Один шаг, чтобы проиграть

– С чего ты так решила?

– Я всю жизнь считала себя обычной. Очень простой. Хлоя всегда смеётся над моим определением собственной персоны.

– Маленькая, тебя можно назвать какой угодно, но только не обычной, – поднимаю ее подбородок, заставляя посмотреть на меня.

– И знаешь, это ведь именно Хлоя уговорила меня отбросить предубеждения и принять твои знаки внимания.

– Напомни мне повысить ей зарплату, – ее смех как музыка для моих ушей.

– Она будет в восторге, – Диана снова опускает голову мне на грудь, тон ее голоса мрачнеет. – Дело в том, что я испытываю определённые сложности в доверии к мужскому полу.

– Я так понимаю, что на это есть весомые причины?

Лёгкий кивок головы и снова молчание. Я ее не тороплю, потому что что-то подсказывает мне, что то, что я услышу, перевернет мое представление об этой девушке.

– Никогда бы не подумала, что буду рассказывать эту историю тебе.

– И я уверен, что мне не понравится.

– Да, не понравится.

– Что произошло?

– Когда я училась на первом курсе, моими друзьями в основном были книги. Я упорно трудилась, потому что знала, чего хочу добиться. Звание "лучшая студентка курса" тогда было немного переиначено на "лучшая зубрила курса". Меня не особо могли заинтересовать парни, но был один, который привлек. Высокий, голубоглазый. Весь такой стильный. Я никогда не купалась в мужском внимании и поэтому особо не представляла каково это, – Диана тяжело вздохнула и продолжила. – Мы тогда уже жили с Хлоей, у нее всегда было много друзей. И она часто бывала на студенческих вечеринках и периодически таскала меня с собой. Как ты понимаешь – под смертельными угрозами. Этот парень, Калеб, тоже всегда присутствовал там вместе со своими дружками, но никогда не обращал на меня внимания. Золотая молодежь, все дела. Куда мне до них.

Я молчу, а в душе разгорается пожар. Не знаю, чем все закончится, но мне уже хочется его придушить.

– Все резко изменилось к концу зимы. Начались ухаживания, цветы, комплименты. Мы даже пару раз были на свиданиях. Я будто бы обзавелась крыльями, так мне все это было ново. Но, тем не менее, определенно он меня очаровывал. Однако моему брату Калеб не нравился. Дерек всегда говорил, чтобы я была осторожна. Конечно же, я его не слушала, как сделала бы любая влюблённая дурочка на моем месте, – голос девушки стал сиплым, будто она сдерживала подступающие слезы. Я не перебиваю и не мешаю рассказу, продолжая гладить ее мягкие волосы. – Восемнадцатого апреля мы оказались на вечеринке, где тусовался весь наш поток. Была большая пьянка. Как сейчас помню, лил очень сильный дождь, практически как сегодня. Только для пущей трагичности все сопровождалось ещё и грозой. Я до последнего не хотела туда идти, как чувствовала, что случится беда, но Хло меня уболтала. Естественно, основной причиной было присутствие Калеба. Я, счастливая и довольная, мчалась на это сборище, чтобы побыть с парнем своей мечты, но мои ожидания не оправдались. Там была вся его свора с ним во главе, они вели себя очень развязно, много пили и курили траву. Стоило только мне подойти, как посыпались похабные шутки в мой адрес. Нет, Калеб не язвил. Он просто молчал и позволял им глумиться надо мной.

Диана снова замолчала, переводя дыхание. Я повернул ее голову к себе. Белки глаз налились краснотой, а лицо девушки стало пунцовым.

– Ты можешь прекратить рассказывать в любой момент, я пойму.

– Нет, Джеймс. Я хочу покончить с этим сегодня, – молча киваю, и девушка продолжает. – У нас с ним ничего не было в интимном плане. Поцелуи и объятия да, но к сексу я была не готова. Конечно, понимала, что он ждёт. Все к этому и шло. Но, Джеймс, я была девочкой. У меня никого не было до него. Я не могла просто броситься в омут с головой, мне элементарно было страшно, – напрягаюсь, чувствуя, как ходят желваки на скулах. – Сейчас я думаю, что сама тогда ему не доверяла. Но это не так важно. Все случилось очень быстро. Хлоя отвлеклась, Дерека тоже не было рядом. Пара его дружков затащили меня наверх, когда я осталась одна. Просто взяли и затолкнули в комнату. И никто их не остановил, потому что это обычное явление на таких вечеринках. Что было дальше не сложно догадаться. Если в этой ситуации можно за что-то быть благодарной, так это за то, что Калеб был там один, а не со всеми своими приятелями. Я кричала так сильно, что посадила голос, но из-за громкой музыки меня никто не услышал.

– Маленькая… – слушаю рассказ Дианы, а сердце обливается кровью.

– Не надо, Джеймс, дай мне закончить, пожалуйста, – нежная ладонь накрывает мои губы, чтобы я не перебивал. – А на последок парень моих грез рассказал мне, что он поспорил со своими дружками. У них традиция такая – кто переспит с самой закомплексованной недотрогой курса. По не счастливой случайности это оказалась я. До сих пор помню его пьяный хохот и грязные руки на собственном теле.

Диана плачет – я чувствую влагу на своей груди под ее щекой. Меня же как будто очень сильно ударили в солнечное сплетение. Не могу вздохнуть. Голова идёт кругом. В мозгу красной тряпкой крутится слово "Изнасилование". Руки машинально сжимаются в кулаки. Но потом до меня доходит смысл второй части рассказа. Спор. Снова. И главный герой во всей этой истории сейчас я. Меня замутило от отвращения к собственной персоне.

– Но самое страшное случилось позже. Я не хотела, чтобы мой брат узнал об этом. Меня нашла Хлоя. Я еле выползла из этой комнаты. Когда она увидела, в каком я состоянии, то всё сразу поняла. На мне было разорвано платье, на руках проявлялись свежие синяки. Я даже не помню, как вытерла кровь с ног, но знаю, что там остались разводы. Но Дерек увидел. Увидел больше, чем достаточно. Калеб с дружками уже покидали дом, когда брат их догнал. Джеймс… Его забили до смерти, – Диана сотрясалась от рыданий, а я хотел забрать всю боль женщины, которую люблю. Вылечить ее такую израненную душу. Крепко прижимаю ее к себе, целуя волосы, гладя плечи, а она все продолжает добивать меня. – Он был один, понимаешь?! Один против пятерых. Никто не помог. Хлоя пыталась увезти меня оттуда, но когда мы увидели, что происходит, то я без раздумий бросилась туда. Ричардс звала на помощь, а я в тот момент хотела рвать их на части, но последнее, что успел сделать Дерек, это оттолкнуть меня с такой силой, что я не смогла встать. Учитывая то, что произошло со мной ранее. Я лежала на асфальте под дождем и смотрела, рыдая, как брата убивали у меня на глазах. Он умер в больнице через три дня после того, как это случилось. И все из-за меня. Я ненавижу себя за то, что произошло. За то, что пошла на эту идиотскую вечеринку. За то, что я такая бестолковая и связалась с этим ублюдком. Не будь я такой дурой, то Дерек был бы жив.

– Диана… – после того, как моя женщина выпалила всю эту грязь, я сгребаю ее в охапку и подтягиваю к себе, закутывая девичье тело в одеяло, как в колыбель. Целую щеки, залитые слезами, красные глаза, губы, нос. И все по кругу. – Господи, какой ужас ты пережила. Но ты не виновата, маленькая…

– Нет, это моя вина. И это мой крест. Он был моим лучшим другом, я безумно любила его. Теперь ты понимаешь, почему папа так меня оберегает. Они тогда чуть не лишились двоих детей, потому что после всего случившегося я жить не хотела. Если бы не Хлоя, которая буквально была привязана ко мне, я бы не справилась.

Девушка замолчала, продолжая беззвучно плакать, а я машинально подтянул к себе ее запястье и поцеловал три шрама, являющиеся доказательством уничтоженной жизни. Я разбередил страшную рану, которая никогда не заживёт. Просто качал ее на своих руках, пытаясь успокоить, а сам подавлял бешеное желание ломать и крушить все вокруг.

– Что стало с теми зверями?

– Всех посадили. Спустя полгода был суд. Посчитали как убийство по неосторожности, но Калеб получил двойной срок. Вкупе с изнасилованием. Я не знаю, как это все вынесли родители.

Мы молчим, осознавая сказанное. Диана – потому что заново пережила, я – потому что понял, что теперь никогда ее не отпущу. Она моя половина. Израненная, хрупкая, но такая сильная, чтобы со всем этим жить.

– Спасибо, что рассказала мне. Для меня очень важно твое доверие.

– Было очень сложно открыться, – Диана отстранилась и посмотрела мне прямо в глаза. – Но я люблю тебя, Джеймс Тернер. Пожалуйста, не обмани меня.

