Психополитика: великая комедия бесполезных идиотов

5. Дилемма

Таким образом, написав в апреле 2011 года свой первый рассказ, я столкнулся с дилеммой, на одной стороне которой стояла возможность повторного попадания в дурдом из-за очередного прихода к власти страсти к познанию; тогда как с другой стороны, я вынужден был обманывать самого себя и разыгрывать пошлую комедию, прикидываясь дурачком и преследуя десять тысяч целей, не имевших прямого отношения к структурной иерархии моих убеждений, стремлений и ценностей.

Дилемма эта разрешилась тем, что страсть к компьютерным играм – включая игру в покер, которая на тот момент была единственным источником моих доходов – вновь была объявлена вне закона; образ жизни последних двух лет и личная история, зафиксированная в дневниках этого периода, подверглись жесточайшей критике; увлечение литературой сформировало свое внутреннее правительство, установившее приоритет чтения и письма над всеми прочими видами деятельности; и большая часть моего мышления подверглась перестройке, ориентированной на производство стишков. Несмотря на то, что я говорил прозой, думать я стал учиться в стихах.

Все, что ты ищешь: женщин, денег, власти;

Все это только призрачный обман.

Не утолит он в жизни твоей страсти,

Как речка не напоит океан.

Любовь прекрасна, но она проходит,

Иль, став привычкой, гаснет навсегда;

А деньги, что же люди в них находят?

Свободу? Счастье? В них одна беда!

Свободен тот, кто знает, что он смертен,

И знанием подобным дорожит,

И в деньгах счастья искать он не спешит,

Для счастья есть совсем другие мерки.

Быть может в власти думаешь оно?

Но власть, что раньше звали «высший свет»,

Свое значение утратила давно;

Над ней смеется каждый с юных лет…

Каких только не выдавал мой ум выкрутасов, чтобы опорочить прежние ценности.

Ты меришь все рассудочным умом;

Он для тебя единственный закон;

Вот только даже в образе немом

Не отличит о бога от икон.

И что увидит он в моих стихах?

Наборы слов, понятий и их связь?

Он как священник, что во всех грехах

Способен видеть грязь… одну лишь грязь.

Каких только приемов страсть к литературе не использовала, чтобы удержать власть в моем сознании.

6. Белинский

С апреля по сентябрь 2011 я залпом последовательно прочел собрания сочинений Толстого, Пушкина, Шекспира и Белинского. Чтение последнего во многом напомнило чтение Щедрина тремя годами ранее. Мне показалось, что стиль Белинского, его ясность мысли, сила выражения, а также его влияние на русский язык, во многом предопределили появление самого Щедрина. Узнав, что Белинский увлекался Гегелем, и желая превзойти Белинского в искусстве изящной словесности, я решил, что мне также необходимо как минимум внимательно прочитать собрание сочинений Гегеля, а то и взяться за его последовательное изучение.

Идея читать Белинского пришла мне на ум после того, как я задался вопросом, почему центральная библиотека в городе названа в его честь. Похожие вопросы, имеющие отношение к названиям улиц и историческому значению личностей, удостоившихся городских памятников, после чтения Щедрина я задавал себе постоянно. Все это время Щедрин оставался для меня непревзойденным литературным идолом, незаслуженно прозябающим в коллективном бессознательном в тени Толстого, Достоевского и Тургенева. Шекспир, несмотря на то, что я прочитал его в переводе, посеял во мне сомнения по отношению к объективности моей оценки Щедрина. Белинский разубедил в том, что язык Щедрина безупречен и недостижим для простого смертного. Гегель заставил забыть не только о Щедрине, но и «снял» (временно) увлечение русской литературой как таковой.

7. Гегель

В центре занятости я подал заявку на получение 58 800 рублей по программе поддержки частного предпринимательства, написал бизнес-план по открытию консалтинговой юридической фирмы, получил деньги, снял офис и с сентября по декабрь сидел там с 9-ти до 5-ти, читая Гегеля и упражняясь в письме. Не желая прилагать каких-либо серьезных усилий для развития этой фирмы и посвящая почти все свое время чтению и письму, за три месяца в офисе я совершенно ничего не заработал. В результате моя предпринимательская деятельность довольно быстро сошла на нет.

