Спасти красноармейца Райнова. Книга девятая. Возврат долга жизни

– Только с положительной стороны, я вообще коммуникабельный и за словом в карман не лезу.

– Замечательно. Так едем? – указал тот на подъехавшую черную «эмку».

– Что, сейчас? – несколько растерялся я.

– Ну а чего медлить?

– А поехали, – махнул я рукой.

После такого секса, я сейчас на всё согласен, очень благодушное настроение, настраивающее на позитивный лад. Так что сели в машину, оба сзади, и доехали до нужного здания на Тверской. А там как-то быстро закрутилось, уже через пятнадцать минут, сидя на стуле в зале, пробуя местный аккордеон, быстро настроился, поглядывая на комиссию из девяти мужчин и женщин, плюс в открытой двери несколько музыкантов местной творческой группы стояло, слушали, и сделав вход, начал исполнять «А на море качка». В принципе, приняли благосклонно. После этого прошла «Королева красоты», вообще голос у моего нового тела вполне хороший, с лёгкой хрипотцой. Не знаю был ли он таким до ожога горла, и изменился ли после лечения, но я им был доволен. После «Королевы» уже исполнил «Я тебя никогда не забуду», исполнив одним голосом, хотя он под дуэт, я это заранее сказал. Потом «Если б не было тебя» и «Я люблю вас девочки». Песни специально подбирал, что выпускались к концу этого и началу следующего века. Да и заучивал их, когда учился играть на аккордеоне. Вот и решил присвоить, выставив себя создателем. А вообще выступить на радио я даже рад. Если кто из наших тут тоже переродился, он меня найдёт по песням. Это как флажок, показывающий, что в мире перерожденец. Исполнил я на троечку. Потренироваться нужно, и это опытные люди видели, но музыка и сами слова для песен им очень понравились. Тихие лирические песни о любви, только последняя бодрая. А какие я ещё буду петь в таком состоянии? Мне на остальное пофиг, тема одна интересует.

Уже с профессиональными музыкантами, те помогали мне нарабатывать опыт исполнения, отыграл всё. Да всего раз по пять проиграл каждую песню и по сути довёл до идеала, отчего меня начали называться самородком. Даже как-то не удобно их обманывать, но делал это. В пять часов дня, вдруг в прямой эфир. Я вообще думал вызовут на днях, назначив время, а тут оказывается окно было вот меня им и заткнули. Дальше ведущий, что Игорем представился, познакомил меня со слушателями, коротко описав мою биографию. Про потерю памяти тоже сказано было. Так что поздоровавшись со слушателями, исполнил две из пяти песен, а мне дали добро на четыре, ту что дуэтом нужно петь, отложили, и вот чтобы я передохнул и взяли паузу. Описал как пришёл к тому что появилось желание создать песню о любви.

– Я же молодой парень, о чём мне ещё думать? – добавил я.

– Например встать на защиту Родины, и выбросить противника с нашей территории, – вслух предположил ведущий.

– О нет, вот это точно не ко мне. К счастью, мой лечащий врач сказал, что скорее всего меня комиссуют и я рад этому.

– Погодите, вы не хотите встать на защиту своей родины?

– А что такое родина? Я не знаю. В моей памяти этого нет. Для вашего понимания, я по сути котёнок, который только что отрыл глаза и впервые увидел новый мир, и познаёт его. Так я узнал, как меня зовут, как я попал в госпиталь. Я познаю этот мир, но моё окружение специфично, раненые бойцы и командиры, мир я опознаю благодаря им. И общаясь с соседями, которые не скрывали ничего, резали правду-матку, принял много информации. И знаете, я вот искренне пожалел, что очнулся в теле северского командира, а не в теле немецкого офицера. Потому что то, что творят командиры Красной Армии, особенно генералы, я просто не могу понять, и даже принять. А немцы мне как-то ближе по духу. Они педанты, я сам педант. Всё доводят до конца, как и я. У них порядок, и я люблю порядок. Правда, от одного раненого-окруженца узнал, что немцы творят на оккупированных территориях, как население целых деревень загоняют в амбары, обкалывают дровами и соломой и заживо сжигают, освобождают земли для своих граждан, тогда подумал, ох я и дурак, хорошо, что я советский командир, а не немецкий офицер. Даже поругал себя за такие мысли. Но всё равно, то что происходит в Красной Армии, для меня это не приемлемо, я не желаю с ней иметь ничего общего. Не хочу замараться.

