Жизнь прекрасна!

– Хочу.

Девушка стала читать. Сергей не вникал в смысл слов. Он просто слушал её голос и наслаждался им. Когда она замолчала, он сказал:

– Спасибо. Ты хорошо читаешь.

– Ты тоже. Прочти.

Сергей растерялся. Он не знал не только это стихотворение, но и вообще ни одного.

– Извини. Мне некогда.

– Ладно. Ты звони.

– Позвоню. До свидания, – и он повесил трубку.

«Неужели она не догадалась, что я не Коля? А мне надо было сразу же признаться ей. Выходит, я её обманул, а она будет надеяться и ждать. Могу ли я обмануть её ожидания?» – он шёл домой, а в голове путались мысли. И никак не мог он отогнать мысли об этой далёкой незнакомой девчонке.

Мать заметила его угрюмый вид.

– У тебя что-нибудь случилось?

– Мам, можно ли обманывать человека ради его же счастья? – спросил вдруг Сергей, удивляясь сам своему вопросу.

Мать удивлённо посмотрела на него, но ничего не ответила. А Сергея впервые в жизни мучила бессонница. В школу он пришёл рано (что до этого не замечалось) и сразу же зашёл в школьную библиотеку.

– Здравствуйте, – сказал Сергей и попросил, – мне надо стихи Лермонтова.

– Пожалуйста, – библиотекарь подошла к книжным полкам, пробежала глазами по коркам книг и достала томик Лермонтова.

Сергей помнил только первые две строчки, и ему пришлось перелистать всю книгу. Уроки пролетели быстро, и за это время Сергей выучил стихотворение. Он сам не понимал, как это ему быстро и легко удалось. Может, стих был не сложным, а может, желание слишком большим. И когда он возвращался домой, то на ходу повторял его. Дома он встал перед зеркалом и несколько раз прочитал его вслух. Получалось у него вроде бы неплохо. В комнату заглянула мать:

– Учишь стихи?

– Да.

– Задавали?

– Нет. Я сам. Просто решил выучить, – краснея, ответил Сергей.

Мать, как и накануне, странно посмотрела на него и молча закрыла дверь. Сергей ходил по комнате, не зная, что делать. Потом сел, выучил уроки и снова посмотрел на часы. Было ещё слишком рано. Он ждал вечера, чтобы позвонить ей и признаться во всём.

«Так зачем же я учил стих?» – вдруг спросил он себя и тут же ответил: «Просто так».

Он снова долго бродил по улицам города, пока опять не очутился около той самой телефонной будки. Сергей снова, против своей воли, набрал легко запоминающийся номер. Она сразу же взяла трубку, словно ждала и знала, что он позвонит.

– Привет.

– Привет, – ответила она всё так же тихо и нежно. И от этого простого «привет» сразу стало легко на душе.

– Как у тебя с ногами?

– Всё так же. Как у тебя тренировки?

– Нормально. – Он немножко помолчал. – Хочешь, я прочитаю стихи?

– Конечно, хочу.

Он почувствовал, как девушка обрадовалась, и тогда он начал читать. Только сейчас он понял смысл, всю глубину и тайну слов. Перед глазами стояла девушка «не с гордой красотою», с большими грустными глазами. Прочитал он их с большим воодушевлением, они немного помолчали.

– Хорошие стихи, правда, Коля?

– Да. Отличные. – Он не знал, о чём ещё говорить, и поэтому молчал. Но девушка спасла положение.

– Мне вчера купили кассету, но она оказалась порванной. Ты бы зашёл, заклеил, – попросила она. Сергей не мог отказать ей.

– Хорошо, я приду как-нибудь.

– Конечно, ты же рыцарь. Ты – единственный рыцарь, который не вымер.

– Они не вымерли, а просто уснули. В них сейчас нет необходимости. Девушки способны сами защитить себя.

– Может, ты и прав.

