Анти-«Капитал». Критика и развитие теории Карла Маркса

А пока укажем еще на одно.

Перейдем, вслед за Марксом, от анализа качественного содержания форм стоимости, относительной и эквивалентной ее форм, к количественному содержанию.

В подпункте «b) Количественная определенность относительной формы стоимости» «Капитала» Маркс пишет:

«Каждый товар, потребительная стоимость которого должна быть выражена, представляет собой известное количество данного предмета потребления, например, 15 шеффелей пшеницы, 100 фунтов кофе и т. д. Это данное количество товара содержит в себе определенное количество человеческого труда. Следовательно, форма потребительной стоимости должна выражать не только стоимость вообще, но количественно определенную стоимость, или величину стоимости. Поэтому в стоимостном отношении товара А к товару В, холста к сюртуку, товар вида сюртук не только качественно отождествляется с холстом, как стоимостной плотью вообще, но определенному количеству холста, например, 20 аршинам, приравнивается определенное количество стоимостной плоти, или эквивалента, например, 1 сюртук. Уравнение „20 аршин холста = 1 сюртуку, или 20 аршин холста стоят одного сюртука“ предполагает, что в одном сюртуке содержится ровно столько же субстанции стоимости, как и в 20 аршинах холста, что оба эти количества товаров стоят равного труда, или равновеликого рабочего времени» (Маркс К., Энгельс Ф. Избранные сочинения в 9-ти т. Т. 7. – М.: Политиздат, 1987. Стр. 52, 53).

В этом фрагменте «Капитала» Маркс однозначно и категорически утверждает, что уже простое, единичное, и случайное меновое отношение двух товаров (20 аршин холста = 1 сюртуку) содержит в себе не только качественное единство, качественную тождественность стоимостной плоти обоих товаров, но и количественное равенство этой стоимостной плоти.

И, действительно, если помимо качественной тождественности, обоюдного содержания в двух товарах стоимостной плоти, затрат абстрактно-человеческого труда, не предполагать еще и количественного равенства таких затрат, оказался бы не возможен никакой эквивалентный обмен, не было бы никакой его «количественной определенности». (Почему 1 сюртуку, а не 2-м сюртукам, или не ½ сюртука?). Но, утвердив здесь это количественное равенство, двумя страницами «Капитала» ниже Маркс сам же и отвергает его:

«Если данный вид товара, например, сюртуки, приобретают характерное свойство – находиться в форме, непосредственно обмениваемой на холст, то этим отнюдь еще не указывается та пропорция, в которой сюртуки и холст могут обмениваться друг на друга. Она зависит, поскольку дана величина стоимости холста, от величины стоимости сюртуков» (Маркс К., Энгельс Ф. Избранные сочинения в 9-ти т. Т. 7. – М.: Политиздат, 1987. Стр. 55. Выделено Сафончиком В. Н.).

Но, во-первых, где ранее, на 20 страницах «Капитала», Маркс показал, что стоимость холста дана?! Наоборот, он постоянно утверждал там, что при обмене холста на сюртук именно относительная стоимость холста находит себе форму в натуральной форме сюртуков и количественное выражение в величине стоимости определенного количества сюртуков! И, что никакого другого «сюртукового» способа установления относительной стоимости 20-ти аршин холста, кроме как приравнивания 20 аршин холста к определенному количеству сюртуков в экономических отношениях товаропроизводителей и быть не может!

А, во-вторых, если, как далее утверждает Маркс:

«Но раз товар вида сюртук занимает место эквивалента в выражении стоимости, величина его стоимости, как таковая, не получает никакого выражения. Более того: она фигурирует в стоимостном уравнении только как определенное количество данной вещи» (Маркс К., Энгельс Ф. Избранные сочинения в 9-ти т. Т. 7. – М.: Политиздат, 1987. Стр. 55).