Надо сказать, что слушали меня с охреневшим видом все. Редактор, это другой, не тот что меня привёз, даже пальцем у виска покрутил, когда я на него глянул, а ведущий, которому принесли бумагу, перевёл тему, попросив исполнить оставшиеся песни, что я и сделал. На все пять отыграл, душу вкладывая в песни. Думал всё, отпустят, когда новая бумага оказалась в руках ведущего, и тот меня остановил:

– Наших слушателей интересует, почему вы так негативны к нашей армии? Ведь то что мы отступаем, это временное явление. Можете объяснить?

Тут похоже кто-то вышел очень серьёзный чином на редакцию, и разрешил дальше вести передачу. Причём уровень этого человека даже представить сложно. Я знаю только одного, что на это способен. Сталин. Он мог? А вполне, и думаю вот так встряхнуть свою армию, выставить для всех все их грешки, а потом строить своих генералов, мол, даже беспамятные видят проблему, вполне в его духе. Тем более я сознательно эту тему затронул. Мне действительно грозило комиссование. А тут из принципа меня вернут на передовую. Мол, покажи, как нужно воевать, раз такой умный. Это в лучшем случае. Хотя могут и на зону упечь, это вернее. Не волнует, сбегу. Вот и посмотрим, чем всё закончится. Я лично за личину Юрченко не держался, сменю, буду простым бойцом воевать. Или покину страну, сама война меня больше из-за военных артефактов интересовала. Да и смотрел много роликов об участии десантников в ней, и тоже хочется попробовать. А вообще я планировал через снабженца добыть справку дней на десять, вроде как отдохнуть в деревенской глуши на деревенских продуктах, там восстанавливаться буду, а самому рвануть к передовой и к немцам. У меня медальон пустой, а я в теле танкиста, вот и добуду новейших танков и разной бронетехники. Запас снарядов и топлива. Я маг, причём, по защите хорош, домов и крепостей тоже. А тут поставлю магическую защиту танка, так сколько он провоюет? Вот и мне интересно. Пока же решил ответить на вопрос, резал правду.

– Ответ на ваш вопрос довольно простой. Командование Красной Армией уничтожает личный состав своих частей ударными темпами, используя для этого немецкие подразделения. Я могу с подробностями, если пожелаете, общался с очевидцами и участниками, что мне рассказывали, опишу вам. Некоторые из этих очевидцев лежали в палате безнадёжных. Меня тоже считали безнадёжным, но я выкарабкался. Так вот, представим ситуацию. Формируется танковый батальон, собираются машины, в основном с полигонов военных училищ, личный состав курсанты и преподаватели, небезразличные граждане помогают оснастить батальон тем что не хватает на складах. Идёт подготовка, и эту боевую часть направляют на фронт. Всё, вошли в состав одно из армий и двигаются по дороге, под прикрытием двух зенитных пулемётов к передовой. Задача усилить одну из стрелковых дивизий, что с трудом сдерживает атаки немцев. Вроде бы обычное дело, в принципе так части и отправляют, тут усилить передовую, там. В нашей же истории, а такое не редкое дело, на дорогу вышел советский генерал-майор, командир одного из корпусов, и своим чином надавив, забрал батальон, и кинул в атаку. Командир батальона, а именно он и описывал мне эту историю, капитан, сказал: я не могу атаковать противника. Я не знаю кто там, где пушки, что меня ждёт. Без разведки атаковать преступление. Так генерал начал орать, брызгая слюнями, грозить «Наганом» что пристрелит, и отправил батальон в атаку на участке обороны своего корпуса. До окопов никто не доехал, все танки, вспыхивая друг за другом, остались гореть на поле. Батальон бесславно погиб, даже не доехав до противника, хотя там было четыре тяжа, новейшие «КВ». Капитан, объятый огнём, смог выбраться из машины, его потушили танкисты, которых немцы расстреливали из своих винтовок как на полигоне. Это была бойня, сознательная. И может возникнуть вопрос. Что быто тому генералу за подобное преступление, получили ли он что-то за это? Ну конечно получил. Он получил боевой орден, и его перевели командовать армией. Знаете, у меня огромные глаза были, когда я слушал капитана, и не верил ему. Разве такое возможно? Объяснил мне другой командир. Оказывается, в нашей армии правило, смотреть не на потери противника, а на свои потери. Если они есть, значит военачальник воюет хорошо, их награждают, повышают. А то что на сотню наших павших бойцов приходиться около десяти солдат у противника, и то не всегда, бывает те и без потерь обходятся, на это не обращают внимания. Это геноцид личного состава частей. Сознательный и вполне рекомендуемый к действию.

