Волчий мох

Демьян волком глянул на хлопцев и злобно процедил:

– У-у, голодранцы… Снова вышли с кистенём на дорогу. Подождите, достанется и вам с лихвой… Кандалы для вас уже готовы. Но-о, пошёл! – Настроение Демьяна испортилось, и, сгоняя злость на коне, он больно перетянул его дубцом.

– О чём это он тут шипел? – не понял Кузя.

– О чём, о чём… Сынки поплакались ему, а он быстрей аж к приставу ездил… Ты что, не знал?

– Не-а… И что теперь? – перепугался Кузя.

– А ничего.

– Так он же п-про кандалы какие-то г-говорил… для нас. – При упоминании о полицейских, бедный Кузя аж заикаться начал.

– Да не трясись ты! – довольно улыбнулся Ефимка. – Ни пристава, ни урядников на месте не оказалось, а какой-то там писарь сказал, что в таких делах сельский сход должен разбираться, – Ефим хитро ухмыльнулся, – а у нас-то этого вьюна ох как недолюбливают! Так что не колотись… Интересно, куда это он нацелился?

– В шинок17. Опять сегодня наберётся, – злобно проворчал Кузя, зная привычку Демьяна раз в декаду расслабляться за чаркой.

Заметив в словах дружка то ли зависть, то ли осуждение, Ефимка не удержался и беззлобно съязвил:

– А тебе-то что? Были б у тебя гроши, и ты бы так чудил. – Но немного поразмыслив, добавил: – И я бы, наверное, тоже…

– Нема у нас грошей… – вздохнул Кузя и тут же бодро заявил: – А мы и без грошей можем чудить!

Переглянувшись, оба от души рассмеялись, вспомнив свои многочисленные похождения.

Сходив на речку, друзья в сумерках подошли к молодому костру. Ефимка с грустью отметил, что Олеси ещё нет.

– Рябой, наверно, и сегодня не придёт, – с довольным выражением на лице тихо произнёс Кузя. – Да и братух его тоже не видать.

– Поэтому и бесился Дёма, за сыночков своих боится. Да им так и надо: пока синяки не сойдут, будут дома за печкой сидеть, – с такой же довольной физиономией ответил Ефимка. Физиономия-то довольная, а вот на сердце муторно! «И она чего-то не пришла… Обычно в этот час уже здесь всегда сидит, – тоскливо думал хлопец. – Ни её, ни подружки… Может, гуляют где? Может! А где и, главное, с кем?» От таких мрачных мыслей Ефимке и вовсе стало тоскливо. Он даже невольно начал всматриваться в хлопцев и мысленно отмечать, кого здесь ещё нет. Болезненно прикидывая, с кем бы могла задержаться Олеся, он лелеял надежду, что есть какая-то другая причина. А может быть, с подружкой её что, с Катькой! Это, конечно, больше бы устраивало Ефимку, но в голову, как обычно, лезли самые худшие мысли.

– Ты чего это насупился? – толкнул друга в плечо весёлый Кузя.

– Ничего, – угрюмо буркнул Ефимка и незаметно вздохнул.

Кузя недоумённо пожал плечами и, не особо принимая всерьёз понурость друга, весело засокотал от чьей-то шутки.

Вокруг костра собралось уже довольно много молодёжи. Оживлённый гул всё чаще сопровождался задорными выкриками, девичьим визгом и хохотом парней.

Ефимка натянуто улыбался и через силу старался казаться беззаботно весёлым. Но это у него плохо получалось.

– Ефимка, что ты сегодня как в воду опущенный? – заметила одна из девчат. – Что ты нос повесил, что стоишь невесел?! – вдруг ещё бойче, нараспев задела она хлопца, видимо, сама вешавшая нос, глядя на него.

– Тебе показалось! У меня настроение хоть куда! – притворно весело ответил Ефимка, а на душе – тоска зелёная.

Задумчивость Ефимки замечали лишь некоторые девчата, которые вообще замечали за ним всё. Но вот кто-то из них удивлённо произнёс:

– Ой, Катька с Олесей идут!

Сердце у Ефимки взволнованно ёкнуло. Он поднял взор, и… в душу чёрным вороном ворвалось отчаяние: Олеся шла рядом с незнакомым хлопцем; чуть в сторонке их сопровождала Катька, и это сразу бросилось всем в глаза.

Молодёжь сдержанно встретила девчат, всё внимание обратив на незнакомого белобрысого хлопца. Олеся и Катька, словно не замечая этого, непринуждённо влились в привычное окружение.

Как обычно протекал звёздный вечер. Но именно в этот вечер Ефимка чувствовал себя не как обычно. Он пытался было сказать что-то интересное, смешное, но на его слова обращали внимание совсем не те, для кого они предназначались. Олеся, как показалось Ефимке, и вовсе ни разу не глянула в его сторону, совсем не замечала поникшего парубка. Она часто и тихо говорила что-то новенькому, незаметно указывая глазами на кого-нибудь из местных. И вот Ефимка наконец-то поймал и на себе взгляд девушки! Озорной искрящийся взгляд! Но… это было совсем не то.

Олеся, наклонившись к незнакомцу, что-то ему говорила, и оба смотрели на Ефимку. У обоих на лице застыло подобие насмешки.

«Понятно! Рассказывает, какой я непутёвый бедокур! – мысленно вспыхнул Ефимка. – Может, в морду дать козлу этому рыжему? Вмазать, чтоб не ухмылялся так довольно!.. А что это изменит?.. Ничего! Такие девушки, как Олеся, сами выбирают, с кем им быть! Да-а, размечтался дурень! И что это я себе в голову втемяшил?» – невесёлые мысли разъедали хлопца. Вокруг веселье, а на него такое отчаяние нашло, что хоть волком вой! Но выть-то не будешь, а вот подраться иль ещё какой выходкой удивить всех, Ефимке вдруг стало просто невмоготу!

– Кузя, – тихо подозвал он дружка, – увидишь Дёму – дай знать. Есть затея.

– Понял! – с готовностью отозвался Кузя, и его губы растянулись едва ли не до ушей. Он хитро огляделся и тут же встрепенулся: – О! Так вот же и он! Лёгок чёрт на помине.

Едва различимая в вечернем сумраке, по улице медленно тащилась телега. Это Демьян возвращался из шинка, и, вероятнее всего, опять сегодня он в стельку пьян.

– Собери быстро наших. Я скажу, что делать, – скомандовал Ефимка и сам загорелся азартом охотника.

У костра сразу же возникло оживление. Человек семь-восемь самых бойких хлопцев в сторонке сбились в стайку и, кивая головами, внимательно слушали своего вожака. Что-то затевалось!

Олеся занервничала. Она знала, что такие перешептывания почти всегда выливаются в кулачные потасовки. Ни соперников каких-либо, ни недругов здесь не было. А вот новенький – рядом с ней! «Пусть только попробуют!» – мысленно уже пригрозила она и с тревогой тоже стала наблюдать за происходящим. Но, к её облегчению, никто из хлопцев не бросал на её спутника косых взглядов. Значит, затевалось что-то другое. А если всё это задумал Ефимка, то наверняка молодёжь сейчас позабавится! «Ну, Ефимка!» – подумала девушка и перевела взгляд на Катьку…

Ефимка бесшумной тенью приблизился к телеге. Как и ожидалось, на ней лежал Дёма, мертвецки пьян. Храп стоял такой, что сразу и не разберёшь: человек это издаёт такие фырканья или лошадь. Ефимка махнул рукой, и ватага ребят, словно стая воробьёв, подлетела к телеге.

Кто знаком с укладом сельской жизни, для тех не новость, что если хозяин не управляет лошадью, то почти всегда она сама бредёт к дому. У Демьяна это и вовсе было законом. Откуда бы он ни возвращался, всегда только один раз понукал коня и давал команду: «До хаты!» После этого можно было спокойно заваливаться на боковую: лошадь исправно доставляла его домой. И пока телега двигалась, Демьян зачастую спал сном праведника. Как только телега останавливалась, он тут же вскакивал.

Лошадь вскинула морду и испуганно вытаращила глаза на внезапно подскочивших к ней людей. Ефимка взял коня под уздцы и направил его на дорогу, шедшую явно не к хате Демьяна. Несколько человек прямо на ходу начали распрягать упряжь, а остальные бросились куда-то вперёд и скрылись в сумраке. Все действовали слаженно и тихо, и лишь оставшийся позади Кузя едва сдерживал ломанувшуюся следом любопытную толпу. Никто не хотел пропустить забавного зрелища.

Вскоре многие начали догадываться о задумке хлопцев, но что из этого выйдет – любопытство страх как разбирало.

А пока всё шло по плану.

