скачать книгу бесплатно
– Они показали мне, что я ошибалась. Глупо. Я слишком застряла в этом мире, когда мне следовало стремиться к следующему. – По моему лицу текут слезы. – И единственный способ попасть в рай – это повиноваться Пророку.
Она смотрит мне в глаза, затем проводит руками по моим ребрам.
– Тебе нужно есть. Они держали тебя четыре дня и кормили только фруктами с наркотиками.
Во мне закипает негодование:
– Я не была под воздействием наркотиков. Пророк позаботился обо мне. Он любит меня.
– Пойдем посмотрим, что можно найти на кухне, – настаивает Честити.
– Я не буду есть. Пока не пришло время. Только когда Пророк скажет, что я могу. – Я падаю на колени и поворачиваюсь к кровати, чтобы начать свою молитву. – Я буду проводить все свое время в восхвалении Пророка. Он единственный, кто меня по-настоящему любит. – Я бросаю на нее взгляд через плечо и не могу не улыбнуться. – Я его любимица, понимаешь?
– Далила, не делай этого. Пожалуйста, не надо.
– Что не делай?
– Не поддавайся этому. Ты слишком сильна, чтобы верить лжи. Все, что говорит Пророк, не соответствует действительности. Он обманщик…
Я бросаюсь на нее, сбиваю с ног и кричу ей в лицо:
– Пророк – это все. Все! – Я бью ее с такой силой, что моя рука начинает вибрировать.
Она хватает меня за запястья и отбрасывает, затем перекатывается на меня и прижимает к холодному деревянному полу.
– Далила!
Ее губа снова разбита, из раны по подбородку течет кровь.
– Слезь с меня, ведьма! – Я не могу ей противостоять. Все силы, которые у меня были мгновение назад, исчезли.
– Далила, пожалуйста. – Ее голос смягчается, но она удерживает меня на месте. – Подумай, зачем ты здесь!
– За Пророка.
– Нет. – Она качает головой. – Не для него. Ты пришли сюда ради нее…
Призрак девушки танцует в моей голове, ее золотые локоны отражают каждую каплю солнца. Я как будто смотрю на нее сквозь матовое стекло. Но она там, ждет меня. Мысль о ней приносит слишком много боли, поэтому я отталкиваю ее и сосредотачиваюсь на Пророке.
– Нет. Я здесь ради него. Чтобы служить ему.
– Когда Джорджия приехала сюда, она поверила. Но у нее был дух. – Голос Честити низкий и ровный. – Ей удалось осветить самые темные уголки монастыря. Что бы с ней ни случилось, она продолжала идти. Она не сломалась даже после того, как перестала верить лжи Пророка. Она осталась сильной. И она бы сбежала.
– Ты врешь! – Я хочу выцарапат ей глаза, вырвать язык изо рта. Кто она такая, чтобы причинить мне эту боль? Боль, которую унес Пророк.
– Она рассказала мне о тебе.
– Лживая шлюха! – Я кричу и пытаюсь вырваться. – Ты лжешь, лжешь, лжешь!
Честити дает мне звонкую пощечину. У меня перехватывает дыхание, и я вижу звезды, которые мерцают и лопаются. На мгновение появляется небольшая полоска ясности, как будто я могу видеть сквозь тьму, в которой нахожусь, но затем она исчезла. И я все еще здесь с Честити, которая говорит ужасные вещи о благословенном Пророке. Она врет. Пророк – единственный, кто когда-либо говорил мне правду. Может… может, Честити убила Джорджию? Да, в этом есть смысл.
– Ты сделала это, – шиплю я на нее.
– Что? – Ее глаза расширяются. – Что я сделала?
– Ты убила Джорджию. Ты пытаешься переложить свою вину на Пророка, потому что ты грязное падшее существо. Я знаю, что ты за урод. Я знаю про твои отношения с Джез. Я знаю твой грех. Ты отвратительная содомитка, и я надеюсь, что Пророк даст тебе то, что ты заслуживаешь. Вырвет твой лживый язык! Убийца!
Что-то вроде печали омрачает ее лицо, но решимость все еще горит в ее глазах:
– Это неправда, и ты это знаешь. Я бы никогда не обидела Джорджию. Подумай, Далила! Вспомни, зачем ты пришла сюда. Борись с этим. Борись с тем, что он с тобой сделал. Вспомни Джорджию.
– Молчи. – Интересно, смогу ли я сбросить ее и сбежать к Пророку, чтобы рассказать ему о ее лжи?
– Ты помнишь ее смех?
Я моргаю:
– Что?
– Как она смеялась. Это было похоже на свет, теплый и сладкий.
В моей голове звучит фантомный звук, теплые высокие ноты.
Я зажмуриваю глаза, у меня по щекам текут слезы.
– Нет.
– Она всегда улыбалась. Даже когда все было плохо, даже когда тренировки были ужасными, даже когда Грейс наказывала ее за оптимизм – она улыбалась, как будто знала, что все будет в порядке. И это помогало мне держаться. До сих пор помогает.
Улыбка Джорджии прорывается сквозь дымку, и я вспоминаю ее. Я помню ее любовь, ее свет, ее тепло. И я хочу вернуть это – все это – я так сильно хочу вернуть эту легкость, но у меня ее никогда не будет.
Голос Пророка шепчет мне:
– Честити убила ее. Честити поглотило этот свет. Честити – та, кто хочет причинить тебе боль. Я твое спасение.
– Ты убила ее.
– Нет. – Она качает головой. – Я любила ее.
– Лжешь!
– Джорджия говорила о своей младшей сестре с белыми волосами и большим сердцем, она…
– Молчи!
– Она так сильно любила тебя и была рада, что ты не последовала ее примеру в этом ужасном…
– Ты врешь. – Матовое стекло, отделяющее меня от смеющейся златовласой девушки, начинает трескаться.
– Я не вру, Далила. Она рассказывала мне, как называла тебя, чтобы подбодрить тебя.
– Нет. – Трещины становятся шире, они указывают мне выход из этой темной ямы.
Она наклоняется и прижимается губами к моему уху, произнося имя, которое знала только Джорджия. Так Джорджия звала меня, когда я была в упадке или когда с моей матерью было еще хуже, чем обычно. Только Джорджия. Матовое стекло разбивается.
Мои слезы текут без остановки, и я задыхаюсь.
– Она врет. – Пальцы Пророка касаются моего сердца. – Я правда…
– Молчи! – рычу я. – Лжец! Ты лжец. Ты…
Честити перебивает, думая, что мои слова адресованы ей:
– Я не лгу. Я была новенькой Сестрой, когда встретила Джорджию – это было до того, как меня отправили в часовню. Прежде, чем я попыталась сбежать. Мы были друзьями. Она была моей единственной подругой, пока я не встретил Джеза. – Ее глаза блестят от слез. – Она так сильно тебя любила. Ты помнишь? Она рассказала мне все о тебе, и она была так рада, что ты слишком умна, чтобы поддаться соблазну этого места. Она любила тебя, а я любила ее, как сестру.
Ее слезы прорываются сквозь тот туман, который держит меня, и я окончательно вспоминаю Джорджию во всей ее юной красе. Сияющей, счастливой и улыбающейся мне. Из моих легких уходит весь воздух, как будто кто-то сильно ударил меня кулаком в живот. Она ушла. Ушла. Я больше не могу бороться с правдой, какой бы страшной она не была. Пророк – причина, по которой я больше никогда не смогу обнять свою сестру. Я больше не чувствую его притяжения. Джорджия сияет ярче лунного луча в моей памяти.
Меня охватывает агония, когда я вновь переживаю ее потерю, похороны, то, как ее пытали. Я с трудом могу выдавить из себя:
– Что с ней случилось?
Честити садится и снова ставит меня на колени, пока мы оба «молимся» у кровати. Она не смотрит в камеру в вентиляционном отверстии, но я знаю, что она думает об этом. Прямо как я.
Я склоняю голову, позволяя горю утраты обрушиться на меня. В моей памяти всплывает картина: Пророк смотрит на меня, когда я раздеваюсь и раздвигаю ноги, предлагая себя ему. Желчь поднимается к моему горлу.
– Мне очень нужен подарок, который ты предлагаешь, милая Далила. – Его взгляд блуждает по моим бедрам. – Но ты можешь служить мне лучше как чистый ангел Пророка.
Мой живот сводит судорога, но я сжимаю руки мертвой хваткой и кладу на них потный лоб.
Честити наклоняется ближе:
– Это наркотики. Они накапливаются в организме, особенно если вы принимать их каждый день. Они образуют в сознании что-то вроде… паутины. Ты попадаешь в ловушку этого.
– Вы попала в ловушку?
– Да, когда была Девой. Еженедельного приема ЛСД достаточно, чтобы появилась зависимость. Она становится сильнее каждый раз, когда ты ешь отравленные фрукты.
Я вытираю глаза.
– Что случилось с Джорджией?
– Мы не знаем.
– Мы?
Она закусывает губу, потом морщится.
– Поговорим позже. У меня будут проблемы из-за видео.
– Не уходи.
Она прижимается плечом к моему:
– Оставайся сильной.
Когда она встает, я заставляю себя оставаться на месте, хотя мне хочется бежать за ней и требовать, чтобы она рассказала мне все, что знает о Джорджии.
Когда она открывает дверь, я слышу резкий голос Грейс.
– Я как раз собирался проверить вас. Ты же знаешь, что тебе больше не положено оставаться наедине с Девами.
– Я знаю. Приношу свои извинения. Я просто хотела убедиться, что у нее есть все необходимое для возобновления тренировок.
Я не оборачиваюсь, просто продолжаю молиться.
– Она в порядке. Иди на кухню. Ты будешь там, пока я не скажу иначе.
– Да, мэм.
– А ты. – Голос Старшей впивается в мой мозг, как колючая проволока. – То, что Пророк дает тебе еще один шанс, ничего не значит. Еще одна подобная выходка, и снова окажешься в доме священника без посещений, без еды и без воды, за исключением тех капель, которые так тебе понравились.
Я подпрыгиваю, когда она захлопывает мою дверь, но даже ее угрозы не могут остановить шум в моем мозгу. Информация Честити – это толчок, который мне нужен, чтобы продолжать попытки и, наконец, добиться справедливости для Джорджии. Пророк сломал меня. Я не могу лгать себе и утверждать, что я оставалась сильной под пыткам и наркотикам. Но Джорджия всегда была той нитью, которая тянула меня вперед. Впервые в жизни я действительно склоняю голову в молитве и посылаю просьбу, настолько полную мести и возмездия, что я не сомневаюсь, что небеса перенаправят ее в гораздо более жаркое место.
Я обедаю с остальными Девами, хотя некоторые из них старательно избегают на меня смотреть. Сюзанна, Ева и Ханна сидят за разными столиками, и я не смею сесть рядом с кем-либо из них. Я ем свою небольшую порцию овощей и жесткого мяса в одиночестве. Каждый раз, когда открывается дверь столовой, я смотрю вверх в надежде увидеть Сару. Но ее нет.
Честити работает на кухне, и я лишь мельком вижу ее через сквозное окно. Ее голова опущена, и я все равно не могу с ней сейчас разговаривать. Миллион вопросов пылает во мне, как пыль от взорвавшейся звезды. Ни на один из них не будет ответа, по крайней мере, сегодня.
Я с облегчением обнаруживаю, что вместо тренировок мы днем проводим время перед телевизором. Я усаживаюсь на свой обычный стул, хотя теперь он кажется огромным. Мы все выглядим как ад, но я подозреваю, что выгляжу хуже большинства. Физические и моральные пытки могут сделать это с человеком.
– Служи мне, моя дорогая, – шепчет Пророк. Я зажмуриваюсь и заглушаю его голос. Это нереально. Ничего, что он мне обещал, не реально. Его шепот стихает, и я снова могу дышать.
Дверь в дальнем конце комнаты открывается, и я жду, пока Абигейл включит проектор. Вместо этого Мириам Уильямс, первая леди Алабамы, выходит в переднюю часть комнаты в скромном кремовом платье. Она улыбается, ее идеальные светлые волосы и белые зубы напоминают куклу-скелет – или я это воображаю?
– Добрый день, девушки. – Она щелкает пальцами, и Абигейл торопливо пододвигает ей кожаное кресло. Устроившись, Мириам осматривает комнату. – Я рада видеть, что вы все так хорошо выглядите. – Ее на мне на мгновение взгляд задерживается.
Я так плохо выгляжу?
Она откидывается назад.
– Вы были обучены различным способам быть благочестивым товарищем для избранного вами супруга. Все уроки, которые вы усвоили до этого момента, чрезвычайно важны для вашего будущего. Они могут показаться… – она постукивает ногтями с французским маникюром по подлокотнику стула, – трудными, но они окупятся. Как они окупились для меня. – Реплика королевы красоты сопровождается улыбкой. – Сейчас я здесь, чтобы обсудить, в частности, празднование Сочельника. Каждый год Пророк разводит огромный костер для Небес. Вы все будете присутствовать и будете вести себя наилучшим образом. – Она поднимает палец. – Грейс, не могли бы вы объяснить?
Старшая идет к передней части комнаты.
– У каждой из вас будет такое украшение. – Она показывает нам ожерелье с простой, но толстой цепочкой и крестом. – Я назначу Сестру, которая будет следить за каждой из вас. Если вы переступите черту… Мэри, поднимись сюда.
Мэри встает со своего места и идет вперед.
– Вот. – Грейс протягивает ей ожерелье.