– Но это может быть единичный такой случай? – попытался спасти ситуацию ведущий.

– О нет, таких историй по госпиталю ходят множество. Как в строю идут на пулемёты целые полки, их там и кладут. Даже я, потерявший знания военного училища, знаю, что такое разведка, накрытие целей артиллерией перед атакой, фланговый обход и штурм укреплений. А тут тупо вперёд, на пулемёты, это тактика времён наполеоновских войн, под барабанный бой. И честно говора, я это не понимаю. И не понимаю зачем нужны военные училища, когда каждая кухарка может заменить советского командира и просто посылать бойцов на убой. Зачем их учат? Зачем? Красиво на парадах маршировать? И я стал задавать вопросы. Когда что-то не понимаю, я спрашиваю, чтобы мне разъяснили. Мне объяснили. Оказывается, в Красной Армии есть такая служба, я о ней краем уха слышал, но что это, не знал. Называется Политуправление. У каждого командира есть такой политработник, что прячет за спиной револьвер, и следит что делает его командир. Если тут воюет правильно, фланги держит, артиллерию применяет, ему сразу приставляют ствол к виску и говорят:

– Ты что морда, как царский офицерик воевать хочешь? Нужно правильно воевать, с знаменем, с гордо поднятой головой идти в штыковую атаку. Только так и никак иначе.

И они не могут с таким тотальным контролем поступить иначе, у тех вся полнота власти отдавать такие приказы. Да, они знают военную науку, как её применять, но стоит прямой запрет это делать. Только штыковая, и только на пулемёты. Так и с танками, их на пушки посылают в лобовую. За это и получает вышестоящие командование ордена и повышения. А на потери, как отмахнулся один вышестоящий военачальник, бабы ещё нарожают. Вот такое отношение у командования и Политуправления Красной Армии к своим бойцам и своему народу. При этом лживо говорят о братстве, о единении с народом. И пока такая практика стоит там, я числится в её составе не желаю категорически. Потом во век не отмоешься. Конечно всё это исправят рано или поздно, тоже же видят, что происходит. Эти советские военачальники в желании побыстрее бы награды и чины заработать, положив побольше бойцов, и Москву сдадут. Такой шанс заработать медали Героев Советского Союза они не упустят. Сдадут, а потом при освобождении десятки генералов получат такие вожделенные медали. Надо думать как они, а не как вы думаете. Ни пяди земли врагу. По моему личному мнению, в обороне, если моё подразделение понесёт потери, сдерживая противника, и оно выше пяти процентов, значит это моя ошибка как командира, что-то не додумал, и бойцы пострадают из-за меня. А я ответственен за каждого. У нас же в обороне потери идут от пятидесяти процентов до шестидесяти, и это считается нормой. В наступлении, по моему мнению потери с выше десяти процентов, уже много. Наши наступая кладут всех. Воюют они по типу, сила силу ломит, что в корне неверно. Война, это ни кто кого пересилит, а кто кого передумает. А у наших генералов одна извилина, и тот след от фуражки. Это моя личное мнение, по собранным с других раненым рассказам. Поэтому и такой негатив к Красной Армии и её командованию. Мне очень не понравилось, что я услышал. Теперь по партиям. То что творят немцы на оккупированных территориях, уничтожая мирное население, раз и навсегда отвратило меня от национал-социалистической партии, что у них в ходу. А когда я о коммунистах наслушался от раненых, то понял, ни в каких партиях я состоять точно не буду. Они сами по себе, я сам по себе. Это было уже после того как мне восстановили комсомольский билет, мой сгорел в танке. Комсомол тоже партия. Я попросил восстановить все документы, мне и его тоже восстановили. Так что, как видите, у меня есть серьёзные причины недоумевать по поводу профессионализма и мотивов так поступать в вершинах командования Красной Армии и Политуправления. В этом и проблема. Даже если я вернусь в строй, ну вдруг до такого дойдёт, я ведь не буду слушать вышестоящее командование, чтобы там в уставе не говорилось, а за идиотские приказы атаковать противника строем, ещё и в рожу от меня получат. А то и пулю в лоб. Я сам знаю что и как делать, мне советчики не нужны, особенно если предложат какую тупую идею.

– М-да, тяжело это слышать, – сказал Игорь. – Но надеюсь, что всё не так страшно.