Сперва я решил возобновить игру в покер, уделяя ей лишь один час в день и ограничивая доход двумя сотнями долларов – сумма, покрывавшая все необходимые расходы и избавлявшая от забот по поводу того, что делать с излишками. Однако, вместе с покером, в мое сознание вновь прорвалась страсть к компьютерным играм. Я пытался ее сдерживать, установив лимит на одну игру в день, но империалистический характер данной страсти привел к тому, что уже в январе 2012 года я опять просиживал за компом целые сутки. Как я уже упоминал, в декабре 2011 года, под влиянием дневника деда, я развил у себя привычку писать каждый день по одной странице, осмысляя свои действия и сопоставляя их с насущными потребностями и задачами. Ежедневные записи продемонстрировали, что страсть к познанию и страсть к компьютерным играм – несовместимы.

8. Правовое государство

Также в декабре я начал писать дипломную работу на тему «правовое государство». Помимо Гегеля, я взялся за чтение двухтомника, изданного в 1933 году по случаю пятидесятилетия со дня смерти Маркса. Кроме того, я прочел ряд статей о правовом государстве в современных научных журналах, «Утопию» Мора, «Государство» Платона и сделал сравнительный анализ популярных конституций в исторической перспективе. В дополнение к чтению, я нашел в интернете курс лекций по психологии В. В. Петухова, просмотр которого значительно расширил и углубил мои представления как о самом себе, так и об окружающем мире. Я пришел к заключению, что просмотр лекций так же важен для самообразования, как и чтение книг.

Итак, с одной стороны, я вел последовательную работу по написанию диплома, объединяя все свои внутренние силы и направляя все сознательные устремления на достижение результата; с другой, необходимость заработать на кусок хлеба заставила меня возобновить деятельность, повлекшую за собой возврат к тому, от чего я решил полностью отказаться.

Пока я писал диплом, мне легко удавалось подавлять страсть к компьютерным играм, ограничивая ее бунт одним-двумя днями. После того, как в начале февраля 2012 года работа над дипломом была завершена, ситуация стала меняться. Во-первых, периоды залипания в игры увеличились до недели. Во-вторых, я позволил себе вновь увлечься сигаретами и выпивкой, чего не наблюдалось с июля 2011. В-третьих, мой литературный талант был порабощен половым инстинктом, вынудившим меня переключить внимание с самопознания и исследования философских вопросов на волокитство за девушками и утопание в любовной лирике. Я сбрил четырехмесячную бороду и принялся разыгрывать из себя донжуана.

9. Активный образ жизни

Моим новым источником доходов стало проведение социологических опросов, на которых я мог зарабатывать около трех тысяч рублей в день. Чтобы покрыть необходимые расходы, мне требовалось работать несколько дней в месяц; все остальное время я был предоставлен самому себе.

В число существенных изменений, с помощью которых я принялся преобразовывать свою жизнь с 2007 года под влиянием усиливающейся страсти к познанию и слабеющей зависимости от компьютерных игр, входили регулярные пробежки в лесу, тренировки дома и в спортзале, еженедельные походы в баню, моржевание и интенсивные велосипедные марафоны. Хоть я и просиживал за компом и книгами по полдня, можно не преувеличивая сказать, что я вел очень активный образ жизни. Таким образом я рассчитывал укреплять свое здоровье, однако многочасовое катание на велосипеде с жесткой седушкой и неумеренные занятия с гирей привели к появлению геморроя. Моржевание и ныряние в ледяную воду способствовали развитию хронического гайморита. В бане я подхватил ногтевой грибок, и для его лечения пришлось полгода травиться таблетками. Все это влекло за собой периодические упадки решимости бороться с своей слабостью, глупостью и разного рода зависимостями. При этом я никогда не впадал в отчаяние и даже в периоды самых безудержных разгулов страстей, когда я переставал вести дневник и отдавался во власть раздирающих меня внутренних противоречий, я был совершенно уверен в том, что все это носит временный характер и победа страсти к познанию в сущности неизбежна. Возобновление дневника каждый раз отмечалось подъемом всех жизненных сил; чем глубже я проваливался в бездну легкомыслия, тем выше я впоследствии взлетал над прежними взглядами, оценками, убеждениями и предрассудками.

10. Империалистические тенденции

С февраля по август 2012 в моем сознании боролись десять тысяч увлечений, среди которых страсть к познанию и физическому развитию, объединившись, пытались удержать status quo, характерный для второй половины 2011 года, тогда как страсть к компьютерным играм демонстрировала империалистические тенденции, внося немалый беспорядок в мою деятельность. В сущности, я хотел заниматься философией, читать и писать каждый день, укреплять психическое и физическое здоровье, развивать полезные привычки, избавиться от всего лишнего и снизить свою зависимость от внешних социально-экономических факторов, насколько это было возможно. Я высказывал подобные пожелания на страницах своего дневника, но по-прежнему продолжал регулярно писать о любовных похождениях и жаловаться на неспособность преодолеть страсть к игре. Я вел дневник для того, чтобы вести дневник, стараясь максимально сжато и точно описывать все, что со мной происходило. Я также ставил себе определенные задачи и добивался их реализации, но, как правило, это имело мало общего с моими действительными потребностями.

11. Гете

Закончив писать диплом, я какое-то время задержался на чтении философских произведений Монтескье, Ш. Фурье, Декарта, Платона, Цицерона, Сенеки и Спинозы. Ни один из этих авторов не произвел на меня такого сильного впечатления, какое прежде произвел Гегель. Философия начала казаться мне все менее и менее привлекательной. При этом у меня все лучше получалось писать стишки, спрос на которые возрастал пропорционально росту новых знакомств. Таким образом, чтобы улучшить свои навыки, я решил, что мне необходимо взяться за мастеров стихоплетства. Я не хотел далеко уходить от Гегеля и поэтому мой выбор остановился на Гете. Взяв в библиотеке десятитомное собрание его сочинений, я несколько месяцев пытался по достоинству оценить значение вклада Гете в мировую культуру. Эта попытка совершенно расстроила мою самодисциплину, и я бросил ее, не дочитав полтора тома.

12. Форсайтное мышление и английский

Еще одним значительным событием того времени стал просмотр курса лекций «форсайтное мышление» Переслегина и появление желания, закончив институт, поступить на бесплатное обучение в Сколково, где этот курс лекций был прочитан. Одним из требований поступления было знание английского языка. Мой опыт по изучению немецкого – впрочем, как и русского – языка в школе был из ряда вон плох. Однако, в школьные годы я находился в рабстве у страсти к компьютерным играм, рабстве, которому пришел конец в 2007 году, несмотря на все последующие попытки его реставрации. В общем, я счел, что начать изучать английский язык в 26 лет – отличная идея.

После того, как я прочел «Энциклопедию философских наук» и «Науку логики» Гегеля, во мне стремительно росло желание заниматься наукой. Подавляющее большинство научных статей в интернете публиковалось на английском. Английский язык доминировал не только в сфере науки, но и задавал тон в культуре, политике, бизнесе и искусстве. Мотивации заниматься английским было предостаточно, и я принялся грезить о том, как организовать себя для этого дела. 6 июля 2012 года обозначено в моем дневнике подзаголовком: «Начало изучения английского языка». Я поставил себе цель заниматься по часу в день и продержался около двух недель.

13. Философия, политика и наука

В то же время, под натиском страсти к компьютерным играм, мне пришлось бросить чтение Гете и вновь взяться за философию. Это помогло мне временно преодолеть тягу к волокитству и бессмысленному общению в интернете. В поисках какого-либо символического жеста, благодаря которому я должен-де был вернуть себе правильный настрой, я подстриг волосы, благополучно отращиваемы в течение пяти лет. Я зарекся не стричься в июле 2007, полностью отказавшись от сигарет, спиртного, компьютерных игр и телевизора. Несмотря на то, что впоследствии я ко всему этому – исключая телевизор – нередко возвращался, длинные волосы служили постоянным напоминанием необходимости работы по самопреодолению. Бесспорно, я был подвержен не только влиянию деструктивных привычек и увлечений, но и находился во власти фантастических суеверий.

