Жизнь под переплетом

Гул мотора машины разносился легким эхом по безлюдной деревушке. Солнце, что повисло над головой в самой зените, беспощадно жгло кожу. Глаза после долгого бега заливались потом. Тело неприятно зудело, а душе было удивительно хорошо. Тягота, которая уже три дня, будто клешни сжимала позвонок и вроде ребра, наконец, отступила. Он окинул взглядом участок за забором, таким же косым, как угол в сорок пять градусов. За забором стоял небольшой домик, старого типа, из дерева, с пробитой временем крышей. В этом доме жила прабабушка, к ней было очень приятно приезжать, по крайней мере, до шести лет. К сожалению, саму бабушку уже не застал, но ее фотографии до сих пор приятно согревал сердце, как что-то родное, защитное. От ленивых мыслей во время отдышки отвлек звук тормоза. Колеса жалобно скребли грунт, поднимая столбы дыма. На повороте, где дорога отставала от домиков и уходила в бесконечные дали, машину круто занесло. С глухим стуком машина, оторвавшись колесами от земли, перевернулась на крышу. Наверное, ей не понравилось такое положение, так как после этого она сразу начала кувыркаться, скидывая скорость. Громкий стук, звон упавших деталей отлетевших от корпуса, скрипящие тормозные колодки, все это длилось несколько мгновений и автомобиль, слетев в канаву, сбоку от дороги, вскинул колеса к небу. «Черт!» Паника сковала тело, столько раз зачем-то перед сном прокручивал такие сцены, а здесь ничего больше в голову и не пришло. Распуская громкие ругательства, я понесся к машине. Зачем? Не знаю, наверное, спасти выжившего водителя, хоть автомобиль был в таком состоянии, что целостность человека за рулем, да и не только за рулем, вызывала явные сомнения. Сейчас, в данный момент реальности, я предполагаю, что не побежал бы. В конце концов, не моя забота, да и машина могла взорваться, а это уже никуда не идет. Но пронесло….

В тот день я побил все рекорды скорости, по крайней мере, своей. Подбежав к машине, организм стал судорожно хватать воздух. Вторая волна паники, тогда она была противнее, чем запах жареной рыбы, когда утрамбовал желудок, думаю, отвратность такая знакома многим. Хотя сегодня я отдал бы что угодно, чтоб ощутить ту панику. Ну, или запах рыбы, а что, тоже не плохо. Так вот, когда стоял у машины солнце все так же беспощадно жгло. Вокруг машины разбросанный мусор казалось, создавал свой неповторимый узор, мозг тогда за что угодно хватался, лишь бы не обдумывать того, что произошло. Первое, что было сделано, это открылась дверь со стороны водителя. Сама дверь нисколько не пострадала, но звук ее открытия был таким громким, что едва не порвал барабанные перепонки. Показалось, мир содрогнулся от такого омерзительного звука. Из машины несло смрадом. Гниющее мясо вместе с тухлыми яйцами, сладким ароматом карамели или халвы, а еще ощущался легкий запах бензина, похоже, бак был пробит. «Жив?!» Один и тот же вопрос растягивался как масло в разуме. Кажется столько действий, столько времени. Но все заняло не больше секунды. Озноб пробил тело. На водительском месте сидел человек. Вполне зарядный мужчина, в простом костюме. Мертвый, наверное, ибо шея живого так не может выгнуться. Но вот лицо… Лицо чтоб ему было пусто! Вместо нормальных глаз, ушей, носа, губ, была гладкая кожа. В этой коже, на месте глаз, были две дырки. Они будто выжженные в плоти не затрагивали внутреннего строения головы. Из этих двух отверстий сочилась мозговая жидкость. На месте рта была улыбка точно такая же дырка-улыбка, как и глаза, через которую были видны мышцы челюсти и гортань. Тошнота подступила к горлу. Не справившись с ней организм, самовольно испражнился на некогда очень дорогую обивку машинных кресел. Руки, в прочем, как и ноги, затряслись. При попытке выбраться с машины я сильно стукнулся головой о дверцу. Невольно выругавшись, схватился за голову, но все-таки выбрался. Плюхнувшись на землю, правда, прямо у самого автомобиля, я схватился за голову. Влага ощущалась ладонями. Похоже, голова была разбита, но боль шла издалека. Держась за макушку обеими ладонями, мой взгляд невольно упал на заднее сидение. Там лежала черная книга в каменном переплете и украшенная нитями. Она была закрыта на добрых десять застежек, хоть и была не больше двадцати сантиметров. Знаете, с роду ничего не брал чужого, а тут.…

Как черти подтолкнули, хотя теперь я считаю эту версию самой действительной. Но, судя по жаре от машины, где-то уже стал гореть огонь. Да и запах паленого мяса не давал надежд, что мне показалось. «Рас горит все, то хотя бы книгу спасу!» Именно с этой идеей я выхватил с заднего сидения книгу и быстро побежал от машины обратно в направление деревни, пусть вымершей, но все равно деревни. Я тогда вломился в старенький домик прабабушки как один из буйных переростков в рейдерские времена, прижимая к своей груди спасенную книгу. Удивительно как еще двери не снес с петель! Знаете это тепло, уют старых домиков из дерева? Не удивлюсь, если скажете, что не понимаете о чем я, вы все, как и я когда-то, не замечали этого. Вот знаете, когда глубоко вдыхая нос, нежно щекочет пыль старости. Тепло от стен, прогретыми под дневным солнцем, как в парилке окутывает тело, а особенно прогревается душа. Под ногами скрипит старый пол из дерева, и тишина нарушается редкими звуками с улицы.…

Так в тот день, точнее в тот раз, когда забежал под крышу, этого всего не было. От стен сочился холод, вместо лучей солнца с окон вовнутрь помещения тянулись глубокие черные тени из каждого угла. Что еще хуже, так это негромкий треск, нет, не пола, не стен из досок, а просто треск, треск пространства что ли! Слышали, как трещит зажигалка для газовой плиты? Вот такой же треск, но только он исходил от темноты. Я помниться еще смахнул это на панику, правда, аж через день объяснялся с собой, но все-таки…

Забившись в угол, на скрипучую в теории, но абсолютно бесшумную лавочку я вжался спиной в дерево. Руки едва не до судороги в мышцах прижимали к себе книгу в черной обложке с камня. Мне казалось, что это самое верное и правильное, что есть в мире. Каждый раз, когда моргал, перед глазами появлялось обезображенное плоское лицо. Поступала тошнота, но сцепив зубы, и иногда покусывая губы, я старался игнорировать, не видеть, спастись от пережитого. Не помню, сколько так прошло, может час или два, я на часы даже внимания не обращал, хоть и были часы и в телефоне и на запястье, но что поделать, не хотелось видеть время и все! (Спокойные мысли, к которым я уже привык, стали паническими, громкими, сумбурными. Ужасно неприятное ощущение, когда покой и тишина к которым привык, прервалась и буквально разбилась на части от громкого взрыва. Ужасно! Но отдам должное, он быстро вернулся в спокойствие.) Меня со временем отпустило. Голова прояснилось, даже соображать немного начал. По крайней мере, для того, чтоб вызвать милицию, а нет, уже полицию. Заставить себя выйти на улицу я не сумел. Меня хватило только на то, чтоб вспомнить название этого покинутого поселка, и назвать улицу, на которой перевернулась машина. Я сидел в том доме после звонка. Меня не просили задержаться, чтоб встретить полицейских, не просили помощи, просто спросили, есть ли умершие. После того как беседа окончилась я глянул на часы. Было четыре часа дня. Как раз солнце начинает постепенно садиться. Мысль о том, что зайдет солнце отозвалась радостью, что спадет жара, и страхом. Я почему-то сильно испугался того, что уйдет свет. Эти эмоции были не больше тридцати секунд. После мой разум полностью заняла другая мысль. Я хотел спать, очень сильно, вот прямо сейчас уснуть. Прижатая книга к моей груди отдавала теплом. Сонливость сморила меня сразу же. Я так и уснул на той лавке, вжавшись в угол стен. (Опять почувствовалась тревога. Собеседник прервал свой рассказ. Он кажется, ушел в себя, хоть если честно так и не выходил из подобного состояния.)

– Вам что-то приснилось?

