Экзамен

– Тяжелое, конечно, впечатление. Но ведь эта дегуманизация жизненной среды есть вполне закономерная составляющая общего процесса культурной деградации общества. У нас дома ситуация с искусством и архитектурой, мне кажется, не намного лучше. Главное же и самое печальное то, что и здесь и там, она устраивает современное поколение. Мне кажется, все люди на выставке, за исключением Тастемира, были вполне удовлетворены увиденным.

– Не всем, конечно, это нравится. Да, кстати, ты поняла, что имел в виду Тастемир, когда сказал, что с нетерпением в этом году ждёт отпуска, чтобы побыть среди нормальных людей. Что это за люди и где они находятся?

Вопрос был риторическим, но ответ на него стоило найти.

Следующий день пребывания на Земие мы решили посвятить местной системе образования, для чего рано утром направились в школу, которую я называл своей. Старое здание неподалеку от Золотых ворот было на месте и даже мало, на мой взгляд, изменилось. Но это снаружи, а внутри всё оказалось чужим и непонятным.

Охранник так долго рассматривал наши документы, что я уже стал бояться, как бы этот громила с сонным взглядом не уснул окончательно. К счастью громкие детские крики, донесшиеся вдруг из глубины здания, вывели стража из сомнамбулического состояния и он почти сразу оторвал взгляд от наших паспортов. Молча бросив их на стойку перед нами он начал медленно вылезать из-за своего стола, словно демонстрируя полное отсутствие какого-либо интереса к нам. Путь, впрочем, был свободен и, пройдя через турникет, мы углубились в дебри помещений, наполненных бесконечным количеством мониторов и разных, незнакомых нам устройств. Техническое оснащение школы было едва ли не избыточным. Особенно бросилось в глаза практически полное отсутствие помещений, заполненных не техникой, а обычной школьной мебелью, где дети могут собраться для живого общения. Было время каникул, и в школе было почти пусто. Те же из детей, кто проводил здесь время, играли в компьютерные игры. Лишь несколько мальчиков и девочек, расположившихся поодиночке в библиотеке, что-то слушали через наушники либо читали. Почти все они делали пометки в электронных блокнотах, производя впечатление людей что-то изучающих.

В целом прекрасно технически оснащённое здание школы производило все же впечатление места заброшенного и необитаемого. И дело было вовсе не в каникулах и не в тишине, лишь изредка нарушаемой голосами. Пытаясь разобраться в своих чувствах, я уже собрался обратиться к Ае, тоже выглядевшей как-то подавлено, когда нас вдруг окликнул бодрый мужской голос. Молодой человек студенческой наружности вышел из кабинета и закрывал ключом дверь, когда увидел нас.

– Добрый день! Вы что-то ищете? Может я смогу вам помочь?

Парень говорил весело и доброжелательно и сразу расположил нас к себе. Мягкие свободные брюки, которые так и хотелось назвать штанами, футболка, богато декорированная плодами творчества современных художников, и удивительная по замыслу стрижка – не позволили нам предположить что это был директор школы. Но это оказался именно он.

– Соломон! Руководитель этого учреждения. – Решительно представился молодей человек, – а вы, позвольте поинтересоваться?

Мы с Аей назвались туристами, а я добавил, что когда-то учился во вверенном Соломону учреждении.

– Это здорово! – Радостно отреагировал Соломон, вновь открывая дверь приёмной. – Проходите в кабинет, там дверь открыта. Я сейчас чай сделаю.

Минут сорок, которые мы провели в обществе недавнего выпускника местного вуза, были не слишком увлекательны. Однако информация, полученная в ходе беседы, оказалась весьма полезной.

– Школы в вашем понимании здесь давно нет. Она умерла. Прежде всего, потому, что не только дети не хотели её посещать, но и родители разочаровались в нынешней системе общего образования. Сохранилась лишь наиболее жизнеспособная её часть – информационная база. Теперь всё это называется «библиотека», хотя возможностей получения информации и сам её объём здесь гораздо больше, чем в любой прежней библиотеке. И, представляете, дети стали с удовольствием посещать наше учреждение. Бывает даже, что у нас не хватает оборудованных рабочих мест для всех желающих.

– Вы хотите сказать, что дети сами ищут нужную им информацию. Но как же образование? Ведь школа должна развивать, а не просто давать какие-то знания. А как же экзамены, документы об образовании? И как, в конце концов, они поступают в вузы?

Соломон выслушал Аю со спокойной улыбкой, чем несколько удивил меня. Для директора школы такая реакция показалась мне странной. Однако, оказалось, что оптимизм Соломона не связан с его безразличием к проблеме.

– Требования к образованию детей общеизвестны. Есть утверждённые программы и т. д. В результате, множество детей ушли на домашнее обучение. Правда, сегодня, далеко не многие родители готовы обучать детей, потому популярными стали групповые занятия с нанятыми учителями и репетиторами. Можно сказать, что бесплатное государственное образование не выдержало конкуренции с платным коммерческим.

– Это значит, что все дети теперь так или иначе учатся в домашних условиях и качество обучения зависит от кошелька родителей и от удачи в выборе педагога?

Некоторое время Соломон размышлял, словно простой вопрос Аи его смутил. Затем снова заговорил, но уже без улыбки.

– Не все дети. Некоторые, которым, возможно, повезло гораздо больше, оказались в ЦНЖ, где всё по-другому.

Заметив вопросительное выражение на наших лицах, Соломон уточнил.

– ЦНЖ это центры новой жизни, которые стали появляться в стране. Мы здесь мало что про них знаем, а слухи ходят разные.

Не добившись от Соломона более подробной информации о таинственных ЦНЖ, мы попрощались с молодым директором и бывшей школой.

Выйдя из здания, не сговариваясь, направились в художественный центр к нашему искусствоведу. Искать Тастемира не пришлось, поскольку мы увидели его уже в фойе, где он прощался с группой молодых парней и девушек, с интересом слушавших его напутствия. Я собрался уже подойти к ним на правах знакомого, но Ая осторожно сжала мою руку, заставив остаться на месте.

– Завтра в восемнадцать. – Негромко произнесла невысокая черноволосая девица, пожимая Тастемиру руку соей крошечной лапкой. – Будем ждать на выезде. И будь осторожен. – Ещё тише добавила она, строго сдвинув брови.

Мы с Аей прекрасно слышали странный конец разговора, благодаря своим приобретенным в гостях у комирандов возможностям, и теперь внимательно разглядывали проходящую мимо нас группу. Ребята выглядели обычно, но было в них нечто, отличающее от массы окружающих зевак.

– Рад видеть вас!

Тастемир быстрыми шагами приблизился к нам и протянул руку для приветствия. Лицо его украшала всё та же приятная улыбка.

– Что привело вас сегодня? Неужели решили вернуться к одному из тысяч шедевров из нашей коллекции!

– Да нет, извините. Мы к вам.

– Тогда пойдёмте действительно ко мне, если вы не против. Там спокойней и можно серьёзно обсудить последние поступления.

Что-то подсказало нам, что спорить с Тастемиром сейчас не следует и послушно спустившись вслед за ним на нижний этаж комплекса, мы вошли в небольшой кабинет, который больше напоминал художественную мастерскую. Книги и прекрасные, преимущественно карандашные рисунки заполняли всё помещение, и Ая с удовольствием принялась рассматривать отличную графику. Я же, воспользовавшись тем, что хозяин занялся приготовлением кофе, подошёл к книжному шкафу и быстро убедился, что кроме литературы по искусству, философии и психологии, на полках была богатая подборка пособий по восточным единоборствам, самбо и другим боевым искусствам. Многие из книг были явно часто читаемыми, а один открытый томик с живыми иллюстрациями техники лежал на столе. Не удержавшись, я взял книгу в руки…

– Интересуетесь кунг-фу? – Спросил Тастемир, освобождая место для чайных чашек и коробок с пирожными. – У меня собраны описания многих стилей.

– Лю-хэ тоже есть? – поинтересовался я. На лице Тастемира мелькнуло удивление.

– Здесь есть неплохая подборка даже про Дим-Мак. – Охотно поведал он, разглядывая меня уже с нескрываемым интересом.

– «Отсроченная смерть»! – воскликнул я, – Здорово!

– О чем это вы, мальчики?

Ая подошла ко мне и, заглянув в книгу, подняла взгляд на Тастемира.

– Кажется, это Багуачжан? Или я ошибаюсь?

– Да нет… Точно. – Голос Тастемира прозвучал откровенно растерянно. – Но как вы…

– Да ничего особенного! – с улыбкой заговорила Ая, – просто мы с Алексом одно время увлекались историей Китая и не могла обойти тему боевых искусств. Действительно, очень интересно. А вы, насколько я понимаю, сами тренируетесь?

Тастемир, которого явно не удовлетворило объяснение Аи, пожал плечами.

– Да, когда есть свободное время и настроение.

– Протрясающий чай! -воскликнула Ая, сделав глоток янтарного напитка, аромат которого уже заполнил комнату, – А вам случалось применять эти боевые техники на практике?

– В нашем городе и в наше время без умения защитить себя довольно трудно сохранять независимость. Да и не только здесь. В любом городе, я думаю, ситуация нынче примерно одинаковая. Либо вы привязаны к своей территории, либо вам придется на каждом шагу платить и терпеть разного рода унижения.

– А мы ничего такого не заметили… Правда, Алекс? За исключением тех хулиганов на твоей улице.

Ая с удивлением и интересом смотрела на Тастемира, ожидая продолжения пояснения.

Тастемир, сделав несколько глотков, аккуратно поставил чашку на стол и ещё раз внимательно посмотрел на нас с Аей.

Моя проницательная спутница вдруг весело улыбнулась и глядя в глаза хозяину кабинета вдруг взяла того за руку и предложила.

– Говорите! Вернее, спрашивайте. Вы ведь хотите задать нам вопросы, которые вас беспокоят. Например, откуда мы? Правда?

На лице Тастемира появилась улыбка, сразу смывшая напряженность. Кивнув, он произнес шутливо-просительным тоном.

– А может вы сами? А то я уже голову сломал, пытаясь хоть что-нибудь понять. А тут ещё эти единоборства!

Ая незаметно кивнула и мне пришлось начать рассказ, повергший нашего собеседника в состояние, которое трудно было бы описать. Он слушал меня, не перебивая, с каменным лицом, на котором, на сей раз, ничего нельзя было прочитать. Когда мой откровенный и правдивый рассказ был закончен, Тастемир поднялся, сообщив, что собирается сварить ещё кофе, если мы не против. И только смолов зёрна, он вдруг повернулся к нам и произнёс, дрогнувшим голосом – Вы ведь не шутите?

Подтвердив ещё раз, что всё сказанное мной чистая правда, мы с Аей подумали об одном и том же. Нужно было как-то доказать нашему собеседнику, что мы действительно те, за кого себя выдаем.

Неожиданно мы оба услышали голос Нолии, зазвучавший в нашем сознании.

– Опасность отсутствует. Ваш собеседник может быть хорошим помощником и важным источником информации. Предлагаю вызвать моё изображение в его присутствии.

Нолия впервые включилась в наш разговор без приглашения, что для нас было полной неожиданностью. Но её предложение было безусловно приемлемым, и мы с Аей повернули правильно кисти рук, произнеся нужные слова. Практически тут же, наша рыжеволосая помощница с новой причёской, великолепным вечерним макияжем и изящной дамской сумочкой в руках возникла перед нами.

Поприветствовав всех, Нолия сначала уставилась на нашего искусствоведа, затем, как всегда томно опустив глаза, сообщила.

– Тастемир, художник и искусствовед, известный знаток боевых искусств, один из авторов концепции ЦНЖ и гражданин Центра новой жизни в городе Переславль-Залесский. Я не ошиблась?

Обратившись к Тастемиру, Нолия с милой улыбкой ждала ответа, разглядывая окончательно растерявшегося большого, сильного и умного мужчину.

– Ну да… – пробормотал тот, – но как… откуда вы…

– Спасибо, Нолия! Дальше мы сами. – Твёрдо заявила Ая и повернула браслет.

– Тоже мне, кокетка! – Ая шутливо изображала рассерженную даму, а Тастемир, наблюдая за ней, постепенно приходил в себя.

Откровенный разговор продлился долго. Выпив бессчётное количество чашек чая, а затем и кофе и наговорившись всласть, мы собрались уходить. Тастемир проводил нас до служебного выхода и собрался было идти дальше, но мы посоветовали ему не слишком светиться в нашей компании, и не беспокоится о нас.

– Если кому и угрожает опасность, то точно не нам.

Ая весело помахала ему рукой, и мы отправились к себе, надеясь в тишине гостиничного номера осмыслить всю массу новой информации, которая обрушилась на нас сегодня. Я предложил идти пешком, но Ая не согласилась.

– Ещё пара стычек, и про нас будет говорить весь город. По моему это нам совершенно не нужно.

Мне пришлось смириться, хоть вечерний город вызывал у меня ностальгические чувства и манил знакомыми улицами, наполненными всплывающими в сознании дорогими мне воспоминаниями.

                                             * * *

Время приближалось к полудню. Мы сидели под красивым навесом парк-отеля «Вознесенская слобода» и подводили очередные итоги нашего пребывания во Владимире. Главным из того многого, что нам удалось выяснить, было существование достигшего высокого напряжения противостояния между сторонниками сложившейся за последние десятилетия ситуации в стране и набирающим силу движением за новую жизнь. Фактически перед нами происходило столкновение двух систем жизненных ценностей. Старая, экономическая и потребительская, опирающаяся на развивающуюся бездуховность и расчетливость, и новая, гуманистическая, устремленная к совершенному образу бесконечно развивающегося человека. Неясно было лишь насколько сильны и многочисленны создатели ЦНЖ.

Легкий, едва ощутимый ветерок и небольшие белые облака, временами прерывающие поток жарких солнечных лучей, убаюкивали наши насытившиеся, расслабленные организмы. Мы лениво доедали мороженое, когда Нолия призвала нас к осторожности, сообщив, что за нами ведётся наблюдение со стороны въезда на территорию и описав четверых мужчин, прибывших на чёрном «ленд ровере».

– Вероятность попытки насилия незначительна, – проворковала она особо задушевным тоном, – но готовность будет не лишней.

Пришлось разбудить засыпающие организмы, приведя их в состояние готовности. Поднявшись из-за стола, мы неторопливо двинулись к выходу, одновременно пытаясь заказать по телефону такси. Я чувствовал некоторое волнение, хотя страха не было. Ая же беззаботно поглядывала по сторонам, прекрасно изображая праздную туристку и я подумал, что подготовили нас в психологическом отношении здорово.

К тому моменту, как мы добрались до небольшой стоянки у гостиничного корпуса и без труда вычислили наших преследователей, подъехало такси. Беспрепятственно усевшись в старенький желтый седан, мы направились в центр города без определенного плана действий.

Побродив около часа по улицам и полюбовавшись в очередной раз древними стенами и сказочно сияющими куполами храмов, мы устроились на белых пластиковых стульях открытой террасы маленького кафе. Продолжая изображать беззаботную пару туристов, мы, одновременно, пытались обнаружить наших прежних или новых преследователей.

Никто вокруг не привлек моего внимания и я невольно переключился на свою спутницу, деловым отношением к которой в последнее время ограничивался уже с трудом. Иногда мне казалось, что в случайно перехваченном взгляде Аи тоже мелькало нечто, не соответствующее ею же установленной норме. Пытаясь разобраться в своих чувствах к очаровательной спутнице с потрясающими своей глубиной глазами, я всякий раз искал и находил рациональное объяснение своей слабости. Но ссылки на отчуждённость и бездуховность местного окружения, на оторванность от тепла родной планеты и другие подобные, меня уже не удовлетворяли. Жгучая правда все чаще шевелилась на дне моего холостяцкого сознания, всё более отчётливо угрожая разрушить его основу, тщательно выстроенную за последнее десятилетие гордого одиночества.

Признавшись себе в неизбежности капитуляции, я пытался остановить разгоравшийся во мне пожар, теряя постепенно контроль за происходящим вокруг.

– Алекс, – тихо произнесла Ая, положив свою ладошку мне на руку и сразу обрушив остатки оборонительных сооружений, удерживавших во мне лавину чувств. Я устремил взгляд на Аю и уже открыл был рот, когда она вдруг сильно сжала моё запястье.

– Они у тебя за спиной! – прошептала девушка и вдруг весело засмеялась, словно в ответ на какую-то мою шутку.

Я сбросил возникшее на долю секунды оцепенение и почти сразу вернулся в рабочее состояние. Мысленно обругав себя с использованием не вполне нормативной лексики, я включился в игру.

– Нолия предупредила, что наши преследователи рядом. А ты так задумался, что даже не слышал?

– Действительно не слышал. Но она ко мне и не обращалась… кажется.

– Будьте готовы!

На сей раз голос Нолии прозвучал твёрдо и необычно серьёзно. Оглянувшись, я сразу понял причину предупреждения – в нашу сторону медленно двигался автомобиль с небольшим кузовом, в котором по трое с каждой стороны сидели вооруженные люди в серой форме.

На нас никто не обращал внимания. И когда машина, не меняя скорости, почти поравнялось с нами, мы рассмотрели двоих гражданских, сидевших у самой кабины.

– Боже мой! – тихо воскликнула Ая, – Да это же наш Тастемир с вчерашней девушкой! Куда они их?

– Нолия, – позвал я и, услышав ответ, попросил помощницу проследить, куда повезли нашего друга и его знакомую.

– Легко! – сообщила Нолия и добавила, – Тастемир спокоен и считает, что им ничего не угрожает. Но он может ошибаться. У вооруженных людей есть разрешение на применение оружия.

Да. И постарайся больше не отвлекаться, Алекс.

Дом, куда отвезли Тастемира и девушку, был из тех, что у нас называют сталинскими. Высокие этажи, лепнина на стенах и большая арка, ведущая в закрытый охраняемый двор. Машину с нашим другом, как нас проинформировала Нолия, пропустили внутрь минут за десять до нашего появления.

– Сейчас они в небольшом помещении в цокольном этаже. – Снова заговорила Нолия, – Здесь же двое людей, которые полны решимости что-то узнать, что-то очень срочное и важное для них… Да, понятно! Они хотят знать цель, место и время сегодняшней встречи.

А вам нужно пройти к следующему зданию, которое тоже красивое, и не привлекать к себе лишнего внимания. Я буду вам рассказывать, что происходит внутри.

Минут сорок мы гуляли поблизости, слушая периодические отчеты Нолии, в которых не было ничего нового. Тастемир по-прежнему настаивал на том, что их встреча с Надеждой, как звали девушку, была обычным свиданием. Девушка всё подтверждала, но им явно не верили. В конце концов к нашей радости Тастемир и его спутница появились на улице, по эту сторону шлагбаума. В тонком светло-голубом платьице Надежда, повисшая на сильной мужской руке, напоминала скорее бабочку, чем соратника по каким-то серьёзным делам. Первым желанием нашим было броситься им навстречу, но Нолия упредила нас, предложив отложить встречу.

– За вашими друзьями наблюдают, – произнесла наша защитница, – и вам совсем не обязательно лишний раз попадать в поле зрения местной специальной службы, весьма развитой и располагающей целой армией сотрудников в городе.

Пришлось согласиться, и свернув в ближайший переулок, чтобы не оказаться на пути наших друзей, мы отправились бродить по городу, внимательно вглядываясь в лица прохожих, прислушиваясь к звучащей вокруг, зачастую нецензурной речи и стараясь обращать внимание на разные мелкие детали. Скоро сложившийся накануне благожелательный и улыбчивый образ Владимира почти полностью сменило его же крикливое и безразличное лицо, жаждущее лишь удовлетворение самых простых, что бы не сказать примитивных, потребностей.

Реклама, то и дело бросающаяся в глаза или достигающая ушей, успешно призывала молодежь поедать по выгодной цене фастфуд, запивая его только колой, не забывать делать ставки в Фонбет и не упустить возможность взять на выгодных условиях кредит в банке, чтобы приобрести новейший смартфон или что-нибудь ещё более крутое. Иногда можно было услышать даже призыв повышать образование. Речь здесь, как правило, шла о курсах, где можно было научиться так или иначе делать деньги и может быть даже достичь высочайшего уровня развития, уподобившись молодым и безумно богатым героям нового времени.

Ая остановилась, и некоторое время смотрела на огромный и яркий рекламный экран, где вальяжно расположился один из таких идолов. Молодой блогер поучительно вещал, обращаясь к своим замершим от восторга многочисленным поклонникам, излагая убогим языком свои столь же убогие соображения.

– Боже мой! – тихо пробормотала Ая, – Ты видишь и слышишь это, Алекс? У них же совершенно пустые глаза, в которых лишь зависть и одновременно умиление… Кажется я начинаю понимать, чего боялись наши комиранды. Ведь эти детки, следуя за свои божком, способны совершать страшные вещи, не имеющие ничего общего с человечностью. И не столько потому, что им постоянно навязывают примитивные, потребительские ценности, сколько потому, что они явно не получили в детстве заряда человеческой любви. И за всем этим стоит не просто западная культура, но хорошо продуманная стратегия уничтожения человечности, агентами которой становятся их многочисленные соплеменники. И что самое страшное, у этого кошмара нет видимой и достойной альтернативы.

В глазах Аи было столько боли, что я невольно поёжился и поспешил высказать свою, более оптимистическую точку зрения.

– Мне кажется, ты не учитываешь шанс, который уже есть у этих людей.

Ая, внимательно и удивленно посмотрев на меня, спросила:

– Ты о чём?… И спустя несколько секунд добавила – Ты про ЦНЖ что ли?

Я кивнул, не торопясь озвучивать свои соображения и полагая, что Ая уже поняла, что я имел в виду.

– Хотелось бы верить… – медленно произнесла моя замечательная спутница, – а Надежда красивая… – добавила она вдруг задумчиво. – Ты согласен?

– Знаешь, Ая, вопрос красоты… лучше обсудить за столом. Как ты насчёт того, чтобы перекусить?

– Только не фастфуд и не кола! – с кривой улыбкой произнесла Ая.

Мы, не торопясь, обошли целый ряд ближайших заведений, но ни одно из них не привлекло ни кухней ни интерьером. Я уже подумывал о том, чтобы вернуться в гостиницу, когда Ая вдруг предложила поехать в центр к Тастемиру.

– А что, там неплохое кафе, и если мы случайно встретим нашего искусствоведа, это будет выглядеть вполне естественно.

Я сразу согласился и, заручившись одобрением Нолии, мы отправились к «храму» очень современного искусства.

Здесь практически ничего не изменилось, разве что музыка стала ещё более шумной и не вполне различимой за однообразным буханьем бас-барабанов. В экспозиционных залах, по которым мы прошли быстрым шагом, Тастемира не было, и мы направились в кафе. В полупустом помещении царил густой кофейный аромат вперемежку с менее выразительным, но тоже соблазнительным запахом корейки, томившейся на углях в большом открытом в сторону обеденного зала очаге. Мы с Аей невольно уставились на повара в ослепительно белом и с красной от жара физиономией, который замер в ожидании момента, когда можно будет извлечь на блюдо очередную порцию мяса.

– Вот его и следует заказать! Это я вам как профессионал рекомендую.

Весёлое лицо Тастемира, вошедшего вслед за нами в кафе, не выражало ничего, кроме спокойного предвкушения вкусной трапезы. Маленькая Надежда, почти скрытая за мощным корпусом искусствоведа, выглядела хмурой и озабоченной. Её тревожный взгляд быстро пробежал по залу и остановился на Ае, которая в этот момент подняла руку, приветствуя вошедших радостной улыбкой.

– Ну вот, а мы вас искали. Все залы обошли. – Сообщила Ая.

– Это Надежда, – представил Тастемир свою спутницу, – моя верная подруга и соратница. Не могу назвать её профессии, поскольку осталось мало областей, в которых она не является специалистом. Я бы сказал, что у Надежды талант к творчеству.

При этих словах Тастемир нежно обнял смутившуюся и заметно зардевшуюся девушку за плечи, как бы демонстрируя недосказанное об их отношениях.

Корейка оказалась настолько сочной и ароматной, что некоторое время мы молча предавались чревоугодию. Когда тарелки и бокалы опустели, Тастемир, лицо которого стало серьёзным и озабоченным, заговорил медленно и негромко.

– Нам, похоже, нужна ваша помощь, ребята. Если бы ситуация сложилась иначе, мы бы даже не заговорили с вами о другой, главной стороне нашей жизни. Она достаточно опасна и требует большой осторожности. Правда и это не всегда помогает…

– Как, например, сегодня? – вдруг спросила Ая, – Но вас, слава багу, отпустили!

– Откуда вы..? Хотя, что это я! Забыл о ваших удивительных возможностях… Так вы видели!

– Да. И совершенно случайно. Заметив, что вас куда-то везут, мы постарались проследить за машиной. Потом дождались, пока вас выпустили, и отправились сюда, надеясь, что и вы здесь появитесь. И вот, не ошиблись.