Сергей на миг представил себя в доспехах, на белом горячем коне, а рядом её – красивую и милую. А он обманывал её. Сергей уже собрался признаться в обмане, но не успел, девушка вдруг вскрикнула:

– У тебя же тренировка начинается. А я тебя задерживаю, – виновато сказала она.

– Ничего, – с грустью прошептал Сергей. – Я ещё позвоню. До свидания.

– Звони. Я буду ждать, – она положила трубку.

Сергей и не заметил, как пролетело время. На улице было уже темно, и без шапки холодно.

Мать его встретила вопросом:

– Где ты ходишь?

– Гулял, – хмуро ответил Сергей и, подумав, что этого будет мало, добавил. – Мне надо было позвонить другу.

– Позвонить? – удивилась она. – Тебе домашнего телефона мало?

Сергей как-то не подумал об этом. Но тут же нашёл ответ:

– Я звонил с телеграфа. – Он пошел в свою комнату, захватив с собою «Справочник телефонов». Он долго сидел над книгой, пока не наткнулся на знакомый номер.

– С. П. Гаврилов, улица Октября, дом 17, квартира 5, – прошептал он, – это же недалеко, совсем рядом. А я шёл мимо этого дома в парк, чтобы позвонить ей.

«Надо бы сходить, заклеить. Ну, как я пойду? Что буду говорить? Как посмотрю ей в глаза? Всё! Хватит! Больше не следует ей звонить!»

Он разделся и лёг спать, стараясь не думать ни о чём. Он ещё не догадывался, что эта незнакомка запала в его душу, что она будет звать его куда-то в неизвестность.

Возвращаясь из школы, Сергей сделал небольшой крюк, чтобы пройти по улице Октября. Около дома №17 он остановился и окинул его взглядом. Вот где-то здесь живёт его прекрасная дама. Он очнулся тогда, когда дверь её квартиры уже открылась. Перед ним стояла высокая, красивая женщина.

– Вы к Вике? – спросила она.

– Да.

– Проходите.

Сергей зашёл, снял пальто, ботинки

– Проходите, – повторила женщина, – она в своей комнате.

Сергей без труда догадался, где комната Вики, – оттуда раздавалась музыка. С замирающим сердцем он зашёл и увидел её. Это была девушка среднего роста, аккуратная, симпатичная, с большими глазами, в глубине которых струился далёкий, призрачный свет.

– Здравствуйте.

– Здравствуй, – Вика внимательно и чуточку удивленно смотрела на него. – Тебя прислал Коля?

– Да. – Облегчённо ответил Сергей, – он говорил про кассету.

– А он опять занят? – в голосе слышалась грусть.

– Да, – Сергей опустил глаза.

– Садись.

Он сел, она принесла кассету, клей, отвёртку и села рядом. В комнату заглянула мать.

– Виктория, я ухожу на работу, а ты не забудь напоить гостя чаем с пончиками.

– Хорошо.

Сергей чувствовал её взгляд, и ему было не по себе. Руки почему-то дрожали. Наконец-то кассета была в порядке.

– Пошли пить чай. Тебя как зовут?

– Сергей. Спасибо, я не хочу.

– Пошли, пошли. Мама очень вкусно готовит пончики.

Пончики были превосходными. Сергей справился с волнением, вернулся в свою колею. Они сидели вдвоём. Смеялись. Сергей рассказывал о своих детских похождениях (у шалунов их предостаточно) и о школьных делах. Ему нравился её смех, искренний и звонкий. Дольше задерживаться было неудобно, пора было прощаться. И опять вместо того, чтобы признаться ей, он просто сказал «До свидания» и на короткое время задержал её маленькую тёплую ладонь. А вечером он снова побежал в парк, к знакомой будке. Почему-то только из неё ему хотелось звонить ей.

– Это ты, Коля?

– Я. Тебе починили кассету?

– Да, спасибо. Как у тебя дела?

– Нормально.

– Ты не забыл, какое завтра число?

– Пятое. А что?

– У меня ведь день рождения. Ты придёшь?

– Не знаю, – растерянно ответил Сергей.

– Приходи, обязательно приходи. Я буду ждать тебя, – в её голосе была такая мольба, что он не мог отказать.

– Я приду.

Он не спеша возвращался домой. Всё, всё кончено. Больше нет смысла играть и притворяться. Конечно, он завтра пойдёт к ней. Подарит ей подарок и скажет: «Извини, это был я». И это будет финалом. Сергей тихо зашёл домой и пока раздевался в прихожей, услышал разговор родителей

– Ты заметил, что наш сын в последнее время какой-то странный? – это говорила мать.

– Да, заметил. Он влюблён.

– Влюблён?

– Узнаю в нём себя. Я тоже был таким, когда впервые увидел тебя. Помнишь?

Сергей не стал слушать их воспоминания, а незамеченный проскользнул в свою комнату и бросился на кровать

«Влюбился? – стучало где-то в висках. – Так вот, значит, какая она, любовь». Но радости от этого было мало, хотелось кричать и плакать.

После уроков он зашёл в магазин. У него было немного денег, и он решил купить в подарок духи и искусственные цветы. Он уже выбрал цветы и стал читать название духов, которых на прилавке было огромное количество. Его привлекли одни, в красивой коробочке, с не менее красивым названием «Первая любовь». Правда, денег не хватало, и пришлось цветы положить на место, зато он купил хорошие духи с названием, которое подходило к его состоянию.

Сергей долго не решался позвонить в дверь. Сегодня должно было всё открыться, а ему не хотелось этого. Он предпочёл бы использовать чужое имя, лишь бы слушать её чудотворный голос. Но рано или поздно это должно было случиться.

Она открыла дверь сразу. Сергей даже от неожиданности вздрогнул. Она была в голубом, пышном платье, которое так шло к её голубым глазам. Прекрасная и неповторимая.

– Здравствуй.

– Здравствуй, Сергей.

– Извини меня, Вика, это был я, – тихо и почти неуверенно сказал он.

– Я знаю, – спокойно ответила она. – Заходи. Я ждала тебя.

Сергей натянуто улыбнулся и зашёл в квартиру.

1992

Ночь под дождём

Рита позвонила в обед. Или домашний телефон барахлил, или в городе, на почтамте были большие помехи, но слышимость была просто ужасной.

– Я тебя плохо слышу, – кричала в трубку Людмила Николаевна.

– Я приеду сегодня, в девять часов вечера, – кричала на другом конце провода дочь. – Пусть папка встретит меня.

– Хорошо, хорошо, – только и успела ответить Людмила Николаевна, как связь оборвалась.

Жили они в деревне, которая находилась от трассы в пяти километрах бездорожья. И Рита, учившаяся только на первом курсе института, заранее созванивалась с родителями, чтобы отец встречал её. И только сейчас Людмила Николаевна вспомнила, что муж находится в командировке. «Ничего, – поспешила она успокоить себя. – Сейчас весна, дни длинные, светлые. Придётся дочке пешочком пройтись». Тут с улицы сынок вернулся, чем окончательно перевел материнские думы на свою персону. Он в последнее время стал всё чаще пропадать у соседей. Те только недавно переехали к ним в деревню, да вот слухи впереди бежали и вопили. Неблагополучное семейство, и это ещё слишком мягко сказано. Родители злоупотребляли алкоголем, тут и к ворожее не ходи. На работу устраиваться не торопились, или вообще это в их планы не входило. А их единственный сыночек, несмотря на свои молодые годы, успел побывать в местах не столь отдаленных. Он-то устроился слесарем в мастерские, а по вечерам обустраивал новое жилище: что-то там прибивал, пилил, строгал, красил. Вот и от сына пахнуло свежей краской.

– Ты опять был у них? – она перешла сразу в наступление. – Я тебе запрещаю бывать у него. И вообще, я не совсем понимаю, что может связывать тебя и этого тюремщика?

– Он попал туда по судебной ошибке.

– Конечно! Они все так говорят.

– А дети не в ответе за своих родителей, – продолжил сын, не заостряя разговор на первом пункте, – ты сама мне об этом говорила.

– Яблоко от яблони недалеко падает.

– Твои поговорки часто противоречат друг другу.

– Тебе просто ещё рано всё понимать. Жизнь – сложная штука.

– Рита звонила? – Юра перевёл неприятный разговор на другие рельсы.

– Звонила, – Людмила Николаевна и правда быстро переключилась на другую проблему.

– Сегодня приезжает. А отец только к утру обещал. Не знаю теперь, что и делать.

И пока она находилась в раздумьях, Юрка наспех перекусил салатом и вновь выскочил на улицу. И вновь направился к новоявленным соседям. Виктор заканчивал ремонтировать старенький мотоцикл неизвестной модели, потому как был собран из того, что смогли найти.

– Витя, у меня к тебе дело.

– Какое?

– Ты же знаешь мою сестру, Риту?

– Видел пару раз.

– Она сегодня приезжает. Вечерним автобусом, около девяти. Надо бы встретить её на трассе. Мать просила. – Пришлось для полной уверенности пойти на обман.

– Тетя Люда? – Витя удивился. Женщина вообще игнорировала их, а уж если они и встречались случайно, то Виктор всегда сталкивался с холодным, колючим взглядом.

– Да, – Юра по наивности лет, продолжал виртуозно врать, не задумываясь переиграть.

– Ладно, встречу, – Витя тоже не особо вникал в суть разговора. Попросила и попросила, что только не случается в жизни. Положительные повороты тоже имеют право случаться.

К вечеру погода совсем испортилась: подул северный холодный ветер, пригнав жирные и иссиня-чёрные тучи. «Будет дождь. Непременно будет дождь, – подумал Виктор. – Хорошо бы вернуться до дождя. Иначе развезет дорогу, и придётся ожидать ее просушки».

Увы, надежды не оправдались. Не успел он доехать до остановки, как начался проливной дождь. Прямой, без ветра, грозившись затянуться на несколько часов. Витя загнал мотоцикл на остановку, закурил. Прислушался к набирающему силу и мощь дождю. Он старался не пропустить шум автобуса, но рёв стихии мешал сосредоточиться. Земля быстро насытилась влагой, и теперь она собиралась на поверхности, образовывая пузырящие лужи и ручейки. Воздух очистился от микрочастиц пыли, стал чистым и освежающим. Время стремительно приближалось к девяти часам. Наконец-то Виктор услышал скрежет тормозов. Не задумываясь, он выскочил в сплошную стену дождя и добежал до автобуса в тот миг, когда из него вышла Маргарита.

– Здравствуй, – сказал он ей, схватил сумку и бросился обратно. И хотя на всё про всё он затратил минимальное количество времени, промок до нитки. Следом под спасительный козырёк остановки забежала девушка, стряхивая дождинки с зонтика. Недоумённо посмотрела на нового соседа, чей внешний вид сейчас желал быть лучшего. Отвернулась, глядя на неутихающий дождь.

«Что он здесь делает? Такое чувство, как будто он ждал именно меня?» – мелькнули мысли, заставляя вновь бросить взгляд на Виктора. Тот старательно выжимал рубашку.

– Ты застрял тут из-за дождя? – хотелось, чтобы он ответил утвердительно.

Но Витя не оправдал её ожидания, ответив спокойно:

– Нет, тебя ждал.

– Меня? – удивиться всё-таки пришлось. – Зачем?

– Твоя мать просила.

– Мама? – Рита окончательно растерялась. Чего-чего, а вот такого она ну никак не ожидала. Тем более от матери. И не знала, что ответить. «Это уж слишком. Как она только на это решилась? Лучше ничего не могла придумать? Глупо и смешно. А ещё и страшно»

Она снова стала наблюдать за дождиком и даже не услышала, как Виктор подошел и встал рядом.

– Надолго затянулся, – сказал он, чем заставил Риту вздрогнуть от неожиданности. Она резко повернулась, и их взгляды пересеклись.

– Жалеешь, что приехал?

– Да нет, – он пожал плечами. – Я вообще-то люблю грозу. Смотри, какая сила! Какое величие! Как грозен гром, и как горда молния! Сколько в этом торжества и свободы! Дух захватывает. Природа словно показывает человеку, кто истинный хозяин на планете Земля.

– А я не люблю, – тихо ответила Рита. Её боевой настрой как-то испарился. – Я боюсь грозы.

– Значит, ты предпочитаешь тихое, спокойное, равномерное течение жизни?

Вопрос вновь вернул девушку в первоначальное душевное состояние. Смесь тревоги и озлобленности.

– А ты наверняка предпочитаешь шумную жизнь? Вино, танцы, драки? Воровство?

Последнее слово вылетело необдуманно, но всё же вырвалось. Витя едва заметно вздрогнул, тень пробежала по лицу, погасив огоньки в глазах. Он вернулся к мотоциклу, натянул влажную рубашку, закурил. Молчал, а потом хотел что-то ответить, но Рита опередила:

– Только не говори ничего в своё оправдание. Я в этом не нуждаюсь. Мне это не интересно.

Они достаточно долгое время молчали, и лишь шум непрекращающегося дождя нарушал тишину.

Витя не вытерпел первым, подошел к выходу, встал рядом. Молча, протянул сигареты:

– Угощайся.

– Я не курю.

– Зачем казаться лучше, чем ты есть на самом деле. Тут нет публики. – Он усмехнулся. Не по-доброму как-то усмехнулся.

– А ты злой. – Чувство самосохранения полностью отсутствовал у Риты в этот вечер.

– Да, я злой! – тон лишь подчёркивал сказанное. – Все тюремщики ужасно злые! Им просто не терпится что-нибудь натворить и вернуться за решётку.

Гримаса исказила его лицо, он отошел и пнул в сердцах по колесу мотоцикла. И только сейчас, когда холодок пробежал по спине, она поняла, что ведёт себя вызывающе, и где-то даже рискованно. Но прислушавшись к себе, она вдруг осознала, что это не страх. И вообще, Витя же не какой-то там рецидивист, он не может вызывать чувства страха и опасения. Даже как-то наоборот, ничего кроме жалости и сочувствия. Вспомнились рассказы отца о том, что все в мастерских насмехаются над Виктором, намекают на его прошлое, и даже открыто издеваются. Он же в ответ предпочитает промолчать и скрыться с глаз. Переживает в одиночестве. Рита подошла, достала из пачки сигаретку, но так и не прикурила.

– У тебя есть друзья?

– Нет. Зачем?

– То есть? – удивилась Рита. – Друзья помогут в трудную минуту.

Он долгим взглядом вгляделся в ее глаза и тихо пояснил:

– Иногда друзья просят от тебя слишком большие жертвы, которые потом ими же быстро забываются. Так что с некоторых пор я предпочитаю в трудные минуты обходиться своими силами. – Он встал с мотоцикла и прошелся из угла в угол. – И вообще, я разочаровался в людях. Это злые и жестокие звери. Я ненавижу мир, в котором мне приходится выживать. И чувствую, что силы мои на исходе, и жить как-то уже не хочется. Надоело, всё надоело.

– Да ты что? Разве так можно? Вся жизнь еще впереди. А с такими мыслями и настроением – только мучение.

– Вот я и мучаюсь. Живу и ненавижу.

– Ты просто ожесточился из-за прошлого. Может, тебе следует уехать куда-нибудь, сменить обстановку. Туда, где прошлое не станет доставать тебя.

