Робот-2020

Ученый народ молчал, не спеша соглашаться вслух с гостем, и даже директор, видимо, так и не собрался с мыслями, что бы дать достойный ответ инопланетному критику. Тот же чувствовал себя совсем комфортно, периодически оборачиваясь к большому окну и с любопытством поглядывая на историческую застройку центра города, видом на которую особо гордился хозяин кабинета.

– Да, хотел спросить, если можно, а чем занимается ваша главная лаборатория, в названии которой упоминается проблема разума?

Василий Принцев, сидевший рядом со мной, кажется, обрадовался возможности включиться в разговор, тем более о его лаборатории. Он охотно перечислил основные темы исследований, сделав акцент на работе, связанной с искусственным интеллектом. Вероятно Коуну уже не раз приходилось обсуждать эту тему, поскольку он тут же отреагировал.

– Да, да. Я постоянно слышу разговоры об этом, но никак не могу понять какое отношение работа компьютера имеет к человеческому разуму, не считая конечно того, что это разумный человек создал его. Автомобиль помогает быстрее двигаться, а компьютер помогает быстрее считать, комбинировать. Но причем здесь разум? Ведь мыслить с помощью компьютера человек лучше не станет. А дурак с компьютером это, мне кажется, ещё и опасно!

Или я что-то здесь упускаю?

Следующие минут сорок они с Василием были погружены в рассуждения, не слишком понятные большинству присутствующих. И вдруг, в какой-то момент Коун вновь привлек общее внимание, громко заявив что существенное определение человека разумного обязательно предполагает наличие у него развитой способности любить, что формирование этой, исключительно человеческой способности, не только не отделимо от единого процесса становления разумной личности, но является наиболее сложной и одновременно важной задачей развития.

– Мне кажется, Василий, – уже негромко добавил Коун, – что это была бы замечательная тема для вашей лаборатории. Тем более, что любовь – явление космическое.

Сказанное настолько тронуло меня, что пришлось обратиться к нашему мудрому гостю с предложением обсудить эту его мысль. Разговор у нас получился настолько интересным, что я не заметил, как пролетело время.

Сонные сотрудники постепенно расходились. Коун, вежливо, но решительно попрощавшись, тоже отправился в сопровождении Василия Принцева отдыхать в свою капсулу, а директор Центра скрылся в маленькой комнате за кабинетом, объявив секретарше, что будет писать отчет о случившемся и что до вечера его нельзя беспокоить. Мне Трофим пообещал позвонить в конце дня.

Домой я шёл пешком, размышляя о словах Коуна. В том, что он говорил о разуме и о любви не было для меня ничего неожиданного. Удивительной была его спокойная уверенность в своих словах, в том, что лаборатория проблем разума должна заниматься проблемой любви. Коун даже настаивал, что именно формирование и развитие у каждого человека способности любить других людей является важнейшей задачей культурного возрождения общества.

Пришелец говорил так, словно эти истины он почерпнул не в какой-то литературе, а впитал с молоком матери в своём мире. Я задумался о том, каким же должен быть этот мир, если его создатели так разительно похожи на нас. Думать о том, что это лишь личина, которую пришелец может сбросить в любой момент, обнаружив своё жуткое обличье и свирепую инопланетную сущность, я, естественно, не мог, поскольку терпеть не мог убогую идеологию современной голивудской фантастики. Но главное то, что я смотрел в глаза этого человека. Они излучали добро. Нет… они излучали любовь! Вот какой фильм нужно сделать! – мелькнула мысль. Ведь жестоки и бесчеловечны бывают не космические пришельцы, а скорее мы сами…

Был полдень. Улица нежилась в объятиях долгожданного жаркого лета, лишь изредка освежая прохожих лёгкими волнами ветерка. Я снял шляпу, надеясь поймать разгорячённым лбом ускользающую прохладу, и вдруг осознал, что стою на солнцепёке и держу в левой руке зелёную ручку Коуна, которой он за столом делал какие-то пометки в блокноте. Сунув ручку в карман я быстро зашагал вдоль надоедливых витрин, мечтая о прохладном полумраке своей комнаты с тяжелыми шторами.

