Полная версия:
Ворон в цилиндре
Ворон в цилиндре
Владимир Горбунов
© Владимир Горбунов, 2025
ISBN 978-5-0065-9143-1
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Ворон 1
В одном из культурных и просвещённых городов жил ворон в цилиндре. Ростом он был с человека и даже умел говорить. Правда говорил он исключительно на вороньем, но все его понимали. Каждый знал о нём в этом городе и каждый здоровался с ним.
Ворон был довольно зажиточный. Состояние его было приличным. Нажил он его не сам. Оно досталось ему по наследству от вороньих родственников, что годами таскали различные побрякушки. Вечерами Ворон отдавал предпочтение эзотерическим практикам. Поговаривали о его дружбе с чертями.
Ворон начинал своё утро с лёгкой прогулки по мостовым и паркам, где почтительно каркал и тряс крыльями, а также обольщал своей красотой продавщиц различных магазинчиков. Нагуляв аппетит, он захаживал в один и тот же ресторанчик, где, плотно закусив телятиной с сыром, вытирал как следует свой клюв и полоскал горло прохладной минеральной водой.
Захватив с собой сливочные пирожные, посыпанные шоколадной крошкой, он отправлялся на площадь, где собирались посудачить его родственницы.
«Куда ни глянь…
Одни вороны.
И клювом щёлкают звеня.
Кар- кар, кар – кар!
Кричат они в истоме,
Распространяющего дня.»: напевал он про себя.
Почтенно отклонившись и многозначительно каркнув, ворон разворачивал пирожные из обёрточной бумаги и садился на лавочку под тенью высокого клёна. Затем, сняв цилиндр и положив его бережно рядом, он, поедая пирожные и прикрыв глаза, для большего погружения, слушал странные истории ворон— сплетниц.
Под большим впечатлением от историй, ворон доставал свой фотоаппарат и фотографировал случайные события и людей на улицах. Затем он приходил домой, распечатывал фотографии на старом принтере и вклеивал их в тетрадь. Вокруг фотографий он писал истории, услышанные в парке. Фотографии обретали жизнь, имена и смысл.
Со временем тетрадей становилось всё больше.
Раз в год самой лунной ночью к ворону приходил его старый и лучший друг чёрт Василий. Василий был очень занятой чёрт и всегда был в разъездах. Но самой лунной ночью он всегда навещал своего друга.
Такая ночь обычно проходила неспешно и душевно. Из граммофона пело аргентинское танго. На столе стояла бутылка яблочного вина. Ворон и чёрт сидели в креслах качалках, курили сигары и просто разговаривали о разных, казалось бы, мелочах, которые волшебным образом складывались в глубокие умозаключения. Наговорившись вдоволь, Василий обычно хватал одну тетрадей ворона и с упоением читал содержимое.
Упла́тки
«И всякая петушиная курица и представители богомерзкого царствия сосательного, должны воострять ум! Дабы вести своими мыслями неизлечимые хвори! И мы подобны им во всех делах, тоже будем!»
Отрывок из лекции Ильи Багряновича Плевкова «О пьяном зачатии в сельской культуре»
♣1
Среди пустынных улиц спящего и утреннего города «Кривые воробьи», где по мощёным камнем дорогам, витал заблудший ветерок с речных каналов, шли два человека. В многочисленных окнах каменных домов, покрытых плесенью, где каждая штора говорила о скрытности жителей, едко отражались предрассветные лучи солнца. По улицам бродили лишь пьяные будочники и сонные дворники. Грустно вздыхая, они бурчали что-то под нос себе, пытаясь одолеть неотвратимую дремоту.
Два путника были бродягами, зашедшими в этот город случайно. Одеты бродяги были довольно неуместно. Их одежда слегка, а может даже и совсем, запылилась от дорожного песка. Сбитые каблуки на ботинках и почти стёртая подошва бродяг говорила о длительных скитаниях. У каждого из них в руках было по небольшому саквояжу. На одном из них была шляпа котелок, аккуратно повязанный вокруг шеи небесного цвета платок и приталенный серый костюм в полоску. Он бодро вышагивал, курил сигару и едко, но с азартом, всматривался в местные, не очень-то живописные пейзажи. Ещё он был тощим и бледным. Его синие глаза были с лёгким нахальным прищуром. Каждое своё действие он совершал так, будто бы делал огромное одолжение всему миру. Его спутник был ростом чуть пониже и носил тёмно-синий костюм более классического покроя. Лицо его полыхало свежестью и здоровьем. Хоть ростом он и был пониже своего спутника, зато выглядел крепче и плотнее. На руках у него были довольно поношенные кожаные перчатки, на голове красовалась шляпа цилиндр. Спутник тощего не так бодро вышагивал. Он скорее был осторожен и собран. Его внимательные карие глаза впились в обшарпанную табличку на одном из домов. Табличка гласила:" Отель для приличных людей.» Оба остановились.
