Полная версия:
Возвращение к Натали
− Нет, − это не для ушей мужчин!
− Ну, ладно, не слова и речи, но почему Натали всё же простила? Это же всё твоими трудами?!
− Да… мне было очень трудно… Даже тяжело. Но Натали… очень помогла мне тогда своей поддержкой!
− Ты о чём? Что там произошло?
− Да нет, любимый, пустяки. Просто Натали смогла показать мне, как нужно прощать человека, которого любишь!
Апология Сони
1
Этот вечер, хотя и ожидался особенным в жизни Сони, но оказался совсем неожиданным − когда почти ночью подъехала коляска с Виталием, и тот оказался не один. Первая из заготовленных Соней фраз была произнесена, но всё остальное не было продумано заранее, оттого казалось ещё интереснее.
− Ах, вечно опаздывающий молодой человек. Да ты не один?
− На этот раз опоздал не молодой человек, а поезд. А это – Владимир Иванович, уже известный в Москве писатель, и Наталья Сергеевна…
Этот Владимир Иванович мило пошутил насчет своей известности. А Наталья Сергеевна вообще показалась Соне просто очаровательной! Как замечательно, что Виталий их привез!
Наверное, Соне сейчас было бы лучше и проще, если бы Виталий приехал один (какие-то слова уже были придуманы), но гости – здесь это такая редкость, и ещё такие!
Тем более писатель. А уж его восхитительная жена!
Завтра папа начнет смешно за ней ухаживать. Как недавно – за Натали! Но всё равно будет время поговорить с известным писателем (хотя Виталий не назвал его фамилии, а Соня не смогла сразу вспомнить писателей с таким именем).
Сейчас мы посидим вместе за столом, познакомимся ближе. А Натали завтра я оставлю кого-то из них – наверное, так подумала Соня в этот замечательный момент её жизни! Конечно, Виталий с детства был очень к ней неравнодушен, даже надоел этим, но сейчас похорошел. А писатель – здесь, в усадьбе, ни разу не было ни одного писателя! И Наталья Сергеевна – такая красавица! А не отведет ли он глаза, если я взгляну прямо на него?…
Проводив Владимира Ивановича и Наталью Сергеевну в комнату, уже приготовленную для Виталия, принеся ещё подушек и одеял, Соня вернулась в гостиную за Виталием:
− Ну, Виталий, твою комнату уже заняли, спать тебе больше негде (шучу! – конечно, есть ещё спальня, в конце нашего коридора). Но давай выпьем ещё вина, и будем разговаривать, хотя уже совсем поздно – но я так долго ждала тебя сегодня, а весь вечер потрачен на любезности с твоими гостями! А потом ты поможешь мне подготовить тебе спальню.
− Ну конечно, Соня, я так мечтал о встрече с тобой, и не буду торопиться завершить её, тем более, что мне всё равно негде спать!
Потом был долгий, милый разговор с Виталием. А потом Виталий неуклюже помогал Соне стелить ему постель – то чуть не падал, натягивая дальний угол простыни, и, лишь удержавшись за Сонину талию, избежал падения, то смешно вытягивал шею, пытаясь незаметно заглянуть в вырез Сониного халатика…
И, в заключение, всё же решился поцеловать Соню. А так как Соня не отвергла его поцелуй, он поцеловал ещё и ещё!
Соня вышла от него смущённая и счастливая.
2
В ближайшие дни и Владимир Иванович, и Наталья Сергеевна по очереди прогуливались по саду и вели разговоры – кто с Натали, кто с Виталием. Вроде бы, разделив их между собой. Но Соне это было всё равно неприятно – на неё не обращали внимания ни Виталий, ни писатель (фу, писатель – я даже фамилии такой не знала, мысленно отомстила Соня). Она уже почти жалела, что сама подговорила папу уговорить их остаться на несколько дней.
И Натали совсем забыла свою подругу (тоже мне, подругой ещё называется) и с удовольствием гуляла по саду со всеми по очереди. За обедами опять строила из себя скромницу, даже Виталия называя по отчеству.
Но, слава Богу, кроме этих прилюдных встреч, у Сони были ещё почти что любовные свидания с Виталием, у него в комнате, в начале каждой ночи – всегда со страстными поцелуями и объятиями.