Тем не менее, данный жест произвел желаемый эффект и следующие три месяца я был практически безраздельно увлечен чтением. Я прочел основные произведения Фихте, Фейербаха, Шопенгауэра, Локка, Юма, Вольтера, Дидро, Диогена Лаэртского, Плутарха, Эсхила, Софокла, Еврипида, Ксенофонта, Аристофана и Горация. Помимо этого, поставил себе задачу прочитать пятидесяти томное собрание сочинений Маркса и Энгельса, но осилил лишь пять томов. Мне удалось разогнать скорость чтения до 200-250 страниц в день, достигая примерно такой же вовлеченности, наблюдавшейся при игре в какой-нибудь старкрафт или доту. Параллельно у меня стал проявляться интерес к политике. Я более тесно познакомился со взглядами Ленина, прочел гитлеровский «Майн Кампф» и начал прислушиваться к популярным в интернете блогерам вроде Кургиняна, Жириновского, Федорова, Навального, Фурсова, генерала Петрова и пр. и пр. Сравнивая уровень интеллекта тех, кого я слушал, и тех, кого я читал, я посчитал необходимым сознательно ограничить себе доступ к интернету, чтобы уберечь свой ум от погони за всякой пошлостью. Так я стал практиковать «дни без интернета», нередко выходившие за рамки недели. С другой стороны, мой интерес к науке постоянно требовал свежей пищи. Меня привлек курс лекций Бояршинова: «Концепции современного естествознания», в дополнение к которым я также стал заниматься математикой.

14. Внутреннее правительство

В какой-то момент, когда я за раз перечитал день за днем все, что писал в дневнике и через что мне довелось пройти за год, окинув мысленным взором возможное будущее, при условии, что мне удастся удержать похожий темп в ближайшие 30-ть лет, я преисполнился таким тщеславием, что высказал намерение «возродить» философию и превзойти всех авторов, с кем на тот момент мне довелось познакомиться. Это был 75-й день единоличного правления страсти к познанию, вслед за чем последовало восстание, возглавляемое влечением к компьютерным играм в союзе с половым инстинктом. Полностью подавить это восстание удалось в феврале 2013 года. Я сформировал новое внутреннее правительство, утвердив в качестве основополагающих принципов своей деятельности стремление к познанию и наращивание физической силы. Это правительство продержалось шесть месяцев и было сметено новым восстанием в конце июля.

В период с февраля по июль 2013 я укрепил привычку делать записи каждый день, осмысляя свою деятельность и работая с новой информацией. В сущности, ежедневные записи являются фундаментом того, что я называю своим внутренним правительством. В дополнение к записям я создал видеодневник, где ежедневно разбирал все, что со мной происходило, параллельно тренируясь управлять своей речью, избегать всяческих излишеств, слов-паразитов и т.д. Сперва я был ошеломлен осознанием того, насколько неуклюжей была моя речь в сравнении с тем, какой я ее себе представлял. Посмотрев и послушав свои видеозаписи, я обнаружил такое количество всяких «аканий», «эканий», «мэканий», «таксказать», «какбы», «тоесть» и пр. и пр., что одна лишь работа по их устранению могла служить достаточной мотивацией для ежедневных разговоров с самим собой на камеру. Тем не менее, вскоре мне удалось достичь более-менее удовлетворительных результатов и начать уделять внимание в большей степени содержанию, чем форме.

15. Наращивание физической силы

Стремление к наращиванию физической силы привело меня в секцию ушу. Я начал ходить на занятия два раза в неделю, попутно разрабатывая систему регулярных домашних тренировок, включавших суставные разминки, медитацию, цигун, растяжки, изометрические и дыхательные упражнения, отжимания, приседания, пресс, подтягивания, калистенику, кроссфит. Кроме практики, я также принялся осваивать теорию, изучая видеоматериалы, лекции и литературу по боевым искусствам. Все это отлично сочеталось с еженедельными походами в баню, умеренным моржеванием (поймав гайморит, я перестал нырять в ледяную воду и делать двадцатиметровые подводные заплывы) и пробежками в лесу.

16. Шопенгауэр, Кант и детерминизм

Центром моей познавательной деятельности этого периода являлось углубленное изучение Шопенгауэра и Канта. Прочитав шеститомное собрание сочинений Шопенгауэра, я переосмыслил свое отношение к Гегелю, совершенно перестал интересоваться политикой и начал всерьез вдумываться в проблематику дискурса о детерминизме и свободе воли. Также Шопенгауэр убедил меня в том, что Кант занимает первое место в иерархии выдающихся философов всех времен и народов, что подстегнуло меня не только к чтению восьми томов Канта, но и методическому изучению его «Критики чистого разума».