– Пожалуй, мы здесь будем единственными жителями в этом отеле.-едко заметил тощий и стряхнул пепел с сигары.
Оба пренебрежительно посмеялись и двинулись к отелю. Задумавшийся дворник, встретившийся им на пути, с интересом осмотрел двух странных людей. Заметив интерес дворника, мужчина в тёмно-синем костюме приветственно приподнял цилиндр над головой и мягко улыбнулся. Почему-то испугавшийся дворник стал мести интенсивнее.
Войдя сквозь скрипучие двери отеля, двое увидели толстячка в тёплом жилете на меху. Он сидел в кресле, покрытом замызганным пледом, читал газету, вздыхал и покачивал недоумевающе головой.
Заслышав скрип дверей и звук шагов, толстячок загнул угол газеты так чтобы разглядеть посетителей.
– Доброе утро, господа. Чем обязан, столь раннему визиту? -спросил он с нескрываемым удивлением.
– Мы, знаете ли, приличные люди и желали бы поселиться в этом чудном и приличном отеле. – ответил Тощий и бесцеремонно затушил сигару в ближайшем цветочном горшке.
– Не правда ли это удивительно? -спросил человек в цилиндре.
– Что, простите, удивительно? -поинтересовался толстячок.
– Что в отели иногда хотят заселиться люди.-заметил человек в цилиндре и просиял всей свежестью своего лица.
Толстячок расхохотался, тут же отбросил газету и засуетился.
– У нас город, знаете ли, такой… -начал было толстячок и зашевелил пальцами в раздумьях, пытаясь подобрать правильные слова.
– Беспутный и не очень здесь гостей много. Всегда.-наконец закончил он.
– Ну что же. Такое мы любим. Нам с дороги и отдохнуть не плохо бы.-цинично обозначил мужчина в котелке.
Толстяк подбежал к шкафчику, где висели ключи на гвоздиках. Он слегка замешкался, не зная который из них выбрать. Затем схватил первый попавшийся и развернулся к гостям. Толстячка уже ждали несколько бумажных купюр, зажатых между двумя пальцами руки в кожаной перчатке. Толстячок кокетливо и даже застенчиво хохотнул, выхватил купюры и всучил ключ странным господам.
– Недельку живите, что уж там. Насчёт еды. Рядом есть небольшой ресторанчик. А мы еду не подаём. У нас если только шампанское. Но это очень дорого.-добавил он заботливо и снова уселся в кресло, дочитывать газету.
♣2
Двое проходимцев зашли в комнату, закрыли за собой дверь и тут же услышали голос толстяка за дверью.
– Одёжу то сложите на лавке у двери. Я почищу. Не гоже в таком виде. А и уплачено у вас.-старательно изложил толстяк.
Комната оказалась довольно скудно обставленной. Мебель была покосившейся. Повсюду витала пыль.
– Ты погляди, Тихон. Как расстарался за рисованные бумажки.-шёпотом съехидничал мужчина в котелке и чихнул.
– А ты говорил «Не пригодится», Арсений. Жалко у того художника мало было срисованных. Я бы ещё купил. Сувенир денежный, а вон как годится. -подначил Тихон, скинул с себя ботинки с костюмом и прямо в цилиндре улёгся на кровать.
Кровать истошно проскрипела ржавыми пружинами. Клубы пыли поднялись в воздух.
– Лишь бы не ёрзал пальцами по бумажкам. А то краска слезет. – с сомнением заметил Арсений.
– Отдохнём, Арсений. Почистимся. И направимся в контору к Климу Стрячевому. Итак, уж задержались в пути.-добавил, закрывая глаза Тихон.
