Королевская семья клоунов и предателей

– Девочка, что ты тут делаешь? – спросил незнакомец.

В изнеможении я попыталась пошевелить рукой, но напрасно. Я была на грани обморожения, и незнакомец это понял. Он поднял меня на руки и отряхнул от снега. От него исходило тепло, и все же этого было недостаточно. Я ощущала такой пронизывающий холод, что сил осталось лишь на то, чтобы закрыть глаза.

Очнулась я уже в совершенно другом положении. Я была укутана в теплый плед, а рядом стоял термос с кофе, если судить по запаху.

Посмотрев в окно, я поняла, что мы находимся в городе, но мест я не узнавала. Это был точно не мой район.

– Проснулась, спящая красавица? – с улыбкой спросил незнакомец, и я повернулась к нему. Он поглядывал на меня, обеими руками держась за руль. – Как так вообще произошло, что ты совершенно одна оказалась в лесу?

Я не знала, что отвечать. С одной стороны, раз он помог мне, то имеет право знать правду. Но с другой, мне было страшно рассказывать это совершенно незнакомому человеку.

– Так получилось, – прошептала я.

– Понимаю. Ты не хочешь рассказывать, потому что чувствуешь во мне опасность. Это хорошо, на самом деле. Родители правильно тебя научили, что незнакомцам доверять не стоит, – он подмигнул мне, и я улыбнулась в ответ. – Лучше скажи свой адрес, чтобы я отвез тебя домой.

Я назвала улицу и дом, после чего он тут же развернул машину. Маршрут был изменен.

Над нами долго висела тишина, но я все же решила узнать имя незнакомца. Его звали Виталий, мне нравилось это имя, было приятно к нему обращаться.

Вскоре мы остановились, в окне показался мой дом.

– Вот мы и приехали! – радостно констатировал Виталий. – Если ты переживаешь, что я узнаю твой подъезд, то могу пообещать закрыть глаза пока ты будешь заходить туда.

– Не переживайте. Я задумалась насчет благодарности, – грустно ответила я. – Но так ничего и не придумала.

– Мне ничего не нужно от тебя…

– Лина! – уверенно представилась я, выходя из машины. – Спасибо вам за все, Виталий! Если бы не вы, то, возможно, я была бы мертва…

– Не будем о грустном. Особенно, если ничего грустного по итогу и не произошло, – ответил Виталий и завел двигатель. – Прощай, Лина!

Машина удалилась, но я успела помахать своему спасителю на прощание. Я была безумно благодарна Виталию. Настолько, что даже были мысли попросить у родителей денег, чтобы заплатить ему за помощь. Однако все еще пульсирующая щека напомнила недавний удар мамы, и эти мысли тотчас испарились.

Я медленно поднималась по лестнице, воображая предстоящий разговор с родителями. Мне пришлось долго давить пальцем на кнопку звонка, но никто так и не открыл. Отчаявшись, я решила позвонить в последний раз, как вдруг я услышала скрип открывающейся двери. Наконец у меня появилась надежда! Что если это мама? Но все мои ожидания исчезли в секунду, когда я поняла – звук шел из соседской квартиры.

– Линочка, что ты так поздно тут делаешь? – спросила Мария Степановна, протирая глаза. Видимо, я разбудила ее шумом на лестничной клетке. – Где твои родители?

Мое положение было безвыходным. Я взглянула на Марию Степановну и тут же выложила ей все. Абсолютно все.

Внезапно я почувствовала вину перед Виталием. Ему-то я рассказать побоялась. И все же эти размышления занимали меня недолго. Намного тревожнее было смотреть, как Мария Степановна мечется по своей кухне в поиске таблеток.

– Они уже совсем обалдели! Оставить ночью ребенка в таком ужасном месте? Неслыханно! – соседка методично оглядывала в каждый шкафчик и вскоре нашла успокоительное. – Пойдем к родителям. Сейчас я им все выскажу!

– Мария Степановна, может лучше не стоит? – спросила я, допивая чай.

– Как это не стоит? Там же ужасный холод, ты могла умереть! Мне даже страшно говорить такое! А если бы с тобой что-то случилось? – женщина проглотила еще одну таблетку. – Идем!

Мария Степановна стучала кулаком так сильно, что другие соседи точно должны были проснутся. И все же ее это совершенно не волновало. Перед ней стояла одна цель: поговорить с моими родителями.