Да, мне приснилось. Мне приснилось! Я уснул сразу же, и ощутил, как перешел в глубокий сон. Во сне я стоял в центре прямоугольного помещения. Стены были с черного мрамора, невысокий потолок, и огромное пустое пространство. Если я макушкой почти цеплял потолок, то стены были на достаточно большем расстоянии. Я бы сравнил это с футбольным полем, если его закрыть стенами и поставить потолок метр девяносто. Окна, двери, да хоть какая-то щель, просто не существовали. Стоять на полу было больно ступням. Когда прикоснулся к одной из стен рукой, стало больнее. Неприятное до жути чувство. До сих пор не хочу вспоминать, хоть и не отказался бы, чтоб сейчас, мне хоть это приснилось. Я отвлекся. Во сне никакого смысла не было. Только эта комната, я ходил от края до края. Иногда слышался смех. Знаете, как смеются дети лет пяти, когда играя в прятки, их долго не могут обнаружить? Вот такой же радостный, наивный смех иногда сотрясал воздух, но голос был совсем не детский. Напоминал больше пожилого мужчину. Мне сон показался ужасно длинным, боль все время пульсировала в ступнях, а когда споткнулся, и упал на пол всем телом, я невольно взвыл! Это было ужасно! Но к счастью после этого я сразу проснулся. Был закат. Домик заливал алый свет уходящего солнца, который сочился через единственное окно, и то без стекла. Я был мокрый, насквозь пропитанный своим потом. От меня ужасно воняло, руки зудели, ступни иногда била легкая судорога. Вытерев ладонью свое лицо, я издал невольный, но очень сладостный стон. Мне не понравился сон. Не знаю, сколько бы так сидел, но солнце уходило быстро. Мысль о том, что скоро наступит тьма, вызвала суеверный ужас, я даже перекрестился, хоть и не помню в какую сторону это правильно делать. Единственный способ вернуться в город, это успеть на остановку, и поймать последний на тот день автобус. Пришлось для этого снова бежать, но я успел. Рассказывать, как доехал до дома, нет смысла. Просто упомяну, что книга, которую вытянул из машины, всю дорогу согревала мое тело. Вечер летний был на удивление холодный. Дома я просто выпил чашек двадцать чая. Искупался, положив книгу среди своих любимых на рабочем столе, и вырубился, как только щека прикоснулась к подушке. Усталость все еще была при мне.

– Как поспали? – Спросил я спокойно.

О, это было ужасно! Я не помню, что именно снилось, но совершенно точно знаю, что проснулся от дикого ужаса. Дыхание прерывалось, все тело дрожало. Сильная боль во сне оставила неприятные ощущения в мышцах после пробуждения. Но от пробуждения мои проблемы не кончились. Когда глаза открылись, я увидел, что вся комната была во тьме. Даже с окон не шел ночной свет. Не было ни голосов людей, ни звуков машин. У нас маленький город, да и роен спокойный, от чего тишина – это норма. Ну а свет не поступал в помещение из-за задвинутых жалюзи на двух окнах. Но в пробуждении я не думал. Я просто содрогнулся. Дыхание перехватило. Темнота меня пугала воистину! Что намного хуже, мне показалось, что с темного угла на меня смотрит человек. Почти нормальный. Вот если взять лысого худого мужчину и вытянуть его фотографию в фотошопе раза в два, как раз и выйдет то, что я увидел. Все тело смазанное, длинное, тонкое. В обезображенной ладони лежали глаза. О, эти глаза! Они смотрели на меня. Не просто лежали, а именно осмотрели! Ощущалась тяжесть их взгляда. Я ощутил, что кровать мокрая. Опустив взгляд, увидел, что постельное залито кровью. Я тогда закричал очень громко, от испуга вырубился. Я точно знал, что мне, что-то снилось. Такое же страшное, но на утро, когда мозг проснулся, но тело еще спало, от чего ты будто парализованный, в голове была лишь одна фраза: «Ой-ой! Мамин тюльпан испугался и намочил штаны!» (Почувствовал гнев, волнение, стыдливость. Все снова успокоилось…)

Да, я действительно был в мокрой одежде. Запах тоже не оставлял сомнений. Со мной такого с трех лет не было. Но я проснулся. Голова жутко болело, как и живот. (Послышался вздох.) Первым делом я оглядел себя. Крови на кровати не было. Скажу честно, я от этого был в восторге, даже боль унялась головная. Все сон! И это прекрасно! С кровати я подскочил моментально. Сразу ушел в душ. Ощущение, от того, как на тело попадали струи теплой воды, были божественны. Душ был прекрасен. Но под конец все испортилось. Я услышал тот же смех. Тихий, будто в своей голове, но насмешливый и гордый. На этом мое приятное утро было окончено. Сразу в голове всплыли свежие, будто толка что пережитые воспоминания ночи. Я вылетел с душевой кабинки. Вытираясь, глянул в зеркало. Больше всего боялся, что стерев влагу от пара на зеркале, обнаружу у себя за спиной чудище, или духа, или демона, чем там черт не шутит. Но нет, зеркало показывало только меня… ужасно уставшего на вид, синяками под глазами и пухлыми щеками, будто всю ночь пил, или всю неделю. Такие лица я видел часто. Работал барменом в одном дешевом баре. Некоторые даже не уходили, продолжали пить под дверями нашего заведения после закрытия. Вот и у меня было такое лицо.