Добравшись до дома, я рассказал жене о случившемся и постарался отключиться, устроившись в кресле с книгой. Это был «Путь духовного обновления» Ивана Ильина, о творчестве которого говорил Коун. Да и книга вероятно была та же, поскольку именно здесь философ приводит те самые рассуждения, о которых упоминал наш пришелец. Перечитав главу «О любви», об «инстинкте, примирившемся с духом», я в очередной раз восхитился живым и богатым языком философа, но так и не согласился полностью с его рассуждениями о сущности человеческой любви.

Сон сморил меня незаметно, но настолько основательно, что я даже не почувствовал, как Ирина укрыла меня пледом и укутала ноги. Тем более не услышал, как пришедшая в гости внучка взяла со столика книгу, чтобы посмотреть, что такое интересное читает её дед.

…Я стоял под полупрозрачным навесом, защищавшим от ярких солнечных лучей. Вокруг кипела жизнь, на первый взгляд обычная, но в чем-то совсем другая. Наблюдал за проходившими мимо меня людьми, за играющими детьми; слушал обычный для летнего полдня шум и не пытался разбирать слова. Доносившаяся откуда-то музыка было настолько приятной, что невозможно и… не нужно было решать, слышал ли её прежде.

– А вы послушайте, о чем говорят люди, – произнес со спокойной улыбкой Коун, – и всё поймете. Смелее!

Оказывается, мне нужно было решиться и, преодолев непонятный, только теперь осознанный страх, я открыл сознание потоку доносившейся отовсюду речи. Люди говорили, и мне даже не важно было, о чем именно. Я просто слушал родную русскую речь. И в этот момент действительно всё понял!

– Ну вот, произнес Коун, словно заглянув в моё сознание. Вы знаете теперь, что мы тоже земляне. У нас общие не только предки, но и язык современный очень схожий с вашим. Мы давно читаем вашу художественную литературу, а также философские и психологические труды. Иногда и сами подкидываем вам некие полезные идеи.

Мы никогда не хотели разорвать наши связи, но никогда прежде кризисы развития не были такими глубокими и опасными для землян. Культурная деградация уже серьёзно сказалась на духовной сфере: литература, искусство и даже архитектура становятся все больше воплощением простой чувственности и даже любовь человеческая сводится к половому влечению. Такого мощного падения культуры мы не ожидали. И теперь, разобравшись с природой кризиса, мы всё же не вполне понимаем, как помочь вам подняться, учитывая ваше собственное отношение к главным проблемам.

Коун умолк, глядя на улыбающегося малыша, держащего за руку девочку-подростка, что-то ему терпеливо объясняющую. Затем снова обратившись ко мне с печальным выражением лица, он продолжил.

– Вместо того, чтобы использовать истощающиеся природные ресурсы на развитие общества, вы, извините, как зомби на службе у мировой финансовой системы рвётесь «развивать экономику»! А ведь это…

                                            * * *

– Дед! Проснись! – дошёл до меня издалека голос внучки, сразу расколов сон на бледнеющие осколки живой и сочной картины. С трудом разомкнув глаза я увидел перед собой сосредоточенное и встревоженной лицо Лидочки и чуть в стороне Ирину, тоже чем-то обеспокоенную.

– У тебя все в порядке? Что-то плохое приснилось? – Внучка держала меня за руку и вглядывалась в мои глаза. – А что здесь свистело, пока ты спал?

– Всё в порядке. Я себя прекрасно чувствую и… я не свистел. Честное слово! Это, наверное, кто-то за окном.

Я улыбнулся и погладил внучку по голове, полагая, что тема исчерпана. Однако она не только не успокоилась, но обратилась к бабушке, требуя, чтобы та подтвердила странный характер свиста.

