Старые тетради

Вернулся уже осенью в город на Неве, с планами по решению кризиса в отношении с Алей, и правдоподобными извинениями перед Ниной. Но, как оказалось, все его приготовления были напрасны. Обе девушки, бросив институт, укатили в родной городок, где-то на Урале. Адреса точного Миша не знал. Конечно, при большом желании он мог отыскать. Отец работал в органах не последним человеком. Но не захотел. К тому же доктор Время уже затянул раны. Постепенно утихала боль, притуплялась любовь. Оставались лишь тоска и пустота, с которыми, к его безмерному удивлению, можно было жить. И он жил.

Жил до апреля. Когда однажды, вернувшись из института, он застал дома нервно курящего, одну за другой, отца и мать на грани сердечного приступа. А на диване – сверток с младенцем и прилагающая к нему записка: «Это твоя дочь. Меня не ищи. Бесполезно. Нина».

И мать, и Михаил были полностью солидарны в своем решении: отдать ребенка на попечение государства, написать заявление в милицию, чтобы отыскать горе-мамашу. Но неожиданно отец, этот пожизненный подкаблучник, проявил твердость и настойчивость. Для убедительности даже пару раз стукнул по столу и разбил пару чашек из очень дорогого китайского фарфора. «Сумел зачать – сумей и воспитать» – был его вердикт, не терпящий ни возражений, ни апелляций.

Вот так, в одночасье, Михаил стал отцом крошечной Аленки. Отец по своим каналам утряс все юридические и правовые вопросы. Они переехали в другой микрорайон Санкт-Петербурга и начали новую жизнь. Она у Михаила вновь резко переменилась. Он, как раньше, стал больше времени проводить дома. С дочкой. И вскоре сделал для себя откровенное открытие: это ему безумно нравилось, и приносила радость. Нравилось гулять с ней по парку, купать ее по вечерам, кормить кашей и соками, читать детские стишки на ночь. Или просто сидеть тихо рядом и наблюдать, как она спит, как меняется выражение ее личика. Как хмурит маленькие белесые бровки, как широко улыбается.

Дочь росла. Сам он окончил институт и занимался переводами. Родители вскоре умерли один за другим. Спутницу жизни себе он так и не нашел, по большому счету, даже не пытался. Жизнь сложилась и даже перспектива перемен его пугала.

– — – — – — – — – — – — – —

В школу Михаил пришел тогда, когда занятия закончились, и большая часть учащихся покинули стены учебного заведения. Местонахождение класса ему было хорошо известна, потому, как не первый раз Аленка давала повода для серьезных бесед и с классным руководителем, и с директором. Постучался и зашел в кабинет:

– Здравствуйте. Я – папа Алены Атамановой. Меня вызывали.

Учительница оторвалась от проверки тетрадей, подняла голову и сняла очки.

– Миша?!

– Аля! – он сразу же узнал ее. Хотя перед ним сейчас сидела полноватая женщина, с короткой стрижкой крашеных волос. Но вот глаза! Глаза нисколько не изменились: все те же глубина и выразительность. Только оправа ресниц чуточку поредела. Они молчали. Откровенно разглядывали друг друга и молчали. Было время, когда не могли наговориться. Молчали, хотя не виделись тринадцать лет. Тринадцать лет! Целая жизнь! Вечность!

– Как живешь? – он ослабил узел галстука. Стало вдруг не хватать воздуха. Внутренний жар наполнил каждую клеточку тела.

– Вот. – Она развела руками. Не меньше его растерянная и немножечко потерянная.

Из школы они вышли вместе и увидели, что, наконец-то, пришла долгожданная зима. Снег медленно падал большими пушистыми хлопьями и, кажется, не собирался таять. Они шли не спеша, наслаждаясь дивным снегопадом. Зашли в кафе. По-прежнему молчали, лишь глазами пожирая друг друга. Пробуждалось чувство утраченного счастья, и от этого становилось бесконечно грустно.

– Как ты?

– Нормально. – Такой родной и почти забытый жест – пожатие плечами. – Я замужем, двое детей. Пацаны. Одни мужики в доме. – Слабая улыбка едва касается полных губ. – А ты?

– Я один. – В горле мгновенно пересохло. Надежда, которая беспочвенно вдруг зародилась где-то в недрах души, пожухла и угасла.

– А Алена? – чуть удивлено спросила она.

– Только я и она, – поправил он себя.

– Это дочь Нины?