– Что было дальше? – Для того ,чтоб спросить, мне пришлось прервать его задумчивое бормотание.

А дальше я ушел на кухню. По дороге я раскрывал жалюзи на каждом окне. Город жил свое размеренной жизнью. Судя по всему было часов десять. На работу больше никто не спешил почти, а тепло еще не стало уничтожающим. Кстати мысли о тепле сразу напомнили про книгу. А после книги вспомнился весь прошедший день. Я отметил с радостью что мне больше не страшно, да и больше не тошнило от воспоминания лица того человека. Только интерес остался. Но книгу захотелось срочно взять в руки. Себе же я объяснил это тем же любопытством. Помня, что книга была закрыта на добрых десять замочков, впервые видел такую надежную защиту от открывания, я был намерен попытаться взломать замки. В детстве научился, хотя почти все наше поколение училось подобным «развлечениям». К величайшему удивлению книгу я не обнаружил. Ни следа от нее. Минут сорок я бегал по дому. Не буду говорить, сколько высокопарных ругательств я произнес в тот день, но мои способности действительно впечатляли. Чтоб унять гнев, расстройство, и жуткую тоску я выскочил из квартиры. Решил проветриться. Кстати да, потеря книги вызвала у меня слишком много, как теперь понимаю эмоций. Самыми сильными была тоска, кажется что-то вроде ломки. Мне нужна была та книга. ( Я поинтересовался, долго ли он гулял. Он задумался, все-таки ответил.)

Да, долго. Я вышел с дому в 10:47. Об этом красноречиво свидетельствовал циферблат на фасаде соседнего здания от моего подъезда. По улицам я двигался методично. От самых популярных заведений шел в менее известные. Не знаю, зачем я бродил. Просто хотелось. Кстати в тот день, на той прогулке, я заметил, что люди мне уступают дорогу. Расходятся по сторонам, даже если следуют мне на встречу толпой. Кто-то уходил на другую сторону от дорог. Я не знаю почему, что им дало такой совет, но от меня шарахались как о прокаженного. В целом день был спокоен. Мне немного полегчало. Но вот правда, чем ближе была ночь, тем более страшно становилось. Вспоминал прожитый день. Когда появился закат я помчался домой почти бегом. Остаться в темноте, среди улицы, где нет ни стен, ни моей кровати, ни книги, о да, книги, именно ее не хватало, мне казалось просто ужасным ее отсутствие. До дома я добежал за час. В это время мрак уже окутывал землю. Мне слышался этот противный смех Виделись в самых темных углах страшные создания. На моих лаза из угла вышел этот длинный человек. Кстати я забыл упомянуть. Что он был длинный, но выстой не больше чем я. Глаз на его руке не было, да и на меня он не смотрел. Это создание прогулочным шагом вошло в толпу. Его никто не замечал, но я замер на месте, от чего в меня кто-то врезался сзади. Едва устояв на ногах, я видел, как это вытянутое создание, протянуло руку с искореженными пальцами до парнишки в крупных наушниках. Оно прикоснулось к его плечу и сказало весело: «Бац!». Парень упал как подкошенный. Никто и внимания не обратил, а длинный посмотрел на меня. Подняв руку до уровня груди, он показал мне средний палец. Громко рассмеялся и испарился. (Снова речь прервалась. Вместо нее ощущалось сильнейшее раздражение. Эта пауза длилась долго, пришлось поторопить.)

– Продолжай. – Сказал я грубо, и он продолжил, явно не довольный бестактностью.

Я впал в оцепенение. Сердце разделилось на две части. Каждая половинка удобно устроилась в моих пятках. Я стоял так минут двадцать, пока движущиеся люди обходили со всех сторон. Вернув себе силы, я ушел домой. Теперь мое поведение было параноическое. Я шарахался каждого темного угла, оглядывался на любые шорохи, смех заставлял ежиться. Дойдя до квартиры, я открыл двери. Абсолютная тьма ожидала меня в помещении. Мне пришлось снять с себя обувь и кинуть в выключатель, чтоб запустить свет в коридоре, а после, используя швабру, я включал свет везде, стараясь, чтоб не попадала никакая часть тела в темноту. У меня были простые планы. Выпить чего не будь покрепче, и уснуть. Но когда в квартире задрожали стены и послышался смех, мой разум заполнила одна мысль: «Кинга! Она нужна!» Всю ночь и половину следующего дня я копался судорожно в доме. Я учинил истинный бардак за два часа! После все остальное время занимался сортировкой, расстановкой, починкой всего, что было не на месте. В эту ночь я разгреб все завалы в доме, даже на балконе умудрился покопаться, используя для этого восемь фонариков автомобильных, чтоб вытеснить темноту. В лучах солнца, утро вышло более чем светлое, даже ослепляющее, я едва держался на ногах. Книги не было, зато везде царил абсолютный порядок. Сил не осталось, я едва дошел до своей кровати, разуметься, сперва опорожнив мочевой пузырь и не только его…. От греха подальше.… Улегшись на подушку, я уснул сразу же. Мне приснилась опять та же пустая комната. Некоторое время я как обычно слонялся взад вперед, оглядываясь на смех и ощущения, что на меня кто-то смотрит. Было неприятно, но по сравнению с тем, что произошло дальше, это было всего на всего неудачной шуткой.

– Что произошло? – Спросил сухо и строго я. Так было нужно. После слов о «неудачной шутке» от собеседника стали идти волны такого ужаса и страха, что недолго было самому свихнуться, да и ему тоже окончательно.

Что произошло? А произошел мой детский страх. Сейчас объясню, сейчас.… Все началось с того, что в комнате снова появились глаза, у противоположной стены пара глаз, они смотрели на меня внимательно, неотрывно. Зрачки иногда двигались, свидетельствуя о том, что глаза живые. Скажу, что уже это меня напугало, но если бы это было все. Ох, как я об этом мечтаю.…

После того как появилась первая пара мне стало неуютно. Они смотрели на меня. Я вжался в стену, в угол двух стен с противоположной стороны, и радовался, что сейчас прикосновения с поверхностью не вызывали боли. Чувство давления со стороны глаз было невыносимым, но прижав колени к груди, обхватив себя руками, терпел. Терпел и немного покачивался. Новое неприятное чувство заставило меня посмотреть перед собой. В стене напротив, появились еще два глаза. Они тоже неотрывно смотрели на меня. (Ужас от собеседника стал лениво тянуться ко мне. Пришлось защититься щитом.)

Они смотрели и смотрели….

Смотрели и смотрели…

Я едва встал. Ноги тряслись. Мне не нравились глаза. Рука нащупала на стене что-то влажное. От этого я содрогнулся. Стараясь заставить себя не делать этого, я посмотрел на свою руку. Пальцы лежали на глазнице. Зрачок вращался, что ощущалось подушечками пальцев. Как это было мерзко. Я, закричав, отскочил на центр комнаты. На стенах, всех четырех, начали появляться новые глаза. Сотни, сотни глаз смотрели неотрывно на меня, лишь иногда вращая зрачками. Со всех сторон, стенки из одних глаз! Закричав, зажмурился, прикрыв лицо руками. Мерзкий смех заставил ужаснуться. От него задрожало все тело. И самое ужасное, я ощутил как кто-то, взяв за руки, оттягивает их, заставляет открыть лицо. Несмотря на это, мои глаза были плотно зажмурены, но в какой-то момент, я просто стал видеть сквозь веки, против своего желания. Я видел, что на стенах появляются глаза. Разные, из дерева или стекла, большие и маленькие. Все они вращались и следили за мной. Я носился по комнате – а они следили. Сотни сотен кукольных глаз, все как единый механизм глядели на меня. Я закричал еще громче…. (Голос прервался. Пошла волна ужаса, паники.… Даже воспоминания собеседника заставили ужаснуться. Пришлось помочь, преодолеть страх, вернуть ему способность говорить.)

Эти глаза пронизывали насквозь. Как гвоздиками прибитые вниманием к моей персоне некоторые из них, что сохранили веки, моргали. Меня это сильно напугало. Крик мой стал визгом…. (Снова запнулся. Я начал нервничать, вдруг свихнется, не закончив рассказ.)

– Гленофоб?

Да. Я… я страдаю гленофобией с трех лет, когда систре принесли говорящую куклу. Какие ужасные у нее были глаза, а теперь такие же глаза были везде, и все смотрели на меня, как живые!