то где тогда абсолютно необходимая стоимостная тождественность в стоимостном же отношении этих двух товаров? И как тогда прикажете относиться к кавычкам вокруг слова «стоят» в следующей фразе Маркса:

«Например: 40 аршин холста „стоят“ – чего? Двух сюртуков» (Маркс К., Энгельс Ф. Избранные сочинения в 9-ти т. Т. 7. – М.: Политиздат, 1987. Стр. 55).

Как к тому, все-таки, что стоимость 40 аршин холста равна стоимости двух сюртуков? Или, что стоимость 40 аршин холста равна количеству (весу, объему, плотности и т.п.) и ткани, и ниток и пуговиц, и еще, бог знает, чего, из чего состоят два сюртука?

Получается, для того, чтобы выразить относительную стоимость холста нужно соотнести ее с определенным количеством сюртуков. Это количество можно установить лишь, зная стоимость одного сюртука. Но она, по Марксу, как, впрочем, и стоимость 20 аршин холста, определяется количеством рабочего времени, общественно необходимого для ее изготовления. Но как определить это общественно необходимое рабочее время ни до этого места «Капитала», ни где бы то ни было далее Маркс не показывает! До этого места «Капитала» Маркс показывает, что относительную стоимость сюртука можно выразить лишь соотнеся сюртук с некоторым количеством другого товара, например, того же холста, зная и стоимость самого сюртука, и стоимость холста!

И что же это получается? Получается порочный замкнутый круг!

Как же, все-таки, определяется по Марксу стоимость товара? До обмена, в соответствии с количеством труда, общественно необходимого для его изготовления? Если да, то тогда обмен должен был бы начинаться с того, что каждый его участник должен был бы называть действительное значение стоимости своего товара, действительное значение общественно необходимых затрат времени и труда! Если нет, то тогда как владельцам товаров «холст» и «сюртуки», даже и прочитавшим весь «Капитал», осуществлять обмен без обнаружения в нем (в «Капитале») методики определения общественно необходимых затрат рабочего времени? Может быть так, как это осуществляли советские товаропроизводители во все разнообразные эпохи социализма, начиная от военного и кончая «развитым» и «демократическим»?! Может быть, поэтому при рыночном товарном производстве этого не делал, не делает и не будет делать никто и никогда!

А если, как пишет и сам Маркс:

«Только стоимость холста находит себе выражение. И притом, каким образом? Путем его отношения к сюртуку как его „эквиваленту“, как к чему-то, на что холст может быть обменен. В этом отношении сюртук служит формой существования стоимости, воплощением стоимости (Wertding), потому что только как стоимость он тождественен с холстом. С другой стороны, здесь обнаруживается или получает самостоятельное выражение стоимостное бытие самого холста, потому что лишь как стоимость холст может относиться к сюртуку как к чему-то равноценному или способному обмениваться на него» (Маркс К., Энгельс Ф. Избранные сочинения в 9-ти т. Т. 7. – М.: Политиздат, 1987. Стр. 50).

стоимость товара проявляется, «находит себе выражение», выражается и существует только при обмене и только в форме относительной стоимости и величине меновой стоимости, если никакой другой, «внутренней», «естественной», «имманентной», «справедливой» или абсолютной стоимости, кроме относительной и не существует, то при чем же тогда общественно необходимые затраты рабочего времени на производство товара? И где тот абсолютный товар, в котором, в конечном счете, выразят свои относительные стоимости все другие товары? Деньги? Но деньги, прежде всего, тоже товар и их стоимость относительна!

Из этого порочного замкнутого круга, как представляется, Маркс так и не нашел выхода. Все исследование закономерностей развития капиталистического общества и всю неизбежность его краха он построил на анализе относительной и эквивалентной форм стоимости, а все перспективы нового, более прогрессивного, социалистического общества связал с затратным, трудовым содержанием стоимости, механизм определения которого так и не предложил.