И только сейчас он вдруг все понял! Алевтина все знает. И знала тогда! Может, и поэтому она сбежала на Урал, так и не окончив институт. Чего-чего, а вот измены она простить никогда не смогла бы. Характер не тот.

– Как она?

– Пьет.

– Пьет?

– Семейная жизнь у нее не сложилась. В одно время она пыталась разыскать тебя и вашу дочь, но….

– Я переехал, – оправдался к чему-то Михаил.

– Теперь живет в гражданском браке, с каким-то уголовником. Вместе и спиваются.

Михаил предпочел промолчать. Возникло чувство вины за погубленную жизнь «серой мышки» Ниночки.

– Мне пора. Не надо, не провожай меня. – В двух предложениях она дала понять: в прошлое возврата нет. Как и само прошлое не имеет право врываться в настоящее, перекраивать его.

Он долго не мог уснуть. Лежал, смотрел, как по стене пробегает свет от проезжающих за окнами машин. Вновь заново пережил весь период взаимной любви с Алевтиной. Каждый день, каждое свидание, каждый миг. И только одно он никак не мог вспомнить: из-за чего тогда они поссорились. Напрасно напрягал память, чтобы выудить причину, вследствие чего сломалось столько судеб.

Ах, если бы…. Если бы….

Да только жизнь не терпит сослагательного наклонения.

2007

Женитьба мачо

Артем, наконец-то, закончил смотреться в зеркало, доводя до совершенства свою кучерявую прическу. Полюбовался на себя в разных ракурсах, и обратился к другу, с кем снимал эту квартиру:

– Оторвись от виртуальности, Леха. И скажи, как я сегодня выгляжу?

– Как перчик в лечо. – Ответил друг, не отрываясь от монитора.

– Ну, Леха, – протянул жалобно Артем, заставляя друга таки обратить на себя внимание. Тот, нехотя, оторвался от компьютера и критически оглядел Тему с ног до головы. Артем, как всегда, был безупречен. Словно только что сошел с обложки модного журнала, где занял первое место во всех мысленных и не мысленных конкурсах. Мечта девчонок. Достаточно высокого роста, стройного телосложения, блондин с голубыми глазами. Всегда модно и со вкусом одет, благоухающий дорогими парфюмом. Да к тому же он начитанный, образованный, галантный и с тонким чувством юмора. Ну, кому не может понравиться такой экземпляр? Никому! Если только глухому, слепому и страдающему отсутствием умственных способностей.

– Мачо! – не без доли восторга резюмировал Леха. – Сегодня вновь, впрочем, как и всегда, все женское население нашего микрорайона упадет к твоим ногам. Кстати, ботинки следует почистить. И каждая из них будет яростно умолять тебя уделить ей капельку, крохотную такую капельку, внимания. Хотя бы один взгляд, хотя бы единственную улыбочку. – Скатился в спиче на иронию.

– Ну, это ты перегнул. – Нахмурил брови Артем, хотя в душе зазвенели иерихонские трубы самовлюбленности и гордости. – Спасибо за комплимент. Так, я пошел?

– Предупреди заранее, что ты придешь не один.

– Хорошо. Думаю, что приду не один.

Что случалось довольно-то редко. Тема не знал отказа в женском внимании и покорности своим желаниям. Леха удивлялся, что Артем каждый раз приводил новенькую. Так неужели, еще остались девушки в микрорайоне, которым бы друг не оказывал знаки внимания, доводя дело до логического финала – до кровати? Хотя, девчонки растут, становятся совершеннолетними, а Тема, словно и не взрослеет. И опять Лехе, после предупредительного звонка, приходилось закрываться в одной из комнат, и сидеть там тихо-тихо. Слышать, как Артем скажет девочке, указывая на дверь:

– А это комната не жилая. Ремонт никак не закончу.

А потом шум открывающего шампанского, поцелуи, инструментальная музыка из магнитофона, и легкое поскрипывание старенького диванчика. Все, как всегда, по одному сценарию.

Но Леха даже, ни на одно мгновение не позавидовал ему. Вновь повернулся к компьютеру и погрузился в волшебный мир интернета.

Аналогичные восторженные комплименты в свой адрес в этот вечер выслушивала и Надежда. Хотя, глядя в зеркало, как и любая представительница слабого пола, все равно находила в себе, пусть даже незначительные, изъяны.

– Ты сильно изменилась? Сколько времени мы не виделись? – принялась за подсчет ее подруга детства.

