Тайна шести браслетов

скачать книгу бесплатно


Обратно, в свой город, Иван добрался под утро. Посоветовавшись с женой, они решили Адель оставить в семье, как приемную дочь.

– Был я в твоей деревне, Адель, – подойдя к постели девочки, начал рассказывать Иван, – и мне сказали, что сестры твои, как и ты убежали. Твои мама с папой ушли искать вас. Я сказал твоим соседям, где тебя искать. Так что ты поживи пока у нас, а когда они придут за тобой, ты поедешь с ними домой.

Наивная маленькая Адель, поверив Ивану, согласилась с ним и осталась в их семье. О том, что мама Адель погибла в тот день, Иван решил пока ничего не рассказывать. «Узнает, как время придёт и когда немного поуспокоится» – сказал он своей жене.

Глава 6

Кровавая схватка

В деревне, лишь только Адель в телеге покинула пределы своего поселения, обстановка начала накаляться с каждой минутой. Сектанты, взбешенные протестом местных жителей, еще более стали зверствовать, прикрываясь обычаем своей кровавой религии. А меж тем надвигались сумерки и от этого чужаки начинали нервничать и спешить со свершением обряда.

К принесённым сухим веткам тащили доски, старую мебель из сараев местных жителей. Все это громоздили в большую и высокую кучу, предназначавшуюся впоследствии для разжигания ритуального огня. Со всех сторон сектанты продолжали сгонять сюда найденных детей. Беззащитные мальчики и девочки плакали, просили отпустить их к родителям. Но суровые сектанты не обращали внимания на их мольбы – для них они были жертвами в их обряде жертвоприношения. Детей подводили ближе к площадке, сталкивая в одно место – ближе к готовившемуся костру. Рядом стояли пятеро крепких мужчин, в обязанность которых входило охранять их.

Начать ритуал мешали местные жители. Вооруженные топорами и вилами, деревенские мужчины вступили в схватку с сектантами, намереваясь отбить и спасти детей. Завязалась кровавая схватка. Слабые старики, не выдерживая, падали, а бой продолжали более молодые. Сектантов было много. Подобно волкам, те боролись за свою добычу. Крепкие и сильный, они были словно подобранны для таких столкновений. Яростно сражаясь, им вскоре удалось одержать верх, отогнав от детей их родственников и соседей. Крики и плач густым туманом повисли в воздухе. Горе и беспомощность охватили деревню. Обезумевшие женщины, наряду с мужской частью населения, с кулаками кидались на готовящихся к акции зверского насилия сектантов. Они цеплялись за их одежду, волосы, стараясь хоть как-то помешать, вырвать из их кровожадных лап своих детей.

Казалось, сила этих обезумевших женщин возрастала втрое. В эти мгновения они забывали о себе, о своих жизнях – в смертельной опасности находились их дети. В ответ сектанты избивали их палками, наносили удары сапогами. Окровавленные женщины падали на землю и даже тогда, когда испытывали неимоверную боль, всё равно ползли вперёд, умоляя и прося пощады детям.

Но никакие мольбы, исходившие из уст полуживых истерзанных матерей, не трогали чужаков. Казалось, их сердца застыли, и чувства жалости и сострадания были для них не знакомы. Сектанты думали только о своем обряде.

Разозлившись на одну из женщин, чужак начал более яростно избивать ее, нанося один удар за другим. На лице и теле женщины появилось множество кровоподтёков. Не выдерживая боль, она несколько раз вскрикнула. Заметив это, ее дочь, стоявшая с остальными детьми, кинулась на охранника.

– Отпустите мою маму! – рыдая, закричала девочка.

– Встань на место, – схватив за руку и толкнув ту назад, приказал охраняющий чужак.

– Вы животные и должны сидеть в клетках вместе с тиграми и львами, – не унимаясь, выкрикивала девочка, – я прошу всех святых взглянуть сейчас с небес и послать самую суровую кару на ваши головы!

– Заткнись! – прикрикнул на неё сектант, – или ты тоже захотела испытать на себе силу удара палкой?

– Вы только и умеете, что бить да убивать беззащитных! Господи! Помешай им, пошли на них самую мучительную смерть!

В конец, разозлившись на девочку, охранник, что есть сил, стукнул ту палкой по спине. Издав крик, она упала. Увидев это, ее мать, собрав последние силы, бросилась на охранника.

– Не тронь мою дочь! – завопила она, яростно вцепившись ему в горло.

– Я убью и тебя и ее, – в ответ прошипел тот же чужак.