(ему полегчало.) Но это не все. Нет, мне и глаз было достаточно. Сердце не просто вжималось в пятки, а там как под прессом превратились в тончайшие пластины наверняка. Я стоял и кричал, надеясь, что скоро умру от страха. Смерти не было. Зато через пару минут, когда ан моей голове почти кончились волосы, я услышал то, что напугало меня еще сильнее. «Мама!» Послышался голос говорящих кукол. Будто тысячи кукол зараз запустились синхронно. От этого голоса стены задрожали, глаза некоторые попадали. Котясь по полу их зрачки, пытались найти меня. На этом месте я проснулся от боли в груди.

– Вас разбудили?

Да. Меня разбудила книга. Книга, которая упала на грудь, с верхней полки над кроватью. Я всегда там хранил любимые. Она упала из-за того, что покосилась полка. Нет не черная книга, всего на всего сборник рассказов Роберта Шекли. От боли я и проснулся. Снова был промокший. Тело била судорога от напряжения всех мышц на протяжении долгой ночи. Единственное что я мог, это судорожно хватать воздух, озираясь, нет ли где тут глаз? В комнате было тихо, но кровать затряслась. На потолке появилось лицо вытянутого человека и хихиканье. Но чрез мгновение все исчезло. Я как ошпаренный вылетел с кровати. Схватив обувь и куртку, я выбежал с квартиры, не закрывая даже. Я выбежал и побежал. Не знаю куда, просто бежал. Спасался от того, что преследует. Я едва не умер от того, что бежал слишком долго. Когда остановился с жутчайшей отдышкой, попытался вернуть голову к способности мыслить. Фигня идея, ничего не удалось! Сев под стену я хватал воздух. Легкие разрывались, меня стошнило. Прохожие косились с омерзением, но мне было все равно. Я решил, что больше никогда не буду спать! Не буду спать сколько смогу! А если не буду способен преодолеть сонливость, лучше расшибусь, сбросившись с моста. И как не странно мне стало легче…

– Но ты так не сделал да? – Спросив, сделал пометку в своем блокноте. Сгусток сине-фиолетовой энергии завращался нервно. После он остановился. Пошла волна возмущенности на все подряд.

– Нет, не сделал! Не сделал! Не успел!!! Я четыре дня ходил по городу. Когда сгущалась тьма, я забегал в первое попавшееся освещенное место. Когда хотел спать нырял в реку, к счастью она была рядом. Я держался, пока один раз не пошел по некогда любимой, но теперь совершенно бесполезной в плане ценности улице. Я свернул в освещенный переулок и получил по голове. Я вырубился…

– Но сон приснился?

– Да. Приснился. Опять комната. Но теперь у нее была другая форма. Вытянутая, немного расширяющаяся с одной стороны, с возвышенным потолком, как у амбаров. Я не обратил на это внимания. Мое сердце уже было сжато в тисках ужаса. Глаза… глаза повсюду. Смотрят, сверлят… а тут…

– Продолжай. – Потребовал тем же сухим голосом. Это помогло.

– Из стены глаз вышел человек, точная копия меня самого, и я видел одновременно и его и своими глазами. Он был мной, а я, был им. Я ощутил странное, посмотрел на себя напротив. Увидел, как по его ногам ползают сороконожки. Пауки наползали на ладони меня напротив, а я ощущал, как они ползут по мне. Я закричал еще громче. И тут увидел, как глазницы у того достали с орбит. Выкинув, их заменили кукольными глазками. Я увидел себя с кукольными глазами, сам видел кукольными глазами, не в силах, что либо сделать, хотел орать но уже не получалось, больше не мог, не было воздуха. Не было ничего. И тут я понял, что напоминает форма комнаты. Это был гроб. Самый настоящий дорогой гроб из камня! Глаза из стен стали сыпаться вперемешку с пауками и жуками, они постепенно поднимались все выше и выше, от чего я и мое отражение живое напротив постепенно погружалось в ужасающие массы. Все глаза все равно пытались глядеть на меня, жуки цеплялись, как могли за тело. И тут я услышал, как на крышку этого большего гроба сыпется сухая земля. Нас закапывали заживо в этом ужасном месте. Тогда, когда решил, что вот она моя смерть, все исчезло.

– Продолжай, что было дальше.

А дальше я находился в пустой тьме. Ощущение страха осталось, но больше не чувствовалось вообще ничего. Я сильно постарался открыть глаза. Невероятно сильно, и глаза открылись. Только как издалека. Будто они были чужими, да и были они чужие. Я видел чужим глазами, как с обезображенного тела, чьи-то руки извлекают мою черную книгу. Она была среди внутренностей. В красных потеках крови, она казалась чем-то магическим….