− Натали, мне кажется, Виталий начал всерьёз ухаживать за тобой − не просто же так он читает тебе в саду книгу? – Соне очень хотелось узнать хоть что-нибудь из того, что происходит вокруг, когда все развлекаются, а ей требуется заниматься хозяйством. И, особенно, не развивается ли интерес Виталия к Натали, который сама же Соня, зачем-то, сначала в нём и зародила.
− Почему? Мне показалось, что он ухаживает за тобой, а не за мной.
− Мы с ним знакомы столько лет, что я, наверное, уже давно ему надоела.
− Но вчера за ужином, я видела, он постоянно бросал на тебя взгляды, которые ты, как хотела показать, вовсе не замечала!
− Это всё глупости…, Пожалуй, пойдем купаться!
− А мы позовём Наталью Сергеевну?
− Мне как-то неловко будет ходить голой перед ней, да, думаю, ей и самой этого тоже не захочется. Тем более, там такое открытое место, что и Виталий сможет подглядывать.
− И правда может? Тогда я тоже, наверное, не пойду. А как ты сможешь раздеться, зная, что может подглядывать Виталий? Перед Натальей Сергеевной неловко, а перед ним…
− Ну, конечно, я бы ни за что не разделась перед Виталием. Но я же не буду знать, что он сидит где-то в кустах.
Наверное, Соне хотелось, чтобы Натали сегодня не пошла с ней купаться, хотя вчера сама пыталась заманить Виталия тайком полюбоваться на них.
− Ну, как хочешь, пойду одна.
3
За всё время недомогания Сони Виталий так ни разу не нарушил запрета и не пришёл в её спальню (хотя Соня была готова к этому, убирала все компрометирующие детали и настроилась высказать ласковое порицание нарушителю). Зато Натали так раздражающе часто сидела рядом, что приходилось отправлять её в сад – слушать чтение книги Виталием.
Не дождавшись соскучившегося Виталия, Соня выздоровела раньше обещанного срока.
− Ты даже ни разу не вспомнил обо мне?!
Нет, Виталий снова был её, никакая Натали не заняла её место – она по-прежнему называла его только по имени-отчеству и очень смущалась, когда он заговаривал с ней. Но Соня уже не хотела, даже для отвода глаз, чтобы Виталий ухаживал за Натали.
Хотя Виталий, в отличие от Натали, кажется, вовсе не тяготится этой обязанностью. Впрочем, Натали такая скрытная, что и не узнаешь, что она на самом деле думает.
А будет ли у нас с Виталием роман? Хотя в первый наш вечер он показал это, но потом, кажется, остыл. И больше поцелуев и объятий ему, кажется, ничего и не нужно. Впрочем, я ему ничего большего и не позволила бы, но мне даже не в чем ему отказать. − Соня не знала в чём ей обидеться и на кого, но обида всё же была и с каждым днём становилась всё острее.
− Виталий, сегодня не засиживайся допоздна на веранде с Натали – я опять приду к тебе, как раньше. Надеюсь, что ты не забыл обо всём за эти дни?
− Нет, конечно, Соня, я скучал без тебя, и буду очень ждать!
И всё равно, после обеда пошел в сад читать книгу Натали. А та даже не предложила Соне помощь, когда та начала варить вишнёвое варенье.
Хотя даже Наталья Сергеевна предложила помочь. И Владимир Иванович не оставил в одиночестве – неплохой он, всё-таки, человек, столько всего знает, и интересно рассказывает. И не оставил её одну, когда его жена ушла. А жена ли она ему – колец у них нет? Может быть, невеста, хотя уже прошлым летом снимали дачу в имении родителей Виталия? Но целый год уже прошел… И Владимир Иванович не ушёл следом за ней, оставшись со мной?
4
Когда страшные раскаты грома застали обитателей дома врасплох, все уже разошлись по своим спальням, и Соня готовила слова, чтобы, позволив Виталию чуть-чуть большего, остановить его на недопустимом, не вызвав у него обиды …
Она уже надела ночную сорочку, набросив на неё халатик, который так взволновал Виталия в первый же вечер, как вдруг молния ударила почти в дом! Забыв всё приготовленное, Соня в испуге бросилась вон из спальни, лишь бы не оставаться одной.
− Виталий! − Но его в спальне не было. Соня в растерянности села на его постель – где он? неужели до сих пор, в такую страшную грозу, сидит с Натали на веранде и ведет с нею беседы?
Дверь распахнулась, и в комнату вошел Виталий – Соня?
Она не испытывала уже к нему никаких обид и сомнений, забыв обо всём, бросилась в его объятья – Виталий, любимый мой, я так долго ждала и скучала по тебе. Я всегда буду любить тебя, и всегда буду только твоей!
