В четыре сорок из ЛЮБЕРЕЦ

– Опять будем забрасывать? – сказал Сэр.

– У тебя есть другие предложения? – Боб отложил ранец в сторону, к велосипеду, и начал вздохнув, забрасывать яму. – Скоро мы сделаем здесь автоматизацию.

– Скоро? – спросил, нагибаясь Сэр. – Посмотрим.

Они купили на имя матери Форд девяносто третьего года. Это был темно-синий грузовой фургон.

Сэр выглядел постарше, поэтому они купили права на него.

Подъехав к рынку запчастей в Балашихе, Боб сказал:

– Ты посиди в машине, я сейчас узнаю, что к чему.

– Послушай, братан, – обратился Боб к толстому парню, продававшему запчасти к Форду, – у тебя любые запчасти есть для такой машины? – Боб кивнул на грузовой Форд толстяка, весь уложенный и увешанный изнутри запчастями.

– А тебе что надо?

– Мне пока ничего не надо. У меня еще почти новый.

– Какого года? – спросил парень, переставляя какие-то запчасти.

– Девяносто третьего.

– Девяносто третьего? Не такой уж новый.

– На нем не ездили почти. Он стоял у лесника. Жена лесника раз в неделю ездила за продуктами в город и всё.

– Ха-ха, толстяк улыбнулся, – все так говорят. – Не понимаю, зачем врать себе и людям?

– Ладно, это ваше дело, думайте, как вам заблагорассудится. Меня, собственно, другое беспокоит.

– Может, я могу помочь?

– Возможно. Мне нужны права.

– Водительские права? Подожди немного, сейчас должен подойти один мужик. Скорее всего, он тебе поможет.

Подошел мужик в кожаной, как у мэра Лужкова фуражке. Он подъехал на новой машине. Это был Опель-омега девяносто восьмого года.

– Что-то у тебя машина слишком чистая? – спросил толстяк, здороваясь с парнем в черной кожаной фуражке.

– Новая.

– Ну не этого же года?

– Этого.

– А зачем ты взял новую? Что, деньги девать некуда? Или досталась по дешевке?

– Наоборот, дороже. Подошелся обмен, вот и взял.

– Бартер?

– Да.

– Мне такие маленькие машины не нравятся, – сказал Боб. – Каждый раз надо двигать сиденье. Или у вас руль поднимается?

– Сиденье. А руль можно просто регулировать. – Парень посмотрел на Боба. – Машина самая дешевая. Три года никуда заглядывать не надо.

– Три года?

– Ну через год масло сменишь и всё.

– А сколько она стоит, если без бартера? – спросил толстяк.

– Семнадцать тысяч баксов.

– Ничего себе. Я бы лучше взял девяносто третьего и купил бы еще что-нибудь, – толстяк закурил и продолжил: – Послушай, Лужок, вот парню нужны права.

– Тебе? спросил Лужок. – Менты не поверят. Слишком молод.

– Да нет, не мне, а другу, – огорченного сказал Боб.

– Где он?

– Тут, недалеко. Пройдемте немного, если вы не против.

– Куда?

– Да никуда. Рядом. Вон, видите, стоит на трассе синий Форд.

– Зови сюда, – сказал Лужок.

Боб пошел звать Сэра.

– Ты его знаешь?

– Нет. Только перед тобой подошел, – ответил толстяк.

– Деньги у них есть?

– Я не знаю, говорю, только перед тобой подошел. Кинуть хочешь?

– Не знаю, посмотрим.

Лужок предложил сделать Сэру парик.

– Будешь носить, пока свои не отрастут до плеч.

– Может быть, ему еще усы маленькие? – спросил Боб.

Они втроем сидели в Опеле Лужка и договаривались о правах.

– Сколько с нас будет? – спросил Боб.

– Триста долларов, – сказал, улыбнувшись Лужок.

– Чё так дорого-то?

– Хорошо. Для вас – двести.

– Когда нужно передать вам деньги? – спросил Сэр.

