Информационный шум

Посетители в прежнем порядке (дед впереди, молодой сзади) покинули помещение, пошли к лестнице. Меня же они вновь не заметили. В этот момент сопровождающий деда показался мне тоже знакомым. Но его лицо я увидел в пол-оборота и засомневался.

– Неужели Пётр? Да нет, нет, вроде не он, более щуплый и молодой…

С Петром, то есть с сыном деда мы не только работали вместе, но и когда-то дружили. Однако и его, если это был он, мне окликнуть не захотелось…

Дождавшись, когда посетители совсем скрылись из виду, я пошёл, куда намечал. Помещение состояло из большой комнаты, где работали снабженцы, через них нужно было пройти в комнату поменьше, там и находилась бухгалтерия. Напряжённая ситуация была заметна сразу, поскольку в большой комнате народ сидел, потупившись, и висела необычная тишина. Дальше Галина Петровна, наш бухгалтер, на своём месте тоже оказалась не в лучшем настроении. Женщина, во всех отношениях положительная, она просто грустно посмотрела на меня. Молчанку пришлось прервать самому и спросить:

– Чего тут стряслось?

– Михаил Петрович, что ли скандалил?

– Нет, не скандалил, а так сказал между прочим, что бухгалтерия и отдел снабжения автосервису не нужны! – пояснила бухгалтер:

– Уволят нас…

Мне оставалось только удивиться:

– Как не нужны, как же работать без бухгалтерии?

Этот вопрос для меня был личным и переходящим в возмущение, поскольку Галину Петровну на работу устроил я, и она пришла вместе со мной можно сказать по-нашему, по «пенсионному призыву». Когда-то ещё в моей фирме мы работали вместе, тогда она была главбухом, поэтому знал её хорошо, иначе бы не рекомендовал. Потом даже здесь (в автосервисе) первое время мы сидели в одной комнате, пока мне не освободили кабинет. И теперь крайне досадно было услышать, что человек, который однажды уже сотворил зло, вновь вмешивается в нашу размеренную жизнь. По такому делу, конечно, сходу ничего решить было нельзя. Но я твёрдо пообещал Галине Петровне разобраться, просил не переживать и пошёл на выход, чуть не забыв об оформлении возврата.

– Ах, извините, я же заходил отправить отказ от ремонта, сделайте, пожалуйста.

– Электричку, которая пришла два дня назад, не можем ремонтировать, рекомендуем обратится к официалам, – почти на ходу пояснил я своё появление.

Бухгалтер всё поняла и молча уткнулась в компьютер.

Так, добавив к предыдущему ещё один негатив, я вернулся в свой кабинет, где меня поджидал Сергей.

– Видел Михаила Петровича? – спросил он и этим крайне удивил меня.

– Да, а Вы-то его разве знаете?

– Знаю, знаю, – спокойно ответил американец.

– Да? Тогда, может знаете с кем он был, это Пётр?

– Нет, это не Пётр. Вы, разве не разговаривали? – ответил и сразу сам спросил Сергей.

– Была охота, о чём с ними говорить, я от них спрятался…

Такое признание развеселило профессора, и он снисходительно выговорил, что уже отмечал мою неразумную честность.

– Ребёнок, ну просто малый ребёнок…

И шутливо добавил:

– Не Пётр приходил, это его сын, то есть внук Петровича, Миша второй!

Шутка видимо удалась, поскольку я её подержал и продолжил.

– Ну, ну, новый царь, но со старым именем, второй значит…

Хохмить, так хохмить, мы бы и продолжили, но в этот момент с улицы раздался хлопок.

Посмотрев через окно, сначала Сергей, потом я увидели зарево над машиной у выезда на улицу с площадки автосервиса. На фоне сентябрьской ещё не увядшей зелени пламя выглядело всепоглощающим и неестественно ядовитым. Я сразу узнал электричку, и сказал, что горит та самая машина, от которой мы только что отказались. Улыбка тут же исчезла с уст профессора, и он вновь принялся отчитывать меня, как мальчишку.

– Тебе же говорили, не послушал, вот теперь расхлёбывай…

– Нарочно ты её сжёг или случайно, всё одно придётся платить.

– Страховая с тебя с живого не слезет, а могут и уголовку возбудить…

– Надеюсь, хоть в салоне людей не было!