– Так-так. И ещё, я уже говорил, что у меня сознание по сути новорождённого, я познаю мир. И обучаюсь. Например, я старюсь воспитать в себе характер. Насколько догм, которые по сути стали моим девизом, я запомнил, и построюсь их придерживаться. Например, не оставляй друга в беде, помоги. Второе, если тебя незаслуженно обидели, вернись и заслужи. Третье, если взял трофеи в бою, то они твои. Трофеи – это святое. Четвёртое, если мстить, то масштабно. Я очень мстительный, черта характера такая, сам недавно понял, разобравшись в себе. Если мщу, то серьёзно. Двое из персонала госпиталя уже на своей шее это испытали. А так, как я уже говорил, изучаю для себя новый мир, хочу вот поездить по разным странам, увидеть, как люди там живут.

– Вообще-то у нас границы закрыты, – сказал ведущий

– Да? Не знал. Ничего, я что-нибудь придумаю.

Тот заторопился закончить разговор, пока я ещё чего не наговорил, однако я всё же взял слово, сообщив:

– Знаете, я написал ещё одну песню, но она скорее сказка, и больше для взрослых, хотя и детям слушать можно. А музыку уже тут у вас накидал. Правда, цензоры её не слышали, но надеюсь пропустят. Песня о жизни. Вон, вижу получил добро. Песня называется «Три желания», и больше подходит для детского голоса.

Я исполнил песню, хорошо её знаю. Отрабатывал на ней исполнение, чтобы от зубов отскакивала. Кстати, песня вполне неплохо прошла. Простенький мотив, но цепляет. Ведь как, запоминают то, что было последним. На этом эфир закончился, там новости пошли, зачитывали сводки с фронта. А меня к редактору, тот сходу сказал, как дверь кабинета была закрыта:

– Ну ты и выдал, Геннадий. Ты понимаешь, что тебя сгноят на Лубянке?

– А Лубянка – это что?

– Это госбезопасность. Тебя за то, что ты сказал, быстро к стенке поставят.

– Это расстреляют, да? Замучаются стрелять. А про месть я уже сказал. Знаете, есть такой стодвадцатимиллиметровый советский миномёт. Если меня разозлить, вы точно узнаете на кого я обижен, и чем отомстил.

– Ну-ну. Ты вот что, спрячься где, а то чую тебя уже будут ждать в госпитале. Мой водитель тебя отвезёт. Время пройдёт, может успокоятся, не так сильно бить будут. Я был в камерах Лубянки, знаю о чём говорю.

– Дельный совет, спасибо, сам об этом думал.

Дальше меня на «эмке» в госпиталь, а я, отпустив машину, сразу к снабженцу, отмахнувшись от пары раненых, что пытались меня остановить вопросами.

– А радиогерой? – усмехнувшись, встретил тот меня.

– Уже слышали? – заходя в каморку, спросил я.

– Все слушали. Кстати, многие из раненных тебя поддерживали, там в палатах сейчас серьёзные дебаты стоят. Знаешь, тебе бы где пересидеть.

– Вы уже второй кто это предлагает.

– Умным людям приходят одни и те же мысли.

– Ну да. Собственно, я за эти к вам. Вот тут десять тысяч рублей, мне нужна справка от моего врача, что меня отправили на лечение в какую деревню к знахарю, дней на десять или больше. Прикрыть и ему зад, и мне.

– Сделаем.

Тот ушёл, закрыв меня на складе, но я ничего не взял, оценил степень доверия, а через двадцать минут тот вернулся, протягивая бумагу с печатью.

– Держи, тут главврача подпись и его печать. У него власти побольше, пятнадцать дней тебе дал на лечение, а пока ты не ушёл, давай подобьём баланс, я нашёл всё что ты хотел… Стоп, вижу за тобой приехали, у крыльца «эмка» стоит и трое сотрудников НКВД. Быстро они. Давай в мою машину, вывезу тебя незаметно. Хватай те ящики и два бумажных пакета.

Я подхватил ящик и к воротам. К ним задом стоял «ЗИС», что был приписан к госпиталю. Водилы не было, но мы сами загрузили, я залез во внутрь крытого кузова, а снабженец в кабину, за руль. И вполне благополучно покинули территорию. Правда и уехали недалеко, всего два поворота и встали. Тот сам забрался ко мне в кузов и указал, сообщая:

– Вот, два ящика тушёнки и два десятикилограммовых пакета с макаронами. Что заказывал, всё достал. Драть не буду, тысяча и забирай.