Несмотря на то, что эти двое, Шопенгауэр и Кант, прочно удерживали власть над моим умом в течение данного периода, я смог также познакомится с работами Успенского и Гурджиева и сопоставить всех четверых с представлениями о буддизме, начавшими формироваться в моем сознании под влиянием занятий ушу и разговоров о «ничто». В этом отношении примечательны два моих текста, опубликованных в интернете под заглавием: «Еще немного о любви» и «Разговоры ни о чем».

17. Таблица по распределению времени

В то же время я взялся за последовательное изучение английского, латыни и даже пробовал заниматься китайским. Используя интернет ресурсы, я решил вернуться к школьной программе по математике, истории и русскому языку, восполняя таким образом пробелы, обусловленные глупостью подросткового возраста.

Еще я стал тренировать память и каждый день по полчаса учить стихи. За несколько месяцев это привело к тому, что чтобы повторить все, что я успел выучить, мне требовалось несколько часов. Пиком моего достижения в этом отношении стало заучивание «Параши» Тургенева. Уже тогда я был близок к умственной перегрузке, но не остановился и вслед за ней зазубрил гамлетовский монолог to be or not to be на английском.

Расчертив таблицу по распределению времени, я стремился сознательно контролировать основные направления своей деятельности, учитывая каждую минуту. Я отслеживал, сколько минут я трачу в месяц на сон, на работу, на изучение Шопенгауэра и Канта, на теорию и практику ушу, на английский, на латынь, на русский, на тренировку памяти, на занятия математикой и поэзией. Однако, закрепить такой подход надолго – и уж тем более перевести все свое время из категории «потрачено неизвестно на что» в одну из вышеперечисленных категорий – мне не удалось. Накопив изрядное количество излишков, я решил сгонять на юг и за три недели, проведенные в Ялте, утратил всю свою дисциплину и организованность.

18. Бесцельное волокитство

С февраля по июль я избегал всяческих сношений с девушками, перераспределяя творческую энергию на достижение результатов в области науки и искусства. В июле поездка на юг изменила баланс сил, вернув бесцельному волокитству одну из доминирующих позиций, разделявших власть в моем уме. Я использую термин «бесцельное волокитство» поскольку в то время ни при каких обстоятельствах я не собирался вступать в серьезные отношения. Предыдущие и единственные на тот момент серьезные отношения, имевшие место в период с 2004 по 2007, служили мне мишенью для беспощадной и резкой критики. Упражняясь в стрельбе по этой мишени, страсть к познанию за несколько лет превратилась из хилого, задавленного инстинкта в могущественную волю, объединившую под своим началом все самые лучшие элементы моей личности. Перспектива серьезных отношений неизбежно связывалась с риском увязнуть в повседневной рутине, работе, тех или иных обязанностях, эмоциональном давлении и т.д. Мой труд по самопреодолению требовал максимальной сосредоточенности; следовательно, мысль о каком-нибудь семейном счастье являлась нетерпимой ересью. При этом полностью подавить половой инстинкт мне не удавалось, а сублимация в науку и искусство периодически давала сбои, так что «бесцельное волокитство» время от времени объявляло себя «потребностью в любви», подчиняло себе стратегическое мышление, дневник и прочие механизмы управления, после чего, как правило, возникали бунты страстей, и многополярная структура моих увлечений превращалась в неконтролируемую анархию.

19. Бунт страстей

Вернувшись с юга, я обнаружил, что ни страсть к познанию, ни стремление к наращиванию физической силы уже не были способны удерживать массу разнузданных желаний, заявляющих о своем суверенитете и отказывающихся служить каким-либо высшим идеалам. Первый бунт удалось подавить в три дня. Второй – растянулся на десять дней, в течение которых я по 20-ть часов подряд играл в доту, перестав различать день и ночь и травя себя сигаретами, алкоголем и энергетиками. После третьего бунта я забросил дневник и возобновил его лишь в середине ноября. В дополнение к письменному и видео дневникам я также стал активно использовать аудиодневник, укрепив таким образом свое внутреннее правительство и связывая себя все более возрастающим количеством всевозможных обязательств.