– Привозите фотографию и деньги. Через неделю, где-то после девятого мая будет готово.

– Фото у нас с собой, – сказал Сэр.

– А деньги?

– Деньги тоже. Рублями возьмете? – спросил Боб.

– Пожалуйста, по курсу ММВБ.

– Точно по курсу?

– Нет. Я-то должен потом купить доллары в обменном пункте. Значит вы должны заплатить по курсу продажи. Это немного дороже. По рукам?

– Мы согласны.

– Давайте ваши денежки.

– Половину сейчас, половину, когда права будут готовы, – сказал Боб.

– Мы так не договаривались, – сказал Лужок.

– А вдруг вы нас кинете? – Сэр вынул пачку Мальборо и предложил сигарету владельцу Опеля. – Будете?

– Спасибо, буду, – покосился на Сэра. – Зачем мне кидать вас, делать права – это моя работа.

– Правильно, – логично заключил Боб. – Но мы-то точно не знаем, что это ваша работа. Предположим, что у вас нет никаких возможностей. Тогда вы просто вынуждены будете кинуть нас. Ибо это ваша работа.

– Да, мы не знаем, чем вы занимаетесь, поэтому вынуждены подстраховаться, – сказал Сэр.

– В таком случае прощайте, – Лужок насупился.

– Ну почему сразу так? Мы предлагаем вам, кажется, справедливые условия: половину сейчас, половину, когда дело будет сделано.

– Это по-вашему справедливо, а я говорю, так не пойдет. Вы не понимаете, я ведь не один. Если я сделаю то, что вы просите, а вы по каким-то причинам не сможете заплатить, я ведь останусь в долгах, – Лужок показал на пачку Мальборо, торчащую из нагрудного кармана Сэра. – Закурим еще? Не успел купить. Поверьте, мне нет никакой выгоды кидать вас.

– Хорошо, – сказал Боб, – возьмите деньги.

– Я пересчитаю, если вы не против?

– Конечно.

После обычных майских праздников они опять поехали в Балашиху и получили права Сэра. Заодно они решили поменять часть рублей на доллары, необходимые для покупки некоторых лекарств для все еще болевшего шофера Камаза и чтобы отдать долг матери Боба, если она спросит.

– Ей можно отдать и рублями, – сказал Сэр.

– Нет, – сказал Боб, – брали в баксах и отдавать надо в баксах.

И они взяли с собой рублей на десять тысяч долларов, чтобы поменять их заодно у Лужка, если получится. Обустройством кладбищенского склепа друзья решили заняться в июне, когда у Боба начнутся каникулы.

– Лучше поменяем рубли, чем ехать на кладбище, – сказал Сэр.

– Да, на кладбище деньги достаются с большим трудом, – сказал Боб. – Лучше уж поменять у Лужка.

Выслушав новую просьбе Лужок сказал, чтобы Сэр и Боб подождали.

Он подошел к другим парням, стоящим у автомобильного магазина.

– Баксы есть? – спросил он.

Одного из парней звали Валентин, а у другого была кличка Грек.

– Тебе, что ли, надо? – спросил Грек хмуро.

– Нет.

– А кому?

– А какая разница? – Лужку не понравился тон Грека.

– Кому надо мы сами обменяем, – сказал Валентин.

– Я вам хороших клиентов предлагаю, а вы чем-то недовольны, – сказал Лужок и повернулся, чтобы уйти.

– Ладно. Сколько ты хочешь? – спросил Валентин.

– Почем вы сейчас меняете? – Лужок опять подошел.

– Нет, – сказал Грек, – мы сами поменяем.

– Да, черт с вами, меняйте! – Лужок повернулся и ушел.

Сэр и Боб сидели в своем Форде и любовались водительскими правами Сэра. Они видели, как Лужок подошел к Греку и Валентину, потом пошел к юноше в шляпе.

– Меняешь? – спросил Лужок.

– Да, – сказал парень в шляпе, по кличке Аскет. – Сколько?

