Герои Аркаира. Наследие Небесных воинов

– Пятнадцать и спи со своим Монахом.

Чони выругался, но отпустил.

– Давно тебя не седлали, раз такая злая. Ладно, крайнее слово – двадцать.

– Пятнадцать, – упрямо повторила Лина.

Чони плюнул с досады.

– Хорошо. Только ради тебя готов задарма рисковать.

Лина фыркнула. Она не сомневалась, что свои комиссионные Чони получит и с Монаха. Тройная цена – тут никто не устоит.

Дайлы и кровь

Дерваль по прозвищу Монах. Кто впервые слышал это имя, думал, что речь идет о монахе ордена Пятой стихии. Дерваль и впрямь был похож на монаха – круглый, но пока еще не жирный, бритая лысина, широкая улыбка. Увы, сходство на этом заканчивалось. Лет двадцать назад Монах был главарем одной из самых жестоких шаек Торо. Одно время он даже претендовал на роль главы всего преступного мира Аркаира, пока не пришел Черный Барон. Дерваль оказался умен и быстро понял то, что другие осознавали за мгновение до того, как огнедых Барона вышибал им мозги: появился новый хозяин. Монах вовремя прибежал на поклон к Барону, помог разобраться с конкурентами и сейчас надзирал за контрабандистами в Порту. Идти против него – все равно что идти против самого Барона. С одной лишь разницей: Барон убивал показательно нагло, но быстро. Монах же не отказывал себе в удовольствии помучить жертву. Сам он говорил, что делает так в назидание другим ослушникам, но знающие люди шептались, что он от этого возбуждается. Ножи, веревки, тиски, огонь, иглы – в дело шло все. Истязания могли длиться сутками.

В общем, работать с таким человеком – себе дороже, но обратного пути у Лины не было. Главное, чтобы об этом не узнал Джоф, который ненавидел Черного Барона и его людей. Джоф защищал механиков и открыто называл Барона трусом, который прячется за железной маской. Любому другому такая дерзость не прошла бы даром, но Джофа не трогали.

К сожалению, на следующий вечер в мастерской Берка в засаде сидел не Джоф, а люди ненавистного ему Барона. Вместе с Линой – семь человек. Чони привел с собой пятерых. Четверо – бойцы: трое вооружены короткоствольными барабанными огнедыхами, один двуствольным «Палачом». Пятый – плюгавенький мастер с жиденькой бородкой пришел без оружия. Его Лина до этого пару раз видела – ювелир Кентор. С остальными знакомиться желания не возникло. Головорезы заняли удобные позиции, чтобы держать под прицелом оба входа. Чони хотел послать одного на улицу, но Лина отговорила – если покупатели увидят незнакомых наемников, могут уйти. Если же войдут внутрь, уже никуда не денутся.

Наемники сидели молча, зато Чони болтал без умолку.

– Сразу скажу: Монаху идея не понравилась. Не любит он с мутными пришлыми дело иметь, но я его убедил. Сказал, что ты руку на отсечение даешь, что все на мази.

– Вот уж удружил.

– Не трусь. Мне дана свобода действий, – усмехнулся Чони.

– Что ты имеешь в виду? – насторожилась Лина. – Это честная сделка. Если Монах решил кинуть чужаков…

– Спокойно. Если парни нормальные, мы им по-честному товар толкнем. Нам не надо, чтобы о Бароне дурная слава пошла. Но, может, это они захотят нас кинуть? Тройная цена – великолепная приманка. Вы с Берком не думали, что они вас просто заманивают? Принесете дайлы – и вжик, – Чони провел рукой по горлу.

Лина раздраженно повела плечами. Признаться, она тоже думала об этом, поэтому и просила Берка усилить охрану.

– Я узнал по поводу тату, – продолжил Чони. – Это не наши, не портовые, точно. Говорят, механики с недавних пор стали делать наколки со зверьем, из Эндора мода пришла.

– Это не аркаирцы, – покачала головой Лина.

– Да какая нам разница: наняли их здесь или с собой притащили. Лишь бы покупатель расплатился сполна. Кентор, ты, главное, камешки тщательно проверь.

Ювелир Монаха нервно закивал.

Чони начал травить пошлые байки про похождения аркаирского наемника, который сунулся в Брадос в поисках легкой наживы, но в итоге загремел на рудники. Лина слушала краем уха. Впрочем, Чони в слушателях не нуждался, рассказывал, словно забавлял сам себя. Лина понимала, что, несмотря на показную веселость, парень сильно нервничает. На кону огромная сумма, такие сделки обычно совершает сам Барон, а здесь она в руках простых наемников. Саквояж с дайлами (восемнадцать Монаха, два Лины), стоял под верстаком. Чони постоянно на него косился. Случись что, Дерваль с него шкуру спустит.

Покупатели медлили. Миновало одиннадцать вечера – время встречи. Следующие полчаса все не сводили глаз с дверей. Ближе к полуночи Чони уже не скрывал волнения, то и дело доставал карманные часы.

Миновала полночь. Удара колокола с Башни древнего часовщика они, правда, не услышали – слишком далеко.

– Как бы не случилось чего с ними. У них с собой золото и камешки. Вот будет потеха, если их порешили в темном переулке, – проворчал Чони.

– Если наши порешили, то мы свое получим, – хохотнул кто-то из людей Дерваля.

– А если не наши? Да и с такими деньгами любой в бега подастся! – обозлился Чони.

Прошел еще час. Лина с тоской поняла, что сделка не состоится. Чони вновь достал часы и с кислым выражением заявил, что они ждут еще полчаса и разбегаются. Не успел он убрать часы, как отворилась дверь черного входа. В мастерскую вошли трое: бородатый покупатель и двое наемников в масках. Бойцы Монаха вскочили с мест.

Гости подошли, и Лина сразу почуяла неладное. Бородач оказался другим – плечистый и угрюмый здоровяк. В отличие от своего предшественника, он был вооружен двумя «Мясниками». По крайней мере один из наемников тоже был новым – невысокого роста девушка с «Мясником» и кинжалом на поясе. По поводу второго парня Лина ничего сказать не могла, но ее удивило, что у него в руках ленточная «Саламандра» – оружие, которое не достать за пределами Аркаира. В животе образовалась неприятная пустота, она положила руку на рукоять «Толстяка».

– Заплутали, или какие-то неприятности? – Чони бодро приветствовал покупателей.

– Неприятности? Какие у нас могут быть неприятности? – пробормотал бородач, щурясь на охранников Чони.

– Места у нас здесь шебутные…

– Кто вы такие? – вмешалась Лина. – Я вас впервые вижу.

– Мы перед вами отчитываться должны, кого на сделки посылаем? – насупился бородач. – Я тоже хочу спросить: где мастер Берк? Мой человек с ним дела вел.

– Мастер Берк приболел и поручил мне проследить за сделкой. Но мы ждали тех, кто приходил в прошлый раз. Вас мы не знаем.

– Ага, а когда два дайла продавали, значит, знали, кто перед вами? – насмешливо спросил бородач.

Повисло напряженное молчание. Чони косился на Лину, та медлила. На сделку пришли чужаки. Крайне подозрительно. Впрочем, Лина тоже пришла с другими людьми.

Положение спас Чони.

– Нам все равно, кому товар толкать. Главное, не тупите. Двадцать дайлов, как обещали, – Чони достал саквояж и бережно поставил на стол. – Однако я что-то не вижу оттопыренных карманов с нашим золотом.

– Телеги не нашли, заплатим зериданскими камнями, – вперед вышла девушка-наемница. У нее был немного хрипловатый приятный голос.

– Милая, куда же ты камешки себе засунула? – хохотнул Чони.

– Не советую искать, – холодно ответила та.

– Да ладно, шучу. Мы, аркаирцы, любим пошутить.

– Еще вы любите своими богатствами торговать направо и налево, – поддела его незнакомка. – Говорите, вас Берк послал?

– Послал, послал… Товар смотреть будешь или трепаться всю ночь? – Чони вел себя нагло, рисуясь перед незнакомкой.

– Показывай, – наемница подошла к столу.

Ювелир Кентор, до этого мявшийся в сторонке, подскочил с лупой в руке. Чони открыл саквояж. В свете ламп блеснули дайлы.

Наемница обернулась к бородачу, тот пожал плечами.

Лине происходящее нравилось все меньше. Она присутствовала на многих сделках Берка, и эта выглядела странно. Кристаллы надо проверять, но покупательница не спешила. Неужели Чони прав: их хотели кинуть, а теперь, когда она привела кучу бойцов, проходимцы растерялись.

– Под кем ходите? – неожиданно спросила наемница.

– Что значит, под кем? – набычился Чони.

– Барон, Король, промышленники, Внутренний Взор?

– Ха! Мы сами по себе, поняла? – неожиданно соврал Чони. – Аркаир – свободный город. Ты имеешь дело со мной. Заруби это на своем прелестном носике, который ты не хочешь показывать.

– Дайлов столько откуда?

– Тебе не все ли равно?

– Не хотим уважаемым людям дорогу перейти. Так, откуда?

Расспросы наемницы все больше походили на допрос, и Чони вышел из себя.

– Не твое дело! Я сам себе хозяин. Проверяй и плати, или отсюда не уйдешь. Показывай камешки!

Телохранитель Чони угрожающе двинулся на девушку.

– Как скажете, – вздохнула та. – Мы все под Небесным Механиком ходим.

Наемница сделала шаг вперед, оказавшись рядом с бойцом Монаха, а затем резко взмахнула рукой. Головорез отшатнулся, держась рукой за горло. Девушка с окровавленным кинжалом бросилась на пол.

– Сука! – заорал Чони.

В тот же миг тишину мастерской разорвал треск огнедыхов.

Лину спасли хорошая реакция и сообразительность. Вместо того, чтобы схватиться за оружие, она юркнула за ящик с песком, один из тех, что предусмотрительно установила в мастерской. Над головой засвистели пули «Саламандры», полетели щепки. Помещение вмиг наполнилось дымом и запахом пороха.

Лина выхватила «Толстяк», взвела курок и выглянула из-за укрытия. Трое бойцов Монаха уже валялись на полу, четвертый отстреливался из-за соседнего ящика. Мастер Кентор, оказавшийся на линии огня, завалился на стол, прошитый очередью «Саламандры». Все трое врагов оставались на ногах. Наемница сидела на корточках возле стола и целилась из огнедыха в Лину.

Девушка вновь нырнула за укрытие. Она даже не пыталась отстреливаться, на четвереньках метнулась вглубь мастерской, перекувырнулась между ящиками и оказалась за перегородкой. В стену ударил смертоносный свинец, прошивая доски насквозь, но Лина не собиралась отсиживаться. К дальней стене была прислонена деревянная лестница, ведущая на чердак. Она взлетела по ней и откинула задвижку на люке. На чердаке царила темнота, но Лина знала, где окно на крышу. Пока добиралась, ударилась головой о деревянное перекрытие да так сильно, что едва не упала. Девушка схватилась за лоб и тут же услышала, что кто-то ломится на чердак вслед за ней. Она распахнула ставни и прыгнула на крышу. Под ногами захрустела мокрая черепица. Съехав к краю, Лина уперлась ногами в водосток, распласталась на кровле и навела огнедых на окно.

Появился преследователь. Лина едва не спустила курок, но в последний момент сдержалась. Человек вывалился наружу. Это оказался Чони, взъерошенный, из носа кровь, видимо, в темноте тоже поцеловал балку. Чони уставился на нее круглыми от ужаса глазами. Смотрелся он жалко, хотя Лина не поручилась бы, что сама не выглядит также.

Выстрелы в мастерской стихли. Лина поднялась и, балансируя, побежала по краю крыши. Сзади к дому примыкала пристройка, девушка спрыгнула на нее, а затем – в соседний двор. Она не оборачивалась, но чувствовала – Чони следует за ней.

За мастерской начался жилой квартал, лаяли потревоженные стрельбой собаки, однако рассчитывать, что кто-то прибежит выяснять, в чем дело, не стоило. Если в Порту ночью заварушка, стражники приходят утром, чтобы убрать трупы. Лина припустила со всех ног, подальше от мастерской, где только что разыгралась кровавая драма. Через пару кварталов обернулась: Чони отстал или побежал в другую сторону.

Даже убедившись, что за ней никто не гонится, Лина продолжала нестись со всех ног. Она была напугана и растеряна: смерть просвистела у нее над головой. Даже во время той первой перестрелки с наемниками ее дыхание не было таким обжигающим. Тогда Лина была уверена в себе, а в этот раз… Нет, нельзя сказать, что она струсила. Отчасти ей даже следовало гордиться собой: она сделала правильный выбор – бегство. В противном случае валялась бы на дощатом полу мастерской с пробитой грудью. Лужа крови и мозги на стене. Но почему такое произошло? Ошибся ли Берк, заключив сделку не с теми людьми? Или в чем-то просчиталась сама Лина? Что было бы, если бы она не привела людей Чони?

Сердце рвалось из груди, и девушка перешла на шаг. Улицы города затянуло утренней дымкой, в воздухе витали запахи моря и угля. Лина немного успокоилась и начала перебирать в уме подробности ночной встречи. Если судить по репликам наемников, они до последнего мига колебались, затевать ли перестрелку. Разговор походил на допрос. Те ли это люди, с которыми Берк имел дело в первый раз? Вернее, от них ли они пришли, как уверяли? Они знали про сделку, вплоть до числа дайлов, но что-то в их поведении было не так… Они сильно опоздали! На такие сделки приходят вовремя. Что если они перехватили настоящих покупателей по дороге? Вытрясли из них подробности и пришли поживиться? Им даже не пришлось стараться изображать из себя покупателей, Лина и Чони сами посчитали их таковыми.

Версия хорошая, только общую картину не меняла: ее развели и чуть не убили. Дайлов Лина лишилась. Как ни странно, сейчас девушка восприняла это спокойно. Главное, жива осталась и Чони, по сути, спасла. Может, он по-честному расскажет Монаху, как их обманули. Как отреагирует Дерваль, она даже гадать боялась.

На площади Потерянной Монетки царила предрассветная тишина. У крыльца копошились бездомные собаки: Смотритель, как обычно, оставил полные миски. Лина огляделась, проверяя, не шел ли кто за ней, и отперла дверь. Уже в квартире почувствовала, как от усталости дрожат ноги. Наемника кормят твердая рука и меткий глаз, но порою спасают именно ноги. Лине неожиданно стало так стыдно, что захотелось расплакаться. В один миг она лишилась работы, всех сбережений и, возможно, репутации. Уже сегодня все будут знать, что она бежала с поля боя. Захотелось забиться с головой под одеяло и не вылезать оттуда до конца дней.

Лина умылась. Долго и тщательно плескала холодную воду на лицо, словно желая смыть не только запах пороха, но и всяческие воспоминания об этой страшной ночи. Никаких истерик. Она должна вести себя, как и положено стойкой рыжеволосой стерве. Надо появиться сегодня в «Четырех паротягах», где собираются портовые наемники, выяснить, что о стычке рассказал Чони, и сообразить, как обернуть ситуацию в свою пользу. Она не сопливая девчонка, она справится. Промахи случаются у всех. Плевать на эти дайлы, Берка, Чони. Она выжила. Небесный Механик хранит ее.

Неожиданно нахлынула усталость. Бессонная ночь и перестрелка дали о себе знать. Лина прилегла на матрас и тут же провалилась в сон…

В дверь забарабанили. Лина подскочила и схватила огнедых.

Стук повторился. Лина, бесшумно ступая босыми ногами, подкралась к двери, держа наготове оружие. Ничего хорошего она не ждала: либо неизвестные наемники вышли на ее след, либо люди Монаха, либо стражники. Еще неизвестно, что лучше.

– Эй! Если ты там, открой! – раздался голос Чони.

Лина выдохнула, опустила огнедых:

– Сейчас.

Она отперла дверь. Чони ввалился внутрь.

– Кого ты нам привела?!

Парень был взбешен и растерян одновременно. Пришел он, к счастью, один. Лина захлопнула дверь и засунула огнедых за пояс.

– Не надо на меня всех крогов вешать! Я не знаю, с кем мастер Берк вел дела.

– Они четверых наших положили и Кентора завалили!

– Это ты привел бойцов, которые стрелять не умеют, – возмутилась Лина.

– Нас как щенков сделали! Крог тебе в задницу. Я, когда к Монаху шел, все молитвы, какие знал, прочел. Думал, он меня кончит, – Чони ударил себя рукой по лбу.

Лина в душе посочувствовала Чони. Впрочем, выбор у него был невелик: идти с повинной к хозяину, бежать с острова или повеситься.

– Их ищут? – осторожно спросила она.

– Еще как! Монах всех на уши поднял. Наемников трясут на постоялых дворах, на дирижаблях в Порту уже наши люди… Я сам сейчас туда пойду – бородача я запомнил, девку, думаю, по голосу узнаю. Только бы успеть их перехватить, пока они к себе в Брадос не рванули.

Лина в сомнении покачала головой:

– У них «Саламандра», и этот парень из нее палил четко. Это наши, аркаирцы.

– Какие еще «наши»! Кто против Барона пойдет, дура! Если только кто из Внутреннего Взора крысятничает, но и они бы не посмели на нас тявкать!

– Да, но только ты…

Лина осеклась. Она вспомнила, что Чони соврал покупателям, будто они сами по себе. Про Черного Барона он не сказал. Откуда наемники могли знать, на кого руку поднимают!

Лина промолчала. Она почуяла, что Чони может и не захотеть сейчас это признать. Надо выяснить, что он наплел Монаху.

– Что Дерваль? – спросила с замиранием сердца.

Чони хмуро посмотрел на девушку.

– Как сама думаешь? Наших людей перестреляли и два десятка дайлов увели.

– Там моих два было. Это все, что я скопила. У Монаха наверняка не последние.

– Совсем рехнулась – его дайлы считать! Монах рвет и мечет. Между нами говоря, он эти дайлы рассчитывал за спиной Барона толкнуть. Теперь все наружу вылезло, и ему перед хозяином ответ держать. Кого ему винить?

Лина почувствовала, как невидимая когтистая лапа поскребла у нее в животе.

– Я ни при чем. Это вообще не те наемники. Я уверена.

– Монаху начхать, в чем ты уверена. Он подумал, что ты этих тварей привела, а потом нас бросила.

У Лины даже дыхание перехватило от возмущения:

– Ты что несешь! Ты ему такое напел?

Девушка схватила парня, который был на голову выше нее, за ворот рубахи.

– Мы чудом уцелели. И без меня бы ты не выбрался.

Чони сбросил ее руку.

– Дура! Если бы я тебя топил, сейчас бы наши бойцы тебя на куски рвали. Я сказал, что мы отстреливались до последнего, но против «Саламандры» не устоишь. Только Монаху это неинтересно: сегодня к вечеру весь Порт будет смаковать, как его людей, а значит, и его самого, отымели. Капитан небось руки потирает от удовольствия.

Капитаном звали еще одного помощника Барона, заклятого соперника Дерваля. Капитан приглядывал за потоками контрабанды на севере острова, где были рудники и мастерские Семи Шахт. Монах следил за южным берегом, за Портом.

– В общем, я на Монаха теперь долго буду задарма работать: ребят не уберег, сделку профукал. Ты же…

– Я ни при чем, – упавшим голосом повторила Лина.

– Ты их привела, – вздохнул Чони. – Я верю, что ты их не знаешь, и Монаха убедил, иначе бы сейчас мы тебя пытали, где этих ублюдков искать. Но пока не тронем… Пока… Монах все равно тебя крайней назначил.

– В смысле – крайней? – Лина ухитрилась произнести эту фразу твердым голосом.

– Ты ему должна восемнадцать дайлов. Он дает три дня, чтобы их вернуть.

Лина разинула рот.

– Какие дайлы… Откуда?! Ты же знаешь – у меня нет.

– Какая мне разница! – взорвался Чони. – Придумай что-нибудь: укради, убей пурпурного банкира. Вон, у сыночка Берка возьми. Обнеси его дом. Выпытай у него, как сейф вскрыть. Стражи бояться теперь нечего. Лучше уж на рудники попасть, чем Монаху долг не вернуть. Короче, три дня – потом пеняй на себя.

– Сволочь! Почему не сказал, что это ты решил у него дайлы взять?

– Ты ко мне сама пришла. В общем, влипли мы с тобой по своей дурости и жадности, – он вздохнул и добавил сочувственно, – но ты больше.

– Подонок.

– Зря ты так, – покачал головой Чони. – Если бы не я, Монах тебе и трех дней не дал бы. Ищи дайлы. Ну, и молись, чтобы мы этих ублюдков поймали.

– Пошел вон!

Чони понурился и направился к выходу. На пороге обернулся и добавил глухо:

– Бежать только не вздумай. Монах про твою сестру знает. Она за тебя ответит.

Ярость комом подкатила к горлу, и Лина выхватила огнедых. Про сестру Монаху мог рассказать только Чони.

– Вон!

Парень взялся за ручку двери:

– Но я бы на твоем месте сбежал. Сестру убьют быстро, а тебя… Ну, ты знаешь, как Монах приговоры выносит.

Лина молча взвела курок. Чони поспешно вышел.

2. РАСХИТИТЕЛИ

Дверь в Никуда

Хотя история Лабиринта насчитывает не одну сотню лет, многие его секреты до сих пор не раскрыты. Благодарить за это стоит Древних механиков – наследников Небесных воинов. Сперва они основательно изрыли окрестности Дворца и горы Леры, на которой он стоял, а затем приложили немало усилий, чтобы замаскировать свои открытия. Если большинство грандиозных механизмов были созданы Небесными воинами, то потайные комнаты, хитроумные ловушки и запутанные тоннели были уже трудом их учеников. Так появился Лабиринт.

Затем наступило Темное столетие, в течение которого на Аркаир волнами накатывались завоеватели с обоих материков. Чтобы выстоять перед натиском врагов, Древние механики создали сокрушители – стальные летающие корабли, со всех сторон покрытые броней. Летающие крепости решили исход войны, обратив в бегство всех врагов, которые хотели присвоить себе наследие загадочных невов.

Увы, сокрушители, наводившие ужас на самых кровожадных завоевателей Яра, не смогли помочь механикам одолеть другого страшного врага, появившегося в самом конце Темного столетия. Пятнистая хворь. Как гласят легенды, за считанные месяцы некогда цветущий город превратился в кладбище. Древние тщетно пытались найти лекарство от страшной болезни. Последние оставшиеся в живых пришвартовали сокрушители у Дворца и скрылись в глубинах Лабиринта, откуда уже не вышли.

Несколько месяцев Аркаир стоял обезлюдившим и притихшим, и никто из соседей не смел приблизиться к проклятому месту. Но в конце концов жадность и любопытство пересилили осторожность. На остров высадились мародеры. Оказалось, что пятнистая хворь, выкосив все население Города небесных воинов, упокоилась и сама. Тогда за Аркаир вновь развернулась ожесточенная битва. Выиграть эту схватку посчастливилось наемнику До-Ку Ламерато, который перебил всех конкурентов и захватил Дворец. Он оказался единоличным хозяином богатств Аркаира, включая его главное оружие – сокрушители. Возможно, будь До-Ку простым искателем поживы, история Аркаира сложилась бы по-иному. Однако воин был амбициозен. На руинах владений Древних механиков До-Ку воздвиг свое королевство, положив начало Первой династии – династии Ламерато.

Прикарманив Аркаир, До-Ку, тем не менее, не смог завладеть всеми его секретами: одни сгинули вместе с Древними механиками, другие были надежно спрятаны в тоннелях и потайных комнатах Лабиринта. Даже для того, чтобы запустить сокрушители, Ламерато потребовалось немало времени. Для изучения принципов работы странных механизмов До-Ку создал Гильдию механиков. Лучшие мастера со всего света старались попасть в ее ряды. Год за годом мастера заново познавали принципы работы механизмов Дворца, а затем начали создавать свои.

Наибольшее число секретов Небесных воинов и Древних механиков было раскрыто во времена Первой и Второй королевских династий. Однако и после Революции гильдий мастера время от времени находили заброшенные залы и неизвестные механизмы. Иногда секреты таились у них прямо под носом. Так произошло с загадкой на третьем подземном уровне Дворца, получившей название Дверь в Никуда.

Это была массивная железная дверь, замок которой запирался хитрой головоломкой. Слева от двери в стену были вделаны нескольких десятков небольших железных панелей со старинными рунами, а над ними – круглый диск, разделенный на двенадцать секторов. Каждый поворот диска и нажатие на панель приводили в действие скрытый рычаг внутри стены. Правила гильдии запрещали механикам силой вскрывать потайные комнаты, чтобы не повредить скрытые механизмы, да и просто ради безопасности. Были случаи, когда силовое вторжение активировало скрытые ловушки: пол уходил из-под ног, падали железные решетки с шипами, помещение заполнялось отравленным или горючим газом, воспламенявшимся от малейшей искры. Во время Первой династии одна такая сработавшая ловушка привела к грандиозному пожару, уничтожившему часть третьего уровня Лабиринта. В общем, безопаснее было головоломки решать. Правильную комбинацию для открытия этой двери подобрали в конце Второй династии, династии Азура. К своему удивлению королевские мастера обнаружили за дверью лишь каменную стену. Лучшие умы гильдии так и не сумели понять, что это значит.

Уже после революции при разборе архивов поисковики-подземщики обнаружили древние свитки со схемами тайных комнат, вход в которые закрывали огромные каменные блоки. Возникло предположение, что Дверь в Никуда из их числа, стена за ней – фальшивка, а значит, подобранная комбинация неверна. Механики вновь стали подбирать код, отчаявшись, даже аккуратно вскрыли часть стены за панелями, но обнаружили, что рычаги уходят вглубь стены, где скрыт сам механизм и противовесы. Возможно, Дверь в Никуда так бы и хранила свою тайну, но за нее взялся лидер фракции подземщиков мастер Шан. Решить эту головоломку он хотел еще в молодости, пару раз брался, но отступал. В очередной раз он вернулся к ней полгода назад. Шан использовал новый инструмент: трубку с расширяющимся концом, наподобие той, которой лекари слушают биение сердца больного. Шан утверждал, что при правильном нажатии панели звук, доносящийся из глубин стены, имеет особое звучание. Его помощник вращал диск и нажимал на панели, а сам Шан, прислонив трубку к стене, слушал и делал пометки в блокноте.