– Варвары, открывайте! – орала она.

Спустя десять минут дверь действительно открылась, и на пороге появилась мама в ночном халате. Исполненным злости взглядом она посмотрела сначала на меня, а потом на Марию Степановну.

– Что происходит? Вы время вообще видели? – мама вытянула руку, чтобы продемонстрировать циферблат.

– Это я тебе должна говорить, Елена! – воскликнула Мария Степановна и оттолкнула наручные часы матери. – Как ты могла оставить свою дочь в лесу в такое позднее время?

Мама зло на меня глянула. Она догадалась, что вести о нашей ссоре дошли до третьих лиц. Инстинктивно я спряталась за спиной Марии Степановны, которая, казалось, не собиралась уходить.

– Произошло досадное недоразумение, я в этом уверена. Вы неправильно поняли мою дочь, вы же знаете, как она любит фантазировать. Что она вам сказала? Оставила в лесу? – мама нервно усмехнулась. – Мы ходили гулять в парк, и Лина отстала от меня. Ее отсутствие я заметила только дома и уже собиралась на поиски, но тут пришли вы – мое спасение!

Мария Степановна очень удивилась, а я осталась в искреннем недоумении. Как можно верить в этот бред? И все же маме удалось убедить ее в своей правоте.

– Если это действительно так, то… – растерялась соседка. – Вам все равно не следует оставлять ребенка одного, даже в парке. Если такое повторится снова, то я буду вынуждена обратиться в органы опеки!

– Я вас поняла. Такого больше не повторится, – мама протянула руку, но Мария Степановна не ответила взаимностью. – Доброй ночи!

– И вам…

Моя последняя надежда уходила, оставляя меня наедине с человеком, который может ударить еще раз. Как только дверь соседки захлопнулась, мама схватила меня за руку и силой затащила в прихожую.

– Как ты посмела все рассказать ей? – одной рукой поворачивая засовы, мама крепко держала меня другой так, что бежать было бесполезно.

Я уже знала, что мама будет бить меня, и она это сделала, но в этот раз с такой силой, что я не смогла сдержать крики. Я надеялась, что Мария Степановна услышит, но мама тут же заткнула мне рот, ни на секунду не прекращая побоев .

Сначала удары приходились по спине, после чего она вдруг переключилась на руку. Она била с таким остервенением, что в один момент я больше не смогла терпеть и со слезами на глазах упала на пол. Мне было еще больнее чем ночью на снегу. Я не могла говорить, я не могла двигаться. Одним глазом я смотрела на свою правую руку, на которую пришелся характерный удар кулака. Потекла кровь.

***

Я стояла перед зеркалом в ванной и пыталась разогнуть правую руку. На ней был огромный шрам, который остался со мной на всю жизнь. Я дотронулась до него одним пальцем и сразу же почувствовала невыносимую боль.

Я аккуратно нанесла прописанные врачом мази. Любое касание приносило безумную боль, но я терпела, ведь другого выбора не было.

После этой рутинной процедуры я вышла из ванной. В квартире царила такая тишина, что мне даже подумалось, что Юля успела уйти. Вопреки ожиданиям, я нашла ее на диване в гостиной. Она с улыбкой осматривала новую книгу.

– Она безумно дорогая, – я села на диван рядом. – Не жалко было тратить последние деньги?

– Ты говоришь прямо как моя мама. Она тоже не понимает моего фанатизма, – Юля отложила книгу и включила телевизор. – Надеюсь, сейчас не будет новостей про сама знаешь что.

Я кивнула и мельком глянула на часы. Уже пятнадцать минут второго? Как время пролетело так быстро?

– Неинтересно. Скучно. Было, – Юля переключала каналы с такой скоростью, что я даже не успевала разглядеть название передачи. – Погоди!

Я услышала вибрацию ее телефона. На лице подруги появилась улыбка.

– Оценки пришли!

Меня тут же окутала невыносимая тревога. Чтобы получить доступ к результатам, нужно ввести свои паспортные данные на специальном сайте, и Юля это делала крайне медленно. Мне удалось ввести нужный код с первой попытки, и на экране тут же высветилась зеленая цифра.

– У меня 96! – я даже подпрыгнула на диване от радости и уже хотела отправить результат учителю, как вдруг заметила лицо подруги. – Юль, у тебя сколько?

– 53…

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Я знала, что Юля разочаруется в своих результатах. Она уже несколько минут обновляла сайт в надежде, что они изменятся.