– Десять.

– Десять тысяч?

– Ага.

– Уточни, пожалуйста, друг. У тебя десять тысяч рублей, или тебе надо десять тысяч долларов?

– Надо десять тысяч баксов.

– Мой курс тебя устраивает?

– А какой у тебя курс?

Аскет показал не перстень на безымянном пальце левой руки. На гладкой золотой площадке засветились цифры.

– Почем меняешь? – выросли рядом Грек и Валентин.

– Коммерческая тайна, – негромко сказал Аскет.

– А мы говорили тебе, чтобы ты менял на другой стороне улицы? – Грек опустил руку в карман кожаной куртки.

– Это место я купил еще в прошлом году, – сказал Аскет. – Вы мне не указка.

– Пора, видимо, с тобой разобраться, – сказал Валентин и вынул ТТ.

Аскет рукой раздвинул полу длинного черного пальто, и все увидели автомат Калашникова. Он поправил ремень на плече и ствол грозно глянул на Грека и Валентина, стоящих с левой стороны. Они молчали несколько секунд. Потом ушли, не сказав ни слова. Все-таки автомат есть автомат.

– Че, такая крутая конкуренция, что ли? – спросил Лужок.

– У меня с ними свои счеты, – сказал Аскет. – Давай сюда твоих покупателей.

– А?..

– Пять процентов. Доволен?

– Пять процентов? Извини, я здесь не был неделю. Что это значит7 А, понял! С прибыли.

– А ты что, думал, с общей суммы, что ли? – Аскет изобразил нечто, что надо было принять за улыбку.

Как только Аскет увидел Сэра и Боба с чемоданчиком, так сразу решил их кинуть. Не то, чтобы он был такой кидала, но был сейчас в очень стесненных обстоятельствах.

– Здравствуйте, друзья, – сказал он. – Где будем деньги считать?

Лужок познакомил их и ушел.

– Деньги счет любят, – сказал Сэр.

– Молодец, – сказал Аскет. – Так где будем считать?

– Как вам будет угодно, – сказал Боб.

– Давайте посчитаем в нашей машине, – сказал Сэр. – Думаю так будет лучше.

– Хорошо, – Аскет оглянулся, и они пошли к Форду, стоящему на дороге.

Боб считал доллары, Аскет считал рубли.

– Все нормально? – наконец спросил Аскет.

– Не хватает десяти долларов, кажется, – сказал Боб. – А у вас?

– У меня все нормально. Давай я пересчитаю доллары. Должно быть правильно.

– Пожалуйста, пересчитайте. – Боб передал пачку Аскету.

Тот пересчитал и сказал:

– Да нет, все верно. Пересчитай сам еще раз.

Боб опять начал считать.

К Форду подошел гаишник. Он не сильно постучал в окно водителя, где сидел сейчас Боб, своей полосатой палкой.

Боб резко опустил руку с пачкой денег, а Аскет накрыл кучу рублей большой черной тряпкой, которую мгновенно вынул из кармана.

– Черт. – Он опустил левой рукой стекло до половины. – Что вы хотите?

– Откройте сзади фургон. Мне необходимо осмотреть его.

Сэр, который сидел сзади, во втором ряду сидений открыл изнутри боковую дверь.

– Я сказал, чтобы вы открыли задние двери, – милиционер пошел за машину.

– Какая разница, – спросил Сэр, но открыл задние половинки.

– Все в порядке, – сказал гаишник, осмотрев внимательно внутренность. Но перед тем, как уйти спросил: – Кто у вас за рулем?

– Я, – Сэр сунул два пальца в нагрудный карман новой зеленой ветровки английского производства.

– В другой раз, – козырнул офицер и удалился.

Боб снова начал считать доллары.

– Уф! – Все правильно, – наконец сказал он.

К Форду подошли четыре пацана.

Аскет быстро накрыл все деньги черной материей, которую он опять мгновенно вынул из кармана.

– Зачем у тебя эта тряпка? – спросил Сэр.