– Полтора года я не была дома. – С грустью в голосе ответила Надя. – Эта учеба в столице совсем вымучила меня. Спасибо родителям. Как будто поблизости нет такого же университета.

– За то, глянь, как Москва изменила тебя. Конфетка, одним словом. – Не унималась Татьяна.

– Просто я повзрослела. Ну, – Надя немного смутилась. – Посещаю иногда салон красоты. Фитнесом занимаюсь. Солярий, маски, маникюр, педикюр, и прочее, прочее.

– А учишься когда? – не сдержалась, съехидничала, Таня.

– Между, между. – Надя не заметила ехидства, засмеялась. – Ну, что, идем на дискотеку?

– Будешь производить фурор.

И она не ошиблась в прогнозах. Молодежь, которая тусовалась в этот вечер в дискоклубе «Вишневый сад», расходясь далеко за полночь, только и говорили о новой звезде танцпола, наградив этим титулом Надежду. На то были объективные причины. У Нади, что соблюдала в точности афоризм классика, все было прекрасно: и лицо, и одежда, и поступки. Громко стуча каблучками по тротуару, подружки возвращались домой. Татьяна иногда бросала в сторону подруги короткие взгляды, наполненные восхищением и завистью.

– Чему так загадочно улыбаешься, Мона Лиза? – наконец-то, поинтересовалась она.

– Да так, – пожала плечиками Надя. – Вот стараюсь вспомнить, сколько парней подходило, сколько попытались познакомиться со мной.

– Можешь не считать, я тебе отвечу: все. Все парни поочередно подходили к тебе и терпели полное фиаско. Неужели никто из провинциалов так и не смог заинтересовать тебя?

– Что это? – Надя даже немного обиделась на подругу, почувствовав в ее словах намек на свою гордость и высокомерие. – Был среди них один. Весьма симпатичный экземпляр.

– А хочешь, я угадаю с первой попытки.

– Попробуй.

– Его зовут Артемом. Иногда он представляется просто Темой. Так?

– Откуда?

– Да нет тут ничего удивительного и сверхъестественного. Артем – наш местный ловелас, Казанова, мачо, и так далее, и тому подобное. Все местные девочки прошли через его кровать.

– Неужели? – Надя, неожиданно, прежде всего, для самой себя, почувствовала досаду.

– Не знаю, чем он этих дурочек берет. Но каждый раз, видимо, находит новый, особый подход. А главное: никто не в обиде, что после бурно проведенной ночи, отношениям приходит конец. Знаешь, как в американском кино: встретились, тут же переспали, утром разбежались. Ни каких обязательств, ни каких совместных планов. Ничего! Лишь голое удовлетворение природных инстинктов. А разве в столице такого нет?

– Повсеместно, – ответила отрешенно Надя, и добавила после небольшой паузы, – но я – девочка с периферии. Я воспитана на романах русских классиков. А потому, и мечтаю о большой и чистой любви

– Эх, ты, тургеневская барышня! Забудь. Это время ушло. – И тяжело вздохнула. – Безвозвратно ушло.

Леха иногда отрывался от компьютера, возвращался в реальный мир. В такие часы он любил возиться на кухне, готовя кулинарные шедевры. Обычно, они обходились бутербродами и фабричными полуфабрикатами. Но в такие дни!! Сегодня в меню были: суп харчо, спагетти по-милански, тушеная рыба, оливье, салат из крабовых палочек, канапе и ленивые пироги. Одним словом: пир на весь мир. Мир, правда, состоял из двух людей: самого Лехи, и его лучшего друга Артема. Но тот страдал отсутствием аппетита. Вместо вилки, в руке он держал сигарету, и наблюдал, как она догорает. На лице застыла маска крепкой задумчивости.

– Ты сегодня сам не свой, – заметил Леха, орудуя вилкой, пополняя в организме запас жиров, белков и углеродов.

– Это удивительная девушка.

– А! – понятливо кивнул головой Леха. – Значит, твой первый способ обольщения потерпел полное поражение?

Артем промолчал. Что было совсем уж на него не похоже.

– Ничего. – Леха, наоборот, чувствовал потребность в общении. – Сколько их уже было у тебя? Сто? Сто пятьдесят? На разный вкус и цвет. Не расстраивайся. Все еще впереди.

Артем с силой затушил сигарету в пепельнице, и глянул укоризненно на друга.

– Ты ничего не понимаешь. Она – удивительная девушка! Единственная! На нее не подействует ни один из донжуанских способов.

