скачать книгу бесплатно
– Возьми оружие у этих, – снова заговорил Телепин. – Да говорю тебе, не высовывайся, малец! – крикнул капитан сыну.
Автоматная очередь и голос:
– У меня, батя, тоже все! Сейчас, как дядя Леша, шмайсер возьму, только я с него стрелять не умею.
– Вот он!
С меня свалили безжизненное тело адъютанта, и сразу стало легче дышать.
– Мать твоя ежики, – выругался я, когда, помогая мне подняться, схватили за правую руку.
– Афанасий, ты поосторожней, а то, мне от болевого шока писец наступит, простонал я.
– Чего? – не понял Телепин.
– Не важно, – я, тяжело дыша, облокотился об стену.
Снова загрохотали выстрелы. Из окна дал в ответ, очередь Сергей. Он подобрал автомат лейтенанта. Афанасий, заставив меня присесть, начал оказывать мне первую медицинскую помощь.
– Кость задета, – сделал он заключение, перевязывая мне руку, чтобы остановить кровотечение.
Это он меня успокаивает, думал я. Рука болела страшно, как бы кость не перебило.
На улице раздался грохот взрыва, вновь перестрелка. Радостный голос Лешки от дверей:
– Наши! В атаку пошли!
– На, выпей, легче станет! – сунул мне фляжку ко рту Афанасий Петрович.
Я выпил. Спирт обжег мне горло. Я закашлялся и поплыл.
Я в госпитале. Ксения Михайловна сделала мне операцию, извлекла осколок, был наложен лубок. Перелом кости, но хоть не перебита полностью, чего я опасался. Как там дела на фронте, вот что меня волновало. Кто командует корпусом? Травченко погиб. Остается Вяземский и Ведерников. Воронин под вопросом. Лучше Вяземский. Это он, как я узнал, услышал призыв о помощи. Хорошо, КВ-2 радиофицировали. Полковник после удачного прорыва повернул назад, и тут стрелок-радист сообщает о нападении на штаб. Что произошло, почему штаб оказался, под ударом, узнать не у кого. В госпитале не знают, или молчат. Сколько убитых и раненых, тоже не знаю. Армия в наступлении, всем не до меня. Через сутки мне стало лучше, даже стал вставать. В одно место хожу сам, от утки отмахнулся. На третий день, появился Телепин. Ему я обрадовался, как самому родному человеку.
– Афанасий, дорогой мой, наконец-то, хоть ты поведай, что в мире творится.
Тот опустил глаза, но все же, проговорил:
– Викторович, беда! С подачи представителя ставки Мехлиса на корпус временно назначен Ведерников.
– Ну и что? – спросил я, а у самого внутри аж все похолодело.
– Угробит он корпус, как свою бригаду. У него самые большие потери. Я-то знаю, кем служу, – поспешил сообщить Телепин.
– Какие у него в бригаде потери? – спросил я.
– За два дня треть состава, это не считая потерь во время прорыва.
– Много, – согласился я. – Чем же он командует?
– Я же говорю, на корпус метит. Вяземский пока ему не дает, грозится пристрелить, если увидит. Наши офицеры молодцы, слушаются только его приказов, а не Ведерникова.
– А что это Артур Николаевич так на него разозлился? – спросил я.
– Ах, да вы не знаете, это Ведерников в то утро увел роты
охранения, никого не поставив в известность, посчитал, что у него для прорыва обороны врага сил не хватает.
Я даже подскочил.
– Вот сволочь!
– Столько людей погибло, почитай только мы от штаба и остались, – продолжал Афанасий Петрович, оценивая мое состояние.
– Больше сотни? – уточнил я, свирепея, поняв, что нет больше штаба.
– Куда там, намного больше! Весь 152-мм гаубичный дивизион полег, когда немцы в тыл им зашли. Те пушки так просто не развернуть, пушкари своим делом были заняты. В общем, нет у нас больше дивизиона.
– Сволочь, я его сам пристрелю! – вскипел я окончательно, откинувшись на подушку. – Достань мне форму!
– Вот и Артур Николаевич так, за пистолет хватается, – произнес Телепин, усаживая меня на кровать. – И чуть тише добавил: – У него там пассия была, Зиночкой звали. Он её с бригады Воронина перевел, думал к себе поближе, да и безопасней, тяжелый артдивизион все-таки, чуть ли не в тылу находится. А тут из котла остатки немецкой дивизии решили прорваться. Были бы танки охранения, отбились бы.