И в этот момент, в открытых дверях появилась как всегда что-то бормочущая Натали …
Виталий бросился за ней … И всё – с этой минуты он никогда больше не подойдёт ко мне, и не скажет ни единого слова – это Соня поняла сразу же как только Виталий оставил её одну в своей спальне. А ведь минуту назад готов был снова обнимать и целовать её!
Оставленная одна Виталием в его спальне, Соня, немного помедлив, осторожно вышла из комнаты, убедилась, что никого рядом нет, и пошла к себе – Эта Натали! И что ей было делать в это время у комнаты Виталия?!
Сейчас Соня была готова поговорить о чём угодно − хоть с Натальей Сергеевной, хоть с Владимиром Ивановичем, главное − говорить, а не остаться одной, как ей казалось, всеми брошенной и забытой…
Но в ту ночь никто из них не появился в коридоре у её спальни, хотя она специально не закрыла двери, не погасила свечу, находя себе всё новые и новые занятия.
5
Наутро всё осталось таким же – Соня боялась выйти из своей спальни. Натали, конечно, не пришла. Остальные к ней в спальню никогда и не приходили.
Еле дождавшись завтрака, Соня вышла к столу − там сидел один папа и недоумевал, почему никого нет − Соня, а где все? Ефрем говорит, что никого никуда не увозил?
− Папа… ночью, во время страшной грозы, никто не мог уснуть, наверное, сейчас ещё не проснулись, или приходят в себя. Давай не будем их беспокоить и позавтракаем вдвоём.
Но тревога не отпускала. Значит Виталий и Натали, и писатель с Натальей Сергеевной − все вместе, и, значит, все против неё? Что им рассказывает сейчас Натали? И почему она не уехала в ту же минуту, как увидела нас с Виталием? Зачем я вообще пригласила её погостить у нас?
Всю свою обиду Соня выплёскивала на Натали – на кого же ещё – если она не прибежала бы к дверям Виталия, то ничего бы этого не было, всё было бы как раньше! И как она посмела туда прийти?!
И почему Натали отбивает у меня Виталия? К ней же сватается Мещерский – она не останется одинокой. А Виталий всё равно никогда не станет моим мужем, и не останется здесь со мной и папа навсегда. Ну почему она лишает меня единственного романа в моей жизни? Она же знает, что тут вокруг нет ни одного жениха для меня, но месяц любви можно мне было оставить в жизни? Чтобы было о чём вспомнить на том свете, и было в чём покаяться на Страшном суде?!
Господи, верни всё на один день назад! Я останусь одна, в грозу, в своей спальне, не побегу к Виталию! Я вынесу все ухаживания Виталия за Натали, не буду ни кокетничать с Владимиром Ивановичем, ни задевать Наталью Сергеевну – пусть себе спокойно любят друг друга! Но оставь мне единственную радость, о которой я тебя прошу − оставь мне всего на один месяц Виталия!
А потом я буду тихо жить с папа. Ухаживать за ним, управлять хозяйством, читать книги. И вспоминать тот месяц любви, который Ты мне дал!
Наталья Сергеевна
1
− Зачем мы едем куда-то, опять к незнакомым людям? И меня никто не спросил. И зачем я согласилась? А могла ли я не согласиться?
Опять придем в незнакомый дом, и кто мы? То есть, я − кто?
Да, в прошлом году решилась, во влюбленном порыве, и поехала с Володей на дачу, далеко от всех, кто мог нас знать раньше. Но каково мне это было? Да, в Петербурге, и даже уже в Москве, если и осудят, то незаметно, а в усадьбах? Хорошо, что родители мои именье наше давно не покидают, и знают о моей жизни только из моих обманных писем.
А мама Виталия прошлым летом сразу всё поняла и, упоминая в разговорах со мной Володю, называла его не иначе как: "Ваш Владимир Иванович". И мне всё было понятно из этих слов.
И сейчас едем в новую усадьбу, открывать мой грех тем, кто ещё не знал.
Конечно, Наталья Сергеевна ни одного слова из этих своих мыслей не произнесла вслух, но легче ей от этого не было.
Дом, когда они подъехали, был уже тёмным. Но спали ещё не все – дверь им открыла (Наталья Сергеевна об этом сразу догадалась) Соня, о которой Виталий всю дорогу рассказывал. И по горячему взгляду, который она бросила на Виталия, Наталья Сергеевна поняла, что, слава Богу, не станет главной темой их разговоров.
