скачать книгу бесплатно
У Ольги был отпуск, все школьники на каникулах. Только иногда она ненадолго ходила на работу. С самого утра Сергей приходил к ней домой, как на факультативные занятия к учительнице, преподающей правила обращения настоящего мужчины с любимой женщиной.
***
«Как давно это было», – проснувшись, подумал Сергей Владимирович и пошёл умываться. Впереди у него был очень важный день – ему предстояло выдержать экзамен на подтверждение звания «настоящего мужчины».
– Здравствуй, Наташа! Боже мой, как хорошо ты выглядишь по утрам. Только бы и любовался, а не работал.
– Здравствуй, Серёжа! Ну наконец-то радость в мой дом пришла, перфоратором греметь. По кофейку?
– С удовольствием! Как же вы, женщины, умеете мужчин с ума сводить своей красотой. Или это макияж у тебя на лице какой-то, что и не заметишь?! Жаль будет, если до поцелуев у нас с тобой дойдёт – всё смажется. Ну, будем надеяться, что не дойдёт.
– Не смажется, не волнуйся, можно хоть сколько целоваться.
– Обнадёживаешь? Издеваешься, да? Знаешь, что мне пахать надо. Ладно, пошёл я переодеваться…
– Ну поцелуй, если уж так хочешь.
– Хочу, умираю, как хочу…
Случилось то, что и должно было случиться по закону природы. Сергей Владимирович, как опытный мужчина, довёл своими ласками и поцелуями Наталью до такой степени, что та уже сама просила, умоляла даже, чтобы он её взял. До самого обеда они занимались любовью с такой пылкой страстью, что после каждого раза оба засыпали на короткое время. Ходили в ванну, принимали душ вдвоём, и там не могли оторваться друг от друга. Только к обеду у обоих немного поубавился пыл. Обессиленные, они просто лежали, счастливые, как дураки…
– Какая ты прекрасная, Боже мой, не могу налюбоваться. Какая нежная кожа! А животик… вот здесь… самое красивое место. Так бы целовал и целовал. Какие изгибы бедра! Так бы и гладил ладонью… Ах, какая грудь! Как у юной девушки, с ума схожу.
– Какой ты ласковый, нежный. Даже не знала, не представляла себе, что такие мужчины бывают. Ни разу в жизни не испытывала такого наслаждения.
– Как же так? У тебя что, так мало мужчин было?
– Были, конечно, только я давно запретила себе даже думать о всех вас. Какие стихи, Серёжа, какая любовь? Ничего никогда у меня такого в жизни не было… Прости, слёзы текут…
***
Наташа много могла бы потаённого рассказать о себе. После восьмого класса училась в ПТУ на портниху, потом сразу пошла работать на швейную фабрику. Как-то раз они с Мариной, лет пять назад ставшей её сегодняшней компаньонкой по бизнесу, очень разоткровенничались.
– Знаешь, Маринка, я такая дура по молодости была, да и сейчас, наверное, не умнее. Не терпелось мне женщиной стать. В восемнадцать безо всякого сопротивления нашему слесарю, Стёпке, прямо на нашей фабрике под цеховой лестницей отдалась. Жаждала узнать, что же это за счастье такое у всех людей. Но ничего такого не испытала. Было приятно, конечно… целоваться нравилось до ужаса. Потом я забеременела от него, наши родители нас поженили. В девятнадцать у меня уже дочь родилась. Жили у него, а потом, когда моя мама умерла, стали жить у меня. Папа умер, когда я ещё маленькой была, даже плохо его помню. Стёпка и сам-то пацаном был, на год всего старше меня. Ребёнка мне состряпал и всё – наелся вдоволь. Не то, чтобы секса, поцелуев от него дождаться не могла. Самой всегда приходилось по ночам его возбуждать, а он сделает своё дело – и на бочок. Всё притворялась, будто тоже испытываю оргазм одновременно с ним, только чтобы ему хорошо было. А он петухом ходил, думал, что счастья мне кучу наваливает. Когда нашу фабрику закрыли, он целый год нигде не мог устроиться. Пить начал, целыми днями где-то шлялся. Когда сам на рогах приползал, когда его друзья до двери дотаскивали. А когда у него мать умерла, совсем уже с нами жить перестал. Подала на развод, чтобы хоть какие-то алименты были. Он же квартиру свою продал и все деньги пропил, БОМЖом стал. Дочка его однажды на Московском вокзале видела, не сразу даже признала. Хромать, говорит, сильно стал. Знаешь, Марин, а мне его совсем не жаль. Ни капли. Он всю жизнь мне испоганил. Дочь одна воспитывала, замуж её выдала. Крутилась, как белка, пахала, как лошадь. Как только не сдохла, ума не приложу. Какая к чёрту любовь? Да, хотелось ласки, тепла. Плоть моя измучилась от жажды любви. Однажды дошло до того, что мы вдвоём с Тамаркой, моей бывшей соседкой, такой же молодой одиночкой, как две сучки, истекающие соком, в кабак пошли «на съём». Нас быстро «сняли». Так быстро, что вскоре я уже была в своей постели с одним красавцем. Ждала кусочка человеческого счастья, а он через три минуты удовлетворился в меня и уснул. А утром оделся и ушёл, не сказав до свидания. До сих пор никак не могу отмыться от этого «кусочка счастья»…
Они с Мариной рассказывали друг другу свои самые сокровенные секреты и тайны. У той тоже судьба была не слаще, если не горше. Марина вообще никогда не была замужем. Природа не подарила ей даже возможности рожать. Когда-то они горько обе плакали, делясь своими печалями и горькими судьбами. Через это стали и неразлучными подругами по несчастью, доверяя даже то, чего и самой себе было страшно доверить.
