Захват Кабула. Как начинался Афган

Через несколько минут Ерастов уже шагал вверх по лестнице, а на плече у него лежал большой моток резинового шланга. Он разматывал его, сбрасывая кольцами с плеча. Начальник столовой поднялся на второй этаж, держа в руках брандспойт, и крикнул вниз кому-то: «Открывай». То есть, на первом этаже он присоединил шланг к водопроводному крану, внизу его открыли, и вода начинала хлестать, заливая пол. Все, кто в зале, бросились за вёдрами, тряпками, швабрами и прочими подручными средствами. Началась быстрая уборка, а начальник столовой спокойно уходит вниз, крикнув предварительно: «Выключай!» Таким было моё знакомство с легендарным прапорщиком Ерастовым.

Впоследствии, при возвращении из Афганистана в Союз, сержантам-дембелям 3-го батальона «полтинника» четыре дня пришлось жить в одной из казарм 345-го отдельного парашютно-десантного полка в Фергане. Дожидаясь самолёта, который захватит нас в Витебск, мы один единственный раз сходили на обед и были удивлены увиденным. Столовая 345-го полка была каким-то мрачным, унылым, тёмным помещением. Мы сразу вспомнили прапорщика Ерастова и поняли, что гонял-то он нас правильно. Ему удалось создать какой-то домашний уют и комфорт в обычной армейской столовке.

Поскольку вспомнилась Фергана, то нужно сказать, что попутного самолёта до Витебска мы так и не дождались. С нами летел в отпуск замполит 9-й роты нашего полка лейтенант Гринь. Он ежедневно интересовался наличием свободных бортов и постоянно получал ответ, что все самолёты летят с грузом 200, свободных бортов нет. На третий день Гринь пришёл с аэродрома и говорит: «Разговаривал с диспетчером прапорщиком, и тот заявил, что наш вылет зависит только от него. Самолётов, на самом деле, много, отправить он может нас хоть сегодня. Но нужно ему заплатить. Оплата любая, но вообще-то, его мечта – японские часы. Что будем делать? – спрашивает Гринь, – Какие предложения?» Предложение поступило одно – набить морду диспетчеру.

Улететь не удалось. Тогда командование 345-го полка доложило в штаб ВДВ о том, что у них застряли дембеля из 350-го полка и демонстрируют разгильдяйство: днём валяются в казарме, спят, вечером в город уходят. На следующий день самолёт за нами прислал начальник штаба воздушно-десантных войск СССР генерал-лейтенант Павленко.

Сержант Омельченко

Весной 1979 года из Гайжюнайской учебки пришло пополнение: командиры отделений, механики-водители и наводчики-операторы. Сержанты дембеля уволились, поэтому в каждый взвод командир роты В. Е. Евтухович назначил по одному новому командиру отделения. К нам в первый взвод пришёл Николай Сакович, во второй – Виктор Омельченко, в третий – Горбачёв.

Солдатский коллектив разбит на призывы, общение происходит, как правило, только со своими, с тем, с кем пришёл на службу. Но с Виктором Омельченко мы тесно подружились, несмотря на разницу в призывах. Поскольку Витька командиром отделения был молодым, то он интересовался деталями и тонкостями службы. Я объяснял, с чем он может столкнуться и как не создавать проблемы на пустом месте, которых в армейском коллективе хоть отбавляй.

В один из дней рота заступила в наряд по полку. Наш взвод пошёл в караул: взводный – начальник караула, я назначаюсь помощником начкара. Второму взводу достаётся наряд в столовую. Дежурным по столовой заступает старшина роты прапорщик Адамцевич, помдежем – младший сержант Омельченко.

Я рассказал Витьке, какие трудности могут возникнуть при приёме и сдаче дежурства, на что обращает внимание начальник столовой прапорщик Ерастов, когда проводит осмотр и т. д.

Сутки прошли быстро. Возвращаемся из караула, и ко мне подходит Омельченко – радостный, просто сияет: «Слушай, а я ведь сегодня от Ерастова благодарность получил». Спрашиваю: «Каким же образом удалось отличиться?» Витька: «Конечно, он меня «наткнул» разок, и замечания были, но в целом он очень доволен остался. – и объясняет, – всё было как обычно: навели чистоту, всё помыли и прочее. Но ты же мне про посудомойку сказал. Так я заставил посудомойщика залезть внутрь машины и промыть, прочистить там все углы до блеска. Приходит прапорщик Ерастов, достаёт платок, лезет рукой в дальний угол посудомойки. Мазнул там, достал платок и застыл от удивления – чисто!»

Мы с Омельченко посмеялись, я ему сказал, что, оказывается, всё так просто, но никому в голову раньше не приходило залезть в машину и промыть её изнутри! По окончании наряда начальник столовой попросил командира 7-й роты поощрить помощника дежурного. Понравилась служба молодого сержанта старому фронтовику.

Витька Омельченко погибнет 14 апреля 1980 года в ущелье Чоукай недалеко от Пакистанской границы.

ЧП на прыжках

При подготовке к учениям «Неман-79» произошло событие, удивившее весь личный состав батальона. Во время совершения прыжков с парашютом в купол к рядовому Иванову, пулемётчику из второго взвода нашей роты, влетел молодой десантник из 8-й роты. Купол погас, боец из 8-й роты в нём запутался как в коконе, и повис. Иванов не растерялся, сумел раскрыть запасной парашют. Приземлились. Иванов – на ноги, а запутавшийся в куполе молодой боец так в нём и оставался.

Когда наш пулемётчик распутал его, раскрутил из этого кокона, боец из «восьмёрки», скорее всего, был в шоковом состоянии. Он озирался по сторонам и, улыбаясь, сказал: «Как-то очень быстро мы долетели». Позже все спрашивали Иванова: что ты ему в морду не дал? Иванов отвечал: «Да я и сам, честно говоря, в непонятном состоянии находился». Весь батальон был уверен, что обоим будет объявлена благодарность, а Иванова, быть может, и в отпуск отправят. Но на построении батальона замкомбата по воздушно-десантной службе майор Глюта устроил разнос.