Мажор. Стань моим первым

– Ему до сих пор больно.

– Мне тоже. Вдвойне от того, что он игнорирует ее присутствие в нашей памяти. Уже к психотерапевту сходил бы, что ли. Он даже отношений за все это время не заводил. Это, блин, странно для мужчины в неполные сорок.

– Каждый по-своему проживает горе. – Я молча пожимаю плечами. Мне больше нечего сказать. Я злюсь на папу, и это еще нескоро пройдет. – Лер, – зовет Адам, и я перевожу на него взгляд. – Ты согласилась выйти замуж за Маркуса, чтобы порадовать отца?

Глава 5

Адам

Меня пенит то, как долго она не отвечает на мой вопрос. Лера либо действительно что-то чувствует к своему жениху и по какой-то причине не хочет говорить об этом мне, либо и правда делает это чтобы угодить своему отцу.

– Лер, ты же понимаешь, что это какая-то нездоровая хрень. Может, твоему отцу стоит сходить к психотерапевту, а не пытаться решить свои психологические проблемы с твоей помощью?

– Знаешь, что, – психует моя подруга. – Если не хочешь помогать, не делай этого. Я найду кого-то другого!

– Да при чем здесь это? – Я тоже начинаю кипеть. – С каких это пор тема отношений с родителями стала для нас запретной? Мы всегда это обсуждали. Я просто пытаюсь понять, чем тебе настолько дорог парень, который даже не способен напрячься ради того, чтобы сделать твой первый раз особенным. Любой нормальный парень будет счастлив стать твоим первым и последним.

Лера ставит пустую тарелку на стеклянный столик справа от нее и откидывает голову на спинку кресла. Прикрывает глаза и, сложив губы трубочкой, медленно выдыхает.

– Я просто хочу наконец почувствовать какую-то стабильность, понимаешь? Хочу знать, что выйду замуж за человека, которого не буду бояться потерять. – Она открывает глаза и поворачивается лицом в мою сторону. Из ее глаз тут же выкатываются крупные слезы. Я хмурюсь. Ненавижу видеть страдания моей лучшей подруги. – Я не хочу каждый день умирать, как он, – говорит она севшим голосом. – Не хочу превратиться в безжизненную, пустую оболочку. Я хочу жить, понимаешь?

– Ты не можешь оградить себя от страданий, – парирую я. Еле сдерживаюсь чтобы не схватить ее в охапку и не спрятать в своих объятиях. Она должна чувствовать спокойствие и умиротворение, независимо от того, кто находится рядом с ней.

– Но можно хотя бы попытаться, – произносит Лера и вытирает слезы со щек.

– Ладно, иди сюда, – зову ее, и Лера пересаживается ко мне на колени.

Я обнимаю ее. Держу долго и крепко, пока она рыдает на моем плече до состояния изнеможения. После этого мы валяемся на диване и смотрим старые мультфильмы, а вечером я отвожу ее домой к отцу.

– Ну так что? – спрашивает Лера, когда я глушу мотор возле ворот ее дома. – Мне искать кого-то или ты согласен?

– Дай мне немного времени, – прошу я, чуть ли не скрипя зубами. – Мне надо подумать.

– Хорошо.

Лера целует меня в щеку, обнимает. Шепчет “я чертовски сильно скучала по тебе” и выходит из машины.

Заведя тачку, резко сдаю назад. Разворачиваюсь и срываюсь с места с визгом шин. Пока мчу к трассе, набираю своих пацанов. Отзывается только Ярик, и мы договариваемся с ним встретиться в Аатмосфере.

К клубу я  подъезжаю спустя сорок минут. Паркую тачку на свободном месте и сразу иду в VIP-зону, где меня уже должен ждать Ярик. Так и есть. Друг развалился на диване и потягивает какой-то цветной коктейль через две неоновые трубочки. Мы сталкиваемся кулаками в качестве приветствия, и я падаю рядом с Ярославом.