Вон, один КВ-2 шороху навел, те сдаваться начали.
– Где эта гнида сейчас?
– У себя в бригаде. Наверное, в штаб армии победные реляции пишет. У нас-то штаба нет, а в армейском всем Мехлис заправляет.
Я вспомнил фильм о генерале Горбатове и о том, как к нему заглянул Мехлис. Результат – огромные потери, а пользы мизер. Так, срочно надо ехать туда и что-то делать. Ведерников угробит мой корпус, он же себя его командиром считает. Ну, пристрелит его Артур Николаевич, мстя за штаб, за артдивизион, за свою Зиночку, и что? Самого потом расстреляют! Жалко же, хороший мужик! Тут я вспомнил про Капралова.
– Где сейчас, подполковник Капралов?
– Так в штабе армии отирается, нашего-то нет. Он меня к вам и послал, узнать как вы там, и все это сообщить.
Понятно, Капралов тоже зуб на Ведерникова имеет, но из-за Мехлиса ничего тому сделать не может. Нужен я.
Вошла Ксения Михайловна и устроила нам взбучку. Мы сделали вид, что ничего не происходит, но как только она вышла из палаты, продолжили подготовку к побегу. Афанасий Петрович молодец, прихватил мою запасную форму с собой
Мы ехали на виллисе, который вел Лешка. Ему повезло, утром с моего разрешения виллис взяли Капралов с Лисицыным. Им по каким-то надобностям нужно было в штаб армии. Так, значит и Лисицын жив. Стоп! Командир – я, Вяземцев – заместитель, Телепин теперь будет моим замом по тылу. Значит, Лисицына теперь сделаю начальником штаба. Короче, были бы кости, а мясо, нарастет.
В штабе, армии отыскали Капралова. С помощью его грозной ксивы попали в армейский пункт связи. Оттуда я послал шифрограмму лично Сталину: «Срочно отзовите с фронта Мехлиса, а то будет как в Крыму в 1942. Танкист».
– Теперь, нужен взвод автоматчиков, – сказал я.
– Это зачем? – поинтересовался, Капралов.
– Арестовать Ведерникова! Или ты думаешь, я ему прощу смерть сотен людей?
– А, что сами не можем, представитель СМЕРШа, и вы как его непосредственный командир, генерал?
– Во-первых, автоматчики нужны для безопасности, во-вторых, для солидности, – пояснил я.
– Наконец-то вспомнили, что и вы смертны, – усмехнулся Капралов.
– Молчи уж, – огрызнулся я и осторожно потрогал руку, висящую на перевязи, – Ксения Михайловна меня убьет, за то, что я сбежал. Вот, послушался тебя и влип в историю! А сидел бы в танке, все, глядишь, и обошлось бы, – попенял я особисту.
– Значит карма у тебя, товарищ генерал, в истории влипать, – пошутил подполковник.
– Может быть, может быть, – согласился я.
В этот момент, раздался голос:
– А вы что здесь делаете? – Это был Горбатов.
– Да, вот прибыл доложить вам, что готов дальше исполнять, свои обязанности, – отрапортовал я ему.
– Но вы же серьезно ранены! – изумился Горбатов. – Да и приказ я уже подписал, о назначении на должность ком-кора полковника Ведерникова.
В это время вышел лейтенант с планшеткой и направился к мотоциклу.
– Отзовите вестового! Это из-за Ведерникова был разгромлен мой штаб и погиб артдивизион! – попросил я командарма.
– А я думал, «котел» на вас не вовремя вышел, – ответил он.
– Этот кретин, без моего ведома, снял роты охранения и оставил штаб и артдивизион без прикрытия! Кроме того, как мне сообщают, угробил свою бригаду, а теперь хочет взяться за корпус! Я хочу его арестовать! – выпалил я в волнении.
– Лейтенант, отставить! Ко мне! – крикнул Горбатов.
И вовремя, вестовой уже завел мотоцикл.
– Приказ я отозвать могу, но вот арестовать Ведерникова у вас вряд ли получится, – сказал командарм, разрывая пакет. Мехлис симпатизирует ему и в обиду не даст.
– Посмотрим, – сказал я.
– Вот сейчас он требует бросить в бой последние, резервы, утверждая, что немцы выдохлись, и нам хватит сил дойти до Днепра. Может надо-бы и рискнуть? А вдруг… – произнося это, командарм задумался.
