Обрученная

– Мне нужны подробности. Что с ней? Нужны какие-то лекарства? Что привезти, чтобы утром ей было комфортно? Нужна отдельная палата.

– Сэр, я сожалею, но подобную информацию мы сообщаем только родственникам. Распоряжения по палатам принимаем от самих пациентов, если они в сознании. Все для комфортного пребывания у нас есть.

Медицинская сестра одарила меня вежливой улыбкой.

– Фамилия Грассо вам о чем-нибудь говорит?

Разумеется, фамилия говорила. Отец много лет спонсирует эту клинику. Собственно на ферму Хэнка я наткнулся в одной из поездок по делам благотворительности.

– Чезаре Грассо – наш многолетний спонсор, – чуть робея, ответила она.

– Я – его сын. Пожалуйста, мне нужна встреча с врачом.

Женщина поджала губы, но пообещала, что передаст мою просьбу. Доктор появился еще спустя двадцать шесть минут и три с половиной стаканчика кофе из автомата. Он представился и вежливо поздоровался. Несмотря на благожелательную улыбку, я видел, что он немного дергается. Плохие новости или люди близкие к спонсорам его пугают?

– Мистер Грассо, я в курсе, как много ваш отец сделал для клиники. И знаю, что когда-то и вы лично принимали участие в этом. Но… Закон един. Я не имею права выдавать медицинскую информацию. Поэтому вынужден поинтересоваться причинами, побудившими вас задавать такие вопросы.

– Возможно, это мой ребенок, – врач был предельно честен со мной, и мне хотелось ответить ему тем же. – Но даже если это не так, мы с Миленой жили какое-то время вместе, и я точно знаю, что о ней просто некому больше позаботиться. Поэтому вы можете сохранить тайну касательно всех медицинских подробностей. Мне достаточно знать, насколько все сложно. И… Мне нужен точный срок.

Врач посмотрел на меня со смесью недоумения, недоверия и неприязни. Ну да, мужчина, который устанавливает факт своего отцовства подобным образом, вряд ли может рассчитывать на ответный позитив. Но другого шанса у меня может не быть. Если Милена не сообщила за несколько месяцев, значит, сейчас будет упираться до последнего. Пугать ее судебным решением мне совсем не хочется. К завтрашнему разговору я должен все знать.

– С пациенткой все нормально. Ни ей, ни ребенку в настоящий момент ничего не угрожает, – неохотно, но он все же заговорил. – Завтра будем брать анализы, есть вероятность, что подобное больше не повторится при соблюдении всех рекомендаций. Что касается срока – двадцать семь недель.

Медленно выдохнул и пересчитал в уме. Получилось больше шести с половиной месяцев назад. Мы тогда еще были вместе. Значит, ребенок мой. Мой, что бы она ни сказала.

– Мы переведем пациентку в отдельную палату, предоставим все необходимое. Вам не нужно ни о чем беспокоиться. Вас проводят туда вскоре после этого. Там есть гостиная, диван. Еще что-то?

– Нет, спасибо. Этого вполне достаточно. Я пойду немного прогуляюсь.

Мне, и правда, нужно проветриться. Срочно.

Вышел из госпиталя в сырую, холодную ночь. Пар вырывался изо рта при каждом выдохе, но холода я не замечал. Я нашел её. Пусть сейчас она в больнице, но все наладится – я же рядом! Зашел в ближайшую закусочную на заправочной станции. Яркая вывеска видна от въезда в клинику. Заказал что-то простое и калорийное. Нужно поесть и как следует подумать. Что я скажу ей завтра? Оправдательная речь не придумывалась, зато неудобные, недобрые вопросы так и лезли в голову. Почему сбежала, а не закатила скандал, как мы договаривались ранее? Почему опять с Дмитрием, черт возьми? Ну и самый главный – почему не сказала? Ведь знает, что я очень хотел этого ребенка. Впрочем, если быть честным с самим с собой, ответы мне известны. Дэвид очень подробно рассказал, в каком состоянии Милена была в тот вечер. Очевидно, что Дмитрий знал, выжидал где-то удобный момент. И дождался – увез ее, спрятал, сумел скрыть все следы. Знала ли она о ребенке, когда уезжала? Надеюсь, нет. Точнее надеюсь, что так бы она со мной точно не поступила. Хотя не в моей ситуации рассчитывать на это.