– Эй, бро, что за кислая мина? – спрашивает он со смехом. – Такое ощущение, что тебе хвост прищемили. Или не дали сунуть этот хвост в какое-то очень теплое, влажное место.

Я со вздохом сжимаю переносицу и понимаю, что не смогу обсуждать с Яриком обстоятельства Леры. Точно не сегодня, когда он в таком игривом настроении. Сегодня мне нужен кто-то, кто серьезно отнесется к этому вопросу и сможет стать моим голосом рассудка. Потому что я всерьез задумываюсь о том, чтобы помочь Лере лишиться девственности.

Отмахнувшись от друга, заказываю безалкогольное пиво, и мы пару часов откисаем в Атмосфере. После этого я возвращаюсь на холм, с которого видна панорама города, сажусь на капот и достаю из кармана купленную пачку сигарет. Закурив, смотрю на огни города и пытаюсь самостоятельно уложить в голове все то, что сказала мне Лера, а еще пытаюсь относиться к сказанному хоть чуточку нейтрально. Как будто все это происходит не с моей подругой, которую я всегда защищал и поддерживал, а с кем-то посторонним. С кем-то, чьи чувства не разрывают мою грудную клетку.

Домой возвращаюсь к утру и сразу заваливаюсь спать. Мне снится, как какой-то левый мужик раздевает Леру. Как его мерзкие лапы касаются ее безупречного обнаженного тела с молочной кожей. Как он грубо мнет ее грудь, а она всхлипывает и взвывает от боли.

 Я открываю рот и хочу закричать. Запретить ему так грубо касаться ее. Хочу подорваться и втащить ему за то, что доставляет ей боль. Только ноги налиты свинцом, и я не могу сдвинуться с места, а из открытого рта не вылетает ни звука.

Меня накрывает таким отчаянием, что я обливаюсь потом и содрогаюсь от ощущений, которые раздирают мою грудную клетку. Внутренности сковывает холодом, и я так сильно сжимаю кулаки, что пальцы начинают адски болеть. Меня всего трясет как в лихорадке. Я хватаю ртом воздух, но его недостаточно, чтобы наполнить легкие.

Резко сажусь на кровати и распахиваю глаза. Меня действительно колотит, все тело мокрое от пота, а пальцы болят от того, как сильно я сжимал их во сне.

С тяжелым вздохом я провожу ладонью по лицу, потом откидываю влажные от пота волосы и падаю назад на подушку. Сон, который я видел еще несколько секунд назад, был настолько реалистичный, что меня до сих пор трясет. А ведь это все может произойти в реальности. Лера действительно может найти себе кого-то, кто в ее первый раз будет с ней груб.

– Или это можешь быть ты, – произношу хриплым ото сна голосом. Так тихо, что сам себя еле слышу.

Стягиваю с ночного столика телефон и захожу в нашу с Лерой переписку. Барабаню пальцами по ребру телефона, не решаясь написать то, что уже срывается с кончиков.

Отшвырнув телефон, отправляюсь в душ. Может, после него мне придет в голову более здравая мысль. Только вот, когда я стою под струями воды, единственное, что приходит мне в голову, – это предложить Ярику лишить мою подругу невинности. Я точно знаю, что он будет с ней нежен, сделает все так, как я попрошу. Только вот проблема в том, что я буду… ревновать. А потом наверняка стану злиться на моего друга, За то, что он стал ее первым.

Выйдя из ванной, забираю с кровати свой телефон и, сев на край, набираю Лере сообщение:

“Я согласен”

Глава 6

Лера

Усевшись на скамейку, смотрю на выгравированную на мраморе фотографию мамы. Я помню, откуда взято именно это изображение. В тот день родители узнали, что мама беременна мной. На снимке она держит фотографию с УЗИ, а на ее лице широкая, счастливая улыбка. Именно с такой улыбкой ее изображение ее лица и перенесли на памятник.

Зажав ладони между коленями, я поднимаю лицо к безоблачному голубому небу и ненадолго закрываю глаза. Дышу, выравнивая колотящийся ритм сердца.

– Мы наконец-то вернулись, мамочка, – произношу дрожащим голосом и смотрю на мамино изображение на памятнике. – Я опять пришла к тебе одна. Но хочу, чтобы ты знала, что папа помнит о тебе. Каждый день у него болит душа из-за того, что ты не рядом. – Опять втягиваю в себя воздух и быстро моргаю, пытаясь остановить набегающие слезы. – Он не приходит, потому что боится увидеть, что тебя больше нет. Признать это. Ему слишком больно. – Делаю небольшую паузу. – А я, знаешь, помолвлена, – стараюсь звучать более легко и весело, хотя понимаю, что этот непринужденный тон зарождается в душе, которая обливается кровью. – Адам злится. Он считает, что мне еще слишком рано выходить замуж или даже обручаться с кем-то. Вчера даже нарычал на меня, – усмехаюсь. – Но я рада, что он у меня есть. Хоть кому-то не наплевать на происходящее в моей жизни. Папе, конечно, тоже не наплевать. Но после того, как тебя не стало, он стал жестче. Это все от боли, я понимаю. Но от этого не легче, – признаюсь с тяжелым вздохом. – Ой, я же принесла тебе твои любимые пирожные.

Раскрываю свою сумку, из которой выуживаю две коробочки с ванильным бархатным пирожным. Одну ставлю на могильную плиту, а вторую открываю и начинаю есть деревянной ложечкой, запивая вкуснейшим латте из картонного стакана.

Я провожу у могилы мамы около двух часов. Плачу, смеюсь, делюсь всем, чем не могла поделиться, пока меня не было в родном городе. Рассказываю обо всём, о чем рассказала бы, если бы она все еще была рядом. И даже немного того, что не рассказала бы ни одному живому человеку. Спустя два часа я выбрасываю упаковку из-под пирожного и кофе. Целую кончики своих пальцев и касаюсь ими улыбающегося лица мамы.

– Я скоро навещу тебя снова, – обещаю ей. – Я скучаю, мамочка.

Всхлипнув, разворачиваюсь и стремительно покидаю кладбище. Вызываю такси, а сама иду по аллее вдоль ограждения к парковке, на которую вызвала машину. Останавливаюсь на краю и наконец включаю телефон.

Когда навещаю маму, я всегда выключаю гаджет. Не хочу, чтобы что-то мешало нашей с ней встрече. К тому же, я до сих пор злюсь на папу и на Адама, и не хотела, чтобы они мне звонили или писали.

Но когда включаю телефон, мне тут же прилетает сообщение от моего лучшего друга:

“Я согласен”

Внутри меня мгновенно все переворачивается. С одной стороны, его сообщение приносит облегчение. Адам – единственный парень, которому я доверяю. Уверена, он все сделает как надо, и мой первый опыт не оставит отвратительный горький привкус сожаления. А с другой, я понимаю, что рискую нашими отношениями. Чистыми, безопасными, незапятнанными.

Вздохнув, набираю ему сообщение:

Лера: “Когда и где?”

Адам отвечает только тогда, когда я уже еду в машине к себе домой.

Адам: “Точно не сегодня. Завтра в восемь заберу тебя в универ”

Лера: “Договорились”

В другой ситуации мы бы еще долго перебрасывались какими-то шутками или мемами, но сейчас даже в наших сообщениях сквозит напряжение, от ощущения которого я не могу избавиться. Как будто между мной и моим лучшим другом внезапно начала вырастать стена. Это преграда словно отдаляет нас друг от друга. Нарушает идиллию, которую мы построили за годы нашей дружбы.

Меня утешаеют только то, что чтобы ни происходило, нам с Адамом всегда удается вернуть все в прежнее русло. Мы всегда находим дорогу друг к другу.