– Не расстраивайся так сильно. Можно же подать на апелляцию? Вдруг твою работу оценили несправедливо? – я искренне пыталась поддержать подругу, но это было бесполезно.

– Я не понимаю… Почему такой низкий балл? Это же просто невозможно! – Юля продолжала лихорадочно обновлять страницу. – Мама… Она же разочаруется во мне!

– С чего ты взяла? Я уверена, что она тебя поймет.

На самом деле я не знала, что сказать дальше, поэтому просто молча посмотрела на подругу. Юля выключила телефон и зачем-то схватила мой. Когда до нее дошло значение зеленой цифры на экране, ее лицо исказилось, а из глаз полились слезы.

– Почему у тебя такой высокий балл? – удивленно спросила Юля и посмотрела прямо мне в глаза. – Этого балла заслуживаю я, а не ты.

Как она могла такое сказать? Я просто не могла поверить в то, что услышала. Неужели результаты экзамена так сильно на нее повлияли?

– Что ты такое говоришь?

– Это несправедливо! Это ужасно несправедливо! – Юля выбежала из гостиной к выходу. Одеваясь, она продолжала: – я целыми днями только и делала, что готовилась. И теперь высокий балл получаешь ты?

– Юля, тебе нужно… – попыталась ввернуть слово я.

– Мне нужно побыть одной! – перебила подруга.

Дверь со скрипом распахнулась, и девушка выбежала на лестничную площадку. Я все еще не могла поверить, что такой близкий человек сможет произнести подобное в мой адрес. И все же, несмотря на охвативший меня гнев, нужно было найти Юлю. Я быстро накинула куртку и выбежала на улицу.

Там никого не было.

Я оглядывалась в надежде увидеть ее синюю ветровку, но безрезультатно.

– Юля, где же ты? – прошептала я самой себе.

***

15 октября 2020 года.

День рождения Юли! Особенный для меня праздник. В этом году он выпал на учебный день, поэтому мы всем классом поздравляли мою лучшую подругу. Ребята решили создать настоящее торжество.

– С днем рождения тебя! С днем рождения тебя! – хором кричали одноклассники с шариками в руках.

– Поздравляю, наша Юля! С днем рождения тебя! – тихо вторила я, не отводя взгляда от именинницы.

– Спасибо всем огромное, – с ее лица не сходила улыбка, в руках была большая красная коробка. – А чей это подарок?

– Мой, – с насмешкой крикнул полный мальчик в бейсболке откуда-то из-за моей спины. – Тебе понравится!

На лице Юли играла одна из самых искренних ее улыбок. Я знала, что больше всего в жизни ей нравилась распаковка подарков. Тем удивительнее для меня была перемена в ее настроении, когда красная крышка коробки упала на пол. Не знаю, что было внутри, но Юле было явно не до смеха. Там лежало нечто такое, что не оставило ей выбора: через секунду коробка тоже полетела на пол, а подруги и след простыл. Одноклассники дружно загоготали.

– Зачем вы смеетесь? – я подняла коробку и тут же уронила ее, потому что внутри лежал мертвый паук. – Вы думаете, это смешно?

В действительности у меня не было желания спорить. В поисках Юли я выбежала из класса. Ее не было ни в одном кабинете на моем пути, я даже подумала, что она убежала домой, как вдруг из подвала послышался плач.

Я толкнула старую дверь и попала в душное помещение без окон. Сплетение труб освещала одна небольшая лампочка в самом дальнем углу. Пробравшись через горы строительного мусора, я наконец увидела Юлю, скорчившуюся на полу. Она плакала.

– Не обращай внимания на… этих, – я села рядом с подругой, которая явно не хотела меня слушать. – Это просто неудачная шутка.

– Шутка? – Юля поднялась с колен. – Ты ничего не понимаешь! Раз они смеются надо мной, то они меня не уважают, а должно быть наоборот. Я лучше всех них! – выпалила она и прибавила. – И даже лучше тебя!

– Меня? – удивилась я.

– Думаешь, так просто постоянно получать лучшие оценки? Быть любимицей абсолютно каждого учителя? Я больше всех в этом нелепом классе заслуживаю наивысших похвал, а они смеются!

Мне было тяжело слушать это, ведь раньше она никогда не ставила себя выше других.

– Просто признай, что я лучше вас всех! – она яростно сверлила меня взглядом, дожидаясь ответа. – Чего ты молчишь? Отвечай!