Достав нужную стопку купюр, отсчитал и протянул тому. Так что покидая кузов, тот сказал:

– Потом помогу перенести на квартиру. Я тут снял жильё на месяц, ну и подрядил тебе работницу. Или уже не нужна?

– Нужна-нужна.

Сам покидая кузов, одним движением незаметно убрал покупки в аурное хранилище, место там было, мы закрыли борт, и поднялись на второй этаж многоквартирного пятиэтажного дома. Тут в двухкомнатной квартире меня и ждала девушка. Лет двадцати пяти. Надо сказать, внешний вид как у казачки, статная, крупные груди, роскошная коса до попы. Просто восхищён. Фигура отличная и красивая. Беженка, как я понял, зарабатывала так. И еврейка, я был прав. Снабженец нас представил, хотел было вещи перенести, но я остановил его, мол, кузов уже пустой, может ехать, мои знакомые заказ забрали. Тот пожал плечами и ушёл. Ну а мы познакомились сразу. Сначала в постель, тут была неплохая кровать, потом совместный душ, и ещё дважды в постели время провели. Потом снова душ и я ушёл. И здесь я признался в любви, это невольно, разум не участвовал. А та уж больно хороша. К сожалению, покинуть город та не могла по личным мотивам. Не объясняя причин, а я хотел забрать с собой. Как десантники, при себе в хранилище держать. Нет, тут они правильно поступали, что брали немок или полячек, нанимая их. Русских своих не стоит. Они же видят, как меняются в секунды обстановка пока те в хранилищах, могут языком трепать, мало ли кто заинтересуется? Это на немок и полек плевать, отпустил, кто им поверит. Поэтому по сути встреча наша разовая, я так и объяснил, познакомились, очень ей доволен, но силы были ранее потрачены. Кстати, та заметно расстроилась, что не первая у меня, снабженец, вербуя ту, именно на это напирал. Вот и описал как это было. Похохотала, но приняла. Так что деньги дал, квартира на месяц снята, может жить, а сам, уже темнело, покинув квартиру, направился прочь. Бывало останавливал прохожих спросить, мне нужны были ювелиры, и срочно. При этом в моих планы на эти пятнадцать дней, побывать в тылу у немцев, набрать необходимого, сделать, если успею, хотя бы пару амулетов, личной защиты и нормальный сканера, и вернуться к сроку.

А что, я пока не желал терять личность Юрченко. А мне интересно было чем всё это закончится. Если будут мясники работать на Лубянке, как с одним из десантников, я на купленном видео видел, перебью и уйду. Причём я пока ни разу никого не убивал, нет такого опыта. Чёрт, да я когда впервые покинул здание госпиталя, завороженно разглядывал настоящее небо, а когда стемнело, любовался ночным небом. Такие яркие звёзды, как же красиво. Я никогда до этого их не видел. Да меня до сих пор пугает открытое небо. Я всю жизнь жил в приюте, а это город-улей, и на станции. Видел всё только в записях. Так хочется закричать – Я свободен!!! Меня никто не контролировал, не отслеживал, сам по себе. Да я пьянел от свободы, вот потому иногда такие взбрыки и были, ещё никак не привыкну. Поэтому желание побывать у немцев в тылу, было осознанным. Тут не только набрать в медальон-хранилище необходимое, но и набраться боевого опыта. Как говорят опытные бойцы, развязаться, почуяв чужую кровь на руках. Вот тогда да, уработаю мясников, что меня решат забить, без проблем, пока же у меня такого опыта не было. Если же меня спишут, сбегаю, меняю внешность и личность, возможно даже под настоящего командира, именно командиром хочу повоевать. Найду предателя, уничтожу, и под его видом вернувшись к нашим, дальше буду воевать. А мне интересно, такие приключения, испробовать свои задумки в защитной магии. Главное не замаранного найти, о предательстве которого пока не известно. И на это всё у меня всего пятнадцать дней. Надеюсь успею. Поэтому эту ночь терять не жалею. Хотя бы уехать, забравшись зайцем на один из эшелонов, но сначала ювелир.

Пока искал, с помощью сканера ещё шесть схронов нашёл, с ювелиркой и золотом, поднялся и прибрал. Всё на чердаках. К счастью, не смотря на комендантский час, люди на улицах были, подсказала одна старушка. Она местная, описала, где на дому работает такой специалист, понятно частным образом и по сути не законно. Адрес оказался верным, после недолгого стука приоткрылась щелка двери, квартира была в многоквартирном доме, цепочка висела, и на меня взглянул внимательный глаз. Второго не видел, щель узкая. А так мужчина лет пятидесяти, в очках с толстыми линзами.