– Как же так, как же ты, на чепухе погорел…

– Сейчас нам тут устроят, теперь мало не покажется…

Немного чего понимая из сказанного и происходящего, мне несколько раз пришлось выслушать набор таких выговоров в разных вариантах, но никаких возражений у меня не возникло, что видимо только подстёгивало Сергея. Угомонился же он только тогда, когда около электрички засуетились пожарные.

– Сейчас «Коброй» резать будут, хана машине, – пояснил я действия косолапых мужиков.

– Там и так ничего не осталось, без разницы, – возразил Сергей.

– Да, туши, не туши, бесполезные хлопоты, – согласился я.

Мы ещё несколько минут с сожалением смотрели на происходящее. В тоже время и все работники сервиса высыпали на улицу «полюбоваться» в кавычках на пожар. Мы видели их сверху, хотели крикнуть, чтоб люди не приближались к машине, но они и сами догадались стоять поодаль.

Следующим действием было появление в кабинете синих джинсов с зелёной жилеткой на клетчатой грязно-коричневой рубашке… И дальнейшее стало предсказуемо со сто процентной вероятностью. Долговязый полицейский назвал меня по фамилии:

– Гражданин …? – и продолжил:

– Вы задержаны!

– Вот, постановление.

– Распишитесь…

Тут бы и наручники застегнулись, да вмешался Сергей, он протянул долговязому карточку-удостоверение и сказал:

– Капитан, подождите, я из управления информационных технологий, это дело расследуем мы…

– Надо же, этот молокосос оказывается капитан, какая честь, – подумал я,

– Хорошо хоть не сержант!..

Капитан, который не сержант, между тем приложил удостоверение Сергея к карманному контролёру, немного удивился и отрапортовал:

– Товарищ полковник, тогда Вы его забирайте,

– Мы его уже два раза брали, никакого толку…

От таких слов в моей голове возник целый поток блаженных мыслей.

– О! Неужели, неужели мне выпала ещё более высокая честь?!

– Арестовывать меня приехал не какой-нибудь капитанишка, а целый полковник, самый настоящий!

– Жаль, что не генерал, видать профессору генералом-то не суждено стать, как и мне академиком…

Но, увы, радоваться столь значимому событию в жизни, как задержание настоящим полковником полиции, мне не пришлось, поскольку Сергей предложил присесть и стал рассказывать капитану, почему задержание необходимо произвести именно районному отделению. Он пояснил, что хотя кое-что уже пошло не по плану, тем не менее злодеи скорее всего ещё не догадываются о его операции. Кто-то может наблюдать за происходящим и следует сделать вид, что всё идёт по плану преступников. Сергей также сказал, что я в этом деле стал случайной приманкой и никакого отношения к происходящему не имею. Мне поэтому придётся потерпеть, а он позаботится о безопасности.

– Ну, хорошо, – согласился долговязый.

– Повезу к себе, и вдруг добавил:

– А Вы товарищ полковник на нашего сотрудника совсем не похожи…

– Ничего удивительного, я из Гарварда, – легко признался Сергей и добавил,

– Наводнение, знаете ли, пришлось переехать.

На этом бы оперативное совещание между полицейскими и закончилось, но тут уж я не выдержал и, почувствовав себя в праве, накинулся на капитана:

– Ты на себя-то посмотри, на кого сам похож.

– Не такому клоуну, как ты, говорить, кто тут наш!..

– Штаны ещё закатай, чтоб цветные носки было видно, да жёлтую бабочку прилепи под подбородок на грязную рубашку, сразу можно на манеж…

– Коровьев, истинный Коровьев, – обозвал я полицейского именем героя из любимого романа. На что долговязый совершенно не обиделся и с глупой, но грустной улыбкой заметил:

– А Машке нравится…

И тут мне пришлось отступить, произнеся про себя очевидный вывод:

– Ну, да, ну, да, любовь слепа, полюбишь и козла…

Увидев, что «петухи» усмирились, полковник вернулся к деловой части и попросил меня вспомнить о всех контактах с владельцем электромобиля, неким Стасом Бузаненко, уточнив полное имя и отчество: Станислав Витальевич. Однако, ни о каком Витальевиче я ничего не знал, и только недоумённо пожал плечами. Тогда полковник уточнил, что Бузаненко зять Немова и одновременно коммерческий директор его компании «Экодот». Только и эта информация никак не помога освежить мою память.

– Ладно, не сейчас, потом, постарайся, подумай, важны любые мелочи, – завершил «брифинг» Сергей и велел нам идти «арестовываться»…

Моё мнение по поводу «арестовываться» или нет никто не спрашивал. Хочет ли пожилой мастер автосервиса играть в их игру, полицейских не интересовало. Полковник лишь намекнул, что это не обсуждается, и ещё раз повторил свои укоры, дескать раньше надо было слушаться, а теперь после пожара других вариантов нет!

К тому времени за окном пожарный завершал пшикать из ствола «Кобры» на почерневшие останки электромобиля, а двигатель гидрорезки своим рёвом при каждом пшике помогал своему огнеборцу. Располосованный кузов ещё огрызался выхлопами пара, но пламени уже нигде не было. Глядя на это безнадёжное зрелище, я подумал, что никакого супрессора найти не получится, поскольку пожарные уничтожили все следы. Полковник, видимо, думал о том же, и сам сказал, что отправит машину на экспертизу.

– Я с вами не пойду, не надо чтобы нас видели вместе, а вы давайте, двигайте, пока народ не разошёлся, – ещё раз скомандовал он.

В этот раз, как мне показалось, наручники застегнулись на руках не так сильно, а может при третьей ходке я просто привык к пластмассовым ремешкам и, кроме того, совсем не нервничал.

– Сейчас пройдёшь мимо сотрудников, не скрывай наручники, пусть все видя, что тебя задержали, – напутствовал Сергей и добавил:

– Телефон Владимира отключите, когда доедете, там вытащите из телефона sim-карту, чтобы геолокация завершилась в отделении.

– В соцсетях ничего не писать, лайки не ставить, почтой и мессенджерами не пользоваться!

– Дальнейшие инструкции я передам…

Этим информирование меня как свежеиспечённого «спецагента 007» не завершилось. Более чем неожиданная и странная финальная реплика прозвучала, когда полковник, взглянув на меня жалостно, на прощание загадочно спросил:

– А ты хоть знаешь, что Христа предал не только Иуда, но и Пётр?

– Иуда затем удавился, а Пётр-то только каялся и плакал…

4. Андроид

Лаконичный инструктаж, как следовало из сказанного, не давал повода для вольного поведения, и мы были пунктуальны до мелочей. В результате нас увидели все сотрудники, которые стояли при выходе и глазели на последствия пожара. Можно было ещё произнести воззвание к совести сатрапов в стиле «свободу мастеру Самоделкину!», но я ограничился печальным взглядом. Долговязому тем не менее и от такого представления, видимо, стало стыдно, и он сгорбился, чтобы не высовываться и не быть столь заметным палачом невинно страдающего старика. Затем, пряча глаза от народного гнева, кое-как усадил меня в свою машину, за дверью которой последними скрылись мои поднятые вверх руки в тюремных браслетах.

По дороге, сложив два и два, мне стало ясно, что профессор элементарно хочет запустить мои воспоминания по нужному ему кругу, границы которого, как и любые окружности определялись тремя точками, а именно грешником Петром, а также малоизвестными мне фигурантами Немовым и Бузаненко. Возможно, где-то там внутри круга должна была всплыть и деятельность фирмы «Экодот», только психологический приём, который рассчитан на молодых простаков, не сработал.

Старики из-за своей лени и упрямства никогда так легко не встают в чужую колею. Вот и я вместо того, чтобы играть роль ключевого свидетеля, стал мечтать лишь о добром обеде. Мечтал, правда, не долго, а тут же потребовал от долговязого обеспечить «политзаключённого» борщом и «огурчиками» по-Тираспольски.

На такую мою наглость сидевший за рулём неожиданно ответил так, будто я его настоящий начальник:

– Конечно, обед обязательно закажем, если ещё что-то нужно, скажите, – совершенно серьёзно ответил полицейский.

Внезапная угодливость капитана сбила мой задор, и следующее то, что мне было нужно, прозвучало иначе:

– Извините, а жене Вы можете сообщить, а то я прошлые задержания от неё скрыл.

– Не волнуйтесь, об этом позаботится полковник, – также вежливо сказал водитель и сам спросил:

– А кто у Вас жена?

Мне особо откровенничать не хотелось, но пришлось сказать:

– Она преподаёт в универе, профессор биологии.

После этих слов мой статус условного начальника резко повысился. Во всяком случае так показалось, поскольку долговязый повёл машину более аккуратно.

В отделении нас встретил старлей. Он был таким же невзрачным, как прежние дежурные. С моей плохой памятью на лица вообще получалось, что выглядели они один в один, включая погоны, которые точно были одинаковыми. И, судя по субординации, ещё вчера и позавчера можно было догадаться, что мой конвойный имеет звание не ниже капитана. Только тогда мне было совершенно без разницы, кто он и чем занимается.

Несмотря на новый статус, постановление о моём задержании дежурный озвучил также, как раньше, и только после этого раскусил ремешки наручников с помощью бокорезов. Моё замечание по поводу того, что на автосервисе хомуты расстёгивают съёмником и их потом можно использовать, дежурный игнорировал. Переменился же старлей только после того, как капитан ему что-то нашептал. И мой телефон невзрачный товарищ «перекусывать» уже не стал, а разобрал очень нежно. Для этого у него нашлась даже фирменная скрепка для извлечения sim-карты. Прочие вещи вместе с телефоном были описаны, упакованы в пластиковый пакет и запаяны в моём присутствии. Затем полицейский попросил расписаться, не забыв слово пожалуйста, которое тут я услышал впервые.

Новая камера оказалась больше и со всеми удобствами, включая холодильник и тапочки в целлофане. Мало того, мне выдали планшет, попросили лишь не вводить свои пароли, а вскоре появилось и то, чем заполнить холодильник: яблочки, мандаринчики и какие-то творожки. И всё же я думал, что мне принесут таблетки от голода, но нет, борщ и прилично приготовленные «огурчики» по моему заказу оказались на столе буквально через час по прибытию.

Обед, конечно, не только не способствовал умственной деятельности, а напротив разморил меня до такой степени, что лень стало даже листать интернет. Я уставился в стенку, грусть одолела мои мысли, особо от отсутствия окон, о которых ещё при первой посадке невзрачный полицейский брякнул, что без них лучше, никто с улицы не подстрелит. Теперь это «мудрое» в кавычках высказывание наполнилось смыслом, добавились воспоминания о скучной жизни, которую хотелось как-то разнообразить, и вот, кажется, это получилось.

– Вляпался в шпионские приключения на старости лет…

Да, бытие моё, конечно, было грустным и неинтересным, его следовало разбавить и «развеселить», но не до такой же степени…

В другой (далёкой) допенсионной жизни был у меня знакомый, который рассказывал о своих бедах, о том, как тоже сидел, как в яме сочинял стихи, и вдруг те воспоминания стали для меня близки, поскольку сами собой превратились в несколько строк:

…

Сижу я в неволе в тюряге блатной,

Вскормлённый на воле дурак пожилой.

Полковник товарищ в погоне за злом,

Наверно решит, что связался с ослом…

…

Не Пушкин, ясно, но Петрушкин, а для скомороха и так сойдёт, жалко себя родного, очень жалко… Однако и других тоже жалко. Я не верю в библейские сказки, причём тут Пётр? Пётр вообще означает камень. Говорят, что Пётр каялся и плакал, а разве камень может плакать? Тем более каяться, он же твёрдый, скала… И, кто бы так назвал сына, зная, что Пётр предатель? Иудами, ведь, сыновей никто не называет…

Нет, тут что-то у товарища полковника явно не то, не та выбрана координата для окружности. Супрессор совсем иное дело, искать надо того, кто придумал супрессор! Сей винегрет мыслей долго накручивался в башке и довёл меня до чтения статей об электронных компонентах. В доступном интернете, правда, ничего полезного найти не удалось, нужны были профессиональные платформы, а к ним доступ без моих паролей был закрыт. Единственный результат поисков таким образом заключался в убийстве бесполезно-свободного времени и в незаметном приближении ужина. Для него сама скромность не позволила мне заказать что-то более изысканное, чем свежая малина с клубничным соусом под взбитыми сливками и салатиком «Цезарь». На ночь, ведь, вообще наедаться вредно, тем более тогда, когда о вечерней пробежке не может быть и речи.