Глава 20

Cry – Rihanna

Диана

– Куда ты меня везёшь?

– Скоро увидишь, маленькая. Наберись терпения.

Мужская ладонь расслаблено поглаживает мое бедро, пока я, откинувшись в пассажирском кресле, рассматриваю проносящиеся за окном невероятные природные краски. Мы снова не разговариваем. Почему-то так сложилось, что мы всегда молчим, когда оказываемся вдвоем в салоне автомобиля Тернера. Просто наслаждаемся друг другом и тишиной.

С того момента, как я развернула мужчине душу со всеми ее изъянами, наступила середина ноября. Все это время мы провели вместе. Буквально. Босс воспользовался служебным положением и выдал нам обоим отпуск, во время которого занимался моим обучением… Сексуального уклона. Стоит только вспомнить, что мы творили дни и ночи напролет, как лицо тут же покрывается красными пятнами смущения.

С Хлоей все это время мы так и не виделись. Она молчит, я тоже. Даже вещи из дома забирала, когда подруга была на работе. Хоть Джеймс и говорил, что это откровенное ребячество, но мне так было проще. К тому же, Ким сказала, что Ричардс спрашивала про мое отсутствие. Думаю, сложить два плюс два не составило труда, раз мой телефон до сих пор не разрывается от миллиона гневных сообщений и звонков.

Как только я вылила всю ту грязь, которая преследует меня уже четвертый год, Джеймс изменился. Он и так был ласковым, когда дело не касалось секса, но сейчас Тернер просто топит меня в заботе и любви. А как он смотрит, Боже… Каждый раз волна мурашек разгоняется от макушки вниз с немыслимой скоростью, сердце подскакивает в самых опасных приемах гимнастов. А я насмотреться на него не могу. Надышаться. Любить его хочу бесконечно. И осознание, что он – мой, кружит голову похлеще самого сильного допинга.

– Мне кажется, что ты сейчас думаешь о тех вещах, которые меня сильно возбудят.

Хриплый голос Тернера отвлек от размышлений. Смущённо улыбаюсь, встречаясь с его глазами, и пожимаю плечами.

– Я не прочь повторить утренний марафон. Серьезно, маленькая, – тяжёлый взгляд осел на моих губах, – вижу твой рот и вспоминаю, как кайфовал там мой член.

– Джеймс, – вспыхиваю ещё больше, – прекрати.

– Нет. Я люблю, когда ты мне сосешь. Привыкай, сладкая, будем учиться раскрепощаться не только в постели.

Закатываю глаза, вспоминая, как он смотрел в тот момент, и сглатываю в предвкушении. Лукавить бессмысленно – мне нравится оральный секс. С Джеймсом мне все нравится.

– Мы приехали.

Поворачиваюсь к лобовому стеклу и восторженно ахаю. Прямо на нас, в глубине стройных сосен, смотрит двухэтажный особняк из бруса, спрятанный за высоким кованным забором. Деревья, слегка припорошенные утренним снегом, одно к одному растянулись на весь периметр, окружающий дом. Порываюсь открыть дверь, чтобы выйти наружу, но Тернер нежно берет мою ладонь в свою и тормозит на месте.

– Не торопись, сейчас подъедем.

Дождавшись моего согласия, давит на газ, заставляя стального красавца плавно подкатить к широким воротам. Джеймс нажимает кнопку на маленьком пульте, и железная преграда отступает, открывая потрясающий вид на деревянное величественное здание. Оно повсюду подсвечено маленькими желтыми светильниками, создавая атмосферу невероятного уюта и тепла. Большие панорамные окна открывают вид на могучие деревья, долгие годы охраняющие это место от посторонних глаз.

Рядом с особняком притаилась такая же беседка, но гораздо меньших размеров. Внутри горел свет, отражаясь в больших окнах, тем самым слегка показывая убранство уютного помещения.

Джеймс припарковался у подъездной дорожки и поспешил выйти, чтобы открыть мне дверь. Оказавшись снаружи, я тут же была подмята сильной рукой к не менее сильному боку.

– Чей это дом?

– Мой, – и столько благоговения в его глазах, что я невольно тянусь и целую его в губы. – Этот дом принадлежал моему деду. И бабушке.

Каждый раз, когда разговор заходит об этих людях, лицо босса озаряется неприкрытой ничем колоссальной любовью. И соизмеримой ей же тоской.

– Очень красивый.

– Пойдем, – мужчина берет меня за руку и тянет внутрь.

