в тот день был гость и он позвал твою маму, чтобы она им что-нибудь спела. Она не посмела им отказать, так как оба были пьяны в стельку. А потом они оба её изнасиловали. Барин ещё и хвастал, перед приятелем, что отравил её мужа и теперь она его игрушка.

У девочки потемнело в глазах, и она потеряла сознание. На следующий после похорон день она как обычно пришла на работу в барскую усадьбу. Проработав несколько дней, она дождалась, когда барина, напившегося до бесчувствия, его люди привезли в дом и занесли в спальню. Выждав ещё некоторое время, пока все успокоятся и лягут спать, она через задний ход прокралась в дом. Здесь она часто бывала, помогая маме, поэтому без труда прокралась в покои барина. У него в спальне были решётки на окнах и массивная железная дверь. В глубине души, он побаивался загадочных славян и превратил свой дом в крепость. Проникнув в спальню, девушка увидела храпевшего на постели барина, на столе стояла едва початая бутылка шнапса, в открытом шкафу тоже поблёскивали пузатые бутылки.

Допившись до бессознательного состояния, барин не смог запереть дверь, ключ торчал в замке. Прикрыв за собой дверь, она принялась обливать постель вместе со спящим мужчиной крепким алкоголем. В один момент тот завозился, видимо почувствовав влагу и что-то замычал, поднимая голову от подушки, но девушка не дала ему этого сделать, со всей силы обрушив ему на голову тяжёлую бутылку. Тот затих, а девушка спокойно вылив всё найденное спиртное на постель, чиркнула зажигалкой, лежащей на столе, и когда взметнулось пламя, выскочила за дверь и замкнула её на ключ, который взяла с собой. Быстро покинув дом, через тот же выход, она через огород кинулась к забору и, отодвинув доску, оказалась за пределами усадьбы. Дальше она побежала к лесу, и лишь достигнув его, решила обернуться. Из окон второго этажа вырывалось пламя, постоя в минуту, девушка повернулась и исчезла в темноте леса.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.