Вечер, вечер, в комнате без окон время понятие неопределённое, и, если бы не планшет, оно бы не ощущалось иначе как тяжесть небытия. Ты есть и всё понимаешь, но совершенно не можешь действовать. Думают ли о несвободе зверьки в зоопарке или привыкли, не замечая разницы между клеткой и лесом, не знаю, но человеку относительно вольному даже несколько часов такого существования невыносимы. Иной раз сам не выходишь неделями из квартиры, но то сам, добровольно, а тут ты скован непреодолимой внешней силой. Безвыходность и безысходность поражают не ноги и руки. Тюремный засов останавливает разум, прерывая невидимый канал связи, необходимый как воздух для дыхания. Чёрт знает, может, к такому вакууму можно привыкнуть. Сидят же некоторые годами и даже десятилетиями, не умирают. Меня же доканывал первый день, буквально раздирая в лохмотья когда-то упорядоченное сознание. Сначала я мучился, не решаясь, вводить пароль или нет. Но удержался, похвалив себя за «железную» силу воли! Зато не смог открыть сайты со схемотехникой. Поэтому слушал анекдоты в YouTube, под них и задремал, всё время вспоминая детали листов каталога, тех схем, которые успел открыть на работе, то есть ровно до листа с супрессором. Его мне хотелось воспроизвести наиболее подробно, но именно это никак не получалось. Слишком быстро долговязый дважды прерывал мою работу и мешал разобраться в том, что там с чем было связано. Тем не менее после многих попыток мне показалось, что уже могу, могу начертить главное, и кажется уже начал чертить, но проснулся…

Капитан тормошил меня за плечо со словами:

– Пора, вставайте, поедем пока никого нет.

Я потянулся к планшету, на экране увидел 4:40 и спросил:

– А завтрак?

– Извините, распоряжений не было, – ответил полицейский, в очередной раз удивив меня своими «извините» и «пожалуйста». Под такое вежливое обращение пришлось слегка ополоснуть небритое лицо, промыть глазки и двинуться в путь…

Чтобы незаметно выйти из здания мы поднялись наверх, по техническому этажу перешли на другую лестницу, и по ней спустились вниз… Выход со второй лестницы вёл в глухой двор, огороженный бетонным забором с колючкой. Это я увидел мельком, поскольку вплотную к выходу стоял каблучок. Его глухая будка, больше приспособленная для перевозки продуктов, всё же имела сидение, которое стояло задом наперёд (спинкой по ходу движения). Так капитан не только посадил меня в эту будку, а ещё и запер там на замок, трижды проверив не открывается ли дверка, дёргая за ручку снаружи.

– Надёжно, надёжно замурован! – успел я подумать, и мы поехали.

Утром на улицах города машин мало, поэтому добраться до любого места можно легко, но каблучок ехал очень долго, куда-то много раз поворачивал, двигался то слишком медленно, то ускорялся. Пару раз вообще останавливался, и я думал, что приехали, но из-за стенки звучал голос капитана, он интересовался, жив ли его пассажир. Потом мы вновь куда-то двигались, явно не по прямой. Детектив продолжался. Где-то через час с четвертью дверца всё же открылась, место я узнал сразу, это был двор дома на Ленинском, тут недалеко я работал много лет и знал каждый проулок. Сюда и днём на машине можно было добраться минут за 20. Рубль на такси до нашего района. Так недорого когда-то в другой жизни стоило перемещение по городу…

– Ну ты накрутил, заблудился что ли? – спросил я, сделав вид, что не понимаю происходящего.

– Извините, так положено, – оправдался капитан.

Достал он меня этим своим «извините»:

– Его на ты, а он – «извините», уж не издевается ли? Надо проверить…

Но испытать на честность своего конвоира я не успел, поскольку он потянул меня в подъезд. Код от входной двери капитан знал наизусть, из чего следовало, что он здесь не в первый раз или память хорошая. Вошли, и вместо лифта мне было предложено подняться на седьмой пешком. Дыхания хватило этажа на четыре… Дома старые, потолки высокие, топать надо в полтора раза больше, чем в современных. Поэтому между пятым и четвёртым я встал как вкопанный и сказал:

– Всё, бросьте меня, товарищ капитан, идите один…

– Передайте родным, что пал смертью храбрых в боях с интервентами…

Только капитан шутки не принял, или мой вид был ещё хуже, чем шутка, поскольку долговязый засуетился и стал предлагать мне валидол. Из чего стало ясно, что, несмотря на внешность, за своё дело парень переживает и очень, очень старается.