– Андрей, тихий и какой-то необычный свист действительно был, – подтвердила с тревогой Ирина, – и тон его менялся вместе с выражением твоего лица. А как только ты проснулся, он исчез. Это странно и требует какого-нибудь объяснения, согласись!

Я пытался отогнать остатки сновидения, мешавшие сосредоточиться, но вместо этого в сознании вдруг снова ярко и с мельчайшими деталями всплыла картина мира Коуна, вызвав одновременно воспоминание о сегодняшнем разговоре в кабинете директора.

– Здесь была ручка, чужая, – сказал я, передвигая в поисках тонкого зеленого цилиндра книги на журнальном столике, – я её случайно унес сегодня из кабинета директора.

Ручка нашлась под креслом, куда она закатилась, упав со стола. Внимательно рассмотрев находку, я понял, что это скорее всего не просто ручка и что этот очень теплый на ощупь предмет, скорее всего и был тем устройством, которое издавало свист. Своё предположение о связи его с моим сном, мысль о чём сразу пришла мне в голову, я решил пока не высказывать.

Трофим сдержал слово, позвонив около восьми вечера.

– Андрей, он сбежал! – Без вступления сообщил упавшим голосом директор учреждения, попасть в которое, как и покинуть без согласования с ним, было теоретически невозможно. – Причем исчез вместе со своим чёртовым ящиком.

– Когда? – Задал я совсем не главный вопрос.

– Около половины второго. – Устало сообщил Трофим. – Открыл и тщательно закрыл за собой двери. Сейфовые, между прочим. Использованы коды и штатные команды, о чем сохранились электронные записи. И знаешь, что он оставил нам? – Записку на листе из своего блокнота с извинениями и сообщением, что постарается завтра ближе к обеду вернуться. Написано каллиграфическим почерком и без ошибок. – Трофим тяжело вздохнул и снова заговорил. – Я не знаю, что думать, Андрей. Мне кажется, что я уже вообще ничего не знаю! Ты понимаешь, что это произошло днем и никто его не заметил! Ни его, ни его челнока! И если я теперь передам свой отчёт о случившемся руководству, меня отправят даже не в отставку, а в психушку.

– Слушай, Трофим, я не понимаю, где твои стальные нервы и железная логика? И выброси свой отчет! Всё равно ты писал его просто, чтобы мысли в порядок привести. Я уверен, что Коун завтра вернётся, а ты ложись-ка пораньше, чтобы к утру в институте снова был его несокрушимый директор. И учти, что у меня уже есть чем с тобой поделиться, только нужно ещё осмыслить кое-что.

Некоторое время в трубке раздавалось лишь тяжёлое дыхание, затем послышалось уже привычное бурчание Трофима:

– Надеюсь, до инфаркта не доведёшь?

– Нет. Скорее порадую. Ну, давай, до утра!

Закончив телефонный разговор, я вышел на кухню, где Ирина и Лидочка накрывали стол к вечернему чаепитию.

– Мама с папой сейчас принесут торт! – Сообщила внучка – Купили свою любимую «Прагу».

И, глянув на нас с бабушкой, спешно добавила – И мою любимую тоже!

Открылась входная дверь и Лидочка выбежала в прихожую встречать родителей.

                                           * * *

Спал я этой ночью плохо. Волны возбуждения, вызванного вчерашними событиями, то и дело нарушали сонный покой, в который удавалось погрузиться. И каждый раз, возвращаясь мысленно к случившемуся, я вспоминал живую картину другой жизни, которую показал мне Коун, мучительно пытаясь понять, что же ускользнуло от меня, что я просто обязан был заметить и понять, что-то главное во всей этой истории.

В конце концов я все же заснул, и судя по тому, что услышав звук будильника без труда проснулся с ясной головой, мне удалось неплохо отдохнуть.

В Центр я отправился пешком, наслаждаясь утренней свежестью и ласковым теплом остывшего за ночь города. Красивая декоративная плитка широкого тротуара казалась особенно нарядной, освеженная дождём поливальных машин, движущихся по улице дружными парами. А неторопливые прохожие с удовольствием, как мне казалось, отражались на блестящей от влаги поверхности тротуара, дополнительно раскрашивая улицу живописными коровинскими мазками.

Продолжая любоваться утренним городом, я размышлял о скорой встрече с Трофимом, о том, как буду рассказывать ему про свой сон. Кажется, я уже видел скептическую улыбку на его лице, с которой был готов смириться. Директор, как и большинство его коллег, – настоящий учёный, и выход за рамки научного менталитета для него равносилен в лучшем случае отпуску, переходу в состояние несерьёзное и безответственное. При этом он всегда был настоящим верным другом, вполне способным на самопожертвование. Да, Трофим, я думаю, мог пожертвовать собой, но не научными принципами!

В приемной было пусто. В отсутствие посетителей, помещение казалось большим, а секретарь Евгения Степановна, наоборот маленькой и одинокой в своём углу.

– Вы проходите в кабинет, Андрей Вадимович. Трофим Васильевич скоро подойдёт. Он уже звонил с утра. Весёлый какой-то.

Озадаченная Евгения Степановна не могла не отметить этого, неожиданного в сложившейся ситуации, факта.

– Почему вы так решили, он что, смеялся?

Ответа я не услышал, потому что в холе раздались знакомые раскаты директорского смеха, прерывавшего громкий разговор. Затем дверь приемной распахнулась и на пороге появился Коун с весёлым сияющим лицом под козырьком светлой бежевой бейсболки. За ним возвышалась могучая фигура Трофима, украшенная ярко-красным галстуком и довольной, во весь рот улыбкой.

– Приветствуем! – Громогласно сообщил директор и увидев меня радостно протянул руку. Обмениваясь рукопожатием с Коуном, я левой рукой протянул ему зеленый цилиндр, в ответ на что тот с улыбкой покачал головой.

– Если не возражаете, это вам. Что-то вроде телефона для связи со мной. У Трофима Васильевича тоже такой есть. И ещё я прихватил один для Василия Принцева. Он ведь придёт сегодня?

– Ну конечно. Рабочий день… Так это все-таки… эта штука сработала вечером, – пробормотал я, – но как же во сне…?

– Это нормально, я всё вам объясню, вернее, постараюсь объяснить. Здесь совсем новая технология, а я в таких вещах вообще не силён, – с сожалением сообщил Коун.

– Да уж! – Неожиданно поддержал Коуна Трофим. – Чертовщина прямо какая-то, но ведь работает! Он тебе, конечно, тоже свою ручку подсунул и во сне экскурсию устроил. Ты ведь об этом рассказать собирался?

В общем, Трофим решил, что он наконец оседлал ситуацию и уже в обычном для него жёстком ключе повел беседу, пытаясь расставить все точки над i. Коун же, человек исключительно вежливый и сдержанный, изо всех сил старался помочь директору сформировать ясное представление о его миссии и полномочиях и о намерениях космических партнеров, так похожих внешне на нас, но во многом странных и не вполне понятных.

Какое впечатление на Трофима произвел сон, который он назвал экскурсией в другой мир, осталось неясным. Во всяком случае, он его успокоил, а это уже было не мало. Что меня волновало сейчас, так это упорство, с которым Трофим уже несколько раз возвращался к вопросу о целях, которые преследовали руководители Коуна. Объяснения, которые тот повторял разными словами, не убеждали нашего Директора и лёгкая пока тень недоверия все же легла на гостеприимный стол переговоров.

Внимательное наблюдение за Коулом не оставило у меня сомнений в его проницательности и чувствительности к малейшим колебаниям настроения собеседника. Думаю, он прекрасно понимал логику рассуждений директора и изо всех сил пытался удовлетворить его интерес, умышленно избегая философских и психологических понятий.

В конце концов наступил момент, когда потребовалась моя помощь, что явно выразил взгляд нашего гостя, обращенный на меня.

– Не хотел прерывать ваш интересный диалог, но меня очень беспокоит вопрос о том, как вам, Коун, удалось улететь из закрытого бокса, открыв и закрыв бронированную сейфовую дверь, не побеспокоив при этом ни одного служащего и не нарушив работы ни одного прибора охраны.

Трофим энергично кивнул головой, подчеркивая, что ему тоже интересен этот важный вопрос.

Глянув на меня, Коун перевел взгляд на директора и, тут же спрятав тронувшую губы улыбку, заговорил.

– Мне часто приходится извиняться за то, что я невольно ставлю людей в неловкое положение. Вот и теперь я должен всё объяснить. Конечно, я не открывал никаких дверей. Все это имитация, которую организовала капсула. Она по моей команде проникла в вашу электронную систему охраны и оставила там следы штатной, как вы её называете, операции. Потом мы быстро депортировались к себе, где мне восстановили помощника. Закончив дела, я поспешил обратно к вам, оставив своего андроида на орбите. Причалил в районе Балашихи, – я там хорошо места знаю, – а оттуда на автобусе, потом на такси. Капсулу тоже на орбиту отправил. Вот и всё.

Филолог смотрел на Трофима открыто и с таким искренним сожалением, что директор, видимо немного смутившись, отвел глаза. Затем он поднялся и, подойдя к окну, некоторое время молча наблюдал за движением на оживающей улице.

– Коун согласился с нами сотрудничать, – заговорил Трофим, обращаясь ко мне, – и обещает даже устроить поездку к ним нашего специалиста.

Он вернулся за стол и как-то совсем буднично спросил, глядя в какие-то бумажки на столе:

– Поедешь? Коун говорит, что уже возил туда свою подругу, знакомил с родителями. Они у него тоже филологи.

– Нет-нет! – Очень энергично возразил гость. – Мама наша философ и психолог.

– Но почему я? – Задал я законный вопрос, учитывая, что мне было уже за шестьдесят и в космонавты я точно не годился.

– А это, Андрей, не моя идея. Я бы тебя и не отпустил, но наш дорогой гость говорит, что с тобой будет проще всего. К тому же, он утверждает, что состояние твоего организма вообще не имеет значения, и что визит пойдет ему только на пользу.

Ирина всё же всплакнула ночью, накануне моего путешествия, а рано утром долго приводила себя в порядок, чтобы дети ничего не заподозрили. По официальной версии я отправлялся в командировку куда-то за Урал для участия в работе археологической экспедиции. Уезжал не надолго и никаких особых проводов не было. С утра, правда, забежала внучка и, поинтересовавшись когда я вернусь, пожелала удачи, чмокнула в щеку и исчезла, весело постучав каблучками по лестнице.

Я уже начал опаздывать, когда в дверь позвонили и на пороге появилась улыбающаяся физиономия Коуна, сразу представившегося моим коллегой. Можно просто Коля сообщил он представляясь. Новый вариант имени показался удачным и по другому в нашей семье его больше не называли.

Ирина предложила присесть на дорожку и выпить по чашечке кофе. Гость легко согласился, но минут через десять мы всё же вышли из дома. А ещё через пару минут уселись в такси и помчались на восток, стараясь быстрее вырваться из города.

На лесной полянке, которую мы без труда отыскали в смешанном лесном массиве, благодаря каким-то сигналам, которые улавливал браслет Коуна, перед нами сразу появился большой челнок. Открывшегося пространства внутри было достаточно для двоих и мы с удобством улеглись, глядя на безоблачное июльское небо.

