Мякин

В столовой уже был народ. Разнообразие лиц и одежд несколько удивило Мякина – ему почему-то представлялось, что в таком солидном заведении и отдыхающие должны быть солидными, но отнюдь; кинув беглый взгляд поверх сидящих за столами, он обнаружил ряд личностей, одетых сверхдемократично, словно они заявились в спортивный зал, а не в столовую для солидных персон.

Дежурная провела его к столику у окна, за которым напротив уже расположилась его соседка по номеру – загадочная дама в чёрном, которую он встретил у врача, – остальные два места пустовали. Мякин тихо поздоровался и аккуратно занял своё место. Соседка ответила Мякину: «Добрый день!» и молча продолжила ждать официантку.

Мякин заволновался. Он подумал, что совсем не знает этикета. Не знает, как в таких случаях должен поступить мужчина. Ждать, когда дама сама соизволит заговорить с ним, или вступить первому в беседу на какую-нибудь отвлечённую тему? От этих лихорадочных раздумий у него снова испортилось настроение, он даже вздрогнул, когда сзади появилась официантка и подала соседке блюдо с салатом, а у него, поздоровавшись и мило улыбнувшись, спросила:

– Что вы желаете? Поскольку вы только что заехали, то у нас на выбор сегодня только три блюда. – И она перечислила весь набор первых и вторых блюд, включая салаты.

Мякин не очень внимательно выслушал официантку и попросил первое, что ему запомнилось из перечисленного перечня. Минуты через две-три на столе и у Мякина, и у соседки сосредоточились тарелки с заказанным обедом. Мякин попробовал первое – что-то густое тёмно-красного цвета – и, наверное, от некоторого смущения перед незнакомкой сделал угрюмое лицо. Дома он привык к прозрачным супам. Супруга досконально знала вкусы Мякина, а здесь оказалось нечто новое для него, а соответственно, вначале непонятное. Соседка, заметив замешательство Мякина, как бы размышляя вслух, произнесла:

– Раньше готовили лучше. Я бы сказала даже, изысканней. Теперь постепенно всё упрощается.

Мякин проглотил очередную ложку густого супа, кивнул и выдавил из себя что-то вроде «Пожалуй». Соседка отложила недоеденное первое блюдо и, внимательно рассматривая тарелку со вторым, произнесла:

– А я догадываюсь, о чём вы сейчас подумали.

Мякин чуть не подавился какими-то варёными овощами, оказавшимися у него во рту.

– Вы подумали, что вот, мол, незнакомка затеяла со мной скучный разговор.

Мякин с полным ртом супового набора молчал. От неожиданности он не знал, как ему быть дальше: прожевать содержимое и проглотить или потерпеть и выслушать соседку до конца. Ему стало совсем неуютно, он даже хотел тихо встать и ретироваться, то есть остаться без обеда, но что-то подсказало ему, что это будет воспринято уж слишком невежливо, – и он еле заметно постарался прожевать всё, что скопилось во рту.

– Я прошу прощения, если причинила вам некоторое неудобство, – продолжила соседка. – Дело, видите ли, в том, что я экстрасенс. Точнее, была экстрасенсом.

Мякин наконец-то проглотил суповую смесь и попытался тактично отреагировать на слова соседки, которая с многозначительной паузой ждала его реакции.

– Интересная профессия – экстрасенс, – произнёс он и подвинул к себе тарелку со вторым.

Соседка чуть заметно улыбнулась и сказала:

– Хотите, я вас обучу этой технике?

– Какой технике? – переспросил Мякин, отчаянно пережёвывая кусок мяса.

– Экстрасенсорной, какой же ещё! – несколько недовольно отреагировала соседка.

Мякин с усилием проглотил кусок и неожиданно для себя прямолинейно ответил:

– А мне-то это зачем?

Соседка изобразила удивлённое лицо, пожала плечиками и пару минут молчала, попивая маленькими глотками принесённый официанткой сок.

– Я, наверное, надоела вам, – опустошив стакан, произнесла соседка. – Не буду вам мешать. Приятного аппетита! – И она удалилась из столовой.

Мякин угрюмо добивал второе и уже не так радостно, как до обеда, оценивал своё существование в санатории. Проникновенный, приятный женский голос из репродуктора, поприветствовав посетителей столовой, рассказал о проводимых мероприятиях, сообщил об экскурсиях и где желающим следует собраться, объявил, что отдыхающих ждут кафетерий и банкетный зал и что вечером состоится сеанс кинофильма и будут организованы танцы.

Мякин решил вечером ещё раз посмотреть объявленный кинофильм и тут же вспомнил, что с супругой смотрел его очень давно и обругал себя за то, что не позвонил ей, а она, наверное, уже сильно беспокоится. Он залпом допил сок и поспешил к себе в номер.

Грустный, знакомый голос в трубке ответил ему:

– Алло, это ты, Мякиша?

– Это я, у меня всё в порядке, – ответил Мякин.

– Да? – услышал он в ответ. – Я очень рада.

– Только… – Мякин попытался как-то единым термином обозначить пузатого и соседку. – … только встречаются ненормальные.

– Ненормальные? – удивилась супруга.

– Да, ненормальные. Пристают ко мне, – ответил Мякин.

– Ты, Мякиша, потерпи. Потом всё наладится, – услышал он.

– Я потерплю, – ответил Мякин. – А как дети?

– Дети хорошо. К ёлке готовятся. Скучают без тебя, – ответила супруга.

– Скучают? – переспросил Мякин.

– Ну да, скучают, – повторила супруга и добавила: – Мякишенька, родной, не беспокойся за нас! Отдыхай, а мы будем тебя ждать.

– Да, конечно. Целую всех, – ответил Мякин, и на этом разговор закончился.

Мякин вновь успокоился, настроение улучшилось, и он заглянул в свой план процедур. Буквально через пять минут ему следовало сидеть в ванне. Мякин стремглав бросился в ванный корпус.

Две добродушные бабульки в беленьких халатах радостно встретили его.

– Что у вас, посмотрим, – сказала одна из них, принимая от него санаторную книжку. – У вас… – И она назвала вид процедуры. – Проходите в пятую.

Мякин прошёл в назначенную комнатушку и разделся. Выглянул во вторую дверь – одна из бабулек готовила ему ванну.

– Как вы будете? Без трусов? – спросила она.

Мякин задумался и вспомнил свой страшный сон.

– А можно и без трусов? – спросил он недоверчиво.

– А как хотите, – услышал он в ответ. – Без трусов полезнее.

– Тогда без трусов, – согласился Мякин.

– Готово, проходите, – пригласила его бабулька и удалилась.

Мякин решительно снял с себя последнее одеяние и осторожно опустился в тёплую воду с мелкими бурлящими пузырьками. Давно не ощущавшаяся Мякиным нега разлилась по всему телу. Бабулька откуда-то сбоку спросила:

– Всё хорошо? Не холодно?

Мякин расслабленно и почему-то на иностранном языке ответил:

– Аллес гут.

– Гут так гут, – согласилась бабулька и добавила: – Отдыхайте.

Мякин лежал в побулькивающей воде, смотрел в окно на заснеженные сосны, иногда поглядывал на песочные часы, которые бабулька поставила на краю ванны, и тихо размышлял о незаметном движении времени. Ему было одновременно и грустно, и радостно от созерцания падающей струйки песка.

«Сколько песчинок упало вниз за всю мою жизнь? Не сосчитать», – думал он, и глаза его машинально закрывались, и тело в тёплой воде стало почти невесомым, и подумал он: «Хорошо бы так провести всё оставшееся время в санатории!»

Голос бабульки вывел Мякина из нирваны:

– Всё. Пора подниматься.

Мякин с большим сожалением выбрался из тёплой воды, промокнулся белоснежным полотенцем и уже через десять минут лежал на клеёнчатой кушетке, готовый к грязевой процедуре. Энергичная, не очень старая женщина залепила ему указанное доктором место тёплой чёрной субстанцией и, закутывая Мякина для сохранения тепла, спокойно, наверное, уже в который раз озвучила фразу:

– Наша глина – лучшая глина во всех окрестностях! Она излечивает даже те болячки, которые ещё неизвестны.

Мякин, довольный таким индивидуальным обслуживанием своего тела, поддакивал ей и говорил, что всё это ему нравится, и часто повторял одно и то же слово: «Спасибо». Затем он минут двадцать лежал, завёрнутый в кокон из одеял, слушал пение птиц из какого-то репродуктора сверху и, наверное, был счастлив. Он вспоминал те далёкие детские годы, как когда-то летом его вывезли на море и он, почти так же как сейчас, лежал, заваленный тёплым крупным песком, на ласковом солнышке, а где-то рядом плескалось южное море и кричали неугомонные чайки, лениво охотящиеся за рыбьей мелочью на мелководье.

До ужина Мякин успел полежать на какой-то ребристой кровати, предназначенной для расслабления позвоночника, и еле успел на ужин, поскольку некоторое время потратил на переодевание. По настоянию супруги на вечер он облачился в свой любимый костюм со свежей рубашкой и галстуком. К его удивлению, стол, за которым он должен был ужинать, пустовал. Экстрасенсорной соседки не было. Это обстоятельство нисколько не расстроило Мякина, а наоборот, он легко и с большим удовольствием разделался с вечерними блюдами и, насытившись в полной мере, приступил к уничтожению сдобной булочки, запивая её горячим чаем. Столовая постепенно пустела. Отдыхающие, заканчивая ужин, видимо, спешили на вечерние мероприятия. Мякин взглянул на часы – до киносеанса оставалось ещё тридцать минут. Так, в одиночестве завершив вечернюю трапезу, Мякин направился в кинозал.

Предстоящее кино он уже видел два раза. В последний раз давным-давно с будущей супругой они устроились на последнем ряду маленького кинозала, и там он впервые её поцеловал, точнее она сделала так, что они целовались почти весь сеанс. Народу в зале было немного, и в полумраке их, конечно, никто не смущал. В кино показывали известную историю о том, как простая, угнетенная мачехой девочка превратилась в прекрасную принцессу и вышла замуж за прекрасного принца. Тогда этот фильм был ещё чёрно-белым, а теперь (Мякин слышал это от конторских) киношники эту картину раскрасили.

Мякин подошёл к полуоткрытым дверям кинозала, заглянул внутрь – зал был абсолютно пуст. Ни одного зрителя в креслах он не обнаружил.

«Странно, – подумал Мякин. – До начала сеанса оставалось всего пять минут, а у них никого! Наверное, сеанс отменили».

Мякин повернулся, чтобы выйти наружу, и, к великому неудовольствию, столкнулся с экстрасеншей.

– О! Я вижу, вы тоже любитель старых фильмов! – дружелюбно произнесла она.

Мякин чуточку растерялся; экстрасенша выглядела великолепно, словно собралась на какое-то торжество, и на её фразу в адрес Мякина, конечно, следовало что-нибудь ответить. Мякин ответил:

– Хотелось посмотреть, но кино отменяется. – И он как-то неловко пожал плечами.

– Что вы, что вы! Кино состоится при любой погоде, даже с единственным зрителем! – весело произнесла экстрасенша. – Тем более нас уже двое.

Она подхватила Мякина под руку и смело вошла в зал. Они – единственные зрители – расположились в центре, и кто-то сзади произнёс:

– Ну что же, начнём?

– Конечно начинайте, – громко ответила экстрасенша и только для Мякина тихо добавила: – Люблю пересматривать старые фильмы. Вы, я вижу, тоже.

Мякин в некотором напряжении ответил:

– В первый раз смотрю.

«С чего это я соврал? – подумал он и сам себе объяснил: – Наверное, для того, чтобы хоть чуть-чуть дистанцироваться от неё».

Но дистанция была невелика – они сидели рядом. Поначалу Мякину даже захотелось отсесть от неё подальше, но он подумал, что это будет невежливо, и остался на своём месте.

На экране промелькнули титры и появились давно знакомые Мякину кадры. Он углубился в просмотр цветной сказки.

– Ну как? Вам нравится? – услышал он шёпот со стороны, когда падчерица попала на королевский бал.

Мякин сухо ответил:

– Ага.

– А ведь вы обманули меня, не правда ли? Зачем? – услышал он минут через пять.

Мякин глубоко вздохнул и, надув щёки, с силой выдохнул из себя воздух.

– Очень жаль, что обманули, – шёпотом произнесла экстрасенша. – Придётся вас за это наказать.

– Угу, – машинально ответил Мякин.

Оставшуюся часть киносеанса они сидели молча. На экране появилось слово «конец», и в зале зажёгся свет. Экстрасенша встала первой и осталась стоять в ожидании, когда Мякин поднимется из кресла.

– Пойдёмте, – решительно произнесла она.

Мякин с нехорошими чувствами двинулся вслед за ней. В соседнем зале уже звучала танцевальная музыка. Мякин хотел было пройти мимо, но экстрасенша настоятельно объявила:

– Вы за обман должны подарить мне один танец!

Мякин остановился, занервничал от такого напора, за секунду перебрал в голове все возможные варианты отказа и, взяв себя в руки, довольно спокойно ответил:

– Сегодня мой первый день в санатории. Очень много процедур. Извините меня, ради бога! Мне хочется отдохнуть.