– Ты… Лучше других?

Юля улыбнулась. Она не стала ничего отвечать, лишь погладила меня по голове.

– Я сделаю все, чтобы меня уважали, понимаешь? Любой ценой! – и тут она просто ушла, оставив меня в одиночестве.

Еще долго я в оцепенении сидела посреди школьного подвала, не в силах принять тот факт, что Юля считает себя лучше других…

***

Весь день я искала свою подругу, но напрасно. Юля жила в загородном доме, поэтому я потратила больше двух часов, чтобы туда добраться. Там ее тоже не оказалось. Ее мама не брала трубку, словно сегодня вся их семья решила игнорировать других людей.

Поздним вечером я зашла в наше любимое кафе. Было удивительно обнаружить там абсолютно пустой зал, ни одного человека. Обычно тут и яблоку негде упасть даже перед закрытием.

– Желаете сделать заказ? – спросила миловидная официантка. – Могу предложить новинку, изысканное пирожное, созданное по специальному рецепту нашего кондитера!

– Не в этот раз. Я буду кофе. Капучино, – улыбнулась я.

Девушка сморщила нос. Она наверняка надеялась на большой заказ и хорошие чаевые. Официантка удалилась, черкнув что-то в блокноте.

События сегодняшнего дня настолько подавили меня, что не хотелось даже проверять обновления в мессенджерах. Я просто положила смартфон на стол рядом с сахарницей и уставилась в пустоту. Единственное, чего мне по-настоящему сейчас хотелось, это увидеть Юлю.

– Капучино для вас, – официантка поставила передо мной небольшую белую кружку, тихо, но исключительно разборчиво произнеся: – Опять нищеброды…

Кофе оказался безумно вкусным, но насладиться им в полной мере я не могла. Все мысли были о Юле.

Вдруг зазвонил телефон. Я посмотрела на светящийся экран: незнакомый номер. Может быть это она? Однажды Юля позвонила мне с телефона прохожего, потому что потеряла свой. Может сейчас точно такой же момент?

Я взяла трубку.

– Юля, это ты?

– Вас беспокоит инспектор уголовного розыска, майор…

Остальное я уже не слышала. Сознание мутил страх, надежда когда-либо снова увидеть Юлю исчезла.

– Ваш номер мы нашли в списке контактов погибшей. Уполномочен сообщить о смерти Юлии Семеновой, – отчеканил инспектор. – Следствию требуются ваши свидетельские показания. Сейчас я продиктую адрес, по которому вы обязаны явиться не позже…

Я снова выпала из реальности. Юля мертва?

В это невозможно поверить. Что, если это просто неудачная первоапрельская шутка? Календарь моментально опроверг мое предположение.

Телефон выскользнул из рук. Я так ничего и не ответила следователю.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Прохожие с удивлением оглядывались, но мне было абсолютно плевать. Я бежала так быстро, как только могла. Несколько минут назад я узнала о смерти своей лучшей подруги.

Как такое вообще могло произойти?

Понятно было одно: нужно срочно добраться до морга. В моем случае автобус был лучшим вариантом. Я совершенно не следила за дорогой. Плевать, главное успеть. Внутри все еще теплилась надежда на розыгрыш, или что вдруг следователь перезвонит и скажет, что это ошибка. Что Юля не мертва, что она очнулась.

Поглощенная тревожными мыслями, я не заметила, как врезалась в человека. Мгновенно потеряв равновесие, я растянулась у его ног. Его обувь показалась мне странной, непропорционально большой, что ли. Поднявшись, я поняла, что врезалась не в очередного прохожего, а в самого настоящего клоуна. Мне стало не по себе.

На нем был зеленый клоунский костюм, лицо в гриме, на голове был красный парик.

– Извините, я вас не заметила, – попыталась извиниться я, но вместо ответа клоун встал на колени и протянул мне букет цветов, возникший будто из ниоткуда. – Спасибо, но мне не нужны цветы.

Клоун не услышал меня и продолжил стоять на коленях, протягивая букет. Он смотрел только на меня, прямо в глаза.

– Всего доброго! – тихо сказала я, заметив прибывший автобус.

Мне захотелось убежать как можно дальше от этого жуткого незнакомца. Я специально прошла в самый конец автобуса, чтобы следить за клоуном на остановке. К удивлению, мое отсутствие не стало для него причиной встать с колен. От этой картины мне стало невообразимо жутко.

