скачать книгу бесплатно
– У меня все есть, – начинает суетится и передо мной появляется белая чашка с чаем, какие-то пирожные.
– Нравится Италия? – указываю на десерт.
– Да, только квартира для меня слишком большая, хочу в Москву, – карие глаза в момент становятся стеклянными.
– Мариам, все ваши дети здесь, – прячусь за чашкой вдыхая приятный запах мяты.
– Мой муж там, девочка, – вытирает слезы.
– Он бы хотел, чтобы вы были с внуками и заботились о них, – пытаюсь ее успокоить и не заплакать.
– Да, он бы сам хотел быть с ними Мирослава, – отпивает чай, шмыгая носом.
– К сожалению, – не нахожу слов утешения.
– Мы ведь столько лет вместе, почти пятьдесят, я вышла за него замуж совсем девчонкой, – вытирает слезы салфеткой.
– Мариам, у каждого свой срок, прошу не вините никого в его смерти, – ищу понимание в глазах.
– А я и не виню девочка, неужели ты думала, что я буду винить тебя?
– Да, именно так и думала. Почему вы тогда избегаете меня?
– Я видела какую боль перенес мой сын из-за тебя и твоих секретов, – машет головой, – это сложно простить дочка, на это был способен только мой муж, который трезво смотрел на поступки младшего сына, но я не могу, я мать, – шепчет с досадой.
– Понятно, – отворачиваюсь к окну, смотрю на город.
– Я бы хотела чтобы он был счастлив и мой внук был счастлив, но это не возможно пока вы вместе, – она говорит слишком очевидные для меня вещи, то на что я закрывала глаза и не могла признаться себе.
– Когда вы вместе – это приносит столько несчастья Мирослава, – шепчет, – Ты ведь сама его не любишь. Тот мужчина, что прилетел на следующий день после аварии, что затеял драку с Амираном, Давид кажется, твой любовник с которым у вас была семья. Почему же ты не осталась с ним?
Не могу сдержать слезы от досады, зажмуриваю глаза ловя навязанное чувство вины. Я даже не предполагала, что Волк был рядом и была драка. Но я четко помню то чувство отчаянния в последнем звонке.
– Давид не любовник, он близкий человек, – рассматриваю свой красный маникюр.
– Этому мужчине ты звонила последний раз. Этот мужчина сидел возле тебя неделю пока мой сын хоронил отца. Вы не любите друг друга, они были прекрасной парой с Тамарой, – плачет. Продолжает резать меня на куски.
– В ее смерти наверно тоже я виновата? – поворачиваюсь к ней и смотрю прямо в бесстыжие глаза, которые ищут виноватого в своих бедах, – Чего вы молчите? А в смерти моего отца тоже я виновата? Виновата, что ваш сын опасный человек с плохой репутацией? А может я виновата в том, что ваша дочь жива?
– Мирослав, как ты можешь? – ее губы затряслись.
– Я виновата только в своих потерях – давлю, вставая со стула, опираясь руками о стол, – Я хотела жить, дышать, хотела семью, я хотела ребенка! Я люблю вашего сына до сих, сколько бы боли он мне не принес! – кажется я потеряла себя в своих чувствах к нему, потеряла мир вокруг, потеряла всё.
– Что здесь происходит? – в комнате появляется Гора, злой, в том же костюме в котором был на вечере, только без галстука.
– А, ты! Как развлечения с молоденькими девочками? – переключаю свое внимание, выходя изо стола.
– Что ты несешь? Ты пьяна? – с презрением.
– Я пьяна? – подхожу к нему и прежде чем подумать замахиваюсь, слышу шлепок и ощущаю огонь в руке, – Ты чертов изменщик, понравилось?! – начинаю кричать.
Стремительно хватает за горло, сжимая руку так, что дышать становится трудно. Его ноздри раздулись, а глаза потемнели, мощный подбородок вышел вперед.
– Что ты несешь? – спокойно, растягивая слова.
– Тебе же понравилась та девка, какого хуя ты мне соврал? Захотел ее?! Да?! – пытаюсь оторвать его руку, хриплю.
– Мирослава перестань, здесь моя мать, наверху спит сын, – сжимает руку еще сильнее и я начинаю задыхаться ловя открытым ртом воздух, – Зачем ты устраиваешь этот концерт?
– Отпусти, – чувствую давление, в глазах мелькает темнота.
Когда я нахожусь у пропасти во тьму, муж расцепляет ладонь, позволяя мне упасть на стул, ловить жадно воздух, морщиться от боли в легких.
– Зачем ты приехала сюда? – расхаживает передо мной в своих начищенных черных туфлях.
– За ребенком, – прячу глаза.
– В таком состоянии? Ты хотела забрать моего ребенка в таком состоянии? – возмущение, – Мирослава, тебя нельзя оставлять с детьми ни на минуту одну!
Пытаюсь встать, но внутри словно скрути в узел, словно дали под дых. Оступаюсь несколько раз, падая обратно, голова кругом. Кое как стою на дрожащих ногах.