Арсений с недовольством собрал одежду брата с пола и бросил на лавку возле двери. Сам же раздевшись и сложив аккуратно свою одежду, уселся за столом в исподнем и поставил перед собой саквояж. Дверь приоткрылась, и подвижная рука схватила положенное на лавку. Арсений и Тихон вздрогнули от испуга. Они были сильно взволнованы. Всё должно было идти по плану и желательно тайно. Никто не должен был знать, что один из двух братьев Стручковых вскоре должен был стать состоятельным господином.
Оба брата вели беспокойную жизнь. С разницей в возрасте всего в три года были они рождены от разных матерей, но отец у них был общий. Потому считались они единокровными братьями. Надо сказать, отец их был вздорной личностью и вёл похабный образ жизни. Отчий дом всегда был наполнен грязью, о которой не мог помыслить ни один уважающий себя человек. Грязь эта имела скорее логический смысл. Логгин Затеевич Стручков был сыном дегтекура Затея Стручкова. Обучаться делу отца баламут не желал. А желал он большого состояния, которое должно было появиться само по себе. Но время шло и состояние не появлялось, а появлялись лишь тумаки и шишки от отца. Сбежав однажды в люди, Логгин Затеевич переменил множество занятий. Правда все эти занятия оканчивались всегда воровством. В результате очутился на приисках, где со своим единомышленником Михаилом Загребушкиным, они поначалу пытались намыть себе состояние. Однако быстро поняв, что это занятие хлопотное, обнесли пятерых счастливчиков, которые давно занимались добычей золота. Грабили как водится пьяными и переборщили с лихим вымогательством. Да так что теперь тех пятерых счастливчиков можно было только откопать и ужаснуться.
Долго они потом ходили по России: колобродили да пропивали награбленное. От чего нажили себе шрамы и болезни. Правда обошлось без срамных.
Наконец сообразив, что богатство утекает, оба друга осели в уездном городе Кривые воробьи. Там пошатавшись по городу и разнюхав прибыльные дела у одного загулявшего банкира, они завели контору «Благо», которая давала деньги под огромные проценты, чем задавили весь город. В помощь по выбиванию процентов, Сручков и Загребушкин наняли себе держиморд из местного кабака. Отдавали долги люди в основном столовыми приборами и рядом с конторой выросла лавка с названием «Ложки Загребушкина». Деньга шла и состояние на крови полнилось. Даже градоначальник играл с ними в бильярд по четвергам. На радостях Загребушкин и Стручков выстроили себе дом с колоннами, который считали общим.
Пошалопутничав в сласть, друзья решили жениться. Искали они себе невест среди дочек купцов, мясников и зажиточных лавочников. Купцы и мясники были посговорчивей дворян. У дворян и прочих им подобных были гордость и отвращение к Стручкову и Загребушкину. В результате таких поисков Загребушкин взял себе в жёны Настасью- мясницкую дочку, а Стручков Анну-купеческую дочку. Невесты умом не блистали. Их существо было сравни жабам, что лишь думают о комарах. У Стручкого сразу появился сын Тихон и он сразу же потерял всякий интерес к поплохевшей во внешности жене. Зато похотью и азартом разгорелся к жене Загребушкина, которая всегда озорно хохотала и беспорядочно крутила головой. Настасья отвечала ему взаимностью. Однако Анна и Михаил не желали жить по утехам на четверых и однажды в пьяном угаре Стручков забил свою жену до смерти. Дело замяли большими деньгами. Неожиданно выяснилось, что Анна Стручкова очень любила совершать променаж по ледяному балкону и случайно убилась о землю. Но и после этого Стручков не успокоился и ещё более возымел желание к жене Загребушкина. В результате таких этюдов, Загребушкин был зарезан вилкой из своей же лавки. Как потом неожиданно выяснилось, зарезан он был неизвестными душегубами, с целью быстрой наживы. Возможно даже английскими шпионами. Хотя немногочисленные свидетели утверждали, что пил в тот вечер Загребушкин с Стручковым. Правда потом свидетели изменили показания, сославшись на болезни зрения и высокий жар.
Став единовластным владельцем всех капиталов и женившись второй раз, Стручков с Настасьей родили сына. Маленький Тихон обрёл единокровного брата Арсения. Не смотря на сложившееся счастье, пили супруги много. Душа болела за убиенных. Настасья Стручкова даже превзошла своего мужа в пьянстве и вскоре померла. От горя и взбалмошного нрава, Логгин Затеевич увлёкся азартными развлечениями специфического характера, чем вводил в состояние оцепенения весь город. Теперь в доме Сручкова творилось полное безобразие, что не способствовало благоприятному воспитанию двух сыновей. С раннего детства братья наблюдали пороки: ползанье людей по стеклу, поедание угля и разного рода гадостей, русскую рулетку и даже беганье среди бешеных собак в чём мать родила. Естественно, это всё делалось людьми за большие деньги. Логгин Затеевич не скупился в своих развлечениях. Такие развлечения в Кривых воробьях стали пользоваться большим спросом. Голытьба принимали сии забавы как участники, а состоятельные люди как специфические увеселения. Игрища эти в народе стали прозываться «Упла́тки».
Достигнув подросткового возраста и сбежав в итоге из отчего дома, перебирались братья с места на место и никогда себе не отказывали в пьянстве, драках, картёжничестве, жульничестве и прочих отвратных занятиях. Разыскал их через несколько лет приказчик Логгина Затеевича-Иван Тряпкин в какой-то дыре за карточным столом и объявил им о скорой кончине их отца и его наказе. Отец их уж и не ходил теперь вовсе. Его таскали в кресле, подобно фараону. Наказ заключался в получении всего состояния лишь одним сыном. Логгин Затеевич желал удостовериться, который из двух его сыновей окажется половчее да поприжимистее. Знав свой горький опыт с Михаилом Загребушкиным, Логгин Затеевич решил, что не гоже делить состояние на двое. «Один другому всегда горло перегрызёт. Знамо.»: говорил по этому поводу он. Поэтому заверив все бумаги у юриста Клима Стряпчевого и наняв держиморд, а также снарядив своего приказчика Ивана Тряпкина на поиски отпрысков, Логгин Затеевич с нетерпением ожидал самых главных в своей беспутной жизни уплаток.
Арсений и Тихон сначала возмутились, напились и даже побили приказчика, но потом, проспавшись и обдумав свои перспективы на будущую нищенскую жизнь, отправились-таки в Кривые воробьи. Спешили братья как могли. Да так, что чуть не утопли, перебираясь через реку на украденной лодке, задумав сократить маршрут.
♣3
Днём в юридическую контору вбежал запыхавшийся молодой человек. Захлопнув за собой громко дверь, он припал к ней со всей страстью спиной. Шкрябающий в этот момент по бумаге Клим Стряпчевой замахал руками, словно бы отгонял мух. Он издал лишь вопросительное мычание. Так мычит корова, когда какой-нибудь пастух огреет её кнутом.
– Я Стручковссс… Арсенийссс… -выдавил из себя молодой человек.
– Дааа? -вопросительно протянул Стряпчевой и оглядел прильнувшего к двери.
Молодой человек был одет кое-как. Из брюк торчало исподнее. Костюм был помят и подран. Поля котелка были надорваны. При более тщательном рассмотрении в разрывах полей угадывались отпечатки человеческих зубов.
– Я единственный наследник Логгина Затеевича Стручкова! Я единственный явился сюда! Мой брат не пожелал наследства! -закричал Арсений, решив, что юрист глухой.
– Да что вы говорите? -удивился Стряпчевой и от возмущения бросил перо на стол.
– Да! Он так и заявил мне утром! Мол, батюшка наш кровопивец тошнотный и его он не желает видеть уж никак! -сразу же заявил Арсений и поправил пиджак.
– Ну тут надо …разобраться …так сказать… потому как… так сказать… известить Логгина Затеевича… вот. И совсем уж так …неприлично… вот так вбеганием… так сказать. – запинаясь пояснил Стряпчевой, зачем-то перекрестился и жестом пригласил торопыгу присесть на стул.
Арсений зачем-то тоже перекрестился и поспешно сел на стул. Он сразу же стал бешено ёрзать на стуле и нагло копаться в кучах бумаг на столе у юриста. Дверь в контору с грохотом распахнулась. В помещение вбежал такой же растрёпанный молодой человек и с криком «Уже обстряпываете» начал душить и трясти Арсения. Арсений дико пищал. Со стороны это выглядело так, будто бы пьяный и доведённый до отчаяния учитель решил наконец избавиться навсегда от своего нерадивого ученика. Только нерадивый ученик оказался бешенной обезьяной из тропических лесов.
– Довольно! -закричал Стряпчевой и бросил в разошедшихся молодых людей увесистую книгу.
Книга колесом прошлась по лицам братьев. Они тут же замерли, потом встали, почтенно откланялись и сели на один стул, периодически пытаясь спихнуть с него друг друга. Стряпчевой сдвинул брови.
– Мне ваша семейка Стручковых! Вот уже где! Так сказать! -выпалил, брызгая слюнями Стряпчевой и махнул рукой над головой.
– Микошка! Хватит спать! -прокричал он себе за плечо.
Из-за спины юриста, там, где стояли куча шкафов с бумагами, вышел здоровенный мужик с аккуратно постриженной бородой. Мужик спокойно оглядел двух братьев.
– Не дуритесь.-произнёс он медвежьим басом и погрозил пальцем.
Стул под братьями звучно скрипнул. Они одновременно кивнули. Стряпчевой благостно и с лёгкой улыбкой расположился в кресле.
– Помощник мой, Микошка. Так сказать.-представил бородача юрист и пробарабанил пальцами по столешнице.
Братья кивнули и издали звук умирающей в судорогах курицы.
– Ваш папаша распорядился обо всех неурядицах, так сказать. И даже похороны одного из вас, за счёт отца. А может и обоих. Уж как пойдут эти уплатки, так сказать. Бывал я в доме у Логгина Затеевича. Повидал всякого.-поведал Клим и задорно пригладил усы.
Он недоверчиво посмотрел на двух притихших молодых людей и покряхтел.
– Жить вы будете в отдельных комнатах. В доме у папаши. Под замком. Пропитание вам обеспечено будет и прочее там необходимое. Так сказать. – сухо сообщил юрист.
– Что же под замком? Что же сразу не в цепи? -язвительно спросил Тихон.
– Чтобы не зашибли друг друга. – прорычал Микошка.
– Да, так сказать.-подтвердил вздрогнувший от баса помощника Стряпчевой и рьяно подкрутил усы.
♣4
Тем же днём недовольных, но согласных на всё, двух братьев привёл Микошка в их отчий дом.
Дверь отворил избитый братьями приказчик. Лица братьев искривились в недоумении. Удивило их не состояние лица приказчика, а странное его одеяние. Приказчик был одет в костюм жёлтого цыплёнка. Как есть, натурально с куриными ногами и клювиком.
Он брезгливо оглядел пришедших. Микошка же никак не реагировал на странный костюм приказчика. В зале дома творилось что-то неясное. Он был наполнен пьяными и шумными людьми в костюмах животных. В углу зала бренчал на рояле живую и плясовую мелодию пианист в купальном костюме. На его цилиндре стояла свеча, которая была зажжена. Расплавленный воск медленно стекал по цилиндру. Под его бренчание визжала что-то невнятное полная дама в костюме лисички. Визжание это было наполнено французскими матерными выражениями.
– Явились! Славно! Уж я истосковался! Уж мы затеем веселье! -закричал Логгин Затеевич, завидев сыновей.
Он сидел в красном бархатном халате, расшитом золотом. На голове его была турецкая шапочка -Феска.
Он с невозможным удовольствием почесал свою козлиную бородку и странно и даже безумно впился взглядом в Тихона и Арсения.
– За стол их! Кормить! -приказал Логгин Затеевич и пальнул в потолок из револьвера.
Посыпалась штукатурка. Гости весело рассмеялись.
– Можете идти. Климу Стряпчевому наше почтение.-сухо произнёс приказчик.
Микошка поспешно откланялся и ушёл. Братьев тут же подхватили держиморды отца в костюмах римских гладиаторов и усадили за стол.
– Жеребцы мои! Жеребцы! -радостно и с гордостью воскликнул Логгин Затеевич.
Братья смущённо опустили глаза.
– Овса им подать! -приказал Логгин Затеевич.
Гости в костюмах животных заржали, изображая лошадей. Братьям внесли свежий овёс на фарфоровых тарелках и поставили перед ними на стол.
– Кушайте на здоровье! Высчего сорта! По пятьдесят рубликов каждому! -пожелал Логгин Затеевич и ухмыльнулся.
Братья покорно и даже с азартом стали пережёвывать овёс. Пианист завёл военную и надрывную композицию. Гости с восторгом наблюдали за поглощением лошадиного корма.
– Уж больно сух. Надо бы набавить сверх.-возмутился Арсений, докончив порцию овса первым.
– Породистая кобылка! Не прокормишь! -крикнул кто-то из людей.
– Довольно! В стойло! Нууу пошли! -закричал Логгин Затеевич.
Один из держиморд раздал по пятьдесят рублей каждому из братьев и виновато стал охаживать их кнутом.
Арсению и Тихону было очень стыдно, но боль от ударов кнута затмевала всё. Снова заиграла плясовая. Держиморда загонял братьев вверх по лестнице.
Достигнув второго этажа их распихали по комнатам. Комнаты оказались с решётками и сбежать оттуда не представлялось возможным. Оба изрядно пометавшись, каждый в своей комнате, выбились из сил и легли на кроватях. Оба долго не могли заснуть, постоянно слушая кутёж на первом этаже дома.
♣5
Братья вскочили с кроватей ранним утром. Перепугавшись звука охотничьего рожка, они заметались по своим комнатам. Двери распахнулись и братьев тут же упаковали в мешки и снесли во двор, точно картофель.
Во дворе уже ждал паровой самоход повышенной проходимости, получивший название «Паровоз для езды по обыкновенным дорогам». Он был гордостью Логгина Затеевича. Три часа он торговался за него в аукционном доме с купцом Подковыриным. Когда у купца оказалось больше денег, то его тут же выкинули в окно держиморды Логгина Затеевича. И так как торгующееся лицо «добровольно» покинуло торги, то паровой самоход достался Логгину Затеевичу.
Паровой самоход отвёз братьев за город в поле, где уже был построен грандиозный по своей величине деревянный лабиринт. По обе стороны лабиринта были выстроены лавки для просмотра безумного действия, на которых расселось множество разношёрстного люда. Все они свистели и хлопали. Тут же принимали ставки на победу одного из братьев бегающие по трибунам молодцы в красных рубахах. Продавались напитки и бублики. Играл оркестр. В выстроенном отдельно ложе сидел сам Логгин Затеевич и помахивал веером. Всё это вместе напоминало ярмарку в честь какого-нибудь великого праздника.
Когда Арсения и Тихона вытащили из мешков, то они чуть не лишились дара речи от увиденного.
Обоим сразу одели заячьи уши на голову.
– Заячий забег, дамы и господа! Бегуны уже готовы! Просим скорее делать ставки! -вещал громогласный и звонкий голос.
С трибун донеслись дикие крики толпы.
– Какого лешего? – только и спросил обомлевший Тихон.
Приказчик, который теперь был одет прилично, с прискорбием поглядел на двух зайцев и махнул устало рукой. Зайцев тут же схватили и затолкали в лабиринт, закрыв за ними наглухо ворота. Стены лабиринта оказались довольно высокими, но зрителям было прекрасно видно участников. Арсений попытался перемахнуть через стену, но лишь получил морковью в лоб от одного из зрителей.
– Итак, уплатки начнутся по выстрелу уважаемого Логгина Затеевича! Поведение такое, значится! Оба зайца бегут по лабиринту! Они должны попасть в калитку с надписью «Лесок»! -провозгласил звонкий голос.
Тихон нервно хохотнул при этих словах.
– Но! За ними охотится охотник! -добавил голос громогласно.
По трибунам разошлись хлопанье в ладоши, свисты и приветствия. Братья округлили глаза.
– Охотник Потап своё дело знает! Он дубиной глушить их будет! -с подковыркой заявил голос.
– Разрешается материть зайцев и охотника! А также бросать в них всем, чем угодно! Форменное безобразие, дамы и господа! -завопил звонкий голос.
Снова свисты и одобрения толпы. Раздался выстрел револьвера. Толпа ещё больше оживилась.
– Отец! Что ты творишь!?Мы же твои дети! Давай просто обнимемся и забудем все разногласия! Прощение – это высшее чувство! -воскликнул Тихон, встал на колени и поднял руки к небу.
Толпа затихла. Стало так тихо, что было слышно пролетающих в небе ласточек.
– Хорошая попытка, Тиша! Давайте вспомним, как вы пытались подстроить мне несчастный случай, чтобы завладеть наследством! Затем не достигнув результата, вы попытались задушить меня подушкой во сне! Хорошо, что я сумел прогрызть её! И наконец, вы разбили мою любимую посуду, подожгли дом и нагадили в гостиной, поганцы! Так что закрой свой рот и будь уже кем нибудь! -прокричал в ответ отец и снова выстрелил в небо из револьвера.
Толпа возмутилась и стала буйствовать.