– От себя не убежишь. А от людей тем более. Ты ничего не знаешь.

Последние слова задели Маргариту. Уж больно Виктор выставляет себя знатоком жизни и его обитателей. Зло вновь начинало закипать в ней.

– А ты знаешь? Если тебе так плохо, что даже жизнь стала ненавистной, то почему бы тебе не перерезать вены? Молчишь? А я знаю, что такие люди не полезут в петлю. Одними только разговорами будут отравлять существование окружающих, и более ничего. Ты же эгоист, и ужасно боишься костлявую. Вся твоя философия сводится к одному – почему всем должно быть так хорошо, если мне хреново? Непорядок! Надо и другим попортить жизнь! Вот и вся философия. Ты всю жизнь станешь мешать кому-либо.

Она подошла к нему вплотную. Заглянула в глубину глаз его. И где-то там, на самом донышке, под напущенным слоем безразличия и озлобленности, она прочитала тоску и печаль. А мысли неслись на невероятных скоростях: «Он играет. Он скрывает истинные чувства и мысли. Он раним. Он одинок. В нем кипят невостребованные нежность и тепло. А как красивы его глаза. Девчонкам на зависть». Казалось, целая вечность пронеслась, пока они смотрели в глаза друг друга.

«Что со мной?» – Рита встряхнула головой и отошла. Спички ломались в руках, которые беспричинно мелко дрожали. Она бросила мимолетный взгляд на Виктора. Тот тоже очнулся от необъяснимого гипнотического состояния, и протирал глаза. Дождь между тем сбавил обороты и пошел на убыль. Зато ночь вошла в свои права. Тёмная беззвёздная ночь. Рита взглянула на часы. До утра еще было далековато. «Мне надо домой. Мне просто необходимо домой. Иначе я сойду с ума». Она наконец-то смогла зажечь спичку и закурила. И голова слегка закружилась, и горячий воздух вызвал приступ кашля. Витя резко подошел к ней, взял сигарету из ее рук и выбросил на улицу. Попав в центр лужи, она зашипела и погасла. Проводив ее взглядом и вздохнув, Рита посмотрела ему в глаза, собираясь произнести очередную тираду недовольства, но промолчала. Демонстративно прикурила новую сигарету и вызывающе посмотрела на него. Виктор вдруг сильно обнял ее за плечи и припал горячими губами к ее влажным чувствительным губам. Риту обдало жаром, она потеряла нить времени и пространства. И лишь когда сигарета, догорев, обожгла её пальцы, она очнулась и вернулась в реальность. Она оттолкнула его и вскрикнула:

– С ума сошел!

Рита выскочила на улицу, быстро-быстро пошла в сторону села. «Дура! Какая я всё-таки дура! – кричала её душа. – Почему я позволила ему сделать это? Где моё благоразумие?».

А меж тем дождь, отдохнув немного, вновь принялся обильно проливать свои слёзы. И Маргарите пришлось вернуться под крышу остановки. Виктор даже не обернулся.

– Никогда. Слышишь, никогда больше не подходи ко мне.

– Прости, – тихо ответил он, так и не обернувшись.

И вновь они молчали, и только шум дождя нарушал тишину. Но вскоре послышался шум мотора, и спустя некоторое время около остановки остановилась грузовая машина. Хлопнула дверка, и на пороге появился мужчина.

– Папка! – обрадовалась Рита.

– Еле проехал. Дорогу развезло. – Он даже не взглянул на Виктора. Взял сумку, и они с Ритой ушли. Оказавшись в кабине, Рита почувствовала озноб и от холода, и от переживания. Развернувшись, они проехали мимо здания остановки. Рита не удержалась и посмотрела. Виктор стоял на пороге, скрестив руки на груди, и проводил машину взглядом. В темноте трудно было что-либо прочитать в этом взгляде.