Мелькнула мысль о том, что хорошо бы увидеть его ещё разок, но тут же ушла, растворившись в новых интересных ощущениях, как только капсула закрылась. Сознание оставалось ясным и легким, зато любые телесные ощущения исчезли начисто. Я попробовал посмотреть в сторону, но у меня ничего не вышло. То есть, может и вышло, но в поле зрения не было вообще ничего, кроме светлого, серо-серебристого фона. Время, кажется, тоже остановилось, не оставив ни раздражения, ни чувства ожидания.

Голос Коуна, набирая силу, всплыл из глубины бесконечной пустоты, в которую я был погружен и в которой практически растворился.

– Андрей Вадимыч! Вы готовы?

Не понимая толком о чем речь, я подтвердил, что всё хорошо и можно стартовать.

– Кажется вам понравилось путешествовать, но сегодня у нас в плане посещение библиотеки и встреча с моими коллегами. Так что открывайте глаза и добро пожаловать в наш маленький городок.

Стыдно признаться, но открыть глаза я боялся. Уже осознав, что путешествие завершилось, я испытывал подсознательный страх, но не за свою жизнь или безопасность, а за то, что вдруг не увижу чуда, надежда на которое всегда жила где-то в самой глубине моего сознания.

И действительно, окружение, в котором я оказался, было вовсе не чудесным. Светлое помещение, размером с небольшую гостиную с удобной мебелью и чистым прохладным воздухом, выглядело современным, но отнюдь не фантастическим. Не ясно было лишь происхождение мягкого света, излучавшегося, кажется, всеми поверхностями.

– Не удивляйтесь своей новой одежде. Это мой челнок нас переодел в местные костюмы. Выглядят они, как видите, совершенно банально, а вот устроены очень не просто. Вы не поверите, но они контролируют постоянно наше состояние и при необходимости восстанавливают нормальную работу организма. Надеюсь, и вам наша одежда принесёт пользу.

А теперь, вперед, на экскурсию по городу!

Миновав ещё одно небольшое помещение, мы вышли в буквальном смысле на улицу, которая изгибаясь уходила вперед и влево, исчезая среди деревьев и каких-то невысоких архитектурных сооружений, увеличивающихся по мере удаления от улицы.

– Прогуляемся пешком! – Предложил мой улыбчивый спутник и, не дожидаясь ответа, уверенно зашагал вперед по полупрозрачной поверхности под которой быстро двигались какие-то тени.

– Это транспорт, которым можно воспользоваться, если спуститься на нижний уровень. Хотите? – Спросил Коун.

– Ни в коем случае, пока я не насмотрюсь на вашу архитектуру и не разберусь в общей схеме города.

Не могу сказать, как долго мы гуляли по поселению, которое оказалось совсем не маленьким, но ни обойти его целиком, ни выстроить в сознании достаточно четкую схему мне так и не удалось. А чудо? – Оно ожидало меня впереди.

Место, которое Коун назвал библиотекой, представляло собой комплекс, центральная часть которого напоминала планетарий, а отдельные пространства, – открытые, полуоткрытые, – в нашем мире были бы названы в целом отличной рекреацией. Ни книг, ни компьютеров, ни каких либо других предметов и форм, не способствующих удобству живого общения людей, не было. Вернее, не было видно. У меня сложилось впечатление, что всё необходимое появлялось там, где это требовалось человеку по какой-то команде.

– Книг обычных у вас, конечно, нет, – проговорил я, вздохнув с сожалением, – как и всяких периодических изданий.

– Почему же нет! – воскликнул Коун, – пойдёмте, покажу, – добавил он с гордостью.

Пройдя десяток шагов до ближайшей стены, мы устроились в удобных креслах на маленькой площадке. Коун поколдовал со своим браслетом и в воздухе возникло живое изображение зала со стеллажами полными книг.

– Это зал русской литературы, часть которой появилась здесь благодаря нашей с братом работе. Мы же написали немало пояснений и комментариев.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.