В примечании 20) к 2 изданию «Капитала» Маркс написал:

«20) Это несовпадение величины стоимости и ее относительного выражения используется вульгарной политической экономией с обычным для нее остроумием. Например: «Допустите только, что А падает потому, что В, на которое оно обменивается, повышается, причем, однако, на А затрачивается не меньше труда, чем раньше, и ваш всеобщий принцип стоимости терпит крушение… Раз мы допустили, что стоимость В по отношению к А падает вследствие того, что стоимость А по отношению к В возрастает, то тем самым уничтожается та почва, на которой Риккардо воздвигает свое великое положение, что стоимость товара всегда определяется количеством воплощенного в нем труда. Потому, что если изменение в издержках производства А изменяет не только его собственную стоимость по отношению к В, на которое оно обменивается, но изменяет также стоимость В по отношению к А, хотя никакой перемены в количестве труда, необходимого для производства В, не произошло, то рушится не только доктрина, уверяющая, что стоимость товара регулируется количеством затраченного на него труда, но также доктрина, согласно которой издержки производства данного товара регулируют его стоимость» (J.Broadhurst. «PoliticalEconomy». London, 1842, p.11, 14).

Г-н Бродхерст мог бы с таким же правом сказать: присмотритесь к числовым отношениям 10/20, 10/50, 10/100 и т. д. Число 10 остается неизменным, и, не смотря на это, его относительная величина, его величина по отношению к знаменателям 20, 50, 100 и т.д., постоянно убывает. Следовательно, рушится великий принцип, согласно которому величина целого числа, например, 10, «регулируется» количеством содержащихся в нем единиц» (Маркс К., Энгельс Ф. Избранные сочинения в 9-ти т. Т. 7. – М.: Политиздат, 1987. Стр. 54, 55).

Но все-таки не напрасны, как оказывается, были сомнения в теории стоимости Риккардо и Маркса господина Бродхерста и др. Все-таки, позднее, и практика, и исторический опыт человечества в очередной раз подтвердили непреложную истину о том, что наличие в любой теории, какой бы мощной, фундаментальной и совершенной она не казалась своим создателям и приверженцам, скрытых или явных, неразрешенных в полной мере противоречий, приводит рано или поздно к ее краху, к ее взрыву.

Маркс очень убедительно показал разницу между абсолютным значением величины стоимости какого-либо товара и величиной относительной стоимости того же товара по отношению к стоимости другого товара, приведя пример с простыми дробями из самой точной из всех наук – математики. Он подчеркнул эту разницу в величинах стоимости и относительной стоимости в четырех примерах этого пункта! И, несмотря на все это, в своей теории он использовал для выражения стоимости товара его относительную стоимость в другом товаре, а затем в деньгах! Другими словами, он в одном месте, говоря о затратах рабочего времени, говорит о числителе, в другом месте – при обмене, при обсуждении формы стоимости – о простой дроби в целом!

Еще одним примером марксовой противоречивости и неразрешенности в диалектике стоимости и ее относительной формы является и такая «классическая» фраза из «Капитала»:

«Наконец, вещь не может быть стоимостью, не будучи предметом потребления. Если она бесполезна, то и затраченный на нее труд бесполезен, не считается за труд и потому не образует никакой стоимости» (Маркс К., Энгельс Ф. Избранные сочинения в 9-ти т. Т. 7. – М.: Политиздат, 1987. Стр. 41).

Сказал бы об этом Карл Маркс, стоя лицом к лицу, например, перед многотысячным коллективом создателей в СССР многоразовой космической системы «Буран». Сказал бы он им, что раз их детище не летало в космос более одного испытательного полета, раз не оправдались все ожидания и прогнозы его потенциальной полезности, оно не несет в себе никакой стоимости. А, значит, стоимость их многолетнего труда равна нулю и равна нулю вся затраченная ими рабочая сила. Значит, не тратили они за все эти многие годы ни мозга, ни мускулов, ни нервов, ни рук…

Итак, если стоимость товара определяется общественно необходимыми для его изготовления затратами рабочего времени, то даже оказавшаяся бесполезной вещь (в данном примере и, конечно, с серьезной поправкой на ее «бесполезность»), система «Буран» имела колоссальную стоимость!