Когда я возвращаюсь домой, там тишина. Такая же, как на кладбище, и от этого по коже бегут неприятные, колючие мурашки.

Папа уже наверняка на работе, несмотря на то, что сегодня воскресенье. Теперь он работает без выходных. Иногда мне даже хочется, чтобы он завел себе женщину. Может быть, ей удалось бы вернуть его к жизни. Хотя, надо признать, я, скорее всего, буду ревновать.

Следующим утром ровно в восемь машина Адама паркуется у ворот моего дома. Я встаю из-за стола, за которым у нас с папой был очередной молчаливый завтрак. Подхожу к нему, целую гладко выбри етую щеку и выпрямляюсь.

– Хорошего дня папочка, – желаю ему и иду на выход.

– Тебе тоже хорошего дня, – желает он и я, резко тормознув, бросаю взгляд на своего отца. За все эти годы на мое пожелание хорошего дня, он отвечал коротким “угу” или “ага”.

Улыбнувшись, выхожу в прихожую, где быстро натягиваю свои кеды и выскакиваю на улицу. Почему-то такая простая вещь, как взаимное пожелание успешного дня, заряжает меня хорошим настроением.

В машину Адама я запрыгиваю с широкой улыбкой на лице. Друг окидывает меня немного ошарашенным взглядом, но никак не комментирует мое настроение.

– За кофе заезжаем? – спрашивает Адам, трогаясь с места.

– Пока с меня достаточно кофеина, – отзываюсь я.

– Тогда сразу в универ, – заключает Адаммой друг и делает музыку погромче.

Мы мчимся по городу, петляя между машин, которых в будний день на дорогах гораздо больше, чем в выходные. Мой язык прожигает вопрос, который я хочу задать, но, глядя в хмурое лицо Адама, не решаюсь. Так мы и едем до самого университета. А когда уже заезжаем на парковку и останавливаемся, Адам глушит мотор и хочет выйти из машины, но я хватаю его за руку и останавливаю.

– Подожди, – прошу тихо. Адам стреляет в меня взглядом, от которого мне даже хочется поежиться, но я выдерживаю его и все же задаю тот самый важный вопрос: – Когда и где это случится?

Глава 7

Лера

Он несколько секунд сверлит меня тяжелым взглядом, и я чувствую, как потрескивает атмосфера в машине. От напряжения и какого-то такого мощного электрического заряда, от которого волоски на всем теле встают дыбом.

– Я сообщу тебе. Позже, – произносит мой друг напряженным голосом. – Дай немного времени.

– Хорошо, – выдыхаю.

Конечно, мне хотелось бы знать заранее. Типа сильно заранее. Прямо сейчас желательно. И если бы речь шла не о чем-то настолько интимном, я бы давила на Адама, пока не назвал точное время и место. Но сейчас у меня просто язык не поворачивается настаивать.

– Пойдем, – произносит мой друг.

Адам выбирается из машины, и я делаю то же самое. Смотрю на него, пытаясь видеть в Манне того же, с кем дружила много лет. Но сейчас почему-то вижу парня, который в скором будущем лишит меня невинности. И с удивлением обнаруживаю, что именно его я бы хотела видеть на месте своего первого.

Следую за Адамом к его друзьям. Пока мы знакомимся, ловлю на себе заинтересованные взгляды и сама рассматриваю ребят. Компания кажется разношерстной, но в то же время очень гармоничной.

Одна из девушек на костылях, и ее парень, Ян, очень бережно заботится о ней. Помогает вытащить телефон из рюкзака на спине, а потом она читает сообщение и внезапно бледнеет.

Ян подхватывает ее под мышки и удерживает от падения.

– Что случилось? – спрашивает Лев, когда мы все смотрим на пару. У Насти испуганный взгляд, который мечется по лицу Яна.

Он отводит свою девушку к одной из машин и усаживает на капот, а остальные девочки торопятся к ней.

Парни напрягаются в ожидании того, пока узнают, что произошло, а у меня в этот момент звонит телефон.

– Это моя староста,– говорю Адаму.

– Иди. Тебе надо на занятия.

– А ты… не идешь?

– Я останусь здесь. Может, будет нужна моя помощь.

– Тогда и я останусь.

– Лер, ты первый день в универе. Топай давай. – Он приобнимает меня и тихо произносит на ухо: – Если ты побудешь без меня пару часов, я не передумаю. Сказал же, что сделаю это. Беги. Я наберу.

Бросив взгляд на Адама и его друзей, поправляю лямку рюкзака на плече и тороплюсь к универу, параллельно перезванивая старосте.

Первые несколько лекций я поглощена процессом и людьми. Однокурсники косятся на меня как на диковинную зверушку, а староста Инна разводит такую бурную деятельность вокруг меня, что я не замечаю, как пролетает время до обеда.

Во время большого перерыва Инна тянет меня в столовую, где я беру только сендвич с курицей и кофе. Сажусь у большого окна и приступаю к еде, глядя на парковку университета. Там стоят машины парней, но их самих на улице нет. Хочется побыстрее доесть, чтобы выскочить на улицу. Друзья Адама курят, так что наверняка выйдут из здания.

Теперь, когда мой друг в который раз подтвердил свою готовность избавить меня от проблемы, я как будто не могу находиться далеко от него. А от одной мысли о том, что это случится совсем скоро, низ живота сводит томлением, и я чувствую, как намокают трусики.

Господи, я какая-то ненормальная! Всегда относилась к Адаму как к лучшему другу. Даже как к брату. Но сейчас… сейчас я не могу смотреть на него так. Что же будет после того, как мы переспим?

Самый большой страх – это лишиться дружбы Манна. Он единственный человек во всем мире, который меня понимает и поддерживает во всем. Ну, почти во всем. Скажем, во всем, что не касается моего замужества за Маркусом. Тут он самый яростный противник.

Сама не до конца понимаю, зачем мне это замужество. Но я уже пообещала папе, что выйду за Маркуса, так что назад дороги нет.

Мой телефон пиликает входящим сообщением.

Адам: “Мы на улице. Выходи, если не занята”

Сердце срывается в галоп, и я буквально заталкиваю себе в рот остатки бутерброда и, схватив стакан с кофе, встаю с места.

– Господи, Лер, что такое? – спрашивает староста. – Где-то пожар?

Ее подружки усмехаются. Я качаю головой и быстро прожевываю сендвич, и только потом отвечаю:

– Меня ждут на улице.

– Ага. Не забудь. Двести сороковая аудитория. И не опаздывай, Грымза этого не любит.

– Заметано, – бросаю и мчусь на выход из столовой. По дороге выбрасываю упаковку из-под еды и выскакиваю на улицу.

Адам со своими друзьями стоят возле ступенек. Парни курят, а Полина с Риммой о чем-то болтают. Сбегаю по ступенькам и останавливаюсь за спиной Адама. Ловлю себя на мысли, что хочется закрыть его глаза ладонями и поиграть в угадайку. Раньше я бы, не задумываясь, так и сделала. А сейчас что-то меня тормозит, и я просто касаюсь ладонью его плеча. И впервые настолько остро ощущаю, как двигаются его каменные мышцы под футболкой.

Адам оборачивается, и уголки его губ дергаются в легкой улыбке. Обнимает меня за шею и тянет ближе к ребятам. Делает все то же, что и обычно. Только вот ощущается это уже по-другому. И теперь мне еще страшнее, как я буду чувствовать своего друга, когда все произойдет.

Меня начинают терзать жуткие сомнения. Может, мне стоит поискать кого-то другого для этой роли? Я слишком сильно боюсь потерять лучшего друга.

Замираю и практически не дышу, в то время как Адам спокойно продолжает общаться с друзьями.

– Интересно, как это скажется на карьере отца Яна, – произносит Лев.

– Да как? – отзывается Ярик. – Либо придется уходить с поста, если не получится удалить эту поебень из сети, либо будет бодаться до последнего.

– Слушайте, давайте прокатимся на выходных, – предлагает Захар. – Ну, как только разрулится ситуация у Янчика.

– Адреналина захотелось? – хмыкает Ярослав, провожая взглядом девушку в короткой юбке. – Давайте сыграем.

– А все уже, спички тянуть некому, – смеется Лев. – Ты один остался.

– Если ты поучаствуешь в этой долбаной игре, – со злостью цедит Римма, впиваясь прищуренным взглядом в своего парня, – то будешь спать на коврике перед дверью, ясно?

– Фу, какие вы скучные, – тянет Ярик и впивается в меня взглядом. Проезжает зубами по нижней губе и улыбается.

– Я тебе оторву все, что болтается, – спокойно произносит Адам.

– Да я ничего такого…

У меня такое ощущение, что они говорят на языке, которого я не знаю.

– А что за игра? – тихо спрашиваю Адама.

– Да так, – неопределенно отвечает он.

В этот момент телефон Льва звонит.

– Янчик, – говорит он, и парни впиваются в его лицо сосредоточенными взглядами.

А я поворачиваю голову к девочкам и спрашиваю:

– О какой игре вы все говорите?

Глава 8

Адам

Я весь аж вибрирую от ее присутствия. Дурной знак. Мне становится тяжело просто так смотреть на Змеючку. Как будто все, что должно было произойти, уже произошло, и это стало началом конца.

Повернув голову, затягиваюсь ароматом ее волос в надежде, что меня это успокоит. Ни хрена подобного. Это делает все еще хуже.

Затягиваюсь горьким дымом и отдаю окурок Ярику. Он стоит аккурат возле урны, так что, скривившись, забирает его и, потушив, выбрасывает.

– И что он сказал? Ну понятно, – говорит Лев, продолжая разговор с Яном. – Ну, если что, звони. Мы будем постоянно на связи, если будем нужны. Давай, брат.

– Ну что там? – спрашиваю, как только Лев заканчивает звонок.

– Пока не совсем ясно, что делать дальше, но батя уже в курсе и пытается разрулить вопрос. Сказал, что наша помощь пока не нужна. Но ты, Ярик, может, напишешь этим своим блогерам? Чтобы были на стреме.

– Ага, ща сделаю, – отзывается тот и, вытащив из кармана телефон, быстро печатает.

– А что случилось? – тихо спрашивает Лера.

– Янчик с Настей сводные. Его батя политик, и из этой херни раздули скандал, назвав их отношения инцестом.

– Господи, какая чушь, – ахает она.

– Ага. Ну, короче, они теперь это разруливают. А мы на подхвате, если понадобится помощь.

– У вас очень тесная дружба.

– Так и есть. Мы как братья.

Кивнув, Лера отворачивается и продолжает разговор с Полиной и Риммой. А потом ахает и переводит на меня шокированный взгляд.

– Чего? – спрашиваю с кивком.

– Я в шоке, – качает она головой.

– Да от чего? – психую уже. Ненавижу загадки, и она это знает.

– Звонок, – произносит Римма, и Лерка выкручивается из моего захвата.

– Увидимся! – бросает и быстро поднимается по ступенькам.

Перевожу взгляд на девчонок.

– Что вы ей наговорили? – спрашиваю.

– Правду про ваши игры, – легко пожимает плечом Римма и, развернувшись, тоже поднимается на крыльцо.

– Вот бл… – прерываюсь на полуслове.

– Попал, брат? – спрашивает Яр, становясь рядом. Протягивает пачку с сигаретами, но я качаю головой.

– Бросаю.

– Ага, твой предыдущий окурок еще не успел остыть, – хмыкает он и сует сигарету между губами.

– Кто что ей сказал? – спрашивает Зак.

– Девчонки рассказали про игру.

– И че? Она же просто твоя подруга. Она поймет. Ну, или просто примет.

Я прикусываю нижнюю губу до боли. А потом, когда Змеючка скрывается за тяжелыми дверями универа, поворачиваюсь лицом к пацанам.

– Короче, Лерка попросила стать ее первым, – выпаливаю, больше не в состоянии самостоятельно тащить на себе эту тяжесть.

– Первым – в смысле… – уточняет Зак.

– В том самом. Типа первым-первым.

– А она еще ни с кем не трахалась? – задает идиотский вопрос Ярик.

– Ну, если я должен стать первым, как думаешь, трахалась или нет? – бросаю раздраженно.

– А почему ты? Может, взять ее в игру? Мы с ней могли бы потянуть спички.

– Я думал, ты предложишь взять на себя эту непосильную ношу, – хмыкает Лев.

– Я бы с радостью, но глянь, как он на меня смотрит, – кивает на меня Ярик. – Разорвет нахрен.

Я молча киваю, а друг хмыкает.

– Херовая идея, – произносит Лев, привлекая к себе мое внимание. – Я имею в виду спать с подругой. Или дружбе будет пиздец, или кому-то из вас. В своих первых девчонки обычно влюбляются.

Я мрачно киваю, потому что и сам знаю, что идея говно. Только вот…

– Я не могу ее доверить кому-то другому.

– А если бы она тебя не спрашивала? – вклинивается Зак.

– Если бы не спрашивала, а просто сделала, то мне было бы, наверное, пофиг. Только проблема в том, что она спросила.

– М-да, – тянет Ярик. – Может, просто найти ей кого-то… ну, нормального? Того, кто не обойдется с ней как просто с телом.

– Себя предлагаешь?

– Ой, нет, бро, – качает он головой с усмешкой. – Я на такое не подписываюсь. Мне эти проблемы с чувствами нахер не упали. Но есть же типа нормальные пацаны. Найти ей такого, чтобы цветы таскал и дифирамбы пел.

– Ей надо только один раз, чтобы лишиться девственности.

– Один? – брови Ярика подскакивают вверх. – Просто, чтобы сбить целку?

– Яр, помягче, – напоминает Лев, когда видит, что я мрачнею еще сильнее.

– Сорян, я просто в ахуе. А зачем ей это?

– Ой, – вздыхаю, – долгая история.

– Учитывая, что лекция уже началась, до следующей у нас вагон времени. Рассказывай, бро, – говорит Зак, и мы, развернувшись, шагаем к тачкам.

Я рассказываю пацанам обо всем с самого начала, хотя вообще не планировал ни с кем делиться этим. Типа слишком интимная тайна моей подруги. Но я просто не могу удержать это в себе! Потому что, нахрен, запутался в том, что чувствую по поводу просьбы Леры.

– Да уж, идея и правда шлак, – произносит Ярик, как только я заканчиваю.

Достаю из кармана сигареты и закуриваю, глядя на здание универа. Где-то там сидит моя Змеючка и грызет гранит науки. А я тут, нахрен, дурею от того, что в один прекрасный день мне предстоит раздеть ее и войти в нее. Но самая жесть состоит не в этом, а в том, что у меня каменеет ствол, стоит мне только подумать об этом.

– Слушай, а, может, к врачу ее? – предлагает Зак. – Ну, чтобы медицинским способом…

– Она не хочет, – качаю головой.

– Блядь, кто вообще такие условия выдвигает? – выплевывает Лев. – Этот ее жених долбоеб? Это же круто, что твоя самочка будет только твоей. Всегда. Никто, сука, не касался ее! Ни с кем она тебя не будет сравнивать в своей буйной голове. Нахера он вообще ей сдался?