Слова друга заставили Леху внимательно посмотреть тому в глаза, и заметить-таки в нем большие перемены. Что не могло не удивить его.

– Да ты никак влюбился, братишка?

Артем и сам боялся признаться себе в этом. Чувствовал, но боялся. А Леха взял, и вот так просто, произнес это вслух. И Тема понял, что это все-таки случилось! Это произошло! Расстроился, растерялся. Вскочил из-за стола, едва не опрокинув вазочку с фруктами. Рванул на балкон, где с жадностью закурил. Оглядел панораму города, словно в весенних пейзажах он мог найти спасения от нахлынувшего чувства.

Иные чувства испытывала Татьяна. И хотя она старалась держать себя в руках при разговоре с подругой, это получалось у нее с большим трудом.

– Чего ты из себя возомнила?

– Тургеневская барышня. Ты же сама мне говорила. – Надю не раздражал тон подруги. Наоборот, даже немного веселил и заводил.

– Давай будем откровенны друг с другом? Мы, в конце концов, уже давно не сопливые тинэйджеры.

– Давай, – с легкостью согласилась Надя, – лично мне от тебя скрывать абсолютно нечего.

– Абсолютно?

– Абсолютно.

– Вот и хорошо. – Таня перестала хаотично ходить по комнате и плюхнулась в кресло. Теперь подружек разделял только небольшой журнальный столик. – Ты бы хотела переспать с Артемом?

Надя, хоть и ожидала от подруги что-то подобное, но не столь прямолинейного и конкретного вопроса. Потому и растерялась на некоторое время, слегка покраснела и замялась. Татьяна же, словно следователь на допросе, ждала от подруги точно сформулированного ответа на заданный вопрос, и не спускала с нее глаз. И чтобы не разочаровать ее, Надя ответила коротко, но объемно:

– Да.

– Так в чем тогда дело? – возмутилась Таня. – Чего ты ломаешься, словно монашка? Ты на Артема посмотри. Он к тебе и так, и эдак. Совсем измучился наш мачо. Сам на себя не похож.

– Ой, ли?

– Ты просто раньше его не видела. Жалко даже парня. И чего ты добиваешься?

– Замужества.

– Чего? – правда, оказалось, что от удивления глаза увеличиваются. Надя стала тому свидетелем.

– Замужества. – Более уверенно повторила она, чувствуя, как желание окончательно сформировалась.

Лишь через некоторое время подруга вновь обрела дар речи, сглотнула ком в горле.

– Никогда. – Громко, по слогам, произнесла она, чем удивила Надежду.

– Что так? – с трудом сдерживая эмоции, поинтересовалась она.

– Артем никогда не жениться. Слышишь, никогда. Это его принцип. Кредо. Девиз. Стиль жизни. Называй, как хочешь. Но он – вечный холостяк и лишь любовник. Так что не тешь себя пустыми надеждами и несбыточными мечтами.

– Как знать, – улыбнулась Надя. – Как знать.

– Даже если он и пойдет на это, изменяя сам себе, то только ради того, чтобы оказаться в твоей постели. Не годиться он на роль мужа. Все равно смотреть будет налево, и ходить туда же. Полигамия у него заложена на генетическом уровне. А тебе это надо?

– А я буду хорошей женой. Это от плохих жен мужики гуляют.

Таня откинулась на спинку кресла, и даже как-то успокоилась.

– Это еще вилами на воде написано. Ты сначала заставь его участвовать в шоу под вальс Мендельсона.

– Поспорим? – Надя почувствовала дыхание азарта.

– Давай. – Легко поддалась Татьяна.

– Через неделю он мне сделает предложение руки и сердца.

– Неделя?

– Да.

– По рукам! – согласилась подруга.

Тусовка потихоньку стихала, неминуемо приближаясь к своему концу. Молодежь парочками покидали «Вишневый сад». Артем сидел за барной стойкой, крутил в руке бокал, на дне которого плескалось вино, допить которое он так и не удосужился. Настроение было совсем не праздничное. Он не отводил взгляда с танцпола, на котором еще резвились несколько человек, и буквально пожирал глазами Надежду. Эта девчонка не переставала каждый день удивлять его. С каждым новым днем он ощущал, как внезапно нахлынувшее чувство ежеминутно крепнет и растет, перерастая во что-то серьезное, большое, и пока до конца неосознанное. И чувство это сводило с ума, высасывало все душевные силы, заставляло идти на такие поступки, над которыми еще вчера он лишь посмеивался. Он утратил настроение, потерял способность просто радоваться жизни. Нет, так больше не могло продолжаться. Следовало остановить этот процесс, пока он не привел к непоправимым последствиям. Артем одним глотком допил вино, вздохнул и присоединился к танцующей молодежи. Постарался как можно ближе оказаться рядом с Надеждой.