Если же стоимость товара существует только, как относительная стоимость, и если она определяется при обмене и на основе ее полезности, то нужно раз и навсегда прекратить все разговоры об общественно необходимом рабочем времени, как количественном содержании стоимости! А, заодно, забыть и о марксистской теории социалистического общества!..

Однако и из этого теоретического тупика есть выход, речь о котором пойдет несколько далее. Здесь же уместно сказать хотя бы то, что даже если вещь оказалась не в полной мере полезной или даже вовсе бесполезной, стоимость ее остается такой же, как если бы она была потреблена обычным образом! Совсем иначе обстоит дело с ее ценностью.

Март 2019 г.

Противоречия издержек обращения

Чистые издержки обращения

Другими важнейшими противоречиями марксистской теории трудовой стоимости, обусловившими крах СССР и мировой социалистической системы в ХХ-м веке, являются противоречия в теории издержек обращения.

Известно, что Карл Маркс категорически разделял всеобщечеловеческий труд на труд, создающий стоимость (в марксовом, ошибочном, общественно необходимом понимании) и труд, не создающий стоимость. К первой группе труда он относил все разновидности конкретного труда всех разнообразных работников, создающих потребительную стоимость продукта, товара, изменяющих его вещественный состав, структуру и его вещественную же форму. К таковым Маркс относил, прежде всего, труд по изготовлению продукта, товара. Ко второй группе он относил все различные конкретные разновидности человеческой трудовой деятельности, которые не создают вещественной потребительной стоимости продукта, не изменяют его вещественный состав, структуру и форму. К таковым он относил труд по осуществлению обращения товаров на рынке. Маркс называл затраты труда на осуществление такой трудовой деятельности издержками обращения.

Обосновывал такое понимание Маркс, например, следующими рассуждениями:

«Так как мы приняли, что товары покупаются и продаются по их стоимостям, то при этих актах речь идет лишь о превращении одной и той же стоимости из одной формы в другую, из товарной формы в денежную форму и из денежной формы в товарную форму, – речь идет лишь о перемене состояния. Если товары продаются по их стоимостям, то величина стоимости остается неизменной в руках как покупателя, так и продавца; изменяется только форма ее существования. Если же товары продаются не по их стоимостям, то сумма претерпевших превращение стоимостей остается неизменной: то, что является плюсом для одной стороны, есть минус для другой. Но метаморфозы Т – Д и Д – Т суть торговые сделки, которые совершаются между покупателем и продавцом; им требуется время, чтобы договориться о сделке, тем более, что здесь происходит борьба, в которой каждая сторона стремится нанести ущерб другой; друг против друга стоят дельцы, a «whenGreekmeetsGreekthencomesthetugofwar»*. Изменение состояния стоит времени и рабочей силы, но не для того, чтобы создать стоимость, а для того, чтобы совершить превращение стоимости из одной формы в другую. При этом дело нисколько не меняется от взаимных стараний присвоить себе избыточное количество стоимости. Труд этот, злонамеренно преувеличиваемый обеими сторонами, точно так же не создает стоимости, как труд, затраченный на ведение судебного процесса, не увеличивает стоимости объекта тяжбы» (Маркс К., Энгельс Ф. Избранные сочинения в 9-ти т. Т. 8. – М.: Политиздат, 1987. Стр. 128. Выделено Сафончиком В. Н.).

Уже в первом допущении об обмене товаров по стоимости, которое в этих рассуждениях делает Маркс, как мы увидим впоследствии при рассмотрении процесса обмена, скрывается ошибка, обусловленная неверным определением стоимости, как общественно необходимых затрат рабочего времени на изготовление продукта труда, и отсутствием в его теории второй трудосодержащей, альтернативной и трудорезультативной категории (мы назовем ее категорией «ценность»). Но это станет ясно нам позднее.

А сейчас вернемся к труду. Ведь, ясно же, что всякий труд, даже «труд… судебного процесса», какой бы результат он не имел с точки зрения полезности, что бы он ни создавал или, наоборот, не создавал, носит марксов же конкретный характер и носит марксов же абстрактный характер, требует и сопровождается затратами человеческой рабочей силы, человеческой жизненной энергии!

Значит таковой психофизиологический, конкретный и абстрактный характер имеет и труд по осуществлению судебной тяжбы. Иначе, это был бы вовсе и не труд, не осознанная, целенаправленная и целесообразная деятельность человека и его общностей. Значит, в психофизиологическом смысле слова, он тоже должен создавать стоимость.

Ортодоксы могут возразить. Мол, стоимость создает только труд по созданию потребительной стоимости, только по приведению вещественного состава, структуры и формы предмета труда в их новое состояние в продукте труда. А в труде по обращению, мол, этого не происходит.

Да и сам Маркс настаивает:

«Роль этого труда, являющегося необходимым моментом капиталистического процесса производства во всей его совокупности, т. е. когда капиталистический процесс производства включает в себя также и обращение, или, когда этот процесс включен в обращение, – роль этого труда такая же, как, например, роль труда, затрачиваемого при сжигании какого-нибудь вещества, которое употребляется для производства тепла. Этот труд по сжиганию не производит тепла, хотя он и является необходимым моментом для процесса горения. Например, чтобы употребить уголь как топливо, я должен соединить его с кислородом и при этом перевести его из твердого состояния в газообразное (так как в углекислом газе, результате горения, уголь находится в газообразном состоянии), следовательно, я должен произвести изменение физической формы его существования или его физического состояния. Образованию нового соединения должно предшествовать отделение молекул углерода, соединенных в одно твердое тело, и распадение самих молекул углерода на их отдельные атомы. Все это стоит известной затраты энергии, которая таким образом не превращается в добавочное количество тепла, а вычитается из него. Поэтому, если товаровладельцы не капиталисты, а самостоятельные непосредственные производители, то время, затрачиваемое ими на куплю и продажу, есть вычет из их рабочего времени. Вот почему они всегда старались (как в древности, так и в средние века) приурочивать такого рода операции к праздничным дням» (Маркс К., Энгельс Ф. Избранные сочинения в 9-ти т. Т. 8. – М.: Политиздат, 1987. Стр. 129).

И вот здесь мне придется быть предельно жестким.

А что, по Марксу и его апологетам, иная ситуация была бы, если бы в процессе труда по производству тепла, сгорал бы сам трудящийся человек? Ведь именно в этом случае тело работающего таким человеконенавистническим способом человека действительно и непосредственно, в виде продуктов его горения, входило бы в вещественный состав и структуру горячего воздуха, являющегося продуктом производственного процесса горения! Но, ведь, нормально работающий человек, как материальный объект природы, нигде и никогда не входит никакой своей вещественной телесной субстанцией в готовый продукт. Во всяком процессе всякого производства он лишь выступает посредником между одними веществами (вещественными предметами труда) и другими вещественными объектами – орудиями труда и другими средствами производства. И почему тогда посреднический труд шахтера между углем, находящемся в горном пласте, киркой и вагонеткой создает стоимость, а посреднический труд купца между углем на шахтном дворе, телегой, перевезшей поднятый на-гора уголь до городской котельной, и самой котельной не создает стоимости?

А известно ли апологетам, что уже с давних пор, а тем более в эпоху глобального разделения труда, производственные процессы включают в себя массу посреднических конкретных разновидностей труда, не принимающих участия в непосредственном веществообразовании и формообразовании продукта? Как вам труд по ремонту оборудования, по конструкторской и технологической подготовке производства? Ведь ни один из тысяч необходимых чертежей не входит непосредственно в вещественную структуру, например, автомобиля. Эти разновидности труда создают стоимость?