Экстрасенша сделала удивлённое лицо и, немного улыбнувшись, ответила:

– Хорошо. Сегодня я вас отпускаю, но завтра танец за вами!

Мякин неуверенно кивнул головой, сказал: «До свидания» и, ускоряясь, удалился в свой номер. Номер встретил его уютом и тишиной, и впервые за весь вечер Мякин снял напряжение, разоблачился и юркнул под одеяло. Кровать ему показалась огромной, и он, прежде чем заснуть, несколько раз менял своё положение, вспоминал весь прошедший день: и ворчливого тощего, и пузатого со своим вопросом о счастье, а главное – эту странную соседку-экстрасеншу. И так, вспоминая одного дневного персонажа за другим, наконец-то крепко уснул.

Под утро пришёл к Мякину нехороший сон. Будто бы он проснулся рано-рано, за окном забрезжил рассвет. Сквозь густую зелень хвойных кое-где пробивались молодые листочки берёз. Пейзаж за окном напоминал скорее раннюю весну, чем зиму. Снаружи на разные голоса свистели птицы. Мякина это обстоятельство крайне удивило; он повернулся на другой бок и обнаружил, что рядом лежит пузатый и, ехидно улыбаясь, спрашивает:

– Ну как, принесли мы вам счастье?

Мякину стало противно. Он вернулся в прежнее положение и там, рядом с собой, увидел лежащего тощего, и вроде бы тощий только что умер, но его ещё не успели забрать из санатория.

Мякину стало страшно, он хотел закричать, но язык плохо слушался и издавал только глухие хрипы. Мякин лёг на спину, лежащие рядом исчезли, и только-только он стал приходить в себя, как у кровати в ногах появилась экстрасенша и строго обратилась к кому-то копошившемуся в мякинском шкафу:

– Он не хочет осваивать экстрасенсорику!

– Тише, тише, – раздался знакомый голос у шкафа, – я ещё не всё рассмотрел.

Мякин мучительно пытался вспомнить, где он слышал этот голос.

«Да это же Казлюк! – молнией мелькнуло в голове. – Вот зараза – и сюда он проник!»

Мякин открыл глаза, в номере было темно. Он осторожно нащупал часы – цифры показывали пять утра. Мякин встал и подошёл к окну. Там в свете фонарей падал снег. Крупные хлопья тихо опускались на землю. Зимнее спокойствие завораживало. Мякин долго стоял у окна и тихо размышлял:

– Почему так странно получается? Я никому не мешаю, ни к кому не лезу с дурацкими вопросами и предложениями. Живу скромно и тихо, как подобает служащему конторы, а вокруг мне попадаются приставалы, липучки и просто какие-то ненормальные! Может быть, это я ненормальный и мне следует в корне изменить себя?

Припомнились детство и строгая мать, осуждавшая отца за его мягкий, покладистый характер.

«Я, наверное, весь в отца», – подумал Мякин. Включил свет, подхватил пластмассовую баночку для анализа и с минуту раздумывал, целиком наполнить её утренней жидкостью или только наполовину. Баночку он наполнил почти до краёв – ему показалось, что так анализ будет точнее. Ещё раз пересмотрел все бумажки, где было указано, что ему предстоит утром сделать, выключил свет и улёгся в постель. Остаток ночи Мякин спал без сновидений.

Проснулся он, почувствовав какую-то суету в коридоре, и взглянул на часы.

– Боже мой! Всё проспал! – Он спохватился и резко вскочил с постели; несколько секунд, озираясь по сторонам, соображал, за что хвататься и куда бежать. Вспомнил прошедшую ночь и остановился.

– Всё, Мякин, – сказал он. – Сегодня ты начинаешь новую жизнь.

Он энергично привёл себя в порядок, довольно демократично оделся, взглянул в большое зеркало и спросил сам себя: «Вы, молодой человек, готовы к новой жизни?», подмигнул своему отражению и вышел из номера.

У кабинета, где ему предстояло сдать на анализ кровь, он, как ни странно, оказался в точно назначенное время. Мякин постучал в дверь, чуть приоткрыл её и услышал голос:

– Секундочку подождите!

Мякин в ожидании приглашения закрыл дверь. Сзади неожиданно образовалась энергичная старушка, втиснулась между Мякиным и дверью и гордо заявила:

– Молодой человек, вы будете за мной.

Мякин мысленно напомнил себе, что он теперь новый человек, и поэтому, нисколько не удивившись демаршу старушки, довольно резко ответил:

– Я пришёл в назначенное время. Вот, смотрите. – Он показал старушке свой талон и спросил: – А позвольте узнать: на какое время назначено вам?

Старушка как-то неуверенно пробормотала:

– Мне значительно раньше.

Дух нового человека в Мякине не сдавался.

– Будьте добры, покажите свой талончик!

– Фу! Какой невоспитанный молодой человек! – возмутилась старушка и презрительно повернулась к Мякину спиной.

Из-за двери послышалось:

– Следующий!

Мякин осторожно отодвинул старушку и вошёл в кабинет.

– Присаживайтесь, – пригласила его медсестра. – Что там у вас за шум?

– Очерёдность нарушается, – спокойно ответил Мякин.

– Всех обслужим, – уверенно произнесла медсестра. – Не волнуйтесь.

– А я и не волнуюсь, – ответил Мякин, обнажая левую руку, а про себя подумал: «Пожалуй, старушек я отстранять не буду. Новым человеком буду только с ровесниками, ну разве что плюс-минус лет десять, не больше».

У кабинета кардиолога расположилась в некоторой напряжённости очередь из трёх санаторных жителей: две женщины сидели в креслах, а один мужчина скучал у стены. Мякин бегло оценил возрастные характеристики ожидающих и понял, что здесь он может быть новым человеком без ограничений.

– Мне назначено на… – И Мякин, заглянув в талончик, назвал своё время.

Очередь молчала, отреагировала только дама, сидевшая ближе всех к двери:

– Здесь живая очередь. Занимайте за последним.

– Хорошо, – согласился Мякин. – А кто последний?

Стоявший рядом с ним мужчина в спортивном костюме сухо ответил:

– Будете за мной.

Мякин кивнул и притулился у стены. Минут через десять осторожно спросил:

– Что-то там долго? Так и завтрак можно пропустить!

Дама, первая в очереди, уверенно ответила:

– Успеем. Ещё целый час остался.

Стоявший рядом мужчина с сомнением добавил:

– Очередь-то не движется.

Наступило напряжённое молчание. Мякин взглянул на часы. В дальнем конце коридора появилась серая фигура, медленно приближающаяся к ожидающим кардиолога. Поначалу на её приближение никто из присутствующих не обратил внимания, и только когда невзрачная личность женского пола прилепилась к желанной для всех двери, по очереди прошло некоторое волнение. Личность, прищурившись, долго рассматривала номер кабинета и, не обращая внимания на сидевших у стены, что-то изрекла вроде «ага», а уж когда рука её потянулась к дверной ручке, дама, что была первой, спохватилась.

– Здесь живая очередь! – с нескрываемой тревогой произнесла она.

Личность тихонько приоткрыла дверь. Из-за двери донеслось:

– Подождите минуточку!

Вновь появившаяся прикрыла дверь и осталась стоять спиной к остальным. Мякин решил пока что не проявлять в себе нового человека и с интересом наблюдал за дальнейшими событиями. А события развивались не то чтобы стремительно, а поначалу весьма медленно, но с каждой минутой беспокойство в очереди росло. Первым не выдержал мужчина в спортивном костюме:

– Это надо же! Мы здесь стоим, а некоторые нарушают весь порядок! Безобразие!

Тирада «спортивного» на появившуюся личность никакого впечатления не произвела. Единственное, что она сделала, – так это, повернувшись лицом к очереди и прищурившись, осмотрела всех и снова отвернулась.

– Да! – нервно произнесла первая дама. – Здесь есть мужчины, которые могут навести порядок?

Поскольку «спортивный» свою роль уже отыграл, Мякин догадался, что это обращение, скорее всего, относится к нему. У Мякина почему-то наступила некоторая апатия. Он подумал, что включать нового человека ради всей очереди резонов особых нет. Был бы он один – тогда другое дело, а здесь можно оказаться врагом для всех.

– Что такое очередь? – рассуждал он. – Это самоорганизованная группа людей, связанная единой целью. А ну как цель поменяется? Самоорганизация нарушится – что тогда?

И всё же в Мякине проявилось некое сочувствие к первой даме, тем более что она выглядела весьма интеллигентно. Мякин подошёл вплотную к новенькой и громко заявил:

– Мадам, вам же сказали, что здесь живая очередь! Вам это понятно?

Новенькая вздрогнула от громкого голоса, с прищуром посмотрела на Мякина, пробурчала: «Тогда я потом» и скоренько скрылась в коридорной дали.

Очередь облегчённо вздохнула, а Мякин стал её героем. Конечно, не весть какое звание, но всё же… Первая дама посмотрела на него с благодарностью и произнесла:

– Большое спасибо от всех нас! Если вы торопитесь, то я могу пропустить вас вперёд.

Мякин заметил некоторую насторожённость, появившуюся у второй дамы, и гордо ответил:

– Я не тороплюсь! – И торжественно занял своё место у стены.

Дверь распахнулась, из неё с трудом вышел древний дедок, и очередь пошла быстрее.

Прощаясь с кардиологом, Мякин осторожно спросил:

– Ну, как оно стучит?

В ответ симпатичная молодая женщина в белом халате дружелюбно произнесла:

– Не волнуйтесь, стучит, а как стучит, вам скажет ваш врач. Расшифровка будет у него.

Мякин, довольный ответом, а заодно и собой, отправился завтракать.

«Что нужно для счастья?» – подумал он, двигаясь в сторону столовой, и сам себе коротко ответил:

– Чтобы оно стучало и быть кому-нибудь полезным.

В столовой было немноголюдно. Скорее даже пустовато. Последние посетители заканчивали завтракать. Мякин ещё издалека заметил, что его стол свободен. Отсутствие экстрасенши сильно обрадовало его, и он подумал:

«Позавтракаю спокойно», – и обратил внимание, что только на его месте оставались столовые приборы.

«Может быть, съехала?» – с осторожной надеждой добавил он к своим размышлениям.

Мякин с аппетитом употребил два своих любимых блюда – овсянку и яичницу – и до обеда, не жалея сил и здоровья, выполнял процедурный план. Он был доволен собой, и единственное, что его обеспокоило, – так это мимолётная мысль, даже скорее мыслишка: неплохо бы было мало-мальски подышать свежим воздухом. Тем более что из окна наблюдалась великолепная зимняя погода.

Обычная конторская предновогодняя суета и подготовка к отчёту не давали Мякину получить удовольствие от зимних красот – таких, которые он обнаружил ночью, стоя у окна. А сегодня с утра, энергично продвигаясь от процедуры к процедуре, он лицезрел за окном подсвеченный ярким солнцем зимний пейзаж, завораживающий своей заснеженной неожиданностью. Громадные, искрящиеся шапки снега нависали повсюду, где только можно было зацепиться. Мякин подумал, что вот, как всегда, в этих местах задует ветер с залива, принесёт тучи и слякоть – и исчезнет вся эта красота, и останется серый лес с грязноватым снегом под деревьями.

Обеденная столовая сдержанно шумела от множества посетителей. По рядам двигались расторопные официантки с тележками заказанных блюд. В центре зала у небольшой стойки с овощными салатами хаотично двигался народ, самостоятельно затариваясь зимними витаминами. Мякин в нерешительности остановился у входа, определяясь, куда пойти: то ли к своему столу, то ли за салатами. Он взглянул в сторону своего места. Там уже расположились экстрасенша и ещё незнакомая ему пара молодых людей – девушка и парень. Даже отсюда, издалека было видно, что возраст молодых людей разительно отличается от среднего возраста отдыхающих в это время года. Экстрасенша, завидев Мякина, помахала ему рукой, как бы приглашая к столу. Мякин изобразил лёгкую улыбку и поплёлся на своё место. Приблизившись, он настолько широко улыбнулся, что соседи могли подумать: встречаются старые, закадычные друзья – ну, если не с пелёнок, то уж точно со школьной скамьи.

– Присоединяйтесь, – радушно пригласила его экстрасенша. – У нас тут образовалась весёлая компания. А кстати, где вы были утром? На завтраке мы вас не обнаружили.

– На завтрак я припозднился, еле успел, – оправдываясь, ответил Мякин. – Дела срочные задержали.

Сказав это, Мякин подумал:

«Какие срочные дела? Что это я себе здесь срочные дела приписал? Сейчас пристанут с вопросами».

Он ошибся: с расспросами к нему не пристали. Экстрасенша сделала вид, что пропустила его объяснение мимо ушей.

– Рекомендую вам обзавестись овощными салатами. – Она взглянула в центр зала. – А то сейчас всё разберут – столпотворение жуткое! И быстренько к нам. Молодёжь интересуется экстрасенсорикой – так мы вместе это и обсудим.