– Нам надо серьезно поговорить.

– Хорошо. – Легко пошла на контакт девушка, замечая, что Артем, наконец-то, сбросил с себя маску донжуана. Самоуверенность и высокомерие испарились бесследно.

– Может, пойдем ко мне?! – несмело предложил Артем. – Нам там никто не помешает.

Надя перестала танцевать и внимательно посмотрела на него.

– Лучше ко мне. – Сказала она, и, не дожидаясь согласия, подхватила его за локоть и повела к выходу. Тусовка проводила их одобрительным гулом.

Как они дошли до ее дома, Артем и не помнил. Окружающий мир с его запахами, цветом, населением, перестал существовать в одночасье. Осталось лишь чувство счастья от того, что Надя идет рядом. И лишь, когда она открыла дверь квартиры, он «вернулся на грешную землю».

– Проходи.

В прихожей, едва сняв с себя куртку, Артем попытался обнять девушку, но она ловко ускользнула от его настырных рук и прошла в комнату. Тема поспешил за ней, но, едва переступив порог, остановился. В комнате находились, как он тут же сообразил, ее родители. И Надя подтв6ердила его догадку:

– Познакомьтесь. Это Артем, а это мои родители.

– Очень приятно, – промямлил Тема.

Повисло минутное замешательство, которое нарушила мать Нади:

– Ой, что это мы? У нас же гости. Пойдем, Надежда, на стол соберем. – И она увела дочь на кухню.

– А мы, пожалуй, покурим. – Отец девушки жестом пригласил Тему пройти на балкон, где они и закурили. В полном молчании смотрели на картины ночного города. Мужчина, словно понимал состояние парня, и давал ему время прийти в себя. А может, и самому это время было крайне необходимо по той же причине.

– Вот и повзрослела моя девочка, – нарушил молчание мужчина. – Влюбилась, надолго и всерьез. – В голосе слышались отчетливые нотки грусти. – Уговор у нас с ней был: не знакомить нас со своими мимолетными увлечениями.

Артем предпочел промолчать, ибо и не знал, что ответить. Он еще ни разу не попадал в столь щекотливое положение. Он и сам никогда не приводил девчонок в родительскую квартиру. Но в последнее время слишком много из его принципов развалились, обращаясь в прах. И утрата еще одного – уже не расстраивало.

На балкон вышла Надя:

– Пап, тебя там мама просит помочь. – И, оставшись наедине с Темой, она сказала. – Вот теперь можно и поговорить.

Взгляды были намного красноречивей потока слов, и все же Артем усилил молчаливое признание:

– Я еще никогда, и никому не говорил этих слов. – Он акцентировал каждое слово, подчеркивая их значимость и весомость. – А теперь чувствую, что время пришло.

– И что за слова такие?

– Я люблю тебя. – Второй раз за вечер он попытался обнять ее, и на этот раз Надя не сопротивлялась. Стало как-то сразу легко и спокойно на душе.

– Выходи за меня замуж. – Он смотрел ей в глаза.

– Это официальное предложение?

– Да. – Он вдруг понял, что эта девочка отличается от всех предыдущих, и только серьезностью намерений можно завоевать ее. Да и он сам чувствовал, что не хочет больше вести прежний образ жизни. Что нашел ту единственную, с кем хочет прожить долго и счастливо. – Так ты согласна?

Надежда только вздохнула, Артем по-своему расценил это и поспешил развеять все ее сомнения и метания:

– Поверь мне, что мачо во мне умер. В тот самый миг, когда я увидел тебя. Остался лишь тихий романтик, питающий нескончаемую любовь к самой прекрасной девушке на свете. Клянусь, что никогда ни словом, ни делом я не обижу тебя, не дам ни единого повода для разочарования. Так ты согласна?

– Да. – Шепотом выдохнула Надя.

Артем разбудил Леху. Друг с большим трудом продрал глаза, недовольно ворча под нос:

– Тема, ты сошел с ума. Три часа ночи, я только что уснул.

– Леха! – в голос закричал Артем. – Я женюсь!