Мельком успеваю оглядеться, подметив, что на территории есть еще два домика, предположительно, для обслуживающего персонала.

Переступаем порог потрясающего фасада, оказавшись в не менее шикарном убранстве внутри дома. Огромные… нет, огромнейшие помещения внутри. Просторный холл, кухня, соединенная со столовой, гостиная, в которой какая-то нереальная домашняя атмосфера. Мебель тоже из дерева, но по последнему слову моды. Как и все остальное.

– Вау! – только и могу вымолвить.

Джеймс широко улыбается, утягивая меня на большой зеленый диван, занимающий добрую половину основной комнаты. На ходу сбрасывая с меня пальто, откидывается на мягкую спинку, крепче прижимая к себе мою талию. Сейчас он так похож на мальчишку, который не знает никаких забот. Волосы растрепались на ветру, щеки покрылись румянцем, губы постоянно растянуты в сексуальной усмешке. Все чувства внутри меня переворачивает.

– Нравится?

– Еще бы! Просто невероятный дом!

– Когда у нас будет семья, то мы переедем сюда, – шепчет мне на ухо, а я сначала реагирую на физическое действие, а потом уже на слова, которые прошибают, словно гром небо.

– Не шути так.

– Какие шутки, маленькая? Только не здесь.

Отстраняюсь, пристально глядя в любимые глаза. Вижу, что искренен. Как на духу все выкладывает. Глаза в глаза, душа в душу.

– Джеймс…

– Ничего не говори. Просто хочу, чтобы ты знала, – делает глубоки вдох и снова притягивает к себе, – этот особняк построил мой дед для своей жены. Когда у них уже был отец и мой дядя. Бабуля всегда мечтала жить за городом. Обожала природу, уединение. Но финансы позволили обзавестись домом не сразу, а спустя двенадцать лет брака. С этим местом связаны мои самые лучшие воспоминания.

Джеймс замолкает, переводя дух. Я не тороплю, понимаю, что сейчас своего рода исповедь.

– Дед заменил мне папу. Грустно, но факт. Отец, как только ему исполнилось восемнадцать, стал вникать в семейный бизнес на правах старшего из детей. К тому моменту,"ТАТС" уже была детищем двух семей. Я же родился, когда ему стукнуло двадцать шесть. Сама понимаешь, мне было отведено мало места в отцовской жизни, пока я не вырос до возможности принятия решений, – улыбка Тернера источает грусть. – Зато дедушка полностью завладел моим вниманием. Или я его, – смеётся. И я вместе с ним. – Короче, неважно. Они с бабушкой подарили мне невероятное детство, Диана. И именно в этом доме я хотел бы видеть, как растут мои дети.

– Я так понимаю, что ты не просто так меня сюда привез.

– Безусловно.

Джеймс крепко сжимает мою талию руками и утыкается горячими губами в шею. Откидываю голову назад, наслаждаясь лаской. Но один вопрос так и сверлит дырку в голове, не давая покоя.

– А что случилось с ними?

Улыбка сошла с красивого лица, оставив место горечи потери. Я знаю, потому что сама это пережила.

– Бабушку забрал рак. Поджелудочная, – сглатывает и отворачивается. – Мне было двадцать четыре.

– А дедушка?

Вижу, что больно. Что все будто заново переживает. Тяну за подбородок, поворачивая к себе, и встречаюсь с воспаленными глазами.

– Я год смотрел, как он угасал без нее. Сначала даже не ел толком ничего. Знаешь, – вытирает глаза пальцами, чтобы я не заметила слезы, – к бабушке мы были готовы. Хотя… Как к этому подготовишься то… А он… Я старался с ним больше времени проводить, очень много разговаривать. Дед уже сильно сдавал, но я до последнего верить не хотел. Отпускать к ней. Эгоистом был.

Слушаю и сама плачу. Слезы крупными каплями падают вниз, оседая на подбородке.

– Тринадцатого июня было очень жарко. Мы с Мэтом улетели в Сан-Франциско, тогда тоже совместно вели один крупный проект. А вечером позвонила мама, сказала, что дед совсем плох. И знаешь, маленькая, – босс пальцами вытирает влагу с моих щек, – я решил подождать до утра. Подумал, что доделаю все, и улечу, чтобы все время быть с ним.

– Но…

– Лететь больше было не к кому. Ночью он умер.

Джеймс снова все это вспоминает. Вижу по глазам, по словам, по душе его вижу, хоть и не могу буквально ее разглядеть. На внутреннем уровне чувствую, как тяжело ему. Льну к нему всем телом, крепко обнимая, забирая его боль себе.