От этих слов женщина стала еще сильнее сдавливать горло, обезумев от горя и ненависти. Дикая ярость и злоба были в ее глазах. Сектант пытался всячески оттолкнуть ее, разжать руки, но совладать с одержимой насилием за насилие матерью девочки, не мог. Увидев своего товарища в опасности, двое других охранников, стоявших поблизости, поспешили на помощь.

Первый из подбежавших нанес женщине несколько ударов по голове. Потеряв сознание, та упала к их ногам, а вместе с ней рухнул и задушенный ею сектант. Это еще белее разозлило чужаков, подстегнув их и без того чрезмерную жестокость и ярость.

Еще какое-то время продолжалось кровопролитное столкновения. Но вскоре израненные местные жители немного отступили, так как уже были не в силах что-либо сделать для спасения своих детей. В эту минуту один из сектантов обратился к остальным своим единомышленникам:

– Братья мои, – произнес он, – настал тот час, когда мы должны завершить нашу священную миссию – предать этих детей огню! И их кровью – кровью невинности в сегодняшний священный для нас день завершить начатое, чтобы смыть грехи людские с земли, на которой живем. Так припадем же коленом к земле и воздадим хвалу Богу Богов. Он видит все наши старания в его честь, знает, как мы верны и преданны ему. Помолимся в честь Бога нашего, и он пошлет нам свое благословление для свершения великого обряда.

После такой речи этот мужчина, по виду самый главный в секте, первым упал на колени и лбом уткнулся в землю. В след за ним это стали делать и остальные. Чужаки по своему молились, то поднимая свой взгляд к небу, то опять ударяясь лбом о землю. «Прими и благослови», – твердили они.

Все это продолжалось около трёх минут, после чего все тот же сектант первым поднялся с колен и продолжил свое обращение к мужчинам из секты.

– Братья мои, – высоко и гордо подняв голову, начал он, – Бог Богов услышал молитвы наши! Он явился ко мне голосом пророка, вложив слова из уст своих в уши мои. Те слова были сказаны мне, чтобы я передал их вам. Явил он мне знаки благодарности и благословление к верному пути. Он ждет святой обряд и непорочную кровь. Так поспешим с началом обряда и отдадим ему этих связанных, что удостоились великой чести – стать избранниками.

После заключительных слов столь внушительной речи главного в секте, несколько мужчин направились к костру, намереваясь воплотить в действие призыв к церемонии сжигания. Поднесенное пламя, взвиваясь вверх, медленно стало охватывать одну доску за другой. И вот уже огромный костер запылал посреди деревни. Отблеск пламени заблестел в глазах матерей, слезы отчаянья и горя покатились по их лицам. Сердца разрывались в груди от самой страшной муки на свете – видеть смерть своих детей и быть бессильным в помощи им. Они вновь и вновь бросались на чужаков, но натыкались всякий раз на очередные удары. Те, кого ждал огонь, кричали от страха и бились о руки удерживающих их верёвками сектантов, словно маленькие детеныши, попавшие в капкан.

Спокойными оставались лишь люди из секты. Радостное возбуждение скользило по их лицам. Вот он – тот долгожданный миг, к чему они стремились и за что боролись.

Внезапно, со стороны леса, показался незнакомый старик, своим обликом сразу привлёкший внимание толпившихся. Одет он был в белую одежду из грубого льна. Его седые волосы путаными космами лежали на плечах. Густые брови, подобно снегу, нависали над бледными, словно слепого, глазами, не моргая смотрящего вперед. Весь его облик хранил мрачную печать смерти.

Старик медленно двигался к собравшимся, еле заметно переставляя ноги. Казалось, что он не идёт, а плавно плывет по воздуху. В руках этот странный незнакомец держал несколько мужских рубах, залитых кровью.

Его появление к этому моменту уже заметили все. Сектанты, испуганные видом старика, застыли на месте. В их глазах мелькнул ужас, лица исказились от страха. Все следили за каждым шагом, малейшим движением старика. Деревенские жители, так же наблюдали за странным стариком. Заметив испуг в глазах сектантов, они переглядывались, не понимая, что происходит.

– В прошлый раз появление этого старика принесло нам потерю наших братьев, – воскликнул один из секты.

– Это дух смерти, – словно продолжая его слова, произнёс другой чужак, – о чьей смерти он пришел нам сегодня сказать?

– Сейчас должны умереть дети, но в его руках кровавые мужские рубахи.

Старик меж тем, все это время медленно, не останавливаясь, продолжал свой путь. Он безмолвно пересек площадь, лишь задержавшись на мгновение, чтобы заглянуть в глаза некоторых сектантов. От такого взгляда, холод пронзал их нутро, словно в ту секунду ледяные и мрачные воды Ахеронты коснулись их тел. Старик же неслышными шагами удалялся прочь. Тут все заметили, как его облик медленно начал таять, словно белый старик был соткан из воздуха, лишенный телесности. Вначале растворились в пространстве его ноги, затем оставшаяся часть туловища также обрела прозрачность.