Сон как рукой сняло. Леха с удивлением смотрел на счастливого и сверкающего, словно новая монетка, друга. А тот эмоционально бегал по комнате, жестикулировал. Восхищался своей избранницей. Его возбужденное настроение висело в воздухе.

– Да, хотел бы я посмотреть на это чудо природы.

– О чем ты? – не понял Тема.

– На девушку, которая так сильно изменила тебя.

– Я изменился?! И в какую сторону?

– В лучшую, – засмеялся окончательно проснувшийся Леха. – Уверен, что в лучшую.

2007

Сеть

– Ладно, Санька, не расстраивайся. Я кое-что придумал на счет жилья, – и Паша, довольный и гордый самим собой, поведал Александре свой вариант.

Возмущению двадцатипятилетней девушке не было предела:

– Ты предлагаешь мне, чтобы я снимала комнату у вдовца? Плохо же ты обо мне думаешь! – от обиды глазки ее повлажнели, и она поспешила отвернуться от друга детства, чтобы то не заметил это. И он не заметил потому, как полностью был поглощен своей идеей:

– Зато сколько плюсов: не дорого, от работы в двух шагах. И потом: ты не думай о плохом. Ванька – кристально-чистой души человечище. – Только сейчас до него дошел подтекст возмущения подруги, и он усмехнулся. – Да не беспокойся ты за девичью честь свою. Ни один волосок не упадет с твоей прелестной головки.

Саша, не привыкшая к столь прямолинейным разговорам на щекотливые темы, вмиг вспыхнула ярким румянцем.

– Ты все сейчас поймешь. Почувствуешь даже по его голосу, какой он правильный и положительный персонаж. – Паша пододвинул к себе телефон, набрал номер и включил громкую связь. – Привет, Вань.

– Привет.

– У меня к тебе огромная, я бы сказал мирового масштаба, просьба. Альтруист ты наш.

– Не льсти.

– Тут ко мне из глубокой провинции землячка нагрянула. И работу уже нашла, а вот с жильем – засада. А у меня – всего одна комнатка и тяжелый график работы. Ты сам все прекрасно знаешь.

– Ночные интервью на горячей простыне?

– Вот видишь, какой ты молодец, все-то ты знаешь и понимаешь. А еще, как мне помниться, ты собирался комнату сдавать.

– Да.

– Вот и хорошо. Главное: человек не с улицы. Проверенный, честный и чистоплотный. Ну как, договорились?

– Договорились.

– Когда можно подъехать? Ах, да, ты же у нас домосед. Все время дома. Так мы едем? Пока, до встречи.

– Пока. – На том конце провода повесили трубку.

– Ну, вот – Вновь с большой толикой гордости произнес Паша. – Вопрос с твоим проживанием решен оперативно и положительно.

– Но все так-то. Вдовец! – Саша развела руками.

– Я голову свою буйную и непутевую на отсечение даю. Иван – порядочный человек, от кончиков волос до педикюра. Ничего не бойся. Ты же все слышала сама.

– А что я слышала? – Саша подняла свои глубокие, насыщенно-коричневого цвета глазки на земляка. – Не очень-то и многословен твой друг.

– Это еще один плюс, – тут же отпарировал Павел.

– И потом, ты ему даже не сказал, что я – девушка.

– Разве? – искренне удивился друг детства.

– Ой, ли.

– Ну, да, извини. Схитрил малость. Но что с меня взять? Я же журналюга.

Он вырвал из блокнота лист и написал адрес.

– Вот тебе адрес. Можешь ехать, я сейчас такси вызову.

– Ты не проводишь меня? – Саша начинала понимать, что Паша старается как можно быстрее выпроводить ее. Да и сам друг это тут же подтвердил словами:

– Понимаешь, ко мне сегодня, с минуту на минуту, должны прийти. Очень важный клиент. Возможно, от этого будет зависеть моя судьба, карьера, и, как следствие, материальное обеспечение.

Саша встала, и начала торопливо собирать свои вещи.

– Ну, не обижайся, дружок. – Паша попытался было смягчить ситуацию, но это ему не удалась, и он замолчал.

Александре рисовался Иван мужчиной лет сорока, обрюзгший, благоухающий перегаром и с трехдневной щетиной. Но, на этот раз, предчувствие обмануло девушку. Дверь открыл тридцатилетний мужчина, приятный во всех отношениях наружности. Даже накопившаяся усталость, которая читалась без всяких напряг, в его серых глазах, была к лицу. Вот только заметная хромота портила общую картину привлекательности.