Автобус тронулся, и эта сцена стала отдаляться все дальше и дальше. Вскоре клоун совсем потерялся из виду, и только тогда я выдохнула. Однако полностью выкинуть из головы произошедшее я не могла. Внутри оставалось чувство, что мы еще встретимся.

***

Я шла по бесконечно длинному темному коридору, каждой клеткой тела ощущая неподдельный ужас. Между кабинетами сновали странные тени людей в погонах, не обращая на меня ни малейшего внимания… Дверь под номером «349» была закрыта, рядом с ней сидела мама Юли.

– Здравствуйте, Екатерина Михайловна – сказала я, сев на соседний стул. – Как вы себя чувствуете?

– Ты еще спрашиваешь у меня? – прошипела она. – Это ты виновата в ее смерти!

Не этого я ожидала от нее услышать. Она считает, что виновата я? Казалось, она действительно верила в то, что говорила. Женщина плакала, и я вместе с ней…

– Что вы такое говорите?

– Не прикидывайся дурочкой! Все ты прекрасно понимаешь, – она встала и постучала в дверь кабинета. – Зачем ты оставила Юлю совершенно одну в таком состоянии?

В ее словах была доля правды. Мне действительно не стоило оставлять ее в одиночестве. Если бы я была рядом, Юля осталась бы в живых? Эти мысли и так не покидали меня.

Дверь в кабинет открылась, на пороге стоял мужчина в белом халате. Его лица не было видно из-за белой маски, а волосы закрывал медицинский колпак.

– Кем вы приходитесь жертве? – спросил он у Екатерины Михайловны, что вызвало в ней новую волну слез.

– Я ее мать, – срывающимся голосом произнесла та, утирая слезы платком.

Я не стала представляться и осторожно проследовала за врачом вместе с Екатериной Михайловной. Уже на пороге мне в нос ударил сладковатый спертый запах, при этом температура в комнате явно стремилась к нулю. Идти дальше не хотелось, но пути назад не было.

– Вам нужно опознать тело. Вы готовы? – спросил врач, после чего встал перед металлическим столом, накрытым кристально белой простыней. Она прикрывала человеческое тело.

Мне стало дурно от осознания того, что через считанные секунды я увижу труп своей лучшей подруги. Врач был готов стянуть простыню, не дожидаясь нашего ответа, и сделал это.

Нависшую тишину разорвал пронзительный вопль Екатерины Михайловны. Я тоже не могла сдерживать слез. Однако, как бы мне того ни хотелось, кричать так же громко я не могла. Что-то меня останавливало.

– Юля, это невозможно! – билась в истерике Юлина мама, пытаясь достать из сумки телефон. – Сначала Женя, теперь… Я найду этих уродов, обещаю!

Екатерина Михайловна схватила дочь за руку и стала гладить холодное тело, не обращая совершенно никакого внимания на слова патологоанатома.

– Это она! ЭТО ОНА! – крик только усиливался, а слезы не останавливались. – Идите все вон! Я должна побыть с ней одна! Уйдите! УЙДИТЕ!

Я смотрела на труп подруги. Мне было страшно. Очень страшно.

Патологоанатом был не в силах слушать крики Екатерины Михайловны и отправился за стаканом воды, пока я продолжала наблюдать за ней, суетящейся над трупом дочери. Я видела ее крашеные розовые волосы, ее уши, такие непривычно голые без сережек, ее глаза, когда-то ярко-голубые, но теперь плотно закрытые веками… Все это было невообразимо страшно.

Екатерина Михайловна так и продолжила винить меня в смерти дочери, поэтому кабинет я покинула в еще большем унынии. Мне стало плохо. От резкой боли я инстинктивно схватилась за голову. Это было для меня сигналом, что пора принимать таблетки.

Достав из сумки пачку, я выдавила три капсулы и положила их на язык. Я не стала запивать их водой, это показалось лишним.

– Ты за все ответишь, – доносилось из кабинета, но желания как-то реагировать на очередное обвинение у меня не было. Не помня себя, я механически передвигалась по коридору поближе к окну. – Ты умрешь, как и она!

Я опустила взгляд вниз. Ночь за окном была очень страшной, наверное, такой же страшной, как и та, в которую я узнала о смерти бабушки. Еще тогда я поняла, как ужасно терять близких, и понадеялась, что больше испытывать такое мне не придется.