– Мне так жаль…

– Не надо, маленькая, не жалей. У тебя есть твой крест, а у меня свой.

Горячая ладонь опускается на мой затылок, поглаживая волосы, пока я крепко держу его за шею, целуя висок.

– До сих пор помню свое состояние после того, как нам зачитали завещание, – отстраняюсь и снова в глаза смотрю. – И слова его дословно помню.

– Что там было?

– Я хочу, чтобы ты привел в этот дом только ту женщину, с которой будешь готов растить в нем внуков. Тогда он твой.

Меня словно парализовало от этой фразы. Я понимаю, что он не приводил сюда никого. Ни одну женщину. Потому что он боготворит деда. И не пойдет против его воли. Осознание этого факта заставляет меня разрыдаться.

– Ну, тише-тише, маленькая… Ты чего? – гладит меня по волосам, целует лоб, влажные щеки, глаза. Ласково обнимает за талию. – Почему ты плачешь?

– Ты хочешь от меня детей, – всхлипываю, – жить со мной, – снова всхлип, – только меня…

– Только тебя, маленькая. И я ни в чем так не был уверен, как в этом, – Джеймс сминает мои губы, возбуждающе проведя по ним языком, заставляя отвлечься от одолевающей грусти и переключиться на тяжелую эмоцию, тянущуюся прямо из недр сердца. – Поэтому сейчас предлагаю перестать плакать и начать наслаждаться.

Глава 21

Lonely No More – Rob Thomas

Джеймс

Застегиваю пуговицы на рубашке, не сводя глаз со спящей девушки, чьи светлые волосы разметались по подушке. Ее грудь, скрытая от моих глаз белым покрывалом, мерно вздымается, указывая на полную безмятежность хозяйки. Но память с легкостью воспроизводит картины безудержной дикости моей женщины.

Моя.

Никогда не думал, что безоговорочная принадлежность женщины будет так клинить. Рубить все стопоры до упора, сворачивая кровь в адской пляске. Эмоции разгоняются от искрящейся на пальцах нежности до сжигающей все на пути страсти. Таких чувств с роду не испытывал. Смеялся. Не верил, что так бывает: в одном человеке центр твоей Вселенной.

Подхожу к кровати, сажусь на край и убираю прядь волос с красивого лица. Не могу сдержаться – наклоняюсь и целую Диану в лоб. Вдыхаю ее запах, сносящий крышу, глажу нежные ладони. Во всем своем проявлении тянусь к ней. Люблю.

– Доброе утро, – неспешно открывает глаза и потягивается, обнажая розовый сосок, – ты уже собрался? Опять я все проспала.

– Отдыхай, маленькая.

– Сколько можно, Джеймс? Мне нужно выходить на работу. Уже месяц прошел, как я ничего не делаю.

Смотрит на меня своей жженой карамелью, да так, что вся кровь к паху спускается.

– Как это ничего не делаешь? А кто нашел уже три сомнительные сделки за последние два года?

– Это понятно, – поднимается и обнимает меня за шею, упираясь налитой грудью в мою, – но я могу все делать и в офисе. Что обо мне подумают?

– Что ты была в заслуженном отпуске, потому что пахала, как лошадь, по пятнадцать часов в сутки.

– Джейми, ты уже десять дней как работаешь в офисе. Я устала отдыхать.

– Повтори.

– Что повторить?

– Мое имя.

Несколько секунд молчит. Затем гладит мою щеку и тихо произносит:

– Джейми.

От того, как говорит вариант имени только для семьи, в дрожь бросает. Будто так всегда было. Будто только для нее его придумали. Впиваюсь в мягкие податливые губы, которые тут же отвечают. Обнимаю девушку за талию и откидываю обратно на подушки. Под приглушенные стоны спускаюсь на шею, а после захватываю ртом возбужденный сосок. Лижу, прикусываю, мягко скручиваю пальцами. Веду языком по животу, продвигаясь к сладкой плоти. Диана все понимает – призывно расставляет ноги шире, открывая беспрепятственный путь моему рту. Девичьи ладони сжимают мои волосы, направляя голову ближе к сокровенному месту. Облизываюсь и целую нежную плоть. Нажимаю кончиком языка на чувствительный бугорок, вылизываю истекающие складочки, трахаю лоно языком. Диане много времени не надо. Буквально несколько минут оральных ласк, и она взрывается в нахлынувшем удовольствии. Моя девочка. Моя отзывчивая.

