На мягких лапах

Первым делом Юрий Трапезундский распорядился, чтобы казаки вернули в губернаторский дом и на подворье, всё, что растащили: мебель, ковры, посуду, инвентарь, а, главное, коней с телегами и санями, коров и свиней, вплоть до стад гусей и кур. После чего вызвал в губернаторский дом двух атаманов частных казачьих команд, или по-местному шаек: Ивана Лапшина и Василия Лонгина. В высоком звании боярского сына Юрий уже, по-хозяйски, расположился в щербатовском доме. Он, по-свойски, угостил казачьих атаманов привезённым из Москвы вином, напоил настоящим китайским чаем с пряниками московскими и в конце чаепития, поочерёдно взглянув каждому в глаза, сообщил:

–– Вот что, ребята! Теперь, по указу государя, я в городе Томске хозяин, а потому, дабы на вас по распоряжению Сибирского приказа я гонений не устраивал за восстание, берите своих людей и скройтесь из города, с глаз моих, а, главное, с глаз московского пристава, что со мной прибыл.

–– Погодь, погодь, Иваныч! – возразил Иван Лапшин. – Как это скройтесь? Восстание-то противу князя Щербатова не ты ли возглавлял? А теперя что же мы выходит виноваты?

–– Выходит тако! – не долго думая, отрезал Трапезундский. – И нечего на меня буркала свои пучить, казаки! Дьякам Сибирского приказу наплевать кто тут виноват, но все зачинщики бунта должны быть найдены и наказаны. Говорю же, что со мной московский пристав приехал, Яков Халтурин, он же дознанье проводить будет, считайте это и есть око Сибирского приказу, и он должон лично убедиться, что виновные наказаны. Докладную в Москву, в приказ свой, он ведь посылать будет. Я же вам, братаны, самый лучший выход предлагаю, скройтесь из городу и вся недолга.

–– Ну, а куды скрываться-то, Иваныч? – бросил атаман Иван Лапшин, подозрительно уставившись на нового главу округа.

–– Сейчас всё расскажу по порядку, казаки, – начал Юрий. – Вы особо-то не переживайте, всё сделаем по-хитрому, все будут довольны. Заберёте своих людей, пожитки-манатки свои, возьмёте вон телеги щербатовски с конями и упряжью, пилы и топоры не забудьте, и отправляйтесь, братцы, на речку Чулым к Ачинской пади. Дам вам провиант: по пять мешков проса, ячменя, ржи, и овса, а лоси, козы дикие и медведи тамо толпами ходют, так что мясом лосиным, козьим, да окороками и салом медвежьим вы себя обеспечите на всю зиму. Огневым зельем и свинцом, пушками лёгкими я вас тоже снабжу, в обиде не будете. Помнишь, Василий, – Трапезундский повернулся к Лонгину, – три года назад мы тамо, на излучине Чулыма, избу срубили для охотников, и печку сложили из дикого камню, и дров тамо наготовили запас изрядный, дабы зимой переночевать можно было в тепле?