– Работа такая. – усмехнулся Аскет. – Деньги часто считать приходится.

– Чего вам? – спросил Боб, опять открывая окно.

– Вы куда едете?

– Не довезете нас?

Двое говорили наперебой, двое молчали.

– Нам бы до Покрова.

– Да хоть…

– Мы никуда не едем, – сказал Боб и закрыл стекло. – Черт бы всех побрал. Как в Монте-Карло. Не дадут постоять спокойно десять минут.

– Ну чего? – спросил Аскет. – Будем опять пересчитывать?

– Да сколько можно! – сказал Сэр сзади.

– Нет, не будем, – сказал Боб. – Всё нормально.

– Тогда будьте здоровы. – И Аскет выпрыгнул из машины.

– До свидания.

Когда выехали на МКАД Боб сказал:

– А дураков, говорят, кидают.

Они посмеялись.

– Считать надо, – сказал Боб. – Лучше.

– Да дураков всегда хватает, – сказал Сэр.

– Человека сразу видно, – сказал Боб. – Кого можно кидать, а кого бесполезно. Хотя мне было все-таки подозрительно, когда он первый раз накинул на деньги свою материю.

– Я тоже подумал, что будем пересчитывать и доллары, и рубли.

– Я тоже подумал, сейчас начнет пересчитывать рубли, а там не хватит. Сам возьмет сколько-нибудь, а скажет не было.

– Ему незачем мелочиться, – сказал Сэр, сворачивая на Рублевское шоссе. – Это же его работа.

– Работа, работа, – повторил задумчиво Боб. – Работа не волк.

Они подъехали к воротам и Боб высунул руку с пультом дистанционного управления.

– Сим-сим, откройся, – шутливо сказал он.

Они оставили машину недалеко от сарая. Гараж еще для нее не построили.

7

Аскет сел в шоколадную Девятку и, даже не взглянув в сторону Грека и Валентина, отъехал от магазина. Он повернул не налево, к Москве, а направо, в сторону лесов Подмосковья. Старый большой Мерседес выехал вслед за ним. Грек и Валентин решили разобраться с Аскетом. В конце концов, он просто надоел.

Шоколадная Девятка проехала километров десять и повернула назад, к Москве. Аскет передумал. Зачем заезжать в незнакомый лес и рисковать? С Кольцевой он свернул в сторону Люберец и проехал к озеру в Косино.

Голубой пикап уверенно ехал следом.

– Как только не ломаются такие древние машины, – подумал Аскет, глядя в зеркало над собой. – Ему, наверное, не менее двадцати лет, этому Мерседесу. Тут он увидел перед собой, метрах в тридцати, большую лужу, объехать которую не было никакой возможности: кругом было поле.

– Была не была, – сказал негромко Аскет и, чуть нажав на тормоз, как кошка лапкой, включил вторую передачу.

Дождь был два дня назад, а на дороге все еще было сыро. Поднимая снопы воды по сторонам, Девятка проехала до половины лужи и заглохла. Здесь яма, подумал Аскет, надо было брать правее. Нос машины скрылся под водой.

– Залило трамблер, – сказал Аскет и стукнул кулаком по рулю.

Голубой, двадцатилетней давности Мерседес, приближался.

Аскет открыл дверь и поставил ногу в черном лакированном ботинке в холодную, мутную воду. Передернув затвор автомата, он пошел вперед к озеру.

Недалеко от лужи Мерседес тоже остановился.

– Попался, – сказал Грек и открыл дверь.

Они молча пошли по полю за Аскетом. У Грека был пистолет ТТ, а у Валентина две гранаты. Они увидели, что Аскет дошел до берега и повернулся.

– Как только я выстрелю, сразу бросай в него гранату, – сказал Грек.

Валентин вынул гранату из кармана. Оставалось тридцать метров. Двадцать. Грек поднял пистолет и выстрелил. Аскет усмехнулся и откинул полу пальто.