– Ох… Как хорошо…

Трясется подо мной, заставляя член впиваться в ширинку.

– Если бы не совет директоров, то сейчас я бы уже трахал тебя, сладкая. Долго.

– Ты не кончил…

– Не переживай, маленькая, я заберу свое вечером. В многократном объеме.

Столько времени прошло, а Диана все равно от слов смущается сильнее, чем от действий. Мы уйму часов за сексом провели: бурным, нежным, грязным, а мои красноречивые высказывания вгоняют ее в краску похлеще члена.

– Езжай, – неохотно отрывается от меня, поднимаясь на подушке. – А то опоздаешь. И снова ты меня отвлек своим излюбленным способом.

Вижу, что пытается ворчать, но не получается. Красивые губы растягиваются в не менее шикарной улыбке. Дарю ответную и чмокаю ее в кончик носа.

– Поехал. Весь день буду о тебе думать.

– А надо бы о работе.

Смеется, язва. Раскрыл ее невероятное чувство юмора за это время. Умная, красивая, сексуальная, умеет шутить и понимать других – я забрал джек-пот.

Уже на выходе из спальни Диана меня окликает.

– Если ты хочешь, чтобы я еще какое-то время осталась дома, то требую равноценный обмен.

Молчу, но даю понять, что внимательно ее слушаю.

– Я хочу встретиться с Маркусом.

– Нет, – сжимаю зубы, пытаясь держать голос ровным, – проси что угодно, маленькая, но только не это.

– Это не просьба, Джеймс, я просто ставлю тебя в известность. Ты не можешь мне запретить видеться с другом. Которого я, к слову, знаю дольше и лучше, чем тебя.

Смотрит пристально. Тяжело. Вижу, что отступать не намерена.

– Только ты считаешь его другом. Он вполне не прочь залезть тебе в трусы.

– И как же ты это понял?

– Хватило одного раза, когда встретились в аэропорту.

Диана закатывает глаза, закутывается в простынь и подходит ко мне. Поднимает голову, чтобы смотреть прямо в лицо.

– Ты доверяешь мне? – прожигает своим взглядом нутро. – Доверяешь?

– Доверяю.

– Тогда тебе не о чем переживать. Я тебя люблю.

Вздыхаю и отступаю.

– Ладно. Но возьмешь водителя. Я пришлю. И не спорь.

Девушка улыбается, заставляя моих внутренних демонов смиренно отойти в сторону. Снова тянется, нежно целует в губы.

– Договорились. Спасибо, любимый мой.

Еще счастливее быть просто невозможно.

***

Совет директоров проходит по регламенту. Отец дает характеристику моей работе в Европе, добавляет по своим встречам. Юристы отчитываются по сопровождению сделок, вернувшиеся сегодня из командировки Скотт и Реджина – по балансу и дивидендам. Пока айтишники выкатывали новые обновления для программного обеспечения, я закидывал Диану пошлыми смс’ками, вызывая нехилый прилив возбуждения у себя. Уже вижу, как и в какой позе буду трахать маленькую всю ночь на пролет.

Когда все выступили, и совещание подошло к концу, Митчелл похлопал меня по плечу.

– Поговорим?

Киваю головой в сторону своего кабинета и, попрощавшись с отцом, направляюсь на свое рабочее место. Скотт не отстает. Оказавшись в просторном помещении, с грохотом закрывает дверь и орет во все горло:

– Оприходовал?

Показываю кулаком, чтобы поубавил децибелов, и опускаюсь в кресло. Друг проделывает то же самое.

– Митчелл, ты точно идиот. Нахрена так орать?

– Мне крайне любопытно, как твои дела. Видео есть? По-любому есть. Тебя пару недель не было, девки нет до сих пор, так что…

– Так, стоп! – припечатываю Скотта жестким взглядом, заставляя замолчать. – Рот закрой. И впредь думай, что и как ты собираешься сказать о Диане.

– О-о-о-о-о… – через минутную паузу тянет ошеломленный мужчина. – Даже так. Занятно.

– Я предупредил.

– Я понял, – Митчелл облокотился на стол, сцепив руки в замок, и смерил меня удивленным взглядом. – Ничего не хочешь рассказать?

– Хочу.

– И?

Сглатываю. Долго молчу и смотрю в зеленые глаза, искрящиеся интересом. Потом достаю из кармана ключи и кидаю на стол перед другом.

– Не понял.

Если бы не напряженность момента, я бы даже заржал – такое лицо сейчас напротив.

– Ты выиграл. Тачка твоя.