20. Запредельная мудрость

Побочным эффектом ежедневных записей, которые с небольшими перерывами я делал на тот момент уже в течение двух лет, было заметное улучшение грамматики. Когда я начинал писать дневник в 2008, я был совершенно безграмотным, делая ошибки чуть-ли ни в каждом предложении. К декабрю 2011, под влиянием чтения классиков, ситуация улучшилась, но незначительно. В последующие два года ежедневная практика письма привела к тому, что я стал замечать в своих дневниках претензию на эстетическое достоинство, сопоставимое с эстетическим достоинством текстов, над которыми я трудился сознательно: стихи, рассказы, философские размышления и т.д. К слову, в конце 2012 года, в так называемый период бушевания страстей, я пробовал вести свой дневник в интернете, сразу же публикуя все, о чем тогда писал. Однако, заметив, что я начинаю подстраиваться под воображаемую аудиторию и формулировать мысли неестественным, вычурным языком, я решил прервать данный эксперимент. В конце 2013 меня стали посещать мысли о том, что можно было бы рассматривать свой дневник как цельное литературное произведение, работе над которым я мог бы посвятить всю свою жизнь, неуклонно совершенствуя ее описание и стремясь к достижению максимальной честности с самим собой. До чего можно дописаться, если я смогу вести подобный образ жизни не два, а, скажем, двадцать лет? Я не был связан ни семейными узами, ни социальными обязательствами; общество поставило на мне крест, выписав диагноз «шизофрения». Для поддержки своего существования мне требовалось в день сто грамм гречки, сто грамм пшенки, сто грамм риса, пара яблок, пара морковок, тарелка супа, буханка хлеба. Все это я мог себе обеспечить, работая два дня в месяц. Необходимо было решить проблему со страстью к компьютерным играм, обуздать половой инстинкт и направить все силы на достижение запредельной мудрости.

21. Дурдом

С августа по ноябрь мне удалось стабилизировать ситуацию с помощью чтения Гоббса, Ницше и Маркса. Двухтомник Гоббса по сути помог мне преодолеть внутреннюю анархию, Ницше – усилил интерес к изучению психологии, а Маркс – способствовал углублению понимания противоречий между теорией и практикой.

Прошло пять лет с тех пор, как я попал в дурдом и провел там две недели под наблюдением, задавленный химическими препаратами. Я по-прежнему стоял на учете и вынужден был регулярно, каждые три месяца, посещать данное заведение, отчитываясь о своем поведении и отвечая на вопросы о состоянии здоровья. С самого начала я не признавал себя сумасшедшим, но вынужден был согласиться, под влиянием химических препаратов и соответствующей обстановки, с адекватностью предпринятых по отношению ко мне мер. На эту тему я написал осенью 2011 года пару сказок. Кроме сказок, я также написал письмо в независимую психиатрическую ассоциацию, где подробно, художественным языком, развил свое виденье случившегося, но ответа не последовало. Когда меня выписывали из дурдома, врач настаивал на том, что мне необходимо постоянно пить таблетки, чтобы избежать возможности рецидива. Я решительно протестовал, утверждая, что смогу разобраться со своими проблемами без постороннего вмешательства. Пришли к компромиссу. Я должен был регулярно ходить в больницу и рассказывать о том, что происходит в моей жизни. Мне это, естественно, не нравилось, и с каждым годом я все сильнее старался доказать, в первую очередь самому себе, что я «нормальный». Под влиянием ежедневной практики письма и тренировки речи, я набрался решимости и в декабре 2013 потребовал, чтобы мое дело было пересмотрено. Меня направили на прохождение психических тестов, а также собрали комиссию, которая, выслушав меня, отвергла мою точку зрения, но при этом пошла на уступки, сократив необходимость моих визитов до двух в год. Психические тесты выявили «нарушенное мышление». Это способствовало тому, что я принялся тщательнее изучать психологию, не оставляя надежды наладить в будущем конструктивный диалог, но и не питая каких-либо иллюзий на этот счет. В первые два месяца 2014 я повторно просмотрел курс лекций по психологии В.В. Петухова, обдумывая основные темы в своих дневниках.