Cобрание стихотворений 2002-2020

Природа любого эпоса исходит из проблематизации героического. Тысячелетиями под ним понималось презрение к страху и смерти, сперва в жертвенной защите своих и готовности к кровавому убийству чужих и принесение их в жертву богам, затем, уже с отказом от человеческих жертвоприношений, – в служении племенным а, позднее, конфессиональным и национальным святыням. Собственно говоря, Игорь Вишневецкий ставит неизбежный вопрос: что есть эпос сегодня, в эпоху переориентации исторического нарратива с воспевания героев на оплакивание жертв? Мост, по которому персонажи «Видéния» в финале переходят в некое иное состояние бытия, воздвигается не силой молитвы, но усилием воли. Возвращает ли это нас, пусть и на новом материале, всё в тот же неизбывный мир сарматской равнины, открытой буранам, врагам, саранче, чуме? Внятно ответить на этот вопрос вряд ли удастся:

У поэта есть право на тёмный, недопрояснённый и опьяняющий стих.
Сергей Завьялов

I

Вместо вступления

(2002)

Обернувшись назад: критикам

Вы, проведшие годы, сражаясь картонным мечом     с собственными тенями в подвальных          кафе Москвы и Петербургаили внимая речам упырей из заветного «ящика»,     их стенаньям и пляскам,не говорите теперь, что в словах моих больше слогов,чем ваш глаз насчитает разрывов листвыв окрашенных синим подбоем, впечатанных в стены ветвях.Вы учились оттенкам сумерек, я же глядел в иссушавшеесолнце Северной Африки и стал точно рыжий песчаникзвонких её городов.          На мне резцом выводилобестенные лозы и вспархивающих птиц,пока я смотрел, как за холмами,покрытыми крапом олив, зеленеет и плавится небо Сахарыточно раскрытая книга миров, в которой ещё напишут —но уже не ваши – слова.Ваше время – прохладный вечер, а моё – выпуклый день.Для меня – шелест злаков и волны цикадьего треска.День, блеснувший на пёстрых, покатых, расплавленных               крышах Москвы.Чей яркий закат провожаешь, сощурясьс карнизов Нью-Йорка,     с плосковерхих чешуйчатых          ящериц-башен Мекнéса.Неужели степей суходувы станут глуше?Или кварц, что резал ладони спрессованным шумом у самого          входа в пустыни, – вдруг превратится в глину?И цепкое тело утратит упругость и жилистостьот того, что никто из вас не целил – как я —     в лицо изумлённому зверю? И не видел          крови, забрызгавшей снег?Я уже пересек теннолиственные Аппалачи,     стылые Альпы, горячий          безводный Атлас,жилище дэвов – Памир, сгорал от подкожного пыла     у горных озёр, где не водится          даже рыба,не то чтобы плыть человеку, встречал жадногубую смерть     в платановых рваных аллеях —          нет ничего на свете,чего б я не знал и не видел.Когда я прочитал всех ламентов рост в дубравах дремлющих               предков,в буквах резной травы, в клейнотах фосфорных луни когда задышал, как они, в полный щебет солнцем сквозь               пепел, —то, услышав слова «побеждающий смерть», вы запомнили          только: «смерть».Разделим пространство и время, и прочее: вам – немота(с оттенками отсветов, эха), мне – прорастающий шум,захватывающий весь регистр,          вам – вчера и сегодня, мне – завтра.Оно уже шелушитсяпод кожей – невидимо вам. 16–19 июля 2002. Милуоки

II

Первоснежье

(2004–2007)

I. «Когда мне стало сорок лет…»

Когда мне стало сорок лет,я увидал засветный свет,и стало зренья волокно —всё белое – темным-темно. 2004

II. «Как я боялся – о! – окаменеть…»

Как я боялся – о! – окаменеть,стать формою, которой бы дивились,а вышло: тени зримые смесились,и немота вошла (уже) в меня на треть.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

1

Речь о переводчице античной литературы Елене Рабинович и художнике Илье Китупе. – С. З.

2

Из Италии. – С. З.

3

Отчизны. – С. З.