Пришлось.

В темноте за окном не было ничего необычного. Район был мне знаком, так как неподалеку находился институт, в который я должна была подавать документы.

Еще недавно я проходила мимо, читая надпись "Морг" на бетонной стене. И вот сейчас я стою внутри этого помещения и смотрю во мрак.

Клоун!

Я протерла глаза, думая, что мне просто показалось. Нет, все верно. На дороге стоял тот самый клоун, но на этот раз он держал в руке зеленый шарик. Он улыбался мне так широко, что его зубы были видны даже с такого расстояния. Или это был грим?

– Что вам нужно? – я открыла окно в надежде услышать ответ, но клоун молчал. – Вы меня слышите?

Мне не нравился этот клоун, он пугал меня. Но еще больше пугало его молчание с этой улыбкой на лице. Я решила спуститься вниз, чтобы застать его врасплох.

Когда я вышла на улицу, на этом месте никого уже не было. Только кучка подростков вдалеке, явно устроивших перекур. Они заметили меня и стали нервно распихивать сигареты по карманам.

– Тетя, что тебе нужно от нас? – спросил один из них, покачиваясь. – Лучше иди отсюда!

На скамейке чуть ближе сидели трое подростков. Табачным дымом от них несло за версту. Этот запах стал нервировать меня еще с того момента, как Юля выкурила первую сигарету. Со скамейки встала молодая девушка с бутылкой в руке и нетвердой походкой приблизилась ко мне, чтобы как следует хлопнуть по плечу.

– Дай нам денег, тетя, – выдавила она.

Я тут же отпрянула, явно дав понять, что мне противно находиться в их обществе.

– А что у нас с лицом? Не нравится такая компания, теть?

– Какая я вам тетя вообще? Мы одного возраста! – ребята на лавке загоготали, а девушка залихватски отхлебнула остаток жидкости в бутылке. – Вы не видели здесь странного зеленого клоуна?

Девчонка прямо содрогнулась от смеха, выронив бутылку из рук. Она хохотала, согнувшись пополам, друзья вторили ей с лавки.

– Колян, ты не видел тут клоуна? – сказала она, обратившись к одному из парней. – Я как раз в цирк сходить хотела!

Я не понимала, чем могла так рассмешить. Из них полился нескончаемый поток понятных только им самим шуток. Это взбесило меня окончательно, так что я осмелилась выхватить бутылку из рук одного парня и со всей силы бросила ее на землю.

Только тогда компания обратила на меня внимание. Владелец бутылки бросился на землю собирать осколки.

– Ты че натворила? Она же была почти полной! – злился он, но меня это нисколько не волновало. Их разочарование меня веселило. – Ты заплатишь за это!

– Хоть так вы услышали меня, кучка алкашей! – я развернулась в сторону морга.

– Элина, попроси денег у своей сеструхи на бухло. Нам теперь пить нечего, – сказал парень той девушке.

– Ты тупой? Я же говорила, что сестра в розыске, – ответила она.

Удаляясь, я прекрасно слышала их разговор, особенно про пропажу сестры. В тот момент я не придала этому особого значения, но невольно запомнила эти слова.

Позже, бредя по темным улицам, я думала только о Юле. Казалось бы, только вчера мы общались, надеялись на счастливую жизнь, а теперь она лежит в морге. Мне было тяжело это принять, особенно на фоне нашего разговора на кладбище, когда Юля внезапно разразилась речью о плюсах смерти.

Интересно, какова ее «новая жизнь»? Сбылось ли то, о чем она говорила?

Тем поздним вечером улицы были пусты. Тогда меня это только радовало. Не хотелось бы встретить очередного жуткого клоуна. Помимо мыслей о Юле, мою голову занимал только он. Я не хотела думать о нем, поэтому остановилась.

Оглядевшись вокруг, я поняла, что никогда здесь раньше не была. Свет от фонаря тускло освещал двор, но этого явно не хватало, чтобы рассмотреть название улицы. Я шла, оглядываясь по сторонам пока не уткнулась в большую кирпичную стену. Она появилась так внезапно, что я чуть было в нее не врезалась.

Сделав пару шагов назад, я направила на нее луч фонарика в телефоне. На стене будто материализовался постер с надписью: «Битва ясновидящих». На плакате были изображены различные шаманы и гадалки в странных костюмах. Меня это даже немного рассмешило.