– Вы от кого?

– Соседка ваша подсказала. У меня срочный заказ, горит.

Тот молча закрыл дверь, позвенел цепочкой и уже нормально открыл дверь.

– Проходите.

Квартира оказалась трёхкомнатная, пока тот вёл меня по коридору, обувь я снял, мне выдали тапки, то закрывал двери комнат, похоже там семья ювелира, а завёл в небольшой рабочий кабинет, тут действительно неплохо оборванная мастерская была. И окна не было, темнушка, свет ярко горел, не нужно светомаскировку использовать.

– Итак, – подходя к рабочему столу, сказал тот. – Что вы желаете?

Я быстро описал что мне нужно, десять основ для амулетов не меньше чем первого уровня. Ну десять он не сделает, хотя бы три-четыре. Какие марки металла и в какой пропорции отливать, сообщил. Аванс выдал и тот приступал к делу. Однако перед этим выкупил все свободные драгоценные камни. Да и было всего шесть изумрудов, свежая партия, которые тот не успел огранить, два крупных рубина и один мелкий алмаз. За всё платил рублями. Больше у того свободных камней не было. А пока тот основами занимался, я сидел на стуле в коридоре, в комнате очень мало места, а мешать тому не стоит, и маной гранил камни в накопители. Около двадцати минут на все ушло, а дальше медитации и заполнение их. За час один заполнил и вставил в накопитель лекарского амулета. Тут же поел пирожков с мясным бульоном, насытился. Провёл диагностику всего тела, форма не мешала, и опустошил весь накопитель, полностью восстановив кожу по всему телу. Наконец-то, а то казачка всё же морщилась от моей кожи, лёжа в постели. На клеёнку похожа. Потом остальные заполнял, часто медитируя. Кстати, размер моего источника седьмой уровень. В прошлый раз также было, так я там за два года до пятого прокачал, и тут прокачаю. Ювелиру я не мешал, уходить отказался, вот и сидел тихо как мышка в углу на стуле и занимался своими делами. Да я и успел к двум часам ночи, когда тот мне сделал четыре основы в виде брошек, с креплениями как у булавок, всего два накопителя, один до полного и один на треть залить. Так что расплатился, забрал готовые, причём оплатив изготовление ещё двух десятков, аванс за них выдал, плюс деньги на закупку драгоценных камней, и покинув квартиру, побежал в сторону железнодорожного вокзала. Сканер на ауре помогал избегать патрулей и внимания, плюс забраться на эшелон.

А он как раз уходил, потому и выпало решение его использовать, и мы двинули в сторону Смоленска. Немцы тут ближе всего к столице. Пока вроде всё как задумал идёт. Да, устроился я под тентом что пушку накрывал. Ну а что, вагоны полны бойцами, это войсковой эшелон, но замыкающими были платформы с пушками, я только их и нагнал, мне часовой руку подал, и помог забраться. Я сунул ему в ладонь золотой червонец и сказал на ухо:

– Ты меня не видел.

Так что получил в ответ кивок, тот дальше охранял вооружение, я же забрался под чехол и почти сразу уснул. Да, после лечения снова поел, голоден был. Да теми же пирожками и бульоном. Так что сыт был, но очень устал. Потому и вырубило. Проснулся днём от бомбёжки, я сканером увидел, как поезд экстренно тормозил, бойцы покидали вагоны, часовой, а это другой, сканер показал, что аура не та, тоже покинул платформу, вот и я спрыгнул, замыкающие грузовые вагоны, перед платформами, были со снарядами, и также рванул прочь. Прыжок с высокой платформы вышел так себе, даже ноги отбил, правильно прыгать-то не умел. Спотыкаясь на кочках, луг не ровный был, и как и все бежал прочь. Ну если другие падали, закрывая головы руками, то я не останавливаясь дальше. Судя по положению солнца, время часа четыре дня. Далеко от Москвы уехали. Да и бомбят вон, возможно мы рядом с передовой. Работали «Лаптёжники», а у них дальность помнится не велика. Видел их неубирающееся шасси, по ним опознал, две зенитки на эшелоне по ним били, но все шесть машин отработали, там вагоны горели, и полетели прочь. А я уходил подальше. Чтобы не было вопросов кто я и откуда. Кстати, выспался, отлично себя чувствовал, поэтому вскоре выйдя на полевую дорогу, осмотрелся в обе стороны, и уверенно пошёл прочь.