Поняв, что старик был реальным явлением, призраком беды, посланным силами тьмы в качестве вестника скорой смерти, местные жители принялись суматошно креститься. А лишь только призрачный силуэт растаял в воздухе, внезапно потух костер и со стороны большой дороги послышались крики людей, спешащих к деревне.

– Вы слышите? – обернувшись туда, откуда доносился шум, спросил у остальных один из сектантов, – Откуда эти голоса?

– Судя по шуму – это толпа людей и она быстро движется сюда, – произнес второй из секты.

– Их много, мы должны уходить – это наша, погибель!

– Это идет подмога, помощь к нам, – услышав разговор чужаков, – радостно выкрикнула одна из матерей, – трепещите, ироды! Это о вашей смерти приходил сказать тот старик!

– Что же ваш Бог не благословил вас как надо? А может, и нет его – Бога вашего? – подхватила другая женщина, – Не тому вы поклонялись!

– Заткнитесь, – оборвал их сектант, – вы не имеете право судить Бога нашего. Он очищает землю от всех грехов людей. Благодаря нашему Богу земля станет непорочно чистой.

– Хватит разговоров, мы уходим! – скомандовал по виду главный мужчина из секты.

Взглянув на вершину холма, с которого спускалась большая дорога, ведущая к деревне, все воочию увидели огромную толпу людей, которая спешила на помощь к местным жителям. Это были женщины, и мужчины из ближайших деревень. В их руках были колья и топоры. Появление такой огромной толпы придало новых сил отчаявшимся и обессилевшим жителям деревни, и они вновь кинулись на сектантов, толпившимся у потухшего костра. Верёвки, которыми те удерживали детей под напором матерей и детей ослабли. Перепуганные дети вырвались в объятья близких и родных, кто-то из детей вырвавшись на волю, помчался прочь от этого страшного места. Мужская часть населения, не переставая, вновь и вновь вступала в схватку с отступающими сектантами.

– Пошли прочь, – выкрикивали, пытаясь избежать ударов, чужаки.

Они отталкивали местных жителей, мешавших бегству, пытаясь как можно быстрее укрыться от спешащих на подмогу людей. Чужаки старались избежать столкновения с бегущей толпой, что неминуемо привело бы к их гибели. Местное население, всячески препятствовали их скорому бегству. И вот уже пришедшие на помощь были совсем близко. Сектанты бросились врассыпную, стараясь избежать столкновения ещё и с ними.

Один из молодых и резвых сектантов схватил на бегу попавшую под руку маленькую девочку, и скрылся с ней в лесу. Догнать его и отобрать ребенка не удалось. Но некоторых из сектантов подошедшие на подмогу, все же настигли. Они тут же, не слушая их просьбы о помиловании, учиняли расправу над ними. Но половине сектантов всё-таки удалось скрыться.

Вскоре в месте недавней трагедии стало пустынно и тихо. Местные жители, поблагодарив пришедших на помощь, молчаливо, разошлись по своим домам. Некоторые, чьи родные сегодня пострадали, шли рыдая склонив низко головы. Несколько человек проливали место недавнего костра водой и разгребали не успевшие разгореться доски, ветки и другой деревянный хлам. Толпа пришедших на помощь, постепенно также разошлась, отправившись восвояси. Чужаки-сектанты разбежались все, раненых они также забирали с собой. И больше в тех краях о происках этой секты слышно не было, да и они сами так бесследно и исчезли, а вместе с ними и украденная девочка.

Глава 7

Побег

Шли годы, и вот уже из маленькой нескладной девочки, Адель превратилась в настоящую белокурую красавицу. Ее приемный отец Иван делал все, что было в его силах, лишь бы Адель жилось хорошо и счастливо. Но она ни на минуту не забывала своих родных, частенько прося отца Ивана съездить к ней в деревню, узнать новости. Да только новостей не было. Дом заколотили, а в деревне считали всех членов этой семьи погибшими. Но Иван ничего об этом Адель по-прежнему не рассказывал, отговариваясь, каждый раз одной фразой: «Новостей нет, может быть в следующий раз что-то проясниться».

Сводный брат Адель – Кристиан с первых дней привязался к приёмной сестричке. Он полюбил ее, как родную сестру, которой никогда у него не было. Никому не позволял даже словом напоминать Адель, что она приемная. Взрослея, Кристиан стал понимать, что любит ее гораздо сильнее, чем просто сестру. Ему становилось плохо, когда Адель грустила и радостно, когда та заливалась смехом.