Впрочем, через минуту столь же горячего взгляда удостоился и Владимир Иванович. Но и это тоже хорошо − главное, что не она.
2
Володя почему-то быстро согласился погостить ещё в этой усадьбе – наверное, ему польстило, что его здесь приняли как известного человека, а не как начинающего литератора, обивающего пороги издателей с просьбами напечатать его книгу (каким его знают в Москве).
Дом, как наутро оказалось, был полон − кроме Сони там был и её отец, и подруга по гимназии, невзрачная девушка, которую Соня называла Натали. Впрочем, Виталий, в ближайшие дни, стал бросать взгляды не только на Соню, но и на неё. Хотя она внимания ему и не оказывала, называла его только по имени и отчеству, и на Вы, избегая оставаться с ним наедине, несмотря на все его попытки.
Впрочем, женщины эти хитрости понимают скоро – конечно, Натали сама тоже заинтересовалась этим Виталием и просто боялась, что это кто-нибудь увидит. А уже через несколько дней Натали выдала себя Наталье Сергеевне.
И, конечно, та с удовольствием поменяла свои любовные переживания на её. Действительно, сомнения Натали в чувствах Виталия имели все основания − всегда рядом с ним была Соня, которая столь же неумело показывала полное отсутствие интереса к нему (но иногда бросала на Натали злые взгляды).
3
− Володя, тебе понравились местные барышни? − спросила Наталья Сергеевна.
‒ Если ты о том, что я остался с Соней, когда ты ушла, то не начинай – я уже осознал свою неправоту, − Владимир Иванович, как всегда, говорил шутливо, что позволяло ему не спорить с Натальей Сергеевной по пустякам, но оставлять за собой своё мнение
‒ Нет, я не о том, просто мне показалось, что тебе больше понравилась Соня, чем Натали?
‒ Неправда, только ты!
‒ Ну пожалуйста, не паясничай, я серьезно ‒ кто тебе понравился больше?
− Удивительно, но меня об этом же спрашивал Виталий. Значит, я так плохо скрываю свой интерес??? Извини, это я так пошутил (а тебе, кажется, уже перестали нравиться мои шутки). К чему твой вопрос − надеюсь, не из ревности к кому-нибудь из них?
− Пока нет. Но я хотела бы обсудить кое-что с тобой.
− Давай, хотя я и не понимаю − какую помощь я могу тебе оказать в силу своей неопытности.
− Ну, не прикидывайся агнцем, прожженный ловелас. Я уже имела возможность ощутить твою неопытность на себе – именно из-за неё мне пришлось так помогать тебе завоевывать себя (так, замечала, как ты хочешь пригласить меня куда-то, но никак не решаешься, потому ни разу ни в чём не могла отказать тебе, если уж ты, наконец, решился – иначе пришлось бы ещё долго ждать следующей попытки).
− Спасибо, любимая, за это я готов теперь отвечать на все твои вопросы.
− Даже почему мы целый год живем во грехе, и ты даже не думаешь просить моей руки
− Даже на этот. Ты же знаешь, что моя семья небогата, и родители мечтают женить меня на невесте с богатым приданным…
− Да, и об этом целый год знаю… И о своей бедности тоже (слава Богу ‒ не крестьянка, но из обедневших дворян, а не дочка купца-миллионщика с богатым пароходством в приданное).
− Ну, не надо так, мы же обо всём этом не раз говорили, всё ещё изменится, просто не теперь.
− Да, я знаю, что ты меня все эти годы любишь. Даже хотел меня познакомить с родителями (просто ждал, когда я от этого сама откажусь). Нет-нет, не переживай, я действительно сама не хотела.
Но сейчас я об этих барышнях. Ты не заметил, что они обе интересуются Виталием, как и он ими?
− Как это, во множественном числе?
− А разве тебе кто-то из них не понравился?
− Но ты же, наверное, не об этом, а о любви?
− Тебе не кажется, что Виталий влюбляется в Натали, а Соня всячески его завлекает к себе?
− А как же она сможет это сделать, если Виталию понравится Натали?
− Женщины это могут, правда не все, но у Сони, кажется, есть способности – ты сегодня этого даже и не заметил, поменяв меня на неё…
− Ну, ты опять об этом – я просто не мог поступить иначе. Она, хозяйка дома, принимает нас у себя, всячески ухаживает за нами и развлекает. И как мы можем пройти мимо, когда она работает одна, не предложив своей помощи, даже в такой малости как просто побыть рядом?
− И ты думаешь, что в чём-то более серьёзном сумел бы ей отказать? Все вы, мужчины, слишком самоуверенны…
− Да, у тебя очень хорошо получается показать мне моё ничтожество. Сначала мне пришлось снова признаться в родительских планах на мою выгодную женитьбу (что же, я и вправду до сих пор живу доходами с родительского имения, нигде не служил и не служу, чина не имею). А теперь ещё задержался с Соней.
Я уже жалею, что согласился остаться погостить здесь, чтобы вновь воскресли твои беспочвенные сомнения и обиды.
− Нет-нет, Володя, я ни в чём тебя уже не осуждаю (как, каюсь, было вначале). Но я взрослая женщина, и могла понимать, на что иду.
Я, впрочем, не о том сейчас. Я волнуюсь за Натали. Признаюсь, вначале была неправа, посчитав её невзрачной. Теперь я с ней много уже разговаривала − она красива и достойна любви. И знаешь, почему я на её стороне? Я, наверное, сама была когда-то такой. Но никогда не была как Соня.
− Нет, ты никогда не выглядела такой робкой как Натали.
− Ты просто не знал меня, когда я начинала учиться в гимназии, ещё в Смоленске. А уже позднее, в Москве, я захотела измениться – и пришла в новый класс, где меня никто не знал, совсем другой. Ты представляешь – я даже репетировала перед зеркалом… Но ты своими словами хочешь сказать, что я стала похожа на Соню?
− Нет, ты гораздо лучше и Сони, и Натали. Но я всё же не понимаю − почему ты так заинтересована в этом? Оставь эти заботы Виталию!
− Уже не могу, раз мы так задержались тут, и душа моя уже сроднилась с Натали. И я всё надеюсь, что Виталий что-нибудь сделает, первый, а не будет чего-то ждать от неё (как когда-то ты).
− Ну вот, опять! Ты же всегда видела, как мне было приятно встречаться с тобой на занятиях в нашем кружке. И даже моя краткая влюбленность в ту, другую, не ослабила моего увлечения тобой – ты же помнишь, что я не бросил кружок (как мне кажется – только из-за тебя. Да, влюбился в другую, но не мог расстаться с тобой).
− И что из этого вышло? Тогда – совсем ничего. И позже ‒ это же я сама подошла к тебе в Третьяковской галерее. А ты знаешь – как трудно это сделать девушке?
‒ Я всегда думал, что наоборот: что красивая женщина всегда понимает какое удовольствие дарует общение с ней, и, подходя первой, она просто оказывает кому-то из нас благодеяние.
‒ Если бы это было так, то это женщины выбирали бы себе мужей, а не наоборот. Ты просто представить себе не можешь, к каким хитростям нам приходится прибегать, чтобы просто быть замеченной кем-то.
Вот ты помнишь, с какими словами я подошла к тебе в Третьяковской галерее?
‒ Да, конечно, ты спросила …
‒ Не говори! Я тоже помню. А ты представляешь, что я за много месяцев до того придумывала эти слова на случай ‒ а что, если, вдруг, мы где-нибудь случайно встретимся, а я не буду знать ‒ что тебе в этот момент сказать.
Но сейчас я хотела поговорить не о нас, а о Натали с Виталием.
‒ А зачем же ты желаешь ей этого Виталия, которого сама только что осуждала за ветреность? Сможет ли он сделать её счастливой?
‒ А ты ‒ смог? (Подожди, не перебивай). В прошлом году, уже предполагая греховность наших отношений, придумала, в письмах к родителям, себе подругу, с которой, вместо тебя, ходила в театры, а летом поехали в её именье …
‒ Ну вот, ты все разговоры сегодня переводишь на меня, на свои обиды. Я пойду курить в гостиную, когда успокоишься – спустись туда, и мы попросим поставить самовар, ‒ с этими словами Владимир Иванович развернулся и вышел вон из спальни.
4
‒ Я сейчас была нехороша, и зла с ним, ‒ несмотря на такие мысли Наталья Сергеевна ещё полчаса стояла у окна, пока дождь не превратился в ливень с молниями и громом, сотрясающим весь дом. Только теперь она отошла от окна, посмотрела на себя в зеркало, медленно поправила волосы, вышла из спальни и пошла к Владимиру Ивановичу, в гостиную.