Другой пример. Громадное большинство товаров и в прежние времена, а особенно сегодня, требуют изготовления упаковки. Это изготовление требует издержек. Но оно не добавляет вещественной потребительной стоимости самому продукту. И на месте потребления упаковка или выбрасывается, или утилизируется. И эти процессы тоже превращаются в масштабные виды общественного производства. И, ведь, тара, упаковка – это атрибуты, скорее, не самого продукта труда, изделия (особенно, если речь идет о массе разновидностей продукции машиностроительного комплекса и процесса его производства) а, скорее, процесса обращения. Спрашивается, изготовители упаковки и ее переработчики тоже не создают стоимости?

Еще один важный момент.

Маркс определил общественно необходимое рабочее время, как рабочее время, употребляемое на изготовление данного продукта в среднем, при общественно средних, нормальных условиях труда, и при общественно среднем, нормальном уровне умелости работника. И, ведь, всем ортодоксальным марксистам известно, что по Марксу не все производительные рабочие создают за равное время равное количество и равную стоимость продукта. Многие создают меньшую стоимость, многие – большую.

По Марксу получается, что одни работники, которые недосоздают его «стоимость» в общественно необходимом содержании и затрачивают меньшее индивидуальное рабочее время, все-таки являются производящими, производительными. И другие, которые пересоздают «стоимость», затрачивают большее, чем общественно среднее, индивидуальное рабочее время, тоже являются производящими, производительными. Даже, если недосоздают и пересоздают в 2, в 5, в 10 раз?!

Но, ведь, и марксовы непроизводящие и непроизводительные работники из сферы обращения, хранения, транспортирования тоже могут быть учтены в логике общественно необходимого рабочего времени. Ведь, Маркс соглашается, что их труд является необходимым, выполняемый в общественном масштабе и даже приносящим пользу за счет своей специализации. Значит, труд по обращению тоже должен иметь общественно необходимое измерение.

Рассуждая далее о труде агента капиталиста по продажам Маркс пишет:

«Он выполняет необходимую функцию, потому что сам процесс воспроизводства заключает в себе и непроизводительные функции. Он работает так же, как всякий другой, но содержание его труда таково, что он не создает ни стоимости, ни продукта. Он сам относится к faux frais* производства. Он приносит пользу не тем, что превращает непроизводительную функцию в производительную или непроизводительный труд в производительный» (Маркс К., Энгельс Ф. Избранные сочинения в 9-ти т. Т. 8. – М.: Политиздат, 1987. Стр. 130, 131. Выделено Сафончиком В. Н.).

А куда здесь делся марксов диалектический постулат о «частичном работнике», которому он посвятил в первом томе «Капитала» пункт «Частичный рабочий и его орудие» главы двенадцать? Присутствует? А почему тогда мы не можем рассматривать труд (агента) по продаже, как частичный труд частичного работника некоей мануфактуры, включающей в себя все стадии производства и обращения до стадии «потребление»? И тогда не будет никакой нужды делить всеобщечеловеческий труд на, принципиально, производительный и, принципиально, непроизводительный.

Но Маркс этого сделать не может. Потому, что понимает, что если при учете стоимости в сравнительно осязаемых процессах производства материальных продуктов общественно необходимые затраты рабочего времени он хоть как-то может представить и некоторым образом описать, то вспомогательный труд и его стоимость, как общественно необходимые затраты вспомогательного труда, труда по обращению, по управлению, по конструированию и так далее он и сам исчислить не сможет, и другим не объяснит. Потому, что по отношению ни к одному из этих видов труда невозможно однозначно сказать, каков его продукт и является ли он общественно необходимым. И это – противоречие. Противоречие его теории издержек обращения.

Издержки по хранению

Еще интереснее обстоит дело с трактовкой Карлом Марксом издержек хранения.

В соответствующем разделе «Издержки по хранению» главы VI «Издержки обращения» Маркс пишет: