Любовь, обман и бриллианты.

Я счёл не совсем уместным говорить с девицей о своей близости с её младшей сестрой и с ловкостью жонглёра парировал:

– А что, это такой большой секрет? Вы, кажется, тоже не шибко храните семейную тайну, если это действительно тайна.

– Да, это секрет. О бабушкиной шкатулке известно только в нашей семье. Узнаю Ольгу – готова первому попавшемуся … человеку всё выболтать. Она в постели вам об этом рассказала?

– Причём здесь постель? – Я был искренне возмущён. – Да она мне толком ничего и не говорила. Сказала только вскользь о какой-то бабушкиной шкатулке с драгоценностями. И вы, кстати, первая открыли эту тайну своему жениху.

Подозрение на лице девушки сменилось удивлением.

– Какому ещё жениху?

Я подивился про себя её потрясающему умению притворяться невинной овечкой и рассказал ей о её же женихе-немце. И после этого произошло то, чего я менее всего ожидал. Девица рассмеялась и переспросила:

– У меня есть немец-жених?

Должен сказать, мне её смех понравился, хоть и прозвучал он несколько несвоевременно, если учесть окружающую обстановку и некоторую нервозность нашего разговора. Поэтому я хмуро посмотрел на девицу – мне смеяться было не над чем, и повторил ей свои сведения о женихе. В ответ на это Светлана сказала:

– Да-а, наша Оля далеко пойдёт. Она у нас большая выдумщица. Чего только не придумает, чтобы затащить кого-нибудь в постель. Послушайте, как вас зовут?

Я назвал своё имя, и Светлана уже абсолютно серьёзно рассказала мне свою версию происходящих у них в семье событий. И надо сказать, эта версия была ничуть не менее занимательна, чем версия её сестрёнки.

Итак, если верить Светлане, это не она собиралась стащить бабкину шкатулку с драгоценностями и сбежать за границу, а Ольга, это не у Светланы появился немец-жених, а у “нашей Оленьки завёлся какой-нибудь новый ухажёр – такой же проходимец, как и она”.

Признаться, я не очень поверил рассказчице. Очевидно, моё неверие солдатским сапогом отпечаталось у меня на лице, и Светлана, внимательно на меня посмотрев, сказала:

– Послушайте, Саша. Я вижу, вы мне не верите. Мне жаль, что вы попались в Ольгины сети. Если бы вы знали, какая она авантюристка, вы бы мне поверили. У вас лицо порядочного человека, в отличие от массы Ольгиных дружков, которых мне довелось повидать. Наверняка, вы с ней знакомы дня два-три и ещё не успели её раскусить, но поверьте мне, она принесёт вам много бед, а потом вас бросит. Вы знаете, чья это квартира?

Я отрицательно покачал головой.

– Это квартира друга нашего папы. В семнадцать лет она стала его любовницей, а он ей в отцы годится. У него жена, двое детей. Они жили чуть ли не впроголодь, а он совсем голову потерял и одаривал Ольгу ценными вещами. Хотел бросить из-за неё семью. Нашему папе с трудом удалось вразумить его. А потом папа выбил для него командировку за границу, и они уехали, “сдав” квартиру Ольге.

– А машина? – удручённо спросил я.

– “Восьмёрка”? Машина наша. Папа купил, а Ольга ездит. Для того, как она говорит, чтобы чаще с нами видеться – со мной и бабушкой. Она и живёт, поэтому отдельно – к нам же она не может приводить кого угодно и когда угодно. Институт, не закончив, бросила, не работает. Всё для того, чтобы было больше свободного времени на ночное ремесло. А теперь хочет украсть бабушкины драгоценности и уехать с ними за границу. Вы знаете, какая у неё мечта?

Я снова отрицательно покачал головой и закурил.

– Жить на берегу синего моря. Но, конечно, не в каком-нибудь грязном Сочи, а где-нибудь на Канарах или Багамах. И уж, конечно, не в рыбацкой лачуге, а в собственной вилле.

Я молчал. В голове было пусто. Разумеется, я не очень-то верил этой девице. Понятно, раз сёстры в ссоре, они могут наговаривать друг на друга. И синее море – звучит очень уж по-сказочному. Да и то, что Ольга вскружила голову солидному отцу семейства и лишила детей куска хлеба, смахивало на слезоточивую мелодраму. Прямо какая-то злодейка-разлучница. Но ведь, если смотреть на вещи объективно, мне она тоже вскружила голову. А иначе, чтобы я делал в этой квартире? А может, я не слишком-то верю словам её сестры именно потому, что не хочу верить? Ведь, положа руку на сердце, я действительно хочу видеть Ольгу, и желательно каждый день. А ещё я хочу её видеть прямо сейчас и здесь, чтобы устроить сёстрам очную ставку и разобраться, кто из них говорит правду, а кто – нет. Или хотя бы, кто из них говорит больше правды.

Светлана внимательно посмотрела на меня и привела последний аргумент:

– Как вы думаете, почему она пошла в квартиру к бабушке в своём дурацком парике? Если она говорила вам правду, то зачем ей было выдавать себя за меня? Только из детской прихоти? Она уже взрослая. Она готова по трупам шагать к своей цели и выдавать ложь за правду. Честному человеку незачем менять свою внешность. Она не шпион. Просто хотела поссорить меня с бабушкой и выманить у неё драгоценности или надавить на меня через неё, вот и всё. Я специально сегодня зашла к ней, чтобы, глядя в её бесстыжие глаза, высказать всё, что думаю о её позавчерашней выходке, да жаль, что не застала дома.

Посмотрев на часы, Светлана встала, вымыла свою чашку и, даже не предложив вымыть мою, взглянула на меня с таким состраданием, словно я только что узнал о внезапно поразившей меня болезни. А потом она вспомнила о себе и озабоченно спросила:

– Так вы говорите, хулиганы дожидались вас у Ольгиного подъезда?

Я подтвердил и, глядя на свою немытую чашку, добавил, что “хулиганы” могут и сейчас здесь кого-нибудь поджидать – такая уж у них профессия хулиганская.

– Вы не проводите меня до метро? – явно занервничала девушка.

– Да, конечно.

Пока я мыл свою чашку, девица так же тщательно, как и её сестрица, готовилась к выходу на улицу и к возможной встрече с “хулиганами”. Я не думал, что они такие идиоты, что захотят со мной встретиться ещё раз, а уж тем более с Ольгой, поэтому не сильно верил в вероятность подобной встречи. Но почему бы не проводить девушку до метро?

А вот когда мы вышли на улицу, меня всерьёз взволновал другой вопрос, а именно: почему всегда, когда я кого-нибудь из этой семейки провожаю, со мной случаются неприятности? А то, что неприятности у меня не за горами, я понял, когда на выходе из подъезда увидел знакомую длинную и сутулую фигуру. Когда же я увидал физиономию этой фигуры, я не исключил, что неприятности вдобавок ко всему, могут быть ещё и крупными.

Я схватил Светлану за руку, чтобы скоренько вместе с ней ретироваться в Ольгину квартиру. Однако моей задумке не суждено было сбыться. Сзади я услышал уже знакомый голос кубического коротышки и понял, что мы окружены врагами со всех сторон…

5.

Я люблю бывать на природе осенью. Впрочем, и летом, и зимой тоже люблю бывать. Здесь многое зависит от сопутствующей компании. Вот, например, вчера я был на даче в компании Ольги. А на следующий день оказался за городом в компании её сестры – очаровательной блондинки с чудным голосом. И такое обстоятельство меня совсем не радует. То есть я не имею ничего против поездки за город в компании Светланы. Но вот то, что кроме Светланы меня сопровождали ещё два не слишком дружелюбно ко мне настроенных товарища, меня совсем не радовало, как и то обстоятельство, что за городом я оказался против своей воли.

Похоже, Светлана тоже была не в восторге от нашей загородной прогулки на импортном автомобиле. Когда два знакомых мне негодяя возле Ольгиного дома предложили нам проехаться в лес, я увидел, что Светлана восприняла это без особого энтузиазма. Я тоже был против, но что я мог поделать, если предложение подкреплялось пистолетом, упёртым мне в спину? Призвать на помощь двух школьниц лет 10-11, проходивших мимо нас?

Так мы и оказались за городом в симпатичном чудо-теремке, куда я вошёл без всякой радости на душе, несмотря на то, что архитектура жилища радовала глаз.

Мы со Светланой сидели в комнате на втором этаже. Сидели уже достаточно долго. Я даже захотел курить, но меня смущало присутствие девушки. В конце концов, я не выдержал и спросил у неё разрешения. Светлана обречённо посмотрела на меня и со вздохом сказала:

– Дайте тогда уж и мне сигарету.

– Вы курите?

– Изредка.

Мы закурили и стали демонстративно стряхивать пепел на пол. Увы, на наш демарш никто внимания не обратил.

Во время перекура мы молчали. Не знаю уж, о чём думала Светлана, но я думал о ней. А точнее, о ней и о её сестрице, невольно сравнивая их. Я не заметил, когда перешёл с Ольгой на “ты”. Это случилось как-то естественно, будто мы были с ней знакомы уже не один десяток лет. А Светлана… Хотя она больше и не смотрела на меня отчуждённо, я очень хорошо помнил тот взгляд, впрочем, в любом случае у меня язык не повернулся бы ей “тыкать”. Что-то в ней было такое, что не позволяло приблизиться и держало на солидной дистанции. И ощущалось это даже без её “ласковых” взглядов. Чёрт знает, что это за девица.

За всеми этими мыслями я и не заметил, как за окном стало темнеть. А нужно сказать, что сидели мы в наручниках, скованные, как поётся, одной цепью. По всей видимости, наши похитители испытывали страсть к этим аксессуарам и имели изрядный их запас – они даже не поинтересовались, куда я дел их предыдущий подарок. И поскольку у меня в кармане покоился мой драгоценный наборчик инструментов, а “хозяева” болтались неизвестно где, я предложил своей спутнице бежать.

Как большому мастеру своего дела, мне не составило никакого труда освободить нас от оков. И всё же я видел в глазах у Светланы сомнение. Когда же я открыл окно и предложил ей перелезть через подоконник, встать на карниз и спрыгнуть вниз на кусты, она жалобно сказала:

– Я боюсь. Думаете, у нас получится? Посмотрите, как тут высоко.

Я подумал, что её сестрица наверняка бы уже сиганула в окно раньше меня, и предложил:

– Давайте попробуем. Это только кажется, что высоко. К тому же кусты смягчат удар.

И пока я её уговаривал, а девица кочевряжилась, придумывая разные смешные отговорки, за дверью послышались шаги. Что было делать? Один бежать я не мог – не оставлять же бедняжку наедине с похитителями! Можно было бы, конечно, выпрыгнуть и рвануть за помощью, но вдруг при падении я сломал бы ногу? Если бы первой прыгнула Светлана и сломала ногу, то я, учтя её опыт, спустился бы как-то иначе и вынес её на себе. Поэтому я и настаивал, чтобы она прыгала первой – она-то бы не смогла меня вынести. Но что уж сейчас говорить, раз мы не прыгнули. Пришлось быстренько закрыть окно, сесть рядом со Светланой и пристегнуться к ней наручником.

В комнату зашёл прихрамывающий длинный с поцарапанной физиономией.

– И долго вы собираетесь нас здесь держать? Немедленно отвезите нас назад, – решительно потребовала девушка, оказавшаяся не робкого десятка.

Однако она не знала, с кем имеет дело. У длинного либо был иммунитет на девиц такого сорта, либо другая ориентация, либо память об Ольгином каблуке затмила все его остальные чувства. Хромоногий Химик ответил ей так:

– Заткнись, стерва. Жалко, что не велено тебя трогать, а то бы ты уже ответила за свой паршивый каблук.

Затем этот джентльмен подошёл к нам, освободил мою руку от наручника и сковал обе руки девушки. Та начала возмущаться, но длинный её оборвал:

– Увянь. Посиди одна, сучка. – После чего своими немытыми пальцами потрепал Светлану по щёчке.

И вот этим своим наглым действием он окончательно вывел меня из душевного равновесия. Я вспомнил одну мою школьную учительницу, обожавшую бить учеников линейкой по рукам, и горько пожалел, что я – не она, а Химик не мой ученик. Длинный же, даже не подозревая о моём возмущении и предполагаемой каре, предложил мне пойти с ним. Я посмотрел в испуганные глаза Светланы и из чистого любопытства пошёл с длинным.

Внизу я понял, почему они так настойчиво приглашали нас в гости. Оказалось, им понадобилось спустить в подвал огромный письменный стол, и, ясное дело, без меня с такой задачей справиться им было не под силу. Непонятно, правда, почему они и Светлану не позвали тягать мебель. Но, как бы то ни было, я счёл, что с моей стороны будет верхом неблагодарности не отплатить людям, предоставившим нам свой кров. Я выслушал от коротышки, что от меня требуется, и с готовностью предложил свою помощь.

Стол оказался тяжёлым не только на вид. Мы с длинным с трудом приподняли его с одного края, в то время как амбал-коротышка в одиночку сделал это с другой стороны. Потом мы протиснули этот ужасный стол в узенькую дверь и стали спускать его вниз по такой же узкой и достаточно крутой лестнице. Мне некогда было думать над тем, зачем им понадобилось оборудовать подвал письменным столом, кто их знает, может они решили реконструировать его в дыбу. Я собирался проверить готовность моих новых друзей к экстремальным ситуациям. Именно поэтому, когда мы с длинным спустились на пару ступенек, а коротышка прошёл уже половину лестницы, я отпустил одну руку и толкнул пыхтевшего рядом длинного, после чего отпустил и вторую руку. Реакция у моих друзей оказалась неважнецкой, поскольку вся эта композиция, состоявшая из матерившегося внизу коротышки, не способного удержать лавиной обрушившийся на него стол, самого стола и оседлавшего его Химика, с грохотом рухнула вниз. Мне, если честно, было любопытно посмотреть, что там внизу получилось после моей шутки. Но ещё больше хотелось взглянуть на Светлану, и я выскочил из подвала, погасил там свет и припёр дверь плетёным креслицем, стоявшем в холле.

Светлана, очевидно заинтересовавшись поднявшимся шумом, стояла у дверей своей комнаты заточения.

– Спускайся быстрее, – крикнул я ей, и она в ту же секунду оказалась внизу, вопросительно глядя на меня. – Бежим! – Схватив девушку за скованные руки, я повлёк её за собой из этого чёртова “теремка”.

Мы выскочили во двор и по дорожке побежали к воротам. Уже выбегая на улицу, я услышал хлопнувшую входную дверь. Очевидно, преследователи кинулись за нами в погоню. Мы рванули в лес. На наше счастье, были уже глубокие сумерки, а сумерки в лесу, это не сумерки в городе с фонарями, если они, конечно, светят, а не служат только насестом для ворон. К тому же наши преследователи не видели, в какую сторону мы побежали, и я очень надеялся, что нам удалось от них оторваться.

Минут пятнадцать мы бежали.

– Не могу больше, – запыхавшись, простонала Светлана и остановилась.

– Хотите вернуться назад? – обернулся я к ней.

– Нет, но и бежать больше не могу, – задыхаясь, ответила она и протянула мне руки: – Снимите с меня это.

– Они вам идут, очень уж трогательно вы в них выглядите, – заметил я, снимая с неё наручники и засовывая их в карман. – Да вы и сами могли их снять, без моей помощи: у вас же не руки молотобойца. Ну ладно, отдышались? Бежим дальше, – вновь потянул я её за собой.

Она же особого энтузиазма не проявила, и, упираясь, заявила мне:

– Не могу. Думаете, легко бегать на каблуках по лесу? – показала она на свои сапоги, точь-в-точь как у Ольги.

– Да, обувка у вас не подходящая для таких прогулок. Но всё равно, надо идти, – потянул я её за собой дальше, подозревая, что её сестрица сейчас, наоборот, меня тянула бы за собой…

Мне нравилась наша прогулка по лесу. Во-первых, я был не один, а с очаровательной спутницей. И если нам повстречаются дикие звери, они съедят сначала её, поскольку она моложе меня и не успела до такой степени как я пропитаться никотином. А во-вторых, уже несколько дней не было дождя и в лесу было относительно сухо. Во всяком случае, на нас не капало с деревьев.

Но в этой прогулке по лесу были и минусы. Хотя моя спутница и была очаровательна, даже несмотря на своё хныканье, а я всё же ничего о ней не знал. Вернее, знал, но сведения были слишком противоречивые. Её сестра говорила о ней одно, а она сама о себе совсем другое. А что, если она закружит меня по лесу до смерти, чтобы досадить своей сестрице? К тому же я не представлял, в какую сторону нам нужно двигаться.

Примерно через полчаса, после того как я снял с неё наручники, и мы перешли на шаг, я спросил у Светланы:

– Как вы думаете, мы правильно идём?

– Не знаю. А мы что, идём наугад?

– Я плохо помню дорогу после всех этих поворотов по лесу, да я на неё и внимания мало обращал, придумывая, как нам отделаться от наших похитителей.

Мы остановились, и я прикурил, предложив сигарету спутнице, но она отказалась и просто стояла рядом, отдыхая и озираясь по сторонам.

– Я думала, вы знаете, куда идти.

– А я думал, что вы знаете, – парировал я, наугад выбирая направление движения. Мне показалось, что девушка посмотрела на меня с подозрением, впрочем, не уверен – было уже темно.

– Только я с вами познакомилась, как вы втянули меня в жуткую историю, да ещё не знаете, как отсюда выбраться.

– Простите, я не виноват. Это меня самого втянула в историю ваша милая сестрёнка. Так что я, можно сказать, невинная жертва вашей семьи, а, следовательно, и ваша.

– Не упоминайте эту мерзавку. Что же теперь делать, куда идти?

– Думаю, туда, – махнул я рукой и, потушив окурок, отчего, кажется, стало ещё темнее, пошёл в выбранном направлении.

– Почему вы так решили? – с сомнением в голосе спросила Светлана.

– Куда-то же надо идти.

– Подождите! – Согласившись с моими железобетонными доводами, она догнала меня и, точь-в-точь как сестрица, вцепившись в мой рукав, пошла рядом.

Мы шли около часа, а конца пути не было видно. Я уже начал было опасаться худшего, но потом успокоился, решив, что наши пограничники зорко стоят на страже рубежей нашей Родины и где-нибудь на китайской границе наверняка нас остановят.

Тем временем моя спутница полюбопытствовала, что произошло в подвале и как нам удалось выбраться из этого дома. Когда я рассказал ей о своём подвиге, она, вместо того чтобы сердечно поблагодарить меня за спасение, заволновалась:

– Он не очень пострадал?

Меня немного удивила её забота о кубическом коротышке, и я равнодушно ответил:

– Не знаю. У меня не было времени разглядывать. Надеюсь, он свернул себе шею.

Светлана попеняла мне на мою жестокость, похныкала, что мы бредём в неизвестность, а ведь она меня совсем не знает, и пообещала разобраться с Ольгой.

Благодаря моему умению ориентироваться в пространстве, нам всё-таки удалось выйти на шоссе. Я посмотрел на часы. Была уже половина двенадцатого ночи…

– Как мы будем добираться до дома? – устало спросила меня девушка.

– Вы не любите прогулки под луной? – удивился я, показав на небо.

Светлана огляделась, как я догадался, в поисках подходящего сиденья и, ничего не обнаружив, капризно пожаловалась:

– Я сейчас упаду от усталости.

– Постойте здесь, а я пойду ловить грузовик – в нём меньше шансов нарваться на наших преследователей, – предложил я, оставляя её в кустах на обочине и уже собираясь выйти на дорогу, но она, вцепившись в мой рукав, запротестовала.

Сначала она не хотела, чтобы я оставлял её одну. Доказав ей, что это отвечает целям нашей безопасности, поскольку бандиты ищут нас двоих, а не меня одного, я уже подумал, что убедил её, но она заявила, что в грузовиках ездить не привыкла, как будто я собирался закинуть её в кузов на мешки с цементом.

В конце концов, я всё же вышел на дорогу, заверив бедняжку, что волк её не съест и Баба-яга не утащит в своё логово.

Минут через пятнадцать показался грузовик, и я попросил водителя подбросить нас до города. Водитель поинтересовался, до какого? Я ему терпеливо объяснил, что мне нужно в Москву. Тогда он сказал, что в Москву поедет через неделю, а если мне приспичило туда сегодня, то лучше перейти на другую сторону дороги. Я его вежливо поблагодарил, и мы расстались.

Следующая машина шла в нужную нам сторону. Водитель не очень удивился двум путникам, среди ночи вышедшим из леса. Пока мы ехали, он рассуждал о дорогах, бандитах на дорогах и гаишниках, тоже иногда похожих на бандитов. По глазам своей спутницы я видел, что ей не терпится о чём-то меня спросить, но она не решалась: не хотела, вероятно, прерывать словоохотливого хозяина машины.

В город наш спаситель не поехал – ему требовалось обогнуть его по Кольцевой, и мы вынуждены были ловить очередную попутку.

– Вы проводите меня до дома? – спросила Светлана, когда мы остались с ней вдвоём.

– Придётся. Правда, не знаю, когда мы доберёмся до вашего дома. У меня осталось совсем немного денег – я не думал, что буду сегодня путешествовать.

– У меня есть, правда тоже немного. Вам есть, где ночевать? К Ольге же нельзя возвращаться, судя по всему.

– У меня есть своя квартира. Честно говоря, меня сейчас мало волнует, где я буду спать, я хочу знать, что за типы нас похитили и что им от вас нужно?

– Почему от меня? – удивилась она. – Может, они за вами гоняются.

– Вы на самом деле так думаете? – удивился я в свою очередь.

Девица отвернулась якобы от порыва ветра и пожала плечами:

– Не знаю. – Она немного помолчала и сказала: – Если у вас не останется денег добраться до своего дома, то вы можете переночевать у нас.

– А просто зайти к вам и одолжить денег я не могу?

– Можете, – пожала Светлана плечами. – Но пока вы ходите туда-сюда, вся ночь пройдёт. И потом…Я тут подумала… Ведь если они знают адрес Ольги, то и наш адрес им может быть известен. И бабушка с Ольгой куда-то пропали. Вам не кажется, что всё это не случайно? – посмотрела она на меня, и я заметил в её глазах лёгкий испуг.

– Давайте пока не будем строить никаких предположений, а просто доберёмся до вашего дома и уже на месте разберёмся, что к чему. Хотя мне, честно говоря, не очень хочется встречаться с вашей бабушкой в три часа ночи. Это будет наша вторая встреча, и снова при не совсем обычных обстоятельствах. Она может заподозрить меня чёрт-те в чём.

– Бросьте, – махнула девушка ручкой. – Бабушка ничего не скажет. – Немного помолчав, она добавила: – И не съест вас, – очевидно посчитав, что только это опасение и удерживало меня от продолжения знакомства с её бабушкой.

– Хорошо. Доберёмся до вашего дома и посмотрим, что к чему. У меня только один вопрос: вы не боитесь впускать к себе ночью незнакомого человека? Вдруг я Ольгин агент и действую по её заданию? А всё, что сегодня здесь произошло, – инсценировка, выполненная по её дьявольскому сценарию?

– Всё может быть, – кажется, впервые после нашего похищения улыбнулась она. – Но на агента Ольги вы не очень похожи. Я уже говорила, что в отличие от массы её дружков, у вас лицо порядочного человека, а я в людях разбираюсь.

Ещё один знаток человеческих лиц! Почему она не упомянула про мои собачьи глаза, интересно?

В это время рядом с нами остановился "Уазик" и водитель спросил, куда нам нужно. Я ответил, и он согласился подвезти нас до самого дома. Не знаю уж, что тут сыграло роль: то ли моё побитое лицо порядочного человека, то ли вид измученной Светланы. Впрочем, я подозреваю, что толкнуло его на такой подвиг, – наше обещание хорошо заплатить.

Около подъезда Светланы нас, к счастью, никто не попытался затолкать в машину, и мы спокойно поднялись к ней на пятый этаж. В квартире нас тоже никто не ждал, даже беспорядок. И бабушка почему-то не кинулась к нам на шею с распростёртыми объятиями.

Девушка шёпотом предложила мне раздеться и пройти на кухню, что я и сделал. Честно говоря, несмотря на позднее время, я не отказался бы и проглотить что-нибудь съедобное. В последний раз, помнится, я делал это утром, в гостях у Елены Прекрасной.

Помыв руки, я сел за стол. В это время на кухню зашла хмурая Светлана с листком бумаги в руках.

– Бабушка в больнице, – протянула она мне записку.

На вырванном из записной книжки листочке я прочитал текст, написанный чётким, но, как сразу было видно, женским почерком: “Свет! Ба-шку пол. В 23 гор. бол. позв. мне”.

Под довольно сдержанным текстом стояла залихватская подпись, именуемая в народе “министерской”. Такой подписи, действительно, мог позавидовать любой министр, а то и сам президент. Ну а лаконичности донесения мог позавидовать любой агент любой разведки.

– Вы уверены, что её положили в больницу?

– Конечно, – снова вошла на кухню Светлана с телефоном в руках. – Саша, позвоните вы, я не хочу с ней разговаривать, – попросила она и принялась на скорую руку сооружать поздний ужин или уже ранний завтрак.

Догадаться, чья это записка и о ком идёт речь, было нетрудно, и я набрал номер, продиктованный мне Светланой, что ещё раз показало, насколько мало я знал девушку, с которой провёл ночь. А Ольгин голос с автоответчика сообщил мне, что хозяйки нет дома и я могу оставить ей сообщение. Я положил трубку и спросил у Светланы, какое сообщение оставить Ольге. Она пожала плечами и предложила мне перекусить.

Во время еды мы молчали. Посмотрев на усталую, опечаленную хозяйку, я не стал докучать ей вопросами. Да и мне не мешало подумать. Несмотря на то, что мне наговорила про Ольгу её родная сестричка, я всё же о ней беспокоился. И не последнюю роль тут сыграла ночь, проведённая у Лены. Хотя и не первую.