– Не спешите, есть сведения, что к немцам подходят свежие дивизии, переброшенные с запада, в основном из Франции, – сообщил я.
– Откуда такие сведения? – обеспокоился Горбатов
– Пленный немец проболтался.
– Где он?
– К сожалению, умер от ран, – придумывал я на ходу, зная, что насчет дивизий это правда.
– Мы прорвались к своим авангардам, и то хорошо, Подтянутся резервы, и тогда вперед, до Днепра, – добавил я с уверенностью.
Горбатов все-таки сомневался. Соблазн был большой – продолжать наступление без задержки, пока враг отступает. Но я-то знал, чем все это закончится – бессмысленными огромными потерями.
И тут появился Мехлис, он куда-то спешил, но, увидев нас остановился.
– Товарищ Горбатов, меня срочно вызывают в Москву! Вы назначили полковника Ведерникова на корпус? Отличный командир, его часть, не смотря на потери, первая прорвалась, к нашим окруженцам. Я хочу внести предложение о присвоении товарищу Ведерникову звания генерал-майора и героя Советского Союза. Ну, так что там насчет назначения? – Мехлис ждал ответа.
– Но, – Горбатов замялся, – вот командир корпуса. Я не могу снять его с должности. Не за что и, кроме того, его назначал сам товарищ Сталин.
Горбатов указал на меня. Я постарался выглядеть бодрым и веселым, а что рука перебинтована, так это так, царапинка.
Мехлис посмотрел на меня. Я выдержал его взгляд. Казалось представитель ставки, готов был сам добить меня, этим взглядом.
– Хорошо, что вы чувствуете себя нормально и готовы, не смотря на ранение, продолжать нести службу, – сказал Мехлис мне, направляясь к машине. Потом обратился к Горбатову: – Я слышал в вашей армии в результате бомбежки, погиб командир дивизии Шорохов. Так вот, назначьте на эту должность Ведерникова.
Эмка уехала. Я же в бессилии опустился на ступеньки. Мне было плохо, голова кружилась, все свои силы я потратил, чтобы не свалиться при Мехлисе.
Горбатов обеспокоено, глянул на меня и спросил:
– С тобой точно все нормально? – И сделал заключение. – Понятно, опять из госпиталя сбежал.
Я не успел ничего сказать. Прямо напротив нас остановился ЗИС с крытым кузовом, на брезенте которого, красовался красный крест.
– Вот вы где, голубчик! – с этим возгласом из кабины выскочила Ксения Михайловна, и, оправив форменную юбку, направилась к нам.
– Что, плохо? – А я предупреждала, с такой потерей крови лежать и лежать надо! Вы посмотрите на него! – Это было, уже обращение к Горбатову. – На нем лица нет!
– А что там? – ляпнул, я. И тут же пожалел об этом.
– Сказала бы я, да не при генерале будет сказано! – Ксения Михайловна грозно посмотрела на меня.
– Говорите, я разрешаю, – промолвил я.
Горбатов рассмеялся. Подполковник медицинской службы строго посмотрела уже на него. И тот моментально стих.
– Сейчас рядом со мной один генерал, и один больной, – сказала женщина. – И этот больной сейчас поедет со мной!
– Не могу, – сказал я, все же поднявшись со ступенек. – Поверьте, Ксения, если я сделаю это сейчас, то у вас пациентов окажется больше, чем вам бы хотелось.
– Все так серьезно? – подполковник взглянула на командарма.
Генерал-полковник только кивнул головой.
– Ясно, тогда я приставлю к вам Людочку, будете под постоянным присмотром! И во всем слушаться ее!
Она обернулась к машине и увидела Телепина, который старательно пытался укрыться за спиной Капралова.
– А вот еще один будущий пациент нашего госпиталя. А ну-ка идите сюда, товарищ капитан! Это значит, так называется: «Я только на минуточку загляну, командира проведаю, а вы пока девчата посмотрите, что я вам привез! Настоящий, парашютный шелк»!
Афанасий Петрович промолчал, да что он мог ответить, ведь, действительно, выкрал своего командира из госпиталя. Из кузова санитарной машины выпрыгнула Людочка. Сверху ей протянули сумку, и она тут же перекинула ее через плечо.
Ксения Михайловна, не дожидаясь оправдания Телепина, пошла ей навстречу.