– У него автомат! – закричал Грек и, вытянув вперед руку, выстрелил еще два раза. – Бросай гранату!

Короткая очередь пересекла грудь Грека наискосок, от правого плеча до левой ноги. Он прогнулся назад, потом замер и упал вниз лицом. Пистолет отлетел в сторону.

Валентин замер от страха. Но у Аскета заклинило автомат. Он дергал затвор и смотрел на Валентина, который выдернул чеку из гранаты и сделал шаг вперед.

Аскет побежал. Граната взорвалась в воде. Валентин побежал за ним, потом остановился и бросил вторую гранату, которая взорвалась метрах в пяти от споткнувшегося, как раз в этот момент Аскета.

Один лежал, а другой боялся к нему приблизиться и вернулся за пистолетом, валявшимся в траве недалеко от мертвого Грека.

– Где же он? – сказал Валентин, не увидев сразу пистолета. – Должен быть здесь. – Ах, вот он. – Пистолет лежал в трех метрах от стоящего Валентина. Он не успел сделать и шага, как увидел упавшую на пистолет тень. Оба почти одновременно бросились вперед, но никто не смог дотянуться до пистолета. Валентин откатился назад и ударил Аскета носком ботинка в живот. Быстро встал и шагнул к пистолету, но противник, превозмогая боль, схватил его за штаны. Валентин споткнулся и упал. Его пальцы совсем немного не могли добраться до рукоятки ТТ. Аскет подтянулся, снял с шеи автомат и, взяв его за ствол, ударил врага по голове два раза. Потом встал, поднял ТТ и выстрелил в голову Валентина, которую тот так и не поднял.

Целый час пришлось разбираться с машинами. Сначала надо было Мерседесом вытащить свою шоколадную Девятку. Хорошо хоть трос был. Потом убрать Мерседес с дороги, а он завяз и нельзя было сдвинуть его ни туда, ни сюда. Аскет включил заднюю передачу, вылез и стал помогать машине, упираясь в капот. Огромная машина не трогалась с места, а только буксовала. Пришлось поддомкрачивать сначала одно колесо, потом другое и искать щепочки и веточки, чтобы хоть что-нибудь подложить под задние колеса, увязшего на поле голубого Мерседеса. За это время высох трамблер на Девятке и она как миленькая завелась, но мощности не чувствовалось.

Перед выездом на Люберецкую трассу, Аскет остановился, открыл капот и осмотрел провода высокого напряжения.

– Все нормально вроде, – подумал он. Но и по асфальту машина же желала разгоняться.

– Кое-как доехал Аскет до гостиницы в Люберцах. Необходимо было срочно отдать долг десять тысяч долларов. Он постучал в номер.

– Кто?

– Это я, Аскет.

– Заходит! Принес долг?

– Да, Филипп, я принес долг, – сказал Аскет, обращаясь за столом.

– Хорошо, что ты принес сегодня, завтра было бы поздно, – сказал второй. Это был Зураб.

– У вас я ничего не брал.

– А ты не груби, не груби, щенок, – сказал Филипп. – Мы объединились, – он показал на Зураба.

– Ты не обижайся, – сказал Зураб, – просто деньги очень нужны.

– Деньги всем нужны, – протянул Аскет, принимая от Зураба бутылку немецкого пива.

– Послушай, Аскет, – сказал Филипп, – нужны деньги. Срочно. Понимаешь, срочно.

– Сколько?

– Много.

– Так ведь я же отдал вам свой долг.

– Послушай, друг, – сказал Зураб. – Кто-то взял машину…

– Машину? – удивился Аскет.

– Машину денег! Ты понял?

– А я при чем?

– Услышишь что-нибудь – сразу сюда.

– Я не понял, что я должен услышать?

– На еще бутылку пива. Хочешь? – Зураб протянул ему пиво.

– Та же марка? – Аскет посмотрел на этикетку.

– Да какая разница? Немецкое пиво все хорошее, – сказал Зураб. – А узнать ты должен, кто ограбил инкассаторский Мерседес с деньгами.