– Тебе-то чего, ты вон какая красивая, – плача, жаловалась своей подруге Марина. – Только подмигни, сразу все кобели в очередь встанут, а я-то вон, вся жиром заплыла, как опухоль, никакие диеты с гимнастиками не помогают. На меня если пьяный мужик сдуру залезет, так сразу трезвеет и бежит без оглядки. Порой бывает хоть в петлю – всё нутро само просит, ничего на ум не идёт. Ночей стала бояться, спать невозможно. А ты ещё можешь себе найти. Ищи, лезь под всех без разбору, может и посчастливиться. У меня всего-то за всю жизнь трое мужиков было. Никакого удовольствия, щикотно только. А у тебя много было?
– Не знаю, не считала. Девчонкой была, нравилось немного, а теперь вся заскорузла. К мужу после родов вообще отвращение стало. Даже довольна была, что он всегда пьяный приходил, хоть не лез. Из-за него и всех мужиков возненавидела. Одна радость в жизни осталась – дочка моя.
***
– Ой, Наташ, прости, сдержаться не смог. Ты не забеременеешь от меня?
– Это мои проблемы, не беспокойся. Даже не думай об этом, ладно?.. Сегодня у меня праздник – день любви, день счастья, день возрождения. Тебе уже скоро домой надо собираться. Я бы всё отдала, чтобы с тобой всю ночь провести. Беспокоюсь за тебя, как ты теперь жене в глаза смотреть будешь? Я же всю твою чистую жизнь перепачкала.
– Это уж слишком громко ты про чистую жизнь сказала. Я то думал, что совсем постарел, больше не способен любить. Что со мной творится? Будто виагры объелся. Спасибо тебе за это счастье земное!
– Что же нам теперь делать? Как жить дальше? Не представляю. Без тебя я уже не смогу. Что тебе твоя мудрость подсказывает, как ворону?
Они лежали в постели, гладили и ласкали друг друга, обессилившие и счастливые. К Сергею потихоньку вновь стала возвращаться способность думать. Осмысливая произошедшее, он сначала даже испугался. "Что же я наделал, придурок? Чем, каким местом думал? Бес мне в ребро, седина в голову. А действительно, что же теперь делать?»
– Если честно, Наташ, моя мудрость замолкла. А что тут вообще можно сделать? Это свободная любовь. Хотя свободой здесь как раз и не шибко пахнет. Отличается от любви в браке не только сладостью запретного плода. Главное в том, что она свободна от наших взаимных обязанностей, договоров и клятв во временной длительности её существования. Если она затухнет у тебя, то ты свободна уйти от меня в любой момент, и винить в этом мне нужно будет только самого себя. Это я сам не смог предоставить тебе доказательств, что продолжаю быть самым лучшим. Нам нет необходимости совместно наживать никакого разбитого корыта и прочего добра, вить уютное гнёздышко, чтобы рожать и воспитывать в нём птенцов. Ты свободна, чтобы в любой момент любить и быть рядом только с самым лучшим для себя человеком. В этом-то и вся прелесть свободной любви. Но без брачных уз она зиждится на очень шатком основании, