скачать книгу бесплатно
– И много ты их знаешь?
– Кое-что я уже забыла, но одну помню очень хорошо.
– Интересно. И о чём же она?
– Про наш заколдованный лес Дедвуд, куда никто не ходит за хворостом и никогда не собирает там грибы и ягоды. Рассказывают, будто там на болотах, в бывшей хижине лесника поселилась злая ведьма. Она заколдовала этот лес и если кто в нём заплутает, то уже ни за что не сможет выбраться. А ещё бывает так, что под видом нищей старушки она бродит по нашему городу и высматривает, кого погубить.
– А не страшно тебе слушать такие сказки на ночь? Я бы после такого вряд ли смогла заснуть.
– Вообще-то мне рассказал об этом мой друг Николас. Он любит поболтать, и я не очень-то ему верю. Мой папа говорил, что когда-то в этом лесу пропадали люди, но только потому, что там много болот и крутых оврагов, а все тропы давно заросли, поэтому так легко заблудиться.
– Я тоже слышала эти истории. Я ведь нездешняя. Мой муж привёз меня сюда издалека. Бывает, что я очень скучаю по родным местам. Этот сад во дворе мне напоминает о них. У нас тоже было очень красиво. Извилистая река с берегами, поросшими дикой травой. Густой лес, холмы… просторные луга, на которых паслись рогатые коровы и кудрявые барашки. У нас была небольшая конюшня. А ты когда-нибудь расчёсывала лошадиную гриву?
– Да. У нас есть лошадь. Её зовут Адель. Она уже немолодая, но грива у неё все ещё густая…
Жара понемногу начинала спадать. Тень от южной башни медленно заползала в окно несостоявшейся детской. Неразлучная парочка снова спустилась в сад и отправилась кататься на качелях. Затем Глория и Беата прохлаждались в беседке, увитой плющом, где седой слуга угощал их лимонадом из запотевшего графина. За беспечной болтовнёй время летело незаметно. Хозяйка замка и её маленькая гостья любовались золотистыми брызгами фонтана, когда во дворе появился Ларс Эклунд.
– Ну вот, кажется, наша прогулка подошла к концу, – завидев плотника, произнесла гостеприимная миссис Ллойд.
Вид у мастера был уставший, но при этом весьма удовлетворённый, какой бывает у всякого человека после благополучно оконченной работы.
– Вижу, тебе не пришлось скучать без меня, – сказал отец, положив свою сильную руку на плечо дочери.
– Нет, мы не скучали, – ответила за неё хозяйка. – Мы с Беатой обошли весь замок вдоль и поперёк. Могу лишь предположить, что я слегка утомила её своими бесконечными расспросами.
– Благодарю вас, что позаботились о моей дочери, – обратился Ларс Эклунд к герцогине. – Признаюсь, я не ожидал, что работа затянется надолго. Слишком старая постройка. Лестница ещё послужит, но примите совет опытного плотника: вашему супругу стоило бы похлопотать об её замене.
– А я благодарю вас и не только за работу, – ответила миссис Ллойд. – И я обязательно передам супругу ваши рекомендации.
– Однако же, пора и честь знать, – сказал отец дочери. – Не будем докучать гостеприимным хозяевам этого дома своим затянувшимся визитом.
– Что вы! – поспешила возразить герцогиня, – Беата мне нисколько не докучала. Напротив, избавила меня от одиночества. Ведь супруг мой в отъезде и вернётся нескоро. А я, признаться, не люблю подолгу оставаться одна. – Герцогиня опустила глаза и крепко сжала пальцы в замок. Похоже, она решала что-то важное для себя. – Я собираюсь просить вас об одном одолжении, мистер Эклунд, – заметно волнуясь, выговорила она. – Беата рассказала мне, что ваш дом находится недалеко от Каймангрота. Не сочтите моё предложение за какую-нибудь безумную прихоть одичавшей от скуки бездельницы, просто мне хотелось бы знать… – она выдержала недолгую паузу. – Как вы отнесётесь к тому, чтобы ваша дочь иногда навещала меня? Теперь уже мистер Эклунд растерялся от внезапного предложения герцогини. Он нелепо переминался с ноги на ногу, не зная, что ответить на эту странную просьбу.
– Знаете, мне ведь действительно нечем занять себя, пока муж в отъезде, – пояснила герцогиня, – а тут такая взаимовыгодная возможность для нас обеих провести время с удовольствием и даже с пользой. Я бы могла преподавать Беатрис уроки музыки и танцев, обучать её грамоте.
– Что ж, я не против, – смущаясь, произнёс Ларс Эклунд. – Вам бы не в тягость.
– Что вы-что вы! – воскликнула радостно герцогиня. – Этим вы меня только обяжете. Теперь я буду нести ответственность за образование девочки и с меня весь спрос, если вдруг не справлюсь. Вы, наверное, слышали, что мы с супругом пытались открыть в городе школу, но, оказалось, родители неохотно отпускают своих детей на занятия, объясняя это тем, что им нужны помощники для работы в поле или на ферме. В итоге нам пришлось отказаться от этой затеи.
– Беата тоже помогает матери в оранжерее, – сказал мистер Эклунд. – Поэтому последнее слово будет за ней.
– О, не волнуйтесь об этом. Вы, должно быть, обратили внимание на мой скромный палисадник. Думаю, ваша супруга смогла бы пополнить свой цветник за счёт моей коллекции. И мой садовник любезно окажет ей такую услугу.
– Что скажешь, Беатрис? – отец посмотрел на дочь. – Ты хотела бы навещать миссис Ллойд?
Беата, светясь от счастья, одобрительно закивала головой.
– Вот и славно! – хлопнула в ладоши не менее счастливая герцогиня. – Я пришлю свой экипаж за девочкой, а потом, после занятий, он отвезет её обратно. И не возражайте. Вы и так делаете мне одолжение.
На том они простились. Глория ещё раз поблагодарила мастера за работу и взяла «честное слово» с Беаты, что та непременно навестит её не позднее завтрашнего дня.
На следующий день, в два часа пополудни, к дому Эклундов подкатил роскошный экипаж. Оказалось, что он весь был заставлен цветочными горшками. Садовник, сопровождавший экипаж, ещё не старый мужчина с подстриженными бакенбардами и сверкающей, облысевшей макушкой с важностью епископа в час торжественной мессы доставил до оранжереи весь ценный груз. Затем осведомился у оторопевшей Софии Эклунд, готова ли её дочь совершить поездку в замок Каймангрот по личному приглашению герцогини Ллойд. Получив положительный ответ, он застыл в многозначительной позе в ожидании гостьи. Нарядившись в своё единственное выходное платьице, которое когда-то на вырост пошила дочери миссис Эклунд, Беата шустро запрыгнула в экипаж и, помахав ей рукой, спряталась за откинутым верхом. Матушка, не привыкшая к тому, чтобы дочь куда-то надолго отлучалась без родительского пригляда, всплакнула вслед удаляющейся повозке, в душе упрекая себя за непростительное легкомыслие. «Кто знает, что творится в этих стенах, – тревожилась в раздумьях она. – Недаром замок пользуется дурной славой ещё с незапамятных времён. Построен был на деньги душегуба. И после его смерти никому там счастье не улыбалось».
С тех самых пор Беата стала частой гостьей в доме Ллойдов. Миссис Ллойд – так герцогиня просила свою ученицу обращаться к ней – после занятий часто приглашала её на прогулки по тенистому саду, где рассказывала об особенностях ухаживания за теми или иными экзотическими растениями, об их своенравных причудах. Оказалось, что миссис Ллойд превосходно танцует. Беату поразили её грациозные движения, и она захотела во что бы-то ни стало научиться так же блестяще вальсировать. Видя, как у девочки горят глаза, чуткая наставница решила преподать ей несколько уроков. Аккомпаниатором был известный городской музыкант по имени Теодор Гримс. Под волшебные звуки его скрипки Беата освоила первые в своей жизни танцевальные приёмы. Опытная и внимательная Глория обучала её не сбиваться с ритма и вести счёт во время танца. Как-то герцогиня решила похвастаться и встать на пальцы ног, чем вызвала неописуемый восторг своей подопечной. Беата с такой пылкой страстью отдалась новому увлечению, что, даже играя в детской комнате, показывала своим кукольным зрителям, как правильно делать реверансы, выпады и изящно выписывать вензеля ножками. После уроков танца они садились в коляску и ехали кататься. Каждый раз добродушная госпожа разрешала Беатрис брать с собой в попутчики какую-нибудь куклу. За короткий срок взрослую даму из благородного сословия и маленькую девочку-простолюдинку с городской окраины крепко связали тёплые отношения. Герцогиня прониклась искренней, сердечной симпатией к этой бесхитростной и доверчивой детской душе.
И в это же самое время, пока щедрая хозяйка, ничего не подозревая, беспечно прогуливалась в компании своей кроткой воспитанницы, за беззаботной и счастливой парой тайно присматривали внимательные глаза управляющего Вильгельма Готлиба.
Тут автор снова вынужден прервать повествование и поведать читателю историю о том, как, собственно, этот господин оказался в замке Каймангрот. А случилось это лет семь или восемь тому назад, глубокой осенью, когда уже первые морозцы на закате стали покрывать тонкой ледяной коркой городские лужицы. Однажды ночью в дождливую, ненастную погоду в ворота замка постучали. Дремлющий охранник принял стук за барабанную дробь дождя и, завернувшись плотнее в рогожу, снова погрузился в безмятежный сон. Во второй раз постучали громче. Охранник с трудом разлепил глаза, протяжно зевнул и, красноречиво поминая прародителя зла, поплёлся к воротам. Приоткрыв узкий лючок смотровой щели, он злобно бросил сквозь неё:
– Кого ещё черти принесли в такую погоду?
В кромешной темноте с другой стороны невозможно было разобрать что-либо. Бдительный страж поднёс фонарь ближе к оконцу и заметил, что снаружи маячит чья-то голова, покрытая намокшим капюшоном.
– Простите, что побеспокоили вас в такой поздний час! – послышался мужской голос. – Великодушно просим доложить хозяевам о нашем визите.
– О ком это ещё я должен доложить хозяевам?! – ёрничая, проворчал охранник. – Хозяева давно спят и вряд ли обрадуются такому визиту. Так что, если у вас что-то важное, приходите завтра, но не раньше полудня. Они всё равно раньше не примут. А теперь ступайте восвояси. И нечего зря тарабанить. Всё одно не открою.
Спровадив ночных скитальцев, хамоватый охранник захлопнул смотровую щель и побрёл обратно в свою сторожевую будку, бурча под нос привычную недовольщину:
– Ходят и ходят… чего ходят? Ни днём-ни ночью от них спокою нет…
Не дойдя до будки пары-тройки шагов, он снова услышал настойчивый, продолжительный стук. Взбешённый таким упрямством, охранник вернулся к воротам и, откинув лючок на привязи, гневно напустился на непрошеного гостя:
– Я вот сейчас кому-то постучу по темени. – При этом он поднёс свой увесистый кулак к оконцу и погрозил настырному нахалу.
– Доложите хозяевам немедленно! – раздался снаружи срывающийся голос. Теперь он звучал требовательно и даже угрожающи. – Завтра ваш хозяин узнает о моём визите, и я вам гарантирую серьёзные неприятности. Так что поторопитесь, любезный! Охранник слегка опешил от такого наката. «Может и впрямь какая важная птица, – пугливо спохватился он, – как бы не сглупить».
– Кто вы и зачем пожаловали? – спрятав кулак и вместо него подставив к щели изрытую червоточинами физиономию, спросил отмякшим голоском струхнувший охранник.
– Доложите хозяевам: граф Вильгельм Готлиб и его супруга, графиня Сабина Готлиб. Охранник понял, что напрасно так легкомысленно надерзил знатным особам и, виновато пробубнив: «Так бы сразу и сказали», – поспешил с докладом в дом. В узком окне второго этажа зажёгся тусклый свет. Вскоре лязгнул тяжёлый металлический засов и ворота со скрипом стали расползаться в стороны. Во двор въехал крытый экипаж. Кучером оказался тот самый господин, что назвался графом. «Как-то странно для человека с таким положением править заместо кучера?!» – немало удивился стражник. Граф открыл дверцу кареты и подал руку супруге. Женщина накинула капюшон на голову и осторожно сошла со ступеньки на вымощенную камнем дорожку. Из глубины двора к ним поспешала горничная Агата.
– Прошу следовать за мной, – запыхавшись, сказала она и повела ночных визитёров в дом, где в своём рабочем кабинете их уже ожидал хозяин замка, герцог Кристофер Ллойд.
Закутанный в тёплый домашний халат, он расположился в кресле за широким столом и чинил перо. Горничная помогла господам раздеться и, приняв их промокшие плащи, незаметно удалилась. Кабинет был хорошо освещён, и Ллойд смог внимательно рассмотреть незнакомцев. Мужчина был лет сорока пяти, сухощавого телосложения, с гладковыбритым подбородком. Поседевшие волосы на верхушке его головы сильно поредели и были зачёсаны набок, а на затылке спускались прямо, покрывая шею и стоячий ворот тёмно-серого сюртука, который хотя и был поношен, но всё же соответствовал моде и определённому положению в обществе. Его супруга – женщина возрастом чуть моложе, такого же худосочного сложения, с длинными руками, восковым лицом и тёмными волосами, собранными наверху в клубок. Лицо её имело красивые, тонкие черты, но из-за мёртвенно-бледного оттенка кожи казалось неживым. Мужчина вонзил свой острый взгляд в хозяина кабинета, словно пытаясь проникнуть в самую сердцевину его естества.
– Позвольте представиться, – заговорил он первым. – Граф Вильгельм Готлиб и моя супруга, графиня Сабина Готлиб.
– Кристофер Ллойд, – отрекомендовался герцог. – Я владелец замка Каймангрот. Прошу вас, присаживайтесь.
– Великодушно просим простить нас за доставленное вам беспокойство, – усевшись на стул, продолжил граф, – но отчаянное положение, в котором оказались я и моя супруга, вынудило нас пойти на этот шаг. Дело в том, что путь наш лежал от земель Анкагора в Валею, где проживают мои родственники. Мы надеялись на милость короля Арнульфа и хотели просить места при дворе его величества.
– Что за нужда заставила вас отправиться в столь дальние края? – поинтересовался герцог Ллойд.
– Природная стихия. Пожар, который погубил наше поместье. Дело в том, что несколько лет назад я приобрёл крупные владения на юге, вложив в них все свои средства. Мы с супругой занимались коневодством, выращивали ячмень и просо. Большой дом, подсобное хозяйство, гумна, сенохранилища, три деревянные конюшни и в каждой по двадцать элитных, породистых скакунов – всё это окружали необозримые поля и пастбища. Дела наши медленно, но верно продвигались в гору, и мы не смели просить у судьбы большего. Но пришла беда, откуда не ждали, и всё наше состояние в одночасье обратилось в пепел. В то лето стояла нестерпимая, затяжная жара. Даже русло протекавшей неподалёку реки, куда мы сгоняли стадо на водопой, пересохло. Дождей не было около двух месяцев, и трава на пастбищах под палящим солнцем быстро превратилась в сухую солому. Необходимо было принять решительные меры по спасению нашей фермы. Я и четверо моих верных слуг отправились вместе с обозом в соседнее селенье, чтобы пополнить запасы пресной воды. Супруга же моя осталась дома приглядывать за лошадьми. Заправив бочки водой, мы выдвинулись на ферму, но обратный путь обозу отрезал сильный, ураганный ветер, который сперва принёс с собой запах гари, а следом и пламя. Горели мои пастбища. Ветер раздувал пожарище всё сильнее. Огонь надвигался сплошной полыхающей стеной и стремительно приближался к обозу. Лошади в упряжке, учуяв дым, испуганно пятились назад, не желая двигаться дальше. Тогда мы свернули с дороги, чтобы укрыться в сосновом бору. Там и переждали пожар. Всю ночь, не переставая, полыхали луга, заволакивая едким дымом округу. Ветер принёс с собой погибель, он же принёс и спасение. Ближе к утру небо затянули грозовые тучи и грянул проливной ливень. Пожар вскоре утих, дым развеялся и взору открылось жуткое зрелище: доколе было видно глазу простиралась выжженная земля, сплошь покрытая пеплом… – граф выдержал трагическую паузу и продолжил своё вдохновенное повествование. – Когда мы вернулись на ферму, то обнаружили на её месте только тлеющие головни. Невозможно объяснить словами, что я испытал в ту минуту, ведь вокруг не было ни души. По счастью, моя супруга Сабина уцелела, и спасение это я определяю для себя не иначе, как чудо. Мне удалось её отыскать у русла пересохшей реки. Она все ещё не отошла от пережитого потрясения. Из прислуги никто не пострадал, а вот наших породистых скакунов огонь не пощадил.
В эту минуту графиня в приступе болезненного недомогания прикрыла ладонью свой бледно-восковой лоб и с тихим стоном обмякла в кресле, обронив на пол кружевной платок.
– Снова обморок! – воскликнул граф, подскочив к супруге. – Уже второй за сегодня. Герцог тут же подорвался с кресла и заспешил к даме, впавшей в беспамятство. Обхватив запястье супруги, Готлиб нащупал её слабый пульс и с облегчением выдохнул:
– Жива!
Ллойд достал из шкафчика небольшой деревянный сундучок с лекарствами и, откупорив миниатюрный пузырёк с нюхательной солью, поднёс его к застывшему лицу графини. Вдохнув резко пахнущую смесь, Сабина Готлиб мгновенно очнулась, после чего хозяин распорядился послать в город за лекарем, а также велел горничной приготовить покои для супружеской пары.
– Покорнейше благодарю вас за заботу, – еле слышно пролепетала графиня ослабевшим голосом. – Но, право же, не стоит беспокоить господина лекаря такими пустяками. Обмороки у меня случались и раньше. Полагаю, сказалась долгая дорога. Бессонница истощила мои телесные силы. Уверяю вас, несколько часов безмятежного сна вернут мне прежнее бодрое самочувствие и тогда, вероятно, мы снова сможем продолжить наш путь.
– Я, конечно, не лекарь, но мне представляется, что одним сном тут дело не обойдётся, – промолвил герцог. – Как бы то ни было, завтра наш городской лекарь осмотрит вас и вынесет свой окончательный вердикт: стоит ли вам отправляться в дорогу или же придётся задержаться на некоторое время, чтобы как следует восстановить свои силы. А сейчас, прошу вас, отдыхайте.
– Благодарю вас. Ваши доброта и щедрость не останутся без награды, – проговорил в ответ сухощавый граф и согнулся в почтительном поклоне.
На утро прибыл лекарь. Звали его Бернард Тёрнер. Это был седовласый, широколобый, коренастый господин с идеально выбритым лицом, на вид разменявший седьмой десяток лет. Платье сидело на нём неказисто, из штанов выпячивало небольшое круглое брюшко, на горбатой переносице торчали очки в треснувшей оправе, а на гладкой макушке топорщились хохолком несколько непослушных волосинок. И вообще, впечатление он производил человека неряшливого, не придающего особого значения своему внешнему виду. Судя по всему, лекарь торопился, собираясь в дорогу. В сопровождении хозяина дома он вошёл в покои графини, где уже находились её супруг и герцогиня. Лекарь сухо поздоровался и тут же распорядился принести кувшин с водой, медный таз и утиральники. Затем он раскрыл свой кожаный саквояж и принялся раскладывать на столе всякие медицинские инструменты. Прежде, чем приступить к дотошному расспросу, Тёрнер попросил всех удалиться. Спустя какое-то время он снова допустил посетителей к пациентке.
– Ну что скажете, господин лекарь? – с озабоченным видом спросил его герцог.
Тот ответил, что не видит повода для беспокойства и вероятно на самочувствии пациентки сказались усталость и сильное эмоциональное потрясение.
– Когда же я смогу отправиться в дорогу? – молвила немощным голоском графиня.
– Переутомление стало причиной вашего обморока, – пояснил лекарь. – Здоровый сон и хорошее питание благотворно влияют на восстановление сил. А также прогулки на свежем воздухе придают бодрое расположение духа и счастливое умонастроение. Думаю, три-четыре дня пребывания в спокойной, домашней обстановке вернут вам доброе здравие, и вы сможете уверенно продолжить своё путешествие. Но никак не раньше.
– Нам, право, неловко обременять излишними заботами гостеприимных хозяев этого дома, – заговорил граф Готлиб. – Мы и без того доставили им столько хлопот. Герцогиня Ллойд резко прервала его:
– Не спорьте с лекарем. Вы мужчина и переносить все тяготы длительных переездов для вас, вероятно, не так утомительно, как для вашей супруги. Трястись по пыльным дорогам в душной коляске под палящим солнцем несколько суток – это серьёзное испытание для всякого человека, а уж для женщины тем более. Я настаиваю на том, чтобы вы задержались у нас и позволили миссис Готлиб набраться сил. Доверьтесь слову лекаря. Спорить с мнением господина Тёрнера – неумная и пустая затея. Пациентку вдруг охватило странное беспокойство. Услыхав фамилию лекаря, графиня посмотрела на него так, будто увидала призрака, и тут же резко отвела глаза в сторону. По её бледному лицу прокаталась едва заметная судорога. Чуткая герцогиня, уловив внезапную перемену в самочувствии гостьи, поспешила её успокоить:
– О, нет! Не нужно так волноваться. Мудрые люди говорят: «Тише едешь-дальше будешь!» Как только восстановите силы, мы вас подзаправим провизией и – в добрый путь.
Графиня, ничего не ответив, откинулась головой на подушку и закрыла глаза. Опытный лекарь тоже подметил странность в поведении дамы с восковым лицом и, быстро собрав свой саквояж, вежливо откланялся. Выйдя за дверь, он оставил кое-какие рекомендации, касающиеся здоровья пациентки и направился к выходу. Хозяин дома проводил господина Тёрнера до самых ворот, несмотря на то, что дождь не переставал лить, как из ведра. Забравшись в коляску, лекарь произнёс загадочную фразу:
– Ab aqua silente cave (Берегись тихой воды).
– Простите, не понял вас, – обратился к нему Ллойд.
– Это я так… о своём, – добродушно улыбнувшись, ответил Тёрнер. – Если вдруг состояние вашей гостьи ухудшится, прошу немедля меня оповестить. Желаю здравствовать.
Прошло три дня. Глория несколько раз порывалась призвать лекаря для подтверждения полного выздоровления графини, но та наотрез отказывалась от встречи с ним. За время пребывания постояльцев в замке две женщины так и не смогли сблизиться. Сабина Готлиб держалась холодно, отстранённо и неохотно вступала в разговор, чего нельзя было сказать об её супруге. Все эти дни граф старался не отходить от хозяина дома ни на шаг. Вместе они обсуждали текущие дела и назревшие бытовые проблемы. Дотошный Вильгельм Готлиб проявлял немалую осведомленность и практичность в хозяйственных вопросах. Он подолгу засиживался в кабинете герцога, ознакамливаясь с бумагами, затем отправлялся вместе с ним на совместные прогулки по окрестностям Валенсбурга осматривать владения. Сам Готлиб объяснял такое рьяное участие в делах четы Ллойдов своим желанием отплатить хозяевам за оказанный приём. И до того ловко у него это выходило, что всего за три скоротечных дня опытному глазу удалось в полной мере изучить положение дел в замке Каймангрот, в которых, увы, обнаружилось немало беспорядка и безотчётности.
– Ознакомившись с состоянием ваших дел на текущий момент, я пришёл к выводу, что учёт доходов и расходов до сих пор вёлся крайне небрежно, – сухим официальным тоном докладывал Вильгельм Готлиб герцогу. – Арендная плата за пользование земельными наделами предельно низкая, возвраты по долговым распискам просрочены, проценты за невыполнение обязательств не начисляются. Более того, долги порой вовсе не возвращаются. Торговые соглашения заключены на невыгодных для вас условиях. Словом, все те, кто считает возможным залезть в ваш карман, делают это беспрепятственно и, я бы сказал, не без удовольствия. Простите за откровенность, но при таких обстоятельствах вас скоро пустят по миру.
– Дорогой друг, я давно догадывался, что дела мои продвигаются не лучшим образом, – печально проговорил Ллойд. – Но что поделаешь… Ведь всё то, что вы перечислили, требует решительных ответных мер. А многие из тех, кого вы упомянули, и без того сводят концы с концами. И ужесточение условий по отношению к этим людям, вероятно, приведёт к их окончательному разорению.
– А вы не допускаете, что кто-то просто использует вашу доверчивость ради собственной выгоды?
– Конечно же, допускаю. Мне и супруга не раз об этом говорила.
– Женщины часто бывают неправы, но иногда и к их совету стоит прислушаться. Острый и находчивый ум моей супруги нередко был мне подспорьем в затруднительных обстоятельствах. Не хочу показаться самонадеянным, но, полагаю, мне удастся кое-что сделать для вас, дабы пресечь вседозволенность пройдох и вымогателей.
– Мне было бы неловко возложить на ваши плечи такую ношу, хотя, признаюсь, содействие опытного человека в подобных делах не помешало бы.
– Пусть это будет моей скромной платой за ваше гостеприимство. Я не привык оставаться в долгу.
– Безмерно рад вашему решению, друг мой. Однако, как же ваше предприятие?
– Торопиться нам некуда. Теперь мы не связаны никакими обязательствами. После пожара все наши работники разбрелись кто куда. Не думаю, что придворные вельможи короля Арнульфа ожидают двух бездомных чужеземцев с распростёртыми объятиями.
– Ну что ж, в таком случае остаётся только оповестить дорогих жён о принятом нами решении. А то ведь знаете как: мужья предполагают, а жены …
– Думаю, с моей стороны затруднений не будет. Сабина Готлиб достаточно благоразумна, чтобы не перечить своему мужу в том, что касается практической стороны нашей семейной жизни. Её советы выслушиваю охотно, но вздорный протест категорически не приемлю.
– Превосходно. В этом мы с вами едины. Однако… – Ллойд слегка стушевался. – Как бы это объяснить… Ваше нынешнее положение для человека с графским титулом…
– Вы хотите сказать, не будет ли оно для меня унизительным? – уточнил Готлиб. – Я начисто лишён предрассудков. Если дело стоящее, я не гнушаюсь и чёрной работой. И потом, в нашей ситуации привередничать глупо. Просто объявите вашей прислуге, что в доме новый управляющий.
– Думаю, это будет правильно, – немного поразмышляв, согласился герцог. – Тем более, присмотреть тут есть за чем…
Так в замке Каймангрот появился новый блюститель порядка, бдительное и неусыпное око которого не упускало из виду даже самую незначительную мелочь, будь то просыпанная горстка пшеницы или неверно взвешенный мешок овса. Буквально на следующий день прислуга, работные люди, а также торговцы, что доставляли всевозможные товары в замок, злоупотреблявшие излишней доверчивостью хозяина, ощутили на себе новые правила, установленные дотошным распорядителем, и вскоре проворачивать делишки за спиной герцога было уже некому. Те, кого уличали в мошенничестве, немедленно изгонялись со двора. При этом Готлиб накладывал на них денежное взыскание под угрозой огласки и судебного разбирательства. Мало-помалу дела семейства Ллойд пошли на поправку. Наконец, скинув с себя ненавистное бремя меркантильных расчётов, взыскания долгов и сбора арендной платы за пользование земельными наделами, герцог мог позволить себе уделять больше времени своей герцогине, чему та, конечно же, была несказанно рада…
Но вернёмся, однако, в жаркий летний день на базарную площадь, где Беата вместе со своим другом Николасом, оберегая цветочные корзины от снующих тут и там покупателей, проталкиваются через торговые ряды к стойбищу, где на привязи покорно дожидались своих хозяев запряжённые в повозки лошади. Старую клячу тётки Зельды можно было легко узнать среди множества разномастных кобыл в упряжи. Это была гнедая старушка с нестриженой гривой и длинным, мохнатым хвостом. Внешне она почти ничем не выделялась среди таких же грузных соседок, отмахивающих хвостом назойливых мух и рыскающих ноздрями в пыли в надежде раздобыть там что-нибудь съестное. Но была у неё одна отличительная примета, которая сразу же бросалась в глаза – бурое пятно неправильной формы с правого боку, как будто кто-то небрежно плеснул на него краской. Поговаривали, что в своё время эта кобыла была стройной, грациозной красавицей, за которой не могли угнаться даже самые резвые скакуны. Но из-за такой вот нелепости на правом боку, что так колоритно выделялась посреди равномерного красно-рыжего окраса, коллекционеры игнорировали молодую кобылицу, и потому блестящая состязательная карьера обошла её стороной.
– А вот и старушка Гельда, – приветливо сказала Беата, доставая из кармашка передника сладкий ранет.
Угостив лошадь, она водрузила корзины на повозку. Затем протянула одно яблоко Николасу и предложила ему угостить труженицу Гельду. Николас, расставив свои корзины по телеге, наотмашь шлёпнул кобылу по мощному крупу и властно приказал:
– Вези нас в Каймангрот, старая кляча!
Гельда встрепенулась, брезгливо фыркнула и с размаху стеганула обидчика по лицу своим мохнатым хвостом. Видя обескураженную физиономию приятеля, Беата не смогла удержаться от смеха.
– Тьфу! – сплюнул Николас. – А старуха-то с характером!
– Зачем ты так с ней, Николас? Она ведь хорошая, – жалеючи поглаживая гриву лошади, сказала Беата, – и очень красивая. Посмотри, какие у неё длинные ресницы. Ты же отвезёшь нас в замок, не так ли, милая? – ласково обратилась она к Гельде.
– Да уж, – проворчал Николас, вытирая ладонью лицо, – соблаговолите оказать нам эту неоценимую услугу!
– И где ты нахватался таких выражений? – поинтересовалась у приятеля Беата, усаживаясь в повозку.
– Слышала бы ты хоть раз, как разговаривает Питер с покупателями в присутствии своей тётушки. Он мне рассказывал, как миссис Досон мучила его этими словечками, пока не приучила любезничать с каждым. Слушай, а почему их зовут одинаково?
– Кого? – переспросила Беата.
– Хозяйку и кобылу.
– С чего ты взял. Хозяйку зовут Зельда, а кобылу Гельда.
– Зельда-Гельда… Что та целый день на базаре траву жуёт, что эта.
Взгромоздившись на телегу, Николас ухватился было за поводья, но Гельда наотрез отказалась слушаться. Она демонстративно игнорировала властные команды извозчика-грубияна.
– Смотри, какая упрямая! – возмутился Николас. – Такой же скверный характер, как и у всякой базарной торговки.
– Зря ты так, – укорила его Беата. – Её хозяйка совсем не такая. Тётка Зельда любит посплетничать, но характер у неё добрый и отзывчивый. Просто Гельда девочка и поэтому с ней надо ласково.