– А денег-то много было?

– Много. Очень много, – сказал Филипп. – Поможешь, получишь новую тачку.

– Какую? – Аскет сделал глоток.

– Видел у меня около дома стоит, – Филипп зашел за стойку бара, которая была в этом шикарном номере.

– Шевроле-блейзер?! А он новый?

– Абсолютно.

– А хочешь, получишь двадцать пять штук, – сказал Зураб. – А машину я возьму. – Он засмеялся.

– Да вы что, в самом деле, я ведь не Шерлок Холмс! Как я найду.

– Не один ты будешь искать. Не думай, – сказал Зураб. – Многие будут искать.

– Мы скажем тебе одну очень важную… – Филипп задумался коктейль в шейкере.

– Улику, – подсказал Зураб.

Дело в том, что Алик, ребята которого обменяли БМВ на Мерседес, на котором тогда ехали Сэр и Боб, позвонил через несколько дней после сделки с кокаином Филиппу и попросил:

– Продай Мерседес.

– Левый?

– Да. У тебя же есть канал.

– Есть.

– Тогда мои ребята пригонят его тебе сегодня утречком.

– Пусть приезжают.

Дом у Филиппа был в Битце, на юге Москвы.

Когда подъехал Ваня Подсолнух на инкассаторском Мерсе, Филипп играл в гольф.

– Лучше бы он играл в настольный теннис, – сказал Подсолнух, – а то теперь ходи за ним по всему полю.

Филипп прекрасно знал, на какой машине перевозились деньги, которые должна была взять его группа. Этот черный джип снился ему по ночам несколько раз.

Он сказал охраннику, с которым в этот ранний час занимался игрой в гольф, чтобы посмотрел в бинокль. Надо было тренироваться, ибо часто деловые встречи с важными людьми проходили теперь на поле для гольфа.

– Кто там? – Филипп ударил клюшкой по мячу и повернулся к охраннику.

– Мерседес, господин Филипп.

– Какой Мерседес?

– Тот самый, – растягивая слова сказал охранник удивленно.

– Я тебе сейчас клюшку об шею сломаю, – сказал Филипп серьезно.

Он рассказывал охране несколько раз о том, что черный Мерседес снится ему по ночам. Филипп подумал, что охранник шутит.

– Да правда, – охранник протянул бинокль Филиппу. – Посмотрите сами, пожалуйста.

Филипп взял бинокль и чуть не присел от удивления. Перед ним был его ночной призрак.

– Посмотри, Ваня, – сказал парень, приехавший на второй машине, чтобы было на чем отвезти всех назад. – Филипп сам бежит сюда.

– Наверно, утренняя пробежка, – Ваня закурил.

Филипп по сотовому вызвал Зураба и еще одного специалиста. Было точно определено, что это именно тот Мерс, который вез деньги из банка.

А история про мальчиков Филиппу была уже известна. Теперь он попросил Подсолнуха вспомнить их лица.

– Да нет, откуда, темно же было, – сказал Ваня. – Еще голос, может быть, я вспомнил бы. Да нет, и то вряд ли.

– Но Мерседес-то без денег бы? – Филипп улыбнулся.

– Что? – Ваня вытаращил глаза.

– Я шучу. – Филипп внимательно посмотрел на Ваню Подсолнуха.

– Кто бы предложил тебе этот Мерседес на продажу, если бы в нем были деньги? Ваня убрал руку Филиппа со своего плеча.

– Но этих пацанов надо найти. Что-то они должны знать, если у них была эта машина.

– Так где их искать? – Ваня прикурил новую сигарету от предыдущей.

– Ну, если они повернули на Волгоградский проспект, значит, где-то там. Как ты думаешь?

– Может быть. А может быть и нет. Просто они хотели прорваться в Москву в этом месте.

– Жаль, что ты их не рассмотрел. – Филипп взял стакан мандаринового сока, разбавленного наполовину газировкой, который принес из дома охранник на серебряном подносе. – Будешь? – На подносе стояли еще два стакана.