Как-то Адель подарили гитару в день её рождения, и с тех пор она с ней ни на минуту не расставалась. Нотная грамота, как и предметы в школе давались ей легко, а звонким голосом она была наделена с рождения. Частенько, взяв гитару, набрав картошки и хлеба, Адель и Кристиан уходили в лес, к небольшому озеру, где у костра проводили целый день до вечера. Они запекали картошку в углях, ломтики хлеба нанизывали на прутики, обжаривая их над костром. Иногда они брали с собой ещё кусочки грудинки, которую также любили коптить над углями. Это были их лучшие деликатесы на таких пикниках.

– Кристиан, – отложив в сторону гитару, как-то спросила Адель, – а ты мог бы ради меня рискнуть своей жизнью?

– Ты меня обижаешь, – ответил он, – не только могу, но и с удовольствием сделаю это. А зачем тебе?

– А убежать со мной из дома ты решился бы?

– Убежать?! Тебе плохо с нами живется? – не понял Кристиан, – Ты только скажи, что не так, я все сделаю ради тебя. А если кто обидит – разберусь и с ним.

Адель в ответ только улыбнулась, не сказав больше ни слова о побеге из дома. И беседа их плавно перетекла совершенно в другое направление.

Про оброненную Адель фразу о побеге, Кристиан вскоре и вовсе забыл, да и не придал в тот раз её словам никакого значения.

Прошёл месяц. Адель сидела на траве на заднем дворе дома, притянув к себе колени и обвив их руками и своими белокурыми локонами. Взгляд ее был устремлен далеко вперёд. Туда, за линию горизонта, где была неведомая ей земля, незнакомые люди, места, манящие своей таинственностью и надеждами. Кристиан тихо подошел сзади к Адель и опустил руки ей на плечи. От неожиданности и застигнутая врасплох, она вздрогнула. Это прикосновение в доли секунд вернуло ее из мира грез в тот мир, который являлся для нее реальностью. И этот реальный мир всё ещё был наполнен разрывавшими сердце тяжкими воспоминаниями далёкого детства. Новая семья, каким бы вниманием и заботой не окружала Адель, но всё же так и не стала для неё родной. Адель не переставала жить, хотя бы мысленно в кругу своей родной и единственной семьи.

Раньше, глядя в безоблачную даль, она ждала, что вот-вот на горизонте увидит силуэт своего отца, который идёт, чтобы забрать домой свою Адель. С годами эти надежды стали угасать, превращаясь в крохотную искорку, всё ещё согревающую её сокровенные мечты, но терзающие душу.

– Я уже перестал теряться в догадках: где найти тебя, когда утром не вижу мою Адель в доме, – произнёс Кристиан и сел рядом с ней на траву, – я знаю, ты всё ждёшь своих близких, я не раз замечал, как вздрагивает твоё тело при виде далёкого силуэта на дороге, чувствовал, как в ожидании чуда начинает учащённо биться твоё сердце. Но потом, Адель, глаза твои гасли и ты ходила весь день мрачнее тучи. Сколько лет прошло, а ты всё не смирилась с потерей близких.

– Нет, не смирилась и не смирюсь никогда. Но ждать я больше не буду! – с уверенностью произнесла Адель.

– Что означают твои слова?

– Не переживай за меня, Кристиан. Сегодня я приняла решение и менять его не буду. Я чувствую свою вину и должна это сделать.

– Вину? – удивился Кристиан, – Какую вину, о чём ты говоришь? Что ты намерена сделать?

– Я собираюсь отправиться в дорогу на поиски сестёр, отца, матери. Так дальше жить, не выносимо. Мне уже исполнилось девятнадцать, я стала взрослой, да и отец тогда говорил, что в моё двадцатилетние мы сможем узнать тайну наших браслетов. Так что времени на поиски у меня остаётся только один год. Да и к тому же я так тоскую по потерянной любви родных для меня людей.

– А как же я, моя любовь к тебе? – удивлённо вскрикнул Кристиан.

– Пока, мой дорогой Кристиан я не могу позволить себе любить тебя больше чем брата.

– Тоска превратила твоё сердце в лёд! – с горечью произнёс Кристиан, – Но сколько ещё должно пройти времени, чтобы растаяли ледяные стены, которыми ты окружила себя. Сколько? Год, два, десять? А может всю жизнь? Ты словно в плену, Адель! Позволь мне освободить тебя из этого заключения. Твои мысли, грусть разрушают тебя.

