Крон

– И что хочет таинственный незнакомец? – подхватил Паша.– Ночные прогулки под домом, ночные же звонки, нож. Отвратительно блестящий. Какое такое поведение имел в виду нападавший?

– Очень похоже, что это наглая, навязчивая демонстрация, – Болтик посмотрел на кончик сигареты и поискал глазами пепельницу. – Знаете ребятки, это мне напоминает достопамятную базарную разводку. Тебе упорно показывают не то, что ты должен видеть. Шарик якобы под левым наперстком, а на самом деле между пальцами игрока.

– Как любой иллюзионист, – поддакнул Паша.– Левой рукой машет перед носом, а из правого рукава выпадает голубь.

– Дохлый, – кивнул Крон.– Иди, Паша, работай. Ну что, Саша, твои выводы я еще не слышал. Говори.

– Не знаю, – пробормотала журналистка, выдыхая сигарный дым.– Говорить, что нападение, – постановка, я не смогу, – Балаганова действительно испытала шок. Бровастый вполне может быть бывшим партнером Балаганова. Почему нет? Согласна, выглядит нарочито, но ведь все в этой истории люди, имеющие отношение к шоу-бизнесу, привыкли все выставлять напоказ. И не Наталья меня заинтриговала в той больнице.

– Ага. А кто же?

– Во первых, сам Балаганов. Ввалился в палату, шар для боулинга. В его крикливых претензиях была наглость, спесивость и хамство, но не было искренности. Он так же, как и супруга, испуган до чрезвычайности.

– Так-так. А во-вторых, кто?

– А во-вторых, врач больницы. Высокий такой, худой.

– И что же тебя жмет?

– Так все то же. Они вкололи Балагановой кучу препаратов, не проверив ее на их восприимчивость. Я после тихонько, в уголке, спросила, как это он мог рискнуть. Доктор ответил, что прекрасно знает, что нужно было делать в этом случае. Откуда?

– Может, мужу звонил?

Женщина отрицательно покачала головой:

– Он бы сказал. Кроме того, я решилась уточнить, будет ли сделана соответствующая запись в истории болезни Натальи. Длинный доктор ответил, что это дело семейного врача из «Саномед». Попутно выяснилась одна деталь, – врач утверждает, что в их больнице, да и в любой другой, подобные записи скрепляются личной печатью врача, сделавшего запись, но не в коем случае не каким-то штампиком для рецептов.

– В их правилах сам черт ногу сломит.

Афиша на стене била в глаза яркостью красок и обилием улыбок. «Лица-шоу» в тридцать два зуба каждое. От сувениров, призов и ярких картинок рябило в глазах. Хозяин кабинета Алик Балаганов вылезал из черной футболки «Мы любим Нью-Йорк» во все стороны, как тесто из тесной квашни.

– А вы сами уверены, что это Анатолий Габер подменил карточку?

– Уважаемый господин Крон, мы с вами люди вроде не глупые. «Ищи, кому выгодно», так говорили юристы в прошлом. Толе выгодно.

Крон поднял правую бровь:

– Что же режиссер получил бы в результате вашей… смерти?

– Свободу. Это ценится больше, чем просто деньги. Толя смог бы проводить самостоятельную политику, выбирать репертуар, да просто укрепить свое положение. Вы что же, думаете, что в «Лицах» единое мнение по всем вопросам? У Габера свои сторонники, – Олег Воробьев, Нателла, многие из офиса.

– Первые двое участвуют в представлениях?

– Ай-я-яй. Ну конечно. Вы не бываете на наших концертах?

– Признаться, нет, – Крон потупил взор, словно его уличили в незнании таблицы умножения. Балаганов благодушно ухмыльнулся:

– Я приглашаю вас с семьей на ближайшую постановку, – «Волчара и семеро козлов», обхохочетесь. Придете? Я закажу для вас билеты. Сколько?

Этот человек обладал талантом ставить собеседника в неловкое положение.

– Я не женат, так что…

– Приходите со своим коллективом.– Тут же нашел выход хозяин кабинета.– Умрете со смеху. Вся труппа занята.

– Вы, наверное, Волчара? – предположил гость, пожимая плечами.

– Ха-ха, вот именно. Такой, знаете, волчище, с золотой цепью и наколками на груди.

– Представляю себе. Но вернемся к нашим баранам. А если это не Габер?

– Может, и не он. – Балаганов энергично почесал грудь в том месте, где из-за ворота футболки торчали жесткие седые волосы.– А кто?

– Ваш бывший партнер Виктор Швець.

Хозяин кабинета состроил удивленное лицо:

– Ой, побойтесь Бога. Виктор получил по первое число, сидит в своем Ганновере, и сюда носу не покажет. Слишком много за ним грехов, злые люди еще остались.

– Похоже, его видели в городе.

– Да не может быть. – Алик остался совершенно спокоен.– Кто и где?

Крон равнодушно посмотрел поверх головы Алика на стену, где красовался портрет Чаплина, почему-то в раме золотого багета. Сказал:

– Он, или похожий на него человек был в тот день, когда вы чуть не погибли, в госпитале. Врачи видели.

– Откуда бы врачам знать Виктора? -так же равнодушно поинтересовался Балаганов.

– Ваш лечащий врач опознал его по фотографии. Неуверенно, но сказал, что похож.

– Очень сомнительно. А что за фотография?

– Ксерокопия паспорта. Густые волосы, брови…

– Волосы… -протянул хозяин кабинета.

Крон осведомился:

– Как себя чувствует ваша супруга?

– Не очень хорошо. Стресс, знаете ли. Погодите, неужели вы допускаете, что это Швець приехал на родину, дабы напасть на Наталью? Чепуха.

– Нападавший тоже имел шикарные брови, – напомнил Крон.

– Про брови не знаю, а вот густые волосы остались в прошлом. Во время суда Виктор начал стремительно лысеть, возможно, из-за переживаний. Говорят, уезжал с явными проблесками на темени. Так что…

Все утро Крон просидел в задумчивости, не реагируя на суету текущих дел и едва отвечая на проявления окружающей среды. Александра знала, что за ленивой позой мощного, тяжелого тела, под прикрытыми тяжелыми веками глазами скрыта лихорадочная работа мозга. Кусочки, необходимые для сборки модели уже собраны, – и теперь Крон подгонял детальки друг к другу, подпиливал края надфилем, подклеивал, с досадой выбрасывал ненужное.

Пообедали бутербродами с ветчиной, причем по обыкновению Болтик проглотил лишь ветчину с салатным листом, оставив на тарелке остальное. Затем он вызвал Глазика, дал ему указания, после чего услал его по адресам. Некоторое время занял обзвон участников дела, которых Крон просил дать небольшие интервью. В списке оказались Алик Балаганов, семейный врач Скорик и Олег Воробьев, партнер Балаганова по шоу.

Затем он переговорил с подполковником Лунгулом.

– Слава, позволь Граберу присутствовать на передаче, – попросил он в трубку.

Затем долго слушал, поддакивая, потом продолжил:

– Не можешь, разреши ему встретиться с Глазиком. Мне всего-то нужно пять-семь минут чистого времени. Я буду тебе обязан.

Слушал еще долго, соглашался. Качал здоровенной башкой.

– Все это я тебе обещаю, – засмеялся и положил трубку.

Подмигнул Александре.

– Вот так с ними надо. Раньше в цирке говорили: «Дай заявку на двугорбого верблюда, даже если нужен одногорбый. Все равно срежут вполовину». Ты не знаешь эту байку? Слишком молода.

– Угу.

Крон не заметил иронии:

– И теперь мы можем компоновать передачу. Сначала дадим ролики с Балагановой и Аликом. Вразрез Габер. Поводком выведем на список подозреваемых. Компетентное мнение врача с медицинскими терминами. Нынешнее положение в городских больницах, чтобы у зрителя кровь застыла в жилах.

– Будто зрители не болеют.

– Одно дело лечиться в одиночку, другое, – обобщить проблему. Сама знаешь, так что не прерывай. Можно подтянуть сюда мнение еще одного врача, – да хотя бы того длинного из Люстдорфа, с которым ты недавно познакомилась.

– Не боитесь перегрузить медициной передачу?

– А это твоя забота, сейчас сядешь писать сценарий. Так. Можно дать краткий юридический комментарий, – судебная история и отношения собственности. Сюда можно врезать этого Воробьева по поводу климата в коллективе.

– Так может, стоило мне с Глазиком в театр съездить. Глядишь, вытащила бы на свет что-нибудь скандальное.

– Поверь, Саша, я знаю, как ты умеешь это делать. Если бы твое присутствие в театре было нужно, ты бы двинула туда с Глазиком. Но это пустая трата твоего драгоценного времени. По поводу Воробьева и вообще «Лиц» мне все ясно. Надеюсь. Лебедь, рак и щука, -вот какие там отношения. Скоро эта контора развалится на части, но нам до этого дела нет. Бабочкой даю объявление злоумышленника. За работу!

Вечер пятницы. Святое время. На экране идет запись «Журналистского расследования».

В комнате совещаний накрыт стол для чаепития. Мерцает экран, на столе чашки, пирожные, конфеты. Самовар исходит жаром. Паша похож на мышонка, грызущего кусок сыра. Глазик дует на блюдечко с горячей жидкостью. Семен двумя пальцами держит чашку, слегка отстраняясь, дабы ни одна капелька не попала на идеальные брюки или жилет. Крон жует диабетическую конфету и смотрит в экран.

На экране тоже Крон, держит последнее слово. Уже показаны интервью, представлены вещественные доказательства. В свидетельском загончике сидят Скорик, Олег Воробьев, пострадавший Балаганов. Шоумен блестит улыбкой в камеру.

– Подведем итоги, – рычит Болтик, обащаясь к присяжным, разрисованным на заднике.– К моменту медицинского исследования в коллективе «Лица-шоу» сложилась нервная, нерабочая обстановка. Фракционность, интриги. Фокус с историей болезни мог попытаться провернуть почти любой. В том числе и уважаемая супруга пострадавшего. Не обижайтесь, Алик, ваши семейные отношения далеки от идеала. Тем не менее, никто из близких господина Балаганова здесь не при чем. Не при делах и бывший партнер Виктор Швець. Думаю, он даже не догадывается, что сыграл роль в этой истории.

– Но его видели в госпитале, – возразил судья-ведущий.– Похожий на него человек напал на супругу.

– Вот именно, похожий. Это был случайный человек, под которого позднее стал маскироваться настоящий преступник.

– Тогда это режиссер?

– Нет, он тоже не виноват. Кстати, могу успокоить зрителей. Анатолий Габер сейчас освобождается из следственного изолятора. Ему будут принесены извинения.

– Тогда кто же покушавшийся? – поинтересовался ведущий, кося глазом на камеру.

– В том-то и дело, что покушения не было.

– А карточка?

– Карточка была подменена. Но после, а не до преступления. И сделал это человек, сидящий здесь.

Крон широким жестом указал на Скорика.

Тот побагровел.

– Сколько времени потрачено зря, – пожаловался Крон.– Мы впустую перелопатили весь навоз, прошу прощения еще раз, вокруг господина Балаганова, а дело было ясно с самого начала. Преступная врачебная халатность, допущенная семейным доктором Скориком и легочным врачом-диагностом Виртом. Более ничего.

– Но, – попробовал вмешаться в речь Скорик, но Крон только махнул в его сторону рукой.– Молчите, противно на вас смотреть. Лучше кратко отвечачайте на мои вопросы. Вы не согласны, что ушли по своим делам на территорию госпиталя, забыв предупредить диагноста об аллергии пациента?

– Нет!

– Вы отказываетесь признать, что сам Вирт не поинтересовался этим?

– Нет! -Еще громче, чем в первый раз.

– И что после того, как Балаганов оказался в нокауте, или как там у вас называется это состояние, вы в панике неуклюже подделали медкарту собственного учреждения?

– Да нет же…

– У вас есть доказательства? – это судья.

– Они все время были перед нами. Собственноручные подписи Скорика, а их большинство в карточке, ПОДЛИННЫЕ. Остальные записи и подписи к ним подделаны Скориком и Виртом.

Он подошел к месту, где сидел Скорик, налившийся кровью и желтизной.

– Я только не понимаю, почему вы не использовали собственную печать, а взяли этот идиотский штамп для рецептов?! – заорал он прямо в лицо врачу.– Ранний маразм, доктор?

– Я ее потерял, – растерянно ответил врач.

– Опля, – растерянно сказал ведущий.

В небольшой аудитории началась истерика. Кто-то визгливо смеялся, кто-то кричал: «Он признался!», Балаганов вскочил на ноги и вопил нечто злое, тыча пальцем в своего семейного лекаря.

На Скорика было страшно смотреть. Его глаза вылезли из орбит. Если бы можно было, доктор запихнул бы свою последнюю реплику обратно в горло.

– Прошу, – спокойно сказал Крон, делая приглашающий жест в сторону от камеры. – Клиент ваш.

Александра стояла у края тротуара.

– Евгений Карлович, – с обидой сказала она.– Когда вы поняли, что это, – ошибка врачей?

– После твоего посещения Люстдорфской больницы. Мне было показалось странным, что Балаганов, такой грозный там, был тише воды и ниже травы при встрече со мной, ни одной претензии. А все это было чепухой, – простых врачей он брал голосом, а со мной счел не портить отношения, так как дело со штампиком в столе Габера, – его рук дело. Если режиссер захочет это доказать, я с радостью помогу ему. Только думаю, Габеру выгоднее сейчас держать шефа за…

Болтик сморщил нос.

– …воротник. Однако потом я стал анализировать то, что ты узнала в больнице. Когда ты узнала про печати. Когда ты присутствовала при точно такой же ошибке врача из Люстдорфской, пусть и не приведшей к критическим последствиям. Ты увидела копию того, что случилось с Балагановым. Так что твои заслуги не переоценить.

– Не подлизывайтесь. Я опять выглядела дурой, – сказала она.– Все эти дни. Мои гипотезы и предположения… Нельзя было шепнуть? Я никому бы не сказала.

– Я знаю, Саша, – уныло сказал Болтик.– Ну, люблю я внешние эффекты. Извини. Хотел предстать перед тобой в лучшем свете, а вот как получилось. Не дуйся. И вообще, пора отдыхать. Последние два дня были тяжелыми. Так что забудь про обиду, закрой свой прелестный ротик и иди домой. Нас ждет работа.

Она вздохнула:

– Мой рот можно закрыть только очень весомым аргументом.

И добавила тихо:

– Например, поцелуем.

Слишком тихо. Шеф ее слов не услыхал. Он хлопнул дверцей машины и медленно двинулся прочь по переулку.

Крон и три мертвых любовника

Утренняя планерка «Журналистского расследования» началась не совсем обычно. Болтик начал не с обычного разноса, на что был горазд, а сообщил о хороших новостях. Он так и сиял.

– Господа, у нас новое дело, – провозгласил шеф, победоносно оглядев подчиненных орлиным взором.– Не дело, конфетка. Зритель пальчики оближет. Не какой-то местечковый междусобойчик, – смерть австрийского подданного.

– Ух, ты! – восхитился Паша, кося глазом в словарь английского языка, конспиративно лежавший на коленях. Сегодня вечером у него были занятия на курсах.

Глазик скептически опустил углы рта, и стал похож на здоровенную лягушку.

– Кто же убийца? – пародируя телевизионного английского сыщика, воззвала к собранию Александра.

– Пока речь идет только о самоубийстве, – пояснил шеф.

– Ну, вот, – скорбно отозвался Глазик.– И что же здесь интересного?

– Дело мастера, – поделился Крон, – самоубийство представить преступлением. А мы мастера в своем деле. Найдется и убийца.

– Как зовут беднягу? – кисло улыбнулся Глазик.

– Адам Гальднер. Пулевое ранение в висок. Оружие найдено на месте выстрела.

– Звучит хорошо, – одобрила Александра, покатав фамилию во рту.– Для эфира подойдет. Так в чем там дело?

Яхтовая стоянка «Колумб», место прикола элитных частных судов, защищена со стороны моря мощным железобетонным молом. От стены далеко в море уходят изъеденные волнами волнорезы. Мол под прямым углом охватывает акваторию значительной площадью, достаточной для постановки двух десятков судов разного водоизмещения. На морские просторы из стоянки ведет водная дорожка, сжатая с двух сторон сеточными ограждениями. Просвет достаточен, чтобы две средние яхты могли разминуться, не касаясь друг друга бортами.

Над «Колумбом» нависают высокие откосы парковой зоны, еще выше маячат верхушки новостроек, где квартиры по карману очень и очень немногим.

С берега на причал можно попасть по дороге, серпантином спускающейся с откоса и упирающуюся в ворота. В верхнем начале подъездного пути в сезон проезд закрывает шлагбаум, управляемый дежурным милиционером. За воротами, что на въезде на стоянку, – будка охраны и въезд по пропускам.

Сегодня на море было небольшое волнение, отголосок вчерашнего шторма, но в искусственной бухточке гуляла лишь частая рябь, нервно качая несколько яхт, стоявших на приколе тут и там у четырех коротких причалов.

Ближний к выходу причал был пуст, его лизала жадная волна.

Крон заглушил мотор недалеко от ворот, под грозной надписью «Не членам клуба по территории только пешком», и бросил Александре:

– Смотри, они здесь хорошо устроились. Как у Бога за пазухой, не подберешься.

– Кто-то ведь подобрался, – отозвалась Александра, следуя за шефом.– Если только имело место убийство.

Они миновали калитку и Крон показал плотному охраннику, стоявшему у основания лесенки, ведущей в высокую будку, свое журналистское удостоверение.

Тот вежливо поздоровался и спросил:

– Желаете на яхту господина Гальднера?

– Именно. Как вас зовут?

– Жилин. Владимир Ильич.

Скажите, а вчера дежурили здесь вы?

– Да.

– Тогда, Владимир Ильич, нам надо поговорить с вами. А еще лучше, – приготовьте список гостей, посетивших Адама Гальднера, если они были. У вас есть записи?

Охранник подтянул живот:

– Безусловно. Не членов клуба мы отмечаем в специальном журнале.

– Вот и хорошо.– Крон осклабился.– Кстати, а может гость указать одну яхту, а отправиться на другую?

– Практически невозможно, – по военному коротко отрапортовал Жилин.– С нашего пункта видно, кто куда идет.

– А когда вчера приехал Адам Гальднер? – вмешалась Александра.

– Да, пожалуй, с самого утра.

– Это его машина там?

– Да, рядом с входом на причал. А вот та, белая посудина, его.

– Ага. – Крон сделал шаг по причалу, вернулся, протянул охраннику купюру, и добавил:

– Мы осмотримся на яхте, а потом поговорим об этом, ладно?

Яхта «Сеадрим» была большой, белой и красивой. У сходен сидел на пластиковом стуле и скучал сержант в форме. Поздоровавшись, он проверил документы у Крона и журналистки, и махнул в сторону трапа.

– Смотрите, – равнодушно сказал он.

Журналисты поднялись на палубу.

Яхту слегка покачивало. Стекла рубки неярко отсвечивали в сером свете пасмурного неба. Голые мачты, как пальцы, указывали вверх, на облака.

– Начнем, помолясь, – предложил Крон.– Осмотрись на палубе, может, что найдешь. Я поищу в каюте, где хозяин преставился.

– Хорошо, Евгений Карлович.– Александра вдруг вспомнила, что хотелось спросить с самого утра.– Кстати, а кто наш заказчик?

Болтик запахнул ворот кожаной куртки:

– Инициаторов двое, – австрийское посольство в столице, озабоченное смертью своего подданного, и руководство агентской фирмы. Представителем судовладельца в портах Черного моря и был Гальднер. Деньги платит фирма, возможно, при участии супруги. Она, вероятно, третий инициатор нашего участия в расследовании. Как всегда, при согласии использования материалов в будущей передаче.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.