– Ты считаешь меня больной? – опираю о столешницу, – И поэтому развлекаешься с молоденькой девчонкой, я тебя уже не удовлетворяю?
– Перестань, – срывается на рычание, – Здесь моя мать, она не должна слышать твой бред! Твою ревность и сексуальную неудовлетворенность, – тычет в меня пальцем.
– Хм. Как у тебя все складно выходит, защищаешь семью да? – вытираю ладошками мокрые щеки, – Я не в их числе, – проглатываю слюну с привкусом горечи.
– Мирослава, – его губы дрожат, зажимает глаза пальцами.
– Хм, никто из вас не был ценнее мой девочки, – начинаю дрожать, – Господи, какая я дура! – кричу, – Моя девочка – это все что было у меня, все что дорого мне и я потеряла это, – зажмуриваю глаза, пытаясь собраться с мыслями, – Но никто из вас этого не стоил, – шепчу, смотря в стеклянные глаза и лицо отражающее боль.
Не нахожу ничего лучше, чем бежать прочь на ватных нога. Спуститься по лестнице перепрыгивая через две ступени, залезть в свою машину и рвануть куда угодно, просто по дороге, потеряться, но только подальше оттуда, далеко-далеко. Останавливаюсь на заправке через несколько километров, когда бензин на нуле. На улице холодно, ни есть ни пить не хочется. Смотрю на карту, отлично, не далеко от побережья, нахожу маленький скромный отель, заселяюсь в уютный номер с белыми простынями и маленьким балкончиком. Заваливаюсь на кровать и позволяю себе вдоволь порыдать, свернувшись калачиком. В голову приходят много мыслей, они устраивают ураган , но одна из слишком отчетливая. Он получил однажды то, что хотел, сейчас он хочет абсолютно другое и это не я. Господи, любить мужчину без малого десять лет, ждать его, прощать. И отпустить, надо было сделать это еще в Москве, но разве он бы позволил? Мне нужно их прощение, но никак не осуждения, потому что саму себя я простить не в силах.
***
Утро выдалось пасмурное, отражающее мое настроение.
– Давид, привет, – хриплю в трубку нового телефона.
– О, Вольная, а тебя тут обыскались, ты где? – удивлен.
– Как у вас дела с Матвеем? – перевожу тему, лежа на кровати в апартаментах, рассматриваю картины на стене.
– У нас все хорошо, но вот Бес рыщет, – присвистывает.
– Можно он побудет у тебя еще недельку, я же ничего вам не сорву?
– Смеешься? – улыбается, – Я буду рад, что он со мной, выберем ему крутой итальянский костюм, обрежем эти дреды, – мечтательно.
– Тугушев, спасибо тебе большое, – плачу, я могла быть счастлива с ним, но почему у нас не получилось зачать ребенка? Почему судьба распорядилась иначе?
– Вольная, с тобой все впорядке?
– Да, хочу отдохнуть, побыть с собой наедине, не сдавай меня пожалуйста, – вытираю нос, зарываясь в белоснежные простыни.
– Ты сняла наличные в пятидесяти киломметрах от Генуии детка, будь готова он очень зол, выглядит отвратно, в помятом костюме, – пауза, – Хочешь я приеду?
Конечно хочу спрятаться, хочу вернуть все назад в Москву, в тот вечер в клубе, когда он улыбался мне.
– Нет, спасибо, позже позвоню, поцелуй Мота за меня, – кладу трубку, сжимаю соседнюю подушку.
Почему у меня не было мыслей приехать сюда будучи беременной, провести наедине несколько месяцев? Глупая. Но ведь ничего не вернешь назад, ничего.Что он выкинет на этот раз? Пристрелит меня на месте? Или выволочь из комнаты? Остается только расслабиться и ждать. Мой Моро остался со злым папой, надеюсь он позаботиться о собаке. Проваливаюсь в сон от усталости.
Глава 4
– Ты жива, жива, я убью тебя когда-нибудь, если ты хоть раз еще выкинешь подобное, – голос мужа во сне.
Мягкие поцелуи везде: лицо, грудь, щеки. Пытаюсь перевернуться, уйти от него, сбить сон, но не получается. Слишком тяжело дышать, словно сверху навалилась груда камней.
– Когда же ты перестанешь сбегать от меня, девочка? – грубо касается бедер под одеялом, ужасно пахнет спиртным и потом.
– Амиран? – открываю глаза, да он, весь измученный и помятый.
– Детка, все хорошо? – гладит по животу.
– Да, ты плохо пахнешь, – отворачиваю его лицо ладошками.
– Ты сорвала мне сделку ревнивая девка, потерпишь, – кусает за грудь.
– Амиран, нет, – вяло брыкаюсь в его руках.
– Аааа, – кричу, когда голова начинает кружиться от того, что он перекинув меня через плечо, потащил куда-то.
– Где душ? Этот? – возмущается, – Да вы издеваетесь, я не умещусь сюда, – смеется, наклоняется куда то и на меня льется холодная вода.
– Перестань, перестань, – визжу, пытаясь увернуться от ледяных капель.
– Сейчас привыкнешь, – ставит меня на ноги и залазит под воду в своем костюме, – помоги мне раздеться.
В маленькой кабинке нам не развернуться, поэтому прижимаюсь к нему, все еще вздрагивая от воды.
– Помоги мне детка, ну же,– опирается о кафельную стену надо мной.
Помогаю ему избавиться от рубашки, спускаю вниз брюки и боксеры, не обращая внимания на эрекцию. Разворачиваюсь к нему спиной, чтобы не пришлось смотреть в глаза, регулируя воду и ищу среди пакетиков гель для душа.
– Я готов тебя разорвать, – хватает рукой за талию и прижимает к себе, – ты хоть представляешь какую сделку ты сорвала? – шепчет на ухо.
– Ради этой сделки обязательно было обхаживать дочь компаньона? – показываю ревность, не контролируя себя.
– Хахахах, – закатывается басом, хватая из моих рук маленький пакетик, пытается разорвать перед моим носом, – Черт, как разрывать эти маленькие пакеты? Сделай! – сует мне в руки.
– С любовницами гандонами не пользуешься? – говорю быстрее чем думаю.
– Я тебя сейчас так оттрахаю так, что ты забудешь про все вокруг Мирослава и единственное, что будет в твоей голове я, я и только я, – проводит руками по моему животу, вниз, бедра, сжимает задницу.
Контроль уходит как и ревность, остается лишь желание. Дрожащими руками разрываю пакетик и выдавливаю гель на ладонь. Затем на его большую лапищу.
Намыливаю себя, шею, грудь, бедра. Подставляя тело под теплую воду, наслаждаюсь.
– В моей голове и так ты, ты и только ты Амиран, – признаюсь с досадой.
– Малышка, девочка, да я с ума схожу по тебе, мы вместе 24 на 7 чем я заслужил такое недоверие? – гладит мою грудь, чуть сжимая, передвигает меня к стене, чтобы принять на себя всю воду.
– А чем я заслужила статус психбольной? – упираюсь лбом в белую плитку.
– Я волнуюсь за тебя девочка, за твое здоровье, – говорит как между прочим, занимаясь своими волосами.
– Поэтому всех отгораживаешься от меня? Я не плохая мать Амиран и думаю отличная жена, но благодаря тебе и твоей семье я чувствую себя больной, – голос переходит на шепот в плитку.
– Ты лучшая девочка, умная, красивая, слегка ревнивая и эмоциональная, чересчур, а вот жена никудышная, – усмехается, – Сорвала будущему мужу сделку на несколько миллионов, переносишь свадьбу несколько лет, точно никудышная.
Смеюсь, закусывая губу, – Амиран, – хочется осесть от досады. Как у него так легко выходит внушать мне чувство вины.
– Мой Мир, я зол, очень зол, – поднимает меня за задницу, заставляет прогнуться в пояснице, – Я хотел этого тем вечером, думал, что же ты подготовишь для меня, – провел пальцами по дырочкам, размазывая влагу, водя туда-сюда, мучая меня.
– А ты приготовила мне ревность, досаду, – шлепает меня по заднице, – Скандал, какой пожар ты учинила! – резко входит в меня, заставляет прилипнуть к плитке грудью, – Я зол.
Рычит как зверь, проникая в попку пальцем.
– Нет, нет, Амиран, нет, – пытаюсь вырваться. Боже как стыдно.
– Девочка, да. Ну же врушка, расслабься, тебе же понравилось в Париже, я помню, – смеется, а я краснею.
– Это был Париж, я была пьяна, – задыхаюсь, воспоминания той ночи подливают масло в огонь.
Все происходит слишком быстро. Я куклой мотыляюсь в его руках, а он не сдерживается, ни на секунду, его не заботят ни мои шлепки о стену, вода, дикие крики. Его заботит только собственное удовольствие, весь секс превращается в вымещение злости, но это не мешает мне, кончить несколько раз, пока он внутри, рычит, кусает, хватает за волосы, вдыхает меня словно я его воздух. Схожу с ума, невозможно не любить.
***
– Звони Волку, мы заберем Матвея, все дети будут дома, – уверенно ведет мой Porshe.
– Пусть развлекаются, ничего страшного, мы с Тимуром пока обживемся, – смотрю в окно на приближающийся город, нет желания возвращаться, – Да и мы могли бы неделю задержаться на побережье.
– Не могли, у меня много перелетов намечено на месяц, а у тебя показ,– даже не смотрит в мою сторону.
– Что значит у тебя? – разворачиваюсь к нему полностью, да уж, майку я ему маловатую купила, то ли белый цвет делает его еще больше, чем он есть на самом деле.
– Черта с два, больше ты со мной не полетишь Мирослава, сорванные сделки мне ни к чему, переживания за тебя тоже. Дома под охраной, – скрестил наши пальцы и поцеловал меня в руку.
