Небо над Берлином

Переговорная комната представляла собой своеобразный музей стульев и кресел – представленные модели по цветовой гамме и конфигурации, показывали становление бизнеса офисной мебели в стране. Дима приходил туда задолго до начала совещаний, чтобы выбрать место в углу и послушать сплетни сотрудников других отделов. Сегодня, в комнате уже было несколько человек. Сидящие рядом, странно выглядевшие сотрудники айти- отдела обсуждали шепотом какие-то новости компании.

– Пишут, работника нельзя стимулировать только зарплатой, ерунда, меня можно стимулировать бесконечно.

– Я слышал как главный сказал, что мы все здесь единомышленники , а не сотрудники – наверно, поэтому они постоянно задерживают зарплату .

– Есть у меня знакомый, который семь раз отмерит и так и не отрежет – так даже он уже купил биткоин, ходил в особняк с охраной, дали флешку.

Зазвонил оставленный кем-то телефон, зазвучала музыка, все кто был в комнате, расплылись в довольных гримасах, ожидая припева, вспоминая, как в 90-е спали под «медляки Скарпов», но телефон перестал звонить раньше. Разочарованно, старший программист, больше похожий на сельского дьяка продолжил:

– Я могу дать тебе телефон Гугла, только он никогда не работает.

В переговорную заглянула девушка из бухгалтерии: – Сосиску кто-нибудь хочет доесть? Я оставила там в столовой…

Они вскочили, и наперегонки, босиком, побежали по направлению к кухне.

На собрании было решено послать кого-то на выставку в Берлин, все переругались до хрипоты, но выбрали Диму, как нейтральный вариант, чтобы никому не было обидно. Дима решил поделиться этой новостью с кем-то, кто сможет оценить ситуацию, и поехал к Ивану.

Уже подъезжая к его дому, Дима понял, что там идет какое-то торжество. На балконе, стоял пьяный Володя-парикмахер и стрелял из ружья в воздух, показывая свое истинное предназначение в этой жизни. Слышались песни на русском и немецком языках исполняемых под баян. Оказалось, что в гости к Ивану приехали родственники из Германии – Кристина с родителями. Осознав это, Дима задохнулся от возмущения, о чем сразу сообщил Ивану:

– Что же ты молчал как Сверчок, малахольный, в «Буратино», что ты их знаешь?

Но Ивану было уже все равно, мечтательно прикрыв глаза, он фальшиво играл «Ландыши».

Папа Кристины пьяно рассказывал, присутствующему за столом, Костику о непростой жизни за границей:

– Там скукотища, собака ночью лает, вызывай полицию… Петарды можно взрывать только на Новый год, а советская душа требует праздника … Толерантность – эта, какая-то хрень. Все не могут всегда, и всех любить. Оптимизм и пофигизм спасут мир…

Все еще живем на пособие. Муж у Кристинки, не жадный иногда дает деньги…

Кристина сидела на коленях у Костика и смотрела на Диму пьяными, бесстыжими глазам. Из хрупкой девочки она превратилась в широкую, без талии, губатую тетку:

– Димон, привет.

Дима посмотрел на нее и скривил такую брезгливую физиономию, что даже будучи пьяной, она это заметила:

– Ты же писал, что готов ради меня пойти на край света.

– Пойти – согласен, вернуться – уже не уверен…

***

Голос Петровича вернул его в настоящее:

– Некоторые наши бывшие соотечественники в желании заработать, во чтобы-то ни стало, скоро и здесь все изгадят. Ты сувениры будешь покупать?

Дима вернулся домой вечером, в пятницу, и чтобы узнать, что случилось за время его недолгого отсутствия, включил телевизор . Известная актриса , которую они видели в Берлине , рассказывала ,что провела неделю на своей вилле в Майами, певец говорил о небывалом успехе в Европе его новой программы. Дима устало выключил телик и на следующее утро, пошел на рынок.

– Кристина, с родителями, уже уехала обратно, – узнал он у Володи-парикмахера, по обыкновению курившего на ступеньках, – Ночью от универмага отделилась бетонная плита и раздавила палатку Костика.

Диме было уже все равно, он проверил сувенирный магнит и зашел в магазин, чтобы подарить его своей бывшей пионервожатой.