Новый день застал Виктора в дороге. Ехать по раскисшей дороге не предоставляло возможности, и ему пришлось толкать мотоцикл. Дело было трудным, отнимающим много сил. Приходилось часто останавливаться, чтобы отдышаться и привести дыхание в порядок. Это ему легко удавалось, чего нельзя было сказать о мыслях. Как он не старался думать на отвлеченные темы, у него не получалось. Всё равно мыслительная деятельность приводила его к Маргарите. «Классная девчонка. Симпатичная. С характером. Умная. Разобралась в моих проблемах и дала дельный совет. Может, и правда мне следует сменить обстановку. Уехать туда, где никто не знает о моём тёмном прошлом. Подружиться с кем-нибудь и попробовать начать жизнь с чистого листа.

А Рита? А что, Рита? Мне так хочется иногда встречаться с ней. Или хотя бы от Юры узнавать о ней последние новости. Надо остаться. И не только ради неё. Надо остаться и доказать всем, что я – не пропащая личность. И Рите, и её родителям, и на работе. Всем».

Вдруг он увидел в однообразной грязной картине, что наблюдал перед собою, красные резиновые сапожки. Он медленно поднимал глаза: джинсы, куртка, белый шарфик. Маргарита! Она стояла посередине дороги, в двух километрах от деревни, и просто смотрела на него.

– Ты, наверное, замёрз. Я принесла тебе куртку, – сказала она.

– Спасибо. – Витя взял куртку, надел, по-прежнему не отрывая взгляда от неё. Не веря, что это реальность. И тут она улыбнулась. В первый раз она ему улыбнулась. И эта улыбка была самой прекрасной, самой красивой, самой очаровательной на свете. Он с небольшой долей неуверенности улыбнулся ей в ответ.

1992

Четыре часа в пути

Наконец-то контролёр проверил билеты, дверка «Икаруса» мягко захлопнулась, и автобус тронулся. За окнами поплыл город с его высотками, редкой зеленью и горячим асфальтом. Поскорей бы вырваться из этого шумного и пыльного мегаполиса. Быстрей бы туда, где чистый воздух, нетронутая природа, голубая гладь озёр и рек. Вырваться на чёрную ленту автострады, что, извиваясь змейкой, манит куда-то в светлые дали.

Павел горел огромным желанием вырваться в деревню. Там, в забытой богом деревушке, живут родители. И он едет к ним провести отпуск. Время было выбрано очень удачно: рыбалка, ягоды и сенокос. Всё то, что он любил и почему так сильно успел соскучиться. И нежная рябь голубой глади воды, и опьяняющий аромат свежескошенной травы. Он сидел один и смотрел, как слишком долго и навязчиво пробегает за окнами город. Но вот наконец-то автобус вырвался на оперативное пространство, и, прибавив скорость, покатил среди зелёных полей и посадок белоствольных берёз. Павел привёл кресло в полулежащее состояние и закрыл глаза. Старался уснуть, чтобы быстрее пролетели эти четыре часа. Всего-то двести сорок минут отделяли его от встречи с отчим домом и отголосками детства.

На соседнем ряду кресел, за спиной, послышались голоса.

– Мама, я пить хочу.

– Сейчас. Я достану.

Павел замер, напрягся. Он хотел тут же обернуться, но заставил себя не принимать поспешного решения. Этот голос словно вырвался из прошлого и растревожил сердце. Он нажал кнопку, и кресло приняло изначальное положение. Сердце билось, словно от страха. Нет, здесь нет места сомнениям. Это она! Этот сладкий, сочный голос принадлежит ей. Алена, Алёнушка! Сколько же времени пролетело? Шесть лет? Да, шесть долгих лет.

Павел закрыл глаза и попытался заглушить в себе желание обернуться, чтобы вновь утонуть в карих изумительных глазах, окаймленных пушистыми длинными ресницами. Чтобы увидеть её белозубую улыбку и родинку на верхней губе. Чтобы вдохнуть соблазн, которым пахли всегда её кучерявые волосы.