Поел немного. Добавил еще пару чашек кофе, забрал сумку с вещами из машины и вернулся в клинику. Та же медсестра проводила меня на пятый этаж в крыло одноместных палат. Тишина, гул кондиционеров, писк больничной техники.

– Как она?

– В порядке. Ее состояние нормализовалось. Спит. Врач просил передать, чтобы вы не беспокоили ее сегодня.

– Хорошо.

Медсестра завела меня в бокс.

– Здесь ванная. Вам постелили на диване. Доставка в это крыло действует круглосуточно, если вдруг что-то понадобится. Кулер, кофе и снеки на этаже.

– Спасибо.

– И ещё, – добавила она, когда я уже думал попрощаться. – Доктор просил, чтобы ваше завтрашнее общение прошло с минимальным стрессом для пациентки.

– Сделаю все возможное для этого.

На самом деле понятия не имел, как отреагирует Милена на мое появление. Вряд ли будет рада. Но ведь чувства были, значит, можно что-то поправить! Не простит, наверное. Но, возможно, сможет понять. Хотя… Что тут понимать? Помолвку я все же расторг, значит, этот брак был не так уж обязателен, логично подумает она. Расторг, и отец всего лишь отобрал у меня все, до чего смог дотянуться. Уверен, сидит и ждет, что я прибегу к нему и пообещаю быть послушным. Нет уж! Милене и малышу нужны будут деньги, а мои экспериментальные проекты вряд ли смогут обеспечить нас полностью. Брошу все и пойду наемным менеджером. Буду работать на кого-то другого, зато смогу дать жене и ребенку стабильность и уверенность в завтрашнем дне.

Сходил в душ, смыл с себя и этот день, и все эти долгие, тоскливые полгода. Завтра мы начнем сначала, и я сделаю все, чтобы не повторить своих ошибок. Никакого давления, никакого принуждения, никаких секретов и недоговоров. Милена нужна мне. Нужна со всеми своими обидами, бывшим женихом – занозой в заднице, и тягой к побегам. И, конечно, с нашим ребенком. Чтобы она ни солгала мне, я точно знаю, что он наш.

Лег, сон не шел, я ворочался, в голове вертелись воспоминания. Как увидел ее впервые и не понял ни слова из той деловой встречи. Помню, как смущалась от моих пристальных взглядов и отводила глаза. Не смог ждать тогда, буду ждать сейчас. Столько, сколько потребуется. Несмотря на предупреждение медсестры, не сдержался, так хотелось увидеть ее еще раз. Прокрался в палату. Милена спала на боку, одну руку положив под голову, а второй обнимая живот. В больничной сорочке животик уже не казался таким уж маленьким. До рождения нашего малыша осталось не так много времени. Очень хотел прикоснуться к ней, погладить по волосам, положить ладонь на живот, но побоялся разбудить. Завтра мне вряд ли удастся приблизиться, но я подожду. Осторожно прикрыл дверь в палату и лег. Сон пришел быстро, как давно не приходил.

4

Милена

Проснулась и первым делом погладила живот. Вчера я очень испугалась, казалось, что-то пошло не так – ведь крови быть не должно. Когда меня переводили в палату, врач сказал, что все нормально. И хоть и было страшно, но ничего особенно опасного, учитывая, что я очень быстро оказалась в больнице. Хэнк вчера написал смс – поинтересовался моим здоровьем и рассказал, что внезапно приехал владелец фермы и он же отвез нас сюда. Странно, я считала, что работаю на Хэнка. Малыш сразу же отозвался на мое прикосновение. Улыбнулась, как и всегда в такие моменты. Главное, что все обошлось и скоро мы снова вернемся на ранчо. Захотелось в туалет, да и поесть бы не мешало. Аккуратно встала, около кровати нашла больничные тапки. Голова не кружилась и в целом я чувствовала себя нормально, хотя легкая тревога до сих пор оставалась. Надеюсь, доктор мне все подробно объяснит, чтобы ничего подобного больше не повторилось.

Привела себя немного в порядок в ванной. Есть захотелось еще сильнее, нужно найти кого-то, чтобы меня накормили. Открыла дверь из палаты, думала, что в коридор, а оказалось еще в одну комнату. На диване напротив двери сидел мужчина. Поставив локти на колени, он перебирал длинными пальцами четки и что-то шептал. Склоненная голова, черные отросшие волосы, джинсы, футболка и кроссовки, но я бы узнала его в любом месте и в любом виде. Шумно выдохнула, Арман поднял голову и улыбнулся мне. Потом вытер влагу с щек и улыбнулся мне еще шире.

– Доброе утро, Милена.

– Привет, – промямлила в ответ.

Просто не знала, что еще сказать. Не была готова к этой встрече. Внезапно почувствовала себя ужасно в нелепой короткой больничной рубахе. Зеркало в ванной двумя минутами раньше также не показало мне ничего хорошего – растрепанная, бледная, худющая, синяки под глазами.

– Что ты здесь делаешь? – пауза затягивалась, не хочу, чтобы он и дальше меня разглядывал.

– Молюсь и плачу, – грустно улыбнулся, приподняв четки.

– Не знала, что ты религиозен…

– Ярый католик, как и большинство итальянцев. Просто редко вспоминаю об этом.

Мы продолжили разглядывать друг друга. До сих пор не могу поверить, что он здесь. Делать-то что теперь?!

– А по какому поводу слезы? – осторожно поинтересовалась.

– Наконец нашел тебя, – Арман встал и сделал шаг ко мне.

Я тут же отошла на два назад, вглубь палаты.

– Не подходи, не надо…

И сама готова была расплакаться. Зачем он здесь?!

– Милена, все нормально, – остановился в дверях палаты. – Тебе что-нибудь нужно? Ты голодная? Как себя чувствуешь? Врача позвать?

– Голодная, – я старалась соображать быстрее, но выходило не очень. – Со мной все нормально. Вроде. Врача надо. Потом.

Совсем растерялась. Казалось, мы говорим не о том.

– Я позову медсестру. Тебя накормят. А потом мы обо всем с тобой поговорим. Хорошо?

Ничего не ответила на это. Не смогла. Хотелось выцарапать ему глаза и велеть отправляться к жене. И напомнить, что католический Бог не очень одобряет визиты к бывшим любовницам. Но гормоны с самого начала беременности делали меня очень миролюбивой и гасили всяческую агрессию напрочь, поэтому я просто смолчала. Арман проигнорировал мое молчание и вышел из палаты, осторожно прикрыв за собой дверь. И что делать? Какого ему здесь надо? И где Хэнк? Нет, я не рассчитывала, что он будет ночевать рядом со мной, но черт! Что вообще произошло ночью?

Телефон на тумбочке завибрировал. Дмитрий. Я не позвонила ему вчера, иначе он был бы уже в самолете. А выслушивать в очередной раз, что мне будет лучше в Москве, рядом с ним, не хотелось. Ответила, что у меня все чудесно. Если верить врачу, то это и не такая уж неправда. Тем более что в сложившихся обстоятельствах, Дмитрий здесь очевидно будет лишним. Хотя мне придется ему позвонить, если Арман сам не уберется отсюда в ближайшее время.

Присела на постель, прислушалась к себе. Что я чувствую на самом деле? Злость… А под ней? Боль… Больно очень. Столько месяцев я загоняла это внутрь, старалась не думать, забыть, и вот он снова рядом. Прекрасный шанс высказать ему все, что думаю о его поступке. Но не скажу, не вижу смысла. Он женат, пути назад нет. Знаю, что наговорит красивых слов, попытается убедить, что быть его любовницей – это не просто не так уж плохо, а вообще замечательно. Не хочу выслушивать подобное, не хочу знать, что он относится ко мне еще хуже.

Дверь открылась. Вошла улыбающаяся медсестра. Поинтересовалась моим самочувствием, поставила поднос на столик. Пожелала приятного аппетита, сообщила, что врач придет минут через двадцать. Спросила нужно ли мне что-то еще. Я мотнула головой, с интересом разглядывая цветы, что были хорошо видны из-за ее плеча. Почему-то не заметила их раньше. Нежно-персиковые розы, аромат смешивается с больничным запахом и почти неуловим. Арман появился в дверях и остановился, привалившись к косяку. Медсестра неуверенно улыбнулась, чуть скосив на него глаза, и поспешила уйти. Понятно, уже успел всех запугать. Взяла ложку. Есть хотелось, но вот ничего из принесенного аппетита не вызывало. И дело вовсе не в том, что еда какая-то не такая. Просто последние месяцы это со мной постоянно, не могу заставить себя есть. Очень стараюсь, конечно, но получается плохо.

– Не нравится еда? Скажи, чего хочется, я принесу.

Все же подошел ближе, но остановился так, чтобы мне не приходилось задирать голову, глядя на него. Он тоже не в лучшей форме, но как же хочется прикоснуться, аж мурашки по коже.

– С едой все нормально, ничего не надо.

Еще раз подняла ложку. Каша. Обычная молочная каша. Я такое всегда ела и сейчас смогу. Начала медленно есть, и чтобы хоть как-то отвлечься от этого процесса, заговорила.

– Как ты нашел меня?

– Случайно, – Арман пересек палату и остановился у окна, аккурат рядом с цветами.

Вот как. Иногда мучила себя мыслями – искал ли он меня вообще хотя бы недолго. Ведь я не попрощалась даже. Оказывается, нет, просто случайность. Не успела я расстроиться по этому поводу, как он продолжил.

– Искал тебя все это время, а нашел случайно. Ферма Хэнка принадлежит мне.

Буквально потеряла дар речи от удивления. Неужели так бывает? Я что? Снова работаю на Армана Грассо?

– Но ты не волнуйся, Хэнк ни о чем не знает.

– А я и не волнуюсь. Хэнк очень адекватный, да и мне стесняться нечего – случайное совпадение и не более того.

– Как скажешь… – похоже, он был не слишком доволен моими словами. – Надеюсь, Хэнк достаточно адекватен, чтобы выдержать нас двоих в собственном доме.

– Не совсем понимаю, о чем ты, – сказала, уже начиная догадываться об ответе.

– Я приехал в длительную командировку. Жить планирую у Хэнка. Надеюсь, ты не станешь возражать.

Это был не вопрос. А судя по его прямому взгляду, мои возражения он собирается засунуть куда подальше, едва я их озвучу.

– Да мне-то что… Главное, чтобы твоя жена не возражала, – огрызнулась я.

– Я не женат.

Губы сжаты, как и кулаки. Взгляд упрямый и пугающий. Он явно из последних сил старается говорить со мной, как с человеком, попавшим в больницу. Отвожу глаза, его ложь неприятна, но развивать тему я не намерена. Хочет жить у Хэнка, это не мое дело. Я всего лишь наемный сотрудник. Станет невыносимо, уволюсь и уеду. Жена, невеста – какая разница…

Продолжаю вяло ковыряться в тарелке. Чувствую, как прожигает меня взглядом. Мне не по себе, но я категорически не готова просить его, чтобы ушел. Какой-то мазохизм – ковырять незажившую рану.

– И насколько длительная планируется командировка? Мне не так долго осталось работать.

– Знаю. А потом ты уедешь к своему парню. Как Дмитрию идея воспитывать моего ребенка?

От столь прямого вопроса я буквально цепенею. Понимала, что возможность залезть в мою карту у него была, но не ожидала, что он сформулирует это так.

– Не понимаю, о чем ты.

От меня он подтверждения своих догадок не дождется. Плевать на срок, пусть мучается, думая, что изменила ему.

– Милена, не пытайся. Я не поверю. Это мой ребенок, мы оба знаем это. Если не готова разговаривать, давай пока отложим.

– Нечего откладывать. Мне осталось работать месяц, может два. Потом я улечу в Москву и выйду замуж. Если тебе интересно, что обо всем этом думает Дмитрий, спроси у него сам. Вы же партнеры.

– Врач просил поберечь тебя от стрессов. Поговорим в другой раз. А Дмитрию я обязательно позвоню, скажу, что ты возвращаешься со мной в Лос-Анджелес.

Я на это только грустно улыбнулась. Да-да, возвращаешься в качестве беременной содержанки без пяти минут женатого мужчины. Ну уж нет! К счастью, в этот момент вошел врач. Он попенял на мой аппетит, спросил о самочувствии. Объяснил, что со мной произошло и как вести себя дальше, чтобы этого не повторилось. Рекомендации были предсказуемыми – минимум физических и умственных нагрузок, хорошее питание, витамины, положительные эмоции.

– Сегодня вам нужно сдать все анализы и, если результаты будут в порядке, мы вас сразу отпустим.

Доктор ушел. Попыталась впихнуть в себя еще хоть что-то из еды.

– Почему ты так плохо ешь? У тебя что-то болит?

– Не знаю. Просто не хочется. Врачи говорят, что со мной все в порядке.

– Я помню все твои любимые блюда. Надеюсь, мы сможем улучшить твой аппетит.

– Не надо, Арман, – отложила ложку. – Нет никаких «мы». И не будет.

Нас прервала процедурная сестра. Армана я попросила выйти, не обязательно ему все это слушать. Он не стал упрямиться, сказал только, что отвезет меня к Хэнку, как только меня выпустят. И через час с небольшим я действительно сидела в его машине. В машине, которая привезла меня в клинику, насколько я ее запомнила. Арман всю дорогу смотрел на меня, то в зеркало, то повернув голову и не скрывая этого. Но я упорно молчала, а он не пытался заговорить. По его лицу сложно было понять, о чем думает. Но иногда он чуть улыбался. Так, будто между нами все по-прежнему. Будто не было его предательства, моего побега, шести месяцев разлуки. А мне очень хотелось оказаться в одиночестве, чтобы обдумать случившееся. Понять, что буду делать с этим. Как стану выпроваживать несвободного мужчину из своей жизни.

5

С чувством глубочайшего облегчения вылезла из машины около крыльца. Арман попросил подождать, чтобы помочь, но я проигнорировала. Не хочу, чтобы он меня касался. Пусть вообще катится к чертям! Мне врач нервничать, между прочим, запретил. Остановилась и выдохнула. Волноваться и правда не стоит, нужно подумать о малыше. А бывший больше и не Арман даже, так мистер Грассо, мой новый работодатель. Второй раз на те же грабли! Да что со мной не так?!

Хэнк показался на крыльце, когда я еще не успела отойти от машины и трех шагов. Быстро спустился и заключил меня в свои медвежьи объятья. Мы отлично ладили, но вот подобных нежностей между нами раньше не было.

– Милена, как ты? – пробасил мне в ухо. – Я так волновался!

– Со мной все нормально, – чуть отстранилась и задрала голову, чтобы видеть его глаза. – Спасибо, что все организовал.

– Прости, что пришлось уехать из больницы. Нужно было все подготовить, начальство очень внезапно появилось.

Во взгляде этого чуть грубоватого обычно великана было столько нежности, что мне стало не по себе. Не хочу стравливать их с Арманом.

– Все нормально, – ободряюще улыбнулась ему. – Я сначала спала, потом завтракала, потом сдавала анализы, а потом меня отпустили. Ничего интересного.

– Рад, что все обошлось и ты снова дома.

Я тоже была рада, но сообщить ему об этом не успела. Подошел Арман с моей сумкой в руках. Как часто бывало и раньше, он ревниво сопел и явно уже был готов на самоутверждающие самцовские подвиги. Как обычно, на пустом месте. Осторожно высвободилась из ручищ Хэнка и повернулась, чтобы забрать сумку.

– Я сам, – процедил, упрямо поджав губы.

Что ж, видимо, он собрался в гости без приглашения. Но поделать с этим я ничего не смогу, ведь фактически все здесь принадлежит ему.

Хэнк без комментариев отправился в гараж, а мы поднялись в мою комнату. Арман поставил сумку у кровати и внимательно осмотрел мое нынешнее жилище.

– Что я могу сделать, чтобы ты выполняла все предписания врача?

Вопрос вышел достаточно сухим и дерганым. Ответа у меня не было. В аптеку мы заехали, продолжать работать я могла, да и чувствовала себя замечательно.

– У меня все есть, ничего не надо. Спасибо.

Попыталась вежливо улыбнуться. Судя по лицу бывшего любовника, вышло у меня не очень.

– Ты можешь прийти ко мне с любой просьбой, с любым вопросом. Я сделаю все, что захочешь.

Не часто Арман предлагал подобное в наших прошлых отношениях, поэтому грех не воспользоваться.

– Одна просьба у меня есть, – мило улыбнулась; и на этот раз улыбка получилась, потому как, мне радостно ответили. – Я бы хотела, чтобы ты покинул мою комнату и никогда больше не входил сюда без приглашения.

Бывший одарил меня убийственным взглядом, желваки заходили на его красивом лице. Но ответил он вполне спокойно, делая небольшие паузы между словами.

– Все, что захочешь. И это тоже. Мне нужно работать, позже увидимся.

Дверью он хлопнул все же сильнее, чем следовало. Выдохнула, села на диван, обняла себя руками. Каждая минута с ним рядом дается мне очень непросто. Долго унывать не стала, все равно мне с ним не тягаться – могу уехать и только. Могу, но пока не хочу. Дима снова начнет давить, и будет только один путь. А у меня оставалась тайная надежда, что столкнувшись с младенцем в доме, жених резко расхочет обязательств. Ребенок ведь даже не его.

Приняла душ, разобрала сумку, закинула вещи стираться. Спустилась в кухню, время шло к обеду, а позавтракала я неважно. На столе меня ждали три коробки с пиццей, холодильник оказался забит овощами, фруктами и сладким. Явно не Хэнк этим занимался. Что ж приготовлю пока что-нибудь.

За готовкой немного отвлеклась. Паста вышла просто волшебная. Настолько, что я с удовольствием умяла тарелку даже после пары кусков пиццы. Впервые за долгое время поела с удовольствием. Не знаю, в чем здесь секрет – может в витаминах внутривенно, а может в сумасшедшем расходе энергии на эмоции.

Телефон завибрировал на столешнице, когда мыла посуду. Опять Дима. Как чувствует… Руки мокрые, брать не буду. По голосу он скорее догадается, что что-то случилось. Вечером позвоню сама, постараюсь убедить, что все отлично. Вот только как быть с его скорым приездом? Хотя, может, Арман уже и уедет к этому моменту.

После обеда и уборки решила все же немного поработать. Понимала, что никто бы не стал возражать, если бы отдохнула сегодня. Но голову нужно срочно чем-то занять, иначе сойду с ума. Погрузилась в цифры и документы. Требовалось полное сосредоточение на задаче, но мысли упрямо сбегали к Арману. Сказал, что не женат. А ведь полгода уже прошло. Знаю, что свадьбы состоятельных людей требуют долгой подготовки, но и все же шесть месяцев – это приличный срок. Неужели невеста так долго выбирает платье? Какая она? Красивая и молодая, наверняка. Сердце болезненно сжалось… И пусть, пусть другая будет носить его фамилию, а я ношу его ребенка. Совсем скоро малыш появится на свет, и я смогу отдать ему всю любовь, которая оказалась без надобности его отцу.

Мужчины вернулись, когда за окнами совсем стемнело. Я разогревала пасту, и собиралась есть. Впрочем, уже без прежнего энтузиазма. Арман с Хэнком о чем-то довольно громко спорили, повернулась на голоса. От увиденного буквально лишилась дара речи. Сегодня не только Хэнк был в машинном масле, заляпанной одежде и с грязными ногтями. Оказалась настолько поражена внешним видом Грассо, что задумалась о том, насколько привычный запах его туалетной воды диссонирует с его нынешним обликом. Потертые джинсы, клетчатая рубаха и тяжелые рабочие ботинки удивляли до недоумения. Если задуматься, за все время нашего знакомства я никогда не видела его, делающего что-то руками. До этого дня.

Мужчины, впрочем, не обратили особого внимания на мои впечатления.

– Паста? – Арман потянул носом воздух и предвкушающе улыбнулся. – Соскучился по твоей готовке.

– Я накрою, – пискнула в ответ и тут же отвернулась.

С Хэнком мы этот скользкий момент не обсудили. Уверена, он либо знает, либо догадывается. Но я ожидала, что Арман не станет так кричать о нашем общем прошлом. Мужчины ушли приводить себя в порядок, я разложила по тарелкам. Потом мы ужинали. Арман с Хэнком продолжили что-то активно обсуждать, но я так мало понимала в двигателях тракторов, что даже не следила за беседой.

После какао с печеньем, Хэнк попрощался и уехал в рабочий поселок по делам. Мы остались вдвоем. В полной тишине Арман помог мне прибраться, а потом довел до дверей в спальню.

– Нужно поговорить, – остановился, попытался заглянуть в глаза.

Отвела взгляд.

– Не нужно. Давай оставим все, как есть.

– А как есть?

Немного помолчала, подбирая слова. Озвучить это нелегко, но необходимо.

– Мы оба без пяти минут семейные люди. Прошлое надо оставить в прошлом. Оно больше не имеет значения.

– Я ведь сказал, что абсолютно свободен.

– Ты не так сказал, – возразила после недолгого молчания. – Ты сказал, что не женат.

Голос все же предательски дрогнул.

– Я имел в виду, что не женат и не собираюсь жениться. На Бьянке, по крайней мере, точно, – добавил он поспешно.

– А что случилось? – посмотрела на него в упор; опасалась, что запросто солжет, лишь бы сломать мое отчуждение и вынудить принять его правила.

– Ничего особенного. Я просто расторг помолвку.

Не знала, что на это сказать. Отвела глаза. Станет ли врать о таком? Не знаю, но думать так не хотелось.

– Милена, просто подумай об этом! У нас все еще может быть! Все, как ты хотела. Семья. Настоящая.

– Я не верю тебе, – проговорила торопливо, отступая к двери. – Не верю и никогда не поверю. После того, что ты сделал. Спокойной ночи, – попрощалась почти шепотом и закрылась в комнате.

Прислонилась к двери и выдохнула. Он серьезно? Думает, что пара слов, пусть и сладких, заставят меня забыть обо всем? Просто закрыть глаза на его предательство и довериться ему еще раз? Ну уж нет. Это мы уже проходили. Милене говорим то, что нужно, а делаем совсем другое. И что значит, я хотела семью? Я не хотела внебрачного ребенка. Но и тут моим желаниям не суждено было сбыться. Мой сын родится вне брака, и я дам ему фамилию только того мужчины, которого действительно посчитаю достойным. Возможно, это будет фамилия моего отца. Чем больше думаю об этом, тем меньше пугает перспектива быть матерью-одиночкой. У меня есть сбережения, а это значит, что мне вовсе не обязательно зависеть от кого-то даже недолгое время декретного отпуска. Надо переговорить с Хэнком, позволит ли он пользоваться услугами няни в своем доме. Может, стоит остаться здесь и дальше, уже вдвоем с малышом?