– Такой, пожалуй, действительно может понравиться…

– Машке во всяком случае точно, – подумал я, вдохнул побольше воздуха и потихоньку двинулся по ступенькам вверх, опираясь на перила. Полицейский шёл рядом по широкой лестнице, не переставая с опаской поглядывать на моё лицо, и чего-то поясняя про то, что теперь торопиться не обязательно, и называя меня профессором. Решив, что «моё величество» перепутали с женой, напомнил, что преподаёт она, а не я. На что капитан возразил:

– Я знаю, просто вчера люди из автосервиса приходили с петицией, просили, чтоб отпустили, и говорили, что Вы у них самый умный.

– Да, да, самым умным арестантом быть почётно, но глупо, умные не сидят, – это я разъяснил полицейскому именно так, как преподаватель, не иначе. И наша попутная беседа завершилась. На седьмом этаже в дверь звонить не пришлось. У входа квартиры нас уже встречал Сергей. Как он узнал, что мы приближаемся, стало ясно чуть позже, а теперь капитан передал полковнику запечатанный пакет с моими вещами, я расписался в описи о получении, и конвоир нас покинул после уставного вопроса:

– Разрешите идти?..

Небольшая, но уютная квартирка с приличной мебелью и отделкой ничем особо не отличалась от того, что мне приходилось видеть у других людей выше среднего достатка. Заметив мой интерес к обстановке, Сергей тут же пояснил, что снимает там, где когда-то жил до Гарварда, что ему здесь удобно и привычно… В этот момент моё внимание переключилось на молодую женщину, которая «выплыла» нам навстречу с кухни. Домашняя одежда её и Сергея не оставляла сомнения в том, что они тут живут вместе.

– Катя, – представилась хозяйка и улыбнулась, причём несколько более загадочно, чем можно было ожидать при первой встрече.

– Молода, не по возрасту полковника, – мелькнуло у меня в голове, глаза пробежали по фигурке сверху вниз, и обнаружив, что все детали на месте, я невольно искренне улыбнулся, подумав:

– Да, умеют же устраиваться эти американцы…

– Как у Булгакова: «а натюрель. Виртуозная штучка!»

Хозяйка раскусила мои мысли и запросто спросила:

– Что, нравится?

Ничего другого не оставалось, как признаться в том, что действительно понравилось. После чего она вновь загадочно улыбнулась, показывая, что согласна с тем, что красива и знает себе цену.

– Ещё бы узнать, сколько интегралов у тебя в голове, – несколько охолодел я от самонадеянной реакции красотки. Но эту мысль расшифровал Сергей:

– А, ха-ха – рассмеялся он:

– Володь, ты купился что ли?

– Катя же робот! Андроид последнего поколения, ты таких не видел ещё?

– Нет, – удивился я, и ещё раз более внимательно пробежал по фигурке и лицу глазами,

– Совершенно не отличается от живой…

– А она лучше живой, – пояснил полковник:

– Гораздо, гораздо лучше!

Беседуя, мы зашли в большую комнату, где полукругом на стойках располагались три огромных изогнутых монитора. На один из них выводились изображения с большого числа камер видеонаблюдения. И, когда где-то появлялся человек или машина, соответствующая картинка становилась более яркой, а мужской закадровый голос сообщал о месте движения. Стало ясно, как Сергей узнал о нашем приближении. Ещё в мебелированный интерьер не очень вписывались необычные тройные жалюзи. Они были открыты, Сергей дотронулся до вертикальной ламели и пояснил, что это полимер-керамическая броня. Всё дальнейшее, сказанное полковником как по бумажке, касалось характеристик андроида Кати, и показалось мне фантастикой:

– Модель 007.

– Ударопрочный корпус, выдерживает падение с 16-го этажа.

– Работоспособна без подзарядки 7 суток.

– Быстрая подзарядка – 5 минут.

– Грузоподъёмность 100 килограмм.

– Марш-бросок с грузом по пересечённой местности на расстояние 70 километров.