Но, пройдя лишь несколько шагов, чуть не столкнулась с бегущей Натали: ‒ Натали, что произошло?!
Натали, запинаясь на каждом слове, сквозь слёзы начала что-то говорить о Виталии и Соне. Наталье Сергеевне удалось увести её в свою спальню прежде, чем из своей выскочил Виталий.
Там, выслушав сбивчивый рассказ Натали об измене Виталия с Соней, в попытках хоть немного успокоить её, Наталья Сергеевна не нашла ничего лучшего, чем уравнять их всех: да, мужчины такие и есть, и всякие Сони имеют необъяснимую власть над ними, поэтому (и что – поэтому? с этим надо смириться и проглатывать вместе со слезами?) …
− ведь Виталий признался в любви тебе, а не Соне, и не он пришёл к Соне, а она. И, даже, любя тебя, не мог он оттолкнуть Соню − ты бы сама осудила его за такой поступок…
Потом, когда уже стемнело, проводив Натали до её спальни, не отнимая рук от её плеч, Наталья Сергеевна уже ощущала свои вылетевшие слова как какое-то предательство Володи. Она не смогла спуститься в гостиную и спокойно сесть напротив него, после того как сама рассказывала Натали, как он сегодня открыто заигрывал с Соней, которая, как Сирена, почему-то лишает воли всех мужчин вокруг.
5
Утром, с первыми лучами Наталья Сергеевна тихо встала и ушла в сад.
Вчера она долго сначала не могла, потом не хотела заснуть − чтобы, когда придет, наконец, Володя, обнять его, прижаться щекой к его плечу − и он успокоит её какой-нибудь лёгкой шуткой, отпустив ей все её грехи перед ним (даже не зная о них). Но не услышала и не проснулась, когда он вернулся.
А сейчас она опять не могла встретиться взглядом с Володей, тем более о чём-то говорить с ним. Неужели то, что она сама говорила Натали обо всех мужчинах, и к чему нужно притереться, неужели это было сказано и о Володе?
На завтрак Наталья Сергеевна пойти побоялась – она там не сможет при всех, хотя бы прикосновением или жестом, попросить прощения у Володи (там никто не ведает о её вчерашних прегрешениях) – а без этого она опять не решится даже посмотреть ему в глаза.
Можно позже зайти к Натали, если та сама не выйдет в сад после завтрака. Хотя, в саду можно будет встретить и Володю, который успокоит и утешит, даже не поминая её вчерашние обидные слова к нему. Нет-нет, никакой Натали – только он один сможет восстановить покой в её душе.
Но в саду она ещё издали увидела Натали, беседующую с Владимиром Ивановичем. Конечно, это не Соня, но Наталью Сергеевну и это почему-то задело: − после того как я вчера, ничего не утаивая, поделилась с ней своей минутной обидой на Володю, теперь она, всеми своими прелестями и какой-то детскостью будет нечаянно отвлекать его внимание на себя − напрасно я её утешала вчера своими откровениями.
А знает ли Володя чего-нибудь о вчерашнем? Сама Натали навряд ли расскажет ему об этом. Если она не уехала наутро, значит успокоилась – а вчера казалось, что она готова чуть не ночью уйти на станцию, даже не зная точно, где она.
Но с кем быть мне? Сейчас увести у Натали Володю невозможно, как и Натали у Володи. С Соней я говорить не хочу! А с её отцом? – он не поймёт, почему это вдруг я, бросив всех, пришла к нему. Или наоборот − поймёт то, чего бы я не хотела.
Виталий, к счастью, оказался неподалёку − Наталья Сергеевна поняла, что он ждёт, когда Натали покинет Владимира Ивановича, чтобы объясниться с ней за вчерашнее. Быть может, Натали, напротив, не отпускает Владимира Ивановича, чтобы избежать этих объяснений − конечно, с Владимиром Ивановичем спокойнее, и неважно о чём они говорят сейчас – Наталья Сергеевна это всегда знала и хотела бы быть сейчас на месте Натали.
− Виталий, можно поговорить с тобой? – Виталий вздрогнул от неожиданности.
− Да, конечно, Наталья Сергеевна!
− Это у меня в первый раз – я таких вопросов никогда ещё не задавала, даже ближайшим подругам, так что ты, пожалуйста, не суди меня, если мои слова окажутся неуместны.
− Ну что Вы, Наталья Сергеевна, как же я могу судить Вас?