Прямо на ходу хлопцы выпрягли лошадь и завели её за плетень, во двор к Ганне. Телегу же подкатили с другой стороны плетеной изгороди и в проделанные дырки просадили оглобли, вожжи и снова впрягли лошадь.

Ошарашенное животное всё никак не могло понять, что происходит, что это тут такое странное вытворяют люди: то распрягают на ходу, то едва ли не на плетень садят, то опять вот впрягают!

Всё это время несколько человек осторожно покачивали телегу, чтобы было похоже, что она движется и чтобы сонное подсознание Демьяна не выдало команду: «Приехали!»

Прошло лишь несколько минут суеты с телегой и лошадью, и перед глазами притаившихся зевак предстала никем ранее не виданная картина: телега въехала в плетеную изгородь, но так, что лошадь каким-то образом оказалась по одну сторону плетня, а сама телега с пьяным хозяином – по другую. Это настолько поражало людское воображение и выглядело так странно, что, казалось, без нечистой силы тут ну никак не могло обойтись.

Хлопцы наконец оставили телегу в покое и тихонько все ретировались. Затаившись, они тоже стали наблюдать.

А в это время в окошко Демьяновой хаты кто-то постучал. Матрёна выглянула – возле порога в нетерпении топтался знакомый малец.

– Тебе чего, Змитрок? – отворив дверь, удивлённо спросила Матрёна.

– Тётка Мотя, там это… ну… Дядька ваш, Дёма…

– Что?! Что стряслось?! – перепугалась баба.

– Да не, ничога не стряслось. Просто дядька Дёма нияк не можа заехать к тётке Ганне во двор… Вот! Просил передать, чтоб вы пришли и помогли ему, а то он шибко пьяный, и у него что-то всё не получается… – выпалил заученные слова мальчуган.

– Что не получается? – ещё ничего толком не поняв, со страхом выдохнула баба. Но постепенно осознав смысл услышанного, Матрёна наконец догадалась: «Ну, стервец, опять взялся за старое!»

– Ну… я толком не ведаю, что там у него не получается… Пьяны ваш дядька, а тётка Ганна – не… Вот ён и не можа ничога зрабить. Просил, чтоб вы пришли и помогли ему!

Не успела Матрёна ещё что-либо спросить, как малец уже растворился в темноте.

– Ах ты, кобель паршивый! – только и выдохнула взъярённая баба. – Я вот тебе сейчас «помогу»! – С боевой решимостью она ринулась искать какое-либо «вспомогательное приспособление для оказания помощи», да выбирала, чтоб оно было поувесистей.

Телега остановилась. Демьян засопел, что-то буркнул и вяло сел. Окончательно ещё не проснувшись и находясь в пьяном угаре, он некоторое время сидел с закрытыми глазами. Его водило из стороны в сторону, и он несколько раз встряхнул опущенной головой. «На славу погулял… Но, кажись, маленько перебрал…» – вроде как сам себе говорил Демьян, но заплетающийся язык выдавал только неразборчивое мычание. Наконец он поднял голову и начал оглядываться. И вдруг застыл! Видимо, пытаясь что-то сообразить, мужик долго пребывал в оцепенении. Всё это время он лишь дико вращал выпученными от происходящей чертовщины глазами. И вот совсем ошарашенный Демьян наконец ожил. Он остервенело начал щипать себя за нос, уши, щёки. Раз за разом тер глаза. Уже и бороду начал дёргать, головой как колотушкой трясти, а странное видение всё не проходило!

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

потылица – затылок.

2

фольварк – помещичье хозяйство, имение

3

коновал – лекарь-самоучка, занимающийся лечением лошадей.

4

шабета – небольшая поясная сумочка, обычно кожаная, для мелких вещей.      

5

сенная девка – деревенская девушка в услужении у господ.      

6

хмызняк – кустарник, поросль деревьев.

7

снохачество – половая близость свёкра со снохой, невесткой.      

8

овин – строение для сушки снопов.

9

куделя – льняное волокно. Навыки прясть нити из волокна у крестьянок были выработаны до автоматизма, и это, в отличие от ткачества, не требовало яркого освещения.

10

маргелка – валеная шапка белорусских крестьян.

11

кутья – каша из зерна.      

12

батьки – родители (бел.)      

13

кайстра – сумка, котомка.

14

дежка – маленькая бочка, кадка.      

15

перехват – талия.      

16

получить гарбуза – отказ при сватовстве.

17

шинок – небольшое питейное заведение.