– Спасибо, нет.

– Как хочешь, – Филипп поставил стакан. – Если все будем искать, может найдем.

– И вот теперь поручение было дано также Аскету, приехавшему отдавать долг. Когда он услышал, что искать надо двух пацанов, то даже не вспомнил Боба и Сэра. Видимо, сразу не сложилось в одну картину: огромная сумма денег и не новый Форд, на котором приезжали ребята. Озарение пришло позже.

Аскет вышел, тронулся, а машина опять не едет. Он остановился и открыл капот.

– В чем же тут дело? – сказал он вслух. Потом достал из бардачка книжку и посмотрел, правильно ли стоят высоковольтные провода. – Один, три, четыре, два, – посчитал Аскет и хотел закрыть капот, так как провода стояли правильно, по книге. Но прикурив сигарету, он решил проверить еще раз. И оказалось, что считать надо было против часовой стрелки. Поменяв второй и третий провод местами, Аскет сел за руль. Машина как зверь бросилась на дорогу и на третьей скорости дала сто двадцать километров.

Включив сразу пятую, Аскет подумал про Боба и Сэра, которых он несколько часов назад кинул на десять тысяч долларов.

– Если бы это были они… – не договорив он удивился своей же мысли. И ту же понял, что это правда. Он был уверен, что это такая же правда, как то, что считать высоковольтные провода в Девятке надо против часовой стрелки.

Отец Боба не знал, что делать. На какое число заключить сделку: на двенадцатое или на тринадцатое? Оставался один день, нужно было решать. И Серов Александр Демьянович взял сотовый телефон и позвонил в Гонконг, чтобы сделка на пятьсот миллионов долларов была заключена на двенадцатое число.

– На сколько?! – ужаснулся маклер. А может он и не ужаснулся, а это только так подумал Александр Демьянович, потому что сам он чувствовал себя довольно неспокойно.

– На пятьсот миллионов долларов, – повторил Александр Демьянович и сказал пароль, подтверждающий, что приказ отдает именно он, Александр Демьянович Серов и, что очень важно, по собственной доброй воле.

Все. Фьючерсная сделка была совершена.

8

Сегодня двенадцатое мая. Серов не стал подниматься в офис, а остался в машине на стоянке. Он открыл стекло, нажав кнопку стеклоподъемника.

– Охранник! – крикнул он.

Подошел Миша.

– Что, господин Серов? Колесо опять спустило? – Охранник стоянки осмотрел колесо блейзера.

– С колесами все в порядке, – усмехнулся Александр Демьянович и посмотрел на часы, которые были на левой руке, потому что ссадина давно зажила. – Принесите мне, пожалуйста, Михаил, завтрак из Макдональдса. Ну, если тебе не трудно, разумеется.

– Мне не трудно, – сказал Миша, и хмуро добавил: – Полтинник.

– Хорошо, будет тебе полтинник и, может быть, даже больше, – и банкир хотел закрыть окно.

– Александр Демьянович, – сказал Миша, – вы в своем репертуаре.

– А что такое? – не понял Серов.

– Ну чего, чего, неужели непонятно, что у людей нет лишних денег? Или опять у вас с собой нет наличных?

– Есть, – банкир протянул стольник.

– Чего вам брать?

– Возьми что-нибудь на полтинник.

– Пирожок с вишней брать?

– А он там есть?

– Если будет.

– Возьми.

Когда охранник принес завтрак, банкир закрыл окно и посмотрел на часы. Оставался всего один час и цена на акции на гонконгской бирже будет известна.

Цена пакета из десяти акций была двадцать долларов. Если на день расчета пакет будет стоить двадцать пять долларов, то заработок с пятисот миллионов долларов составит двадцать пять процентов, то есть сто двадцать пять миллионов долларов. Если одна акция упадет в цене на десять процентов, проигрыш банкира Серова составит двадцать пять миллионов долларов.