– Не злись, Кристиан, я обещаю тебе, что в тот день, когда я разыщу своих близких, первое, о ком я вспомню, так это о тебе и обязательно вернусь за тобой.

– Вернешься за мной? – от возмущения Кристиан вскочил на ноги, – Я не позволю тебе уехать!

– Я должна это сделать, мне надо самой ехать на поиски. Да и к тому же с моим браслетом стали происходить странные вещи. Стрелочка на браслете начала крутиться, чего не было раньше. И где бы я не находилась, как бы не повернулась, она всегда показывает в одну и ту же сторону, словно зовёт меня пойти туда. Думаю, это знак, что пришло время отправляться в путь.

– Всё может быть, но в любом случае, Адель, я не позволю тебе уехать одной. Разреши мне хотя бы сопровождать тебя в дороге, оберегать как сокровище, делить счастье, когда ты найдёшь хоть одну из сестёр и горе разочарования, если этого вдруг не произойдёт. Позволь мне помогать, оберегать и поддерживать тебя в поисках.

Адель хотела что-то сказать, но вместо этого громко рассмеялась. В её глазах блеснул, так редко появлявшийся, лучик радости.

– А ты прав, мой верный Кристя, кто будет охранять в дороге моё сердце и дорогой браслет!?

– Не зови меня Кристя, я чувствую себя крысой в этот момент. Что за прозвище ты мне вдруг дала?

– Не хочешь быть моим маленьким крысёнком, – всё ещё смеясь, шутливо продолжила Адель, – буду звать тебя Стин – так короче и как звучит! Стин – личный охранник Адель!

– Я счастлив Адель оттого, что вижу улыбку на твоих губах, ты снова шутишь, как прежде.

– Это решение изменить свою жизнь и пойти навстречу мечте – вернуло мне радость. Словно камень начал сваливаться с моей души.

– Камень? – переспросил Кристиан, – Ты опять говоришь загадками. То ты говоришь о какой-то своей вине, а теперь о камне на душе.

– Этот камень у меня на сердце оттого, что я чувствую вину за всё, что случилось с моими бедными сёстрами много лет назад.

– Адель, о чём ты говоришь? Какая вина может лежать на девятилетней девочке, по-моему, столько тебе было лет, когда произошла та страшная трагедия?

– Да, Кристиан – мне было девять, Эвелине пять, а маленькой Бернадетте всего четыре года. Я старшая из всех моих сестёр, мне надо было увести их подальше, через огороды, в лес. Надо было спрятать моих бедных сестричек. Ты понимаешь, Кристиан, вместо того, чтобы их спасти, уберечь, я спасалась сама – трусливо укрывшись в телеге.

– Постой, Адель, ты не должна себя корить за то, что было в детстве. Ты же была ребенком, и детский испуг был сильнее тебя.

– Не знаю, но иногда я чувствую такую вину за собой, что мне становится невыносимо жить.

– Тогда искупи свою вину поисками и если судьбе или провидению будет угодно вернуть тебе твоих сестричек – значит, никакой вины и нет в помине, просто в вашу судьбу вмешался злой рок и только он в ответе за случившееся.

– Наверное, ты прав, Кристиан.

Адель поднялась на ноги и подала руку другу.

– Пойдём домой, поздно уже, – нежно произнесла она.

– Постой, Адель, а когда мы отправимся в путь?

– Завтра! – не задумываясь, ответила та.

– Как завтра? А сборы? Надо с родителями поговорить, да много чего надо.

– Никаких разговор, – твёрдо заявила Адель, – мы устроим побег. В дорогу возьмём хлеб, воду и гитару. А там, на еду – кто подаст. А где и сами заработаем.

– Но такие решения так не принимаются, – пытался возразить Кристиан.

– Такие решения только так и принимаются! – стояла на своём Адель.

По дороге к дому они обсудили последние мелочи, назначили час и условились дома даже шёпотом об этом не говорить, а утром записку на стол и в путь.

Всю ночь Адель пролежала в своей постели, не сомкнув глаз и смотрела через раскрытые шторы в распахнутое окно. Она представляла себе их путешествие и ждала, когда же первое просветление появится на небосводе, когда же наступит тот долгожданный миг и она вступит на дорогу, ведущую в новую жизнь. Кристиан, в отличие от неё, лежал в своей постели и терзался сомнениями: правильно ли он поступает, что поддерживает Адель. Не подстерегают ли их в дороге новые неприятности и разочарования. Кристиан, как и Адель пролежал всю ночь, не сомкнув глаз, но не из-за того, что не мог дождаться условленного часа. Он очень боялся, что Адель встанет раньше, пройдёт по коридору и уйдёт одна, а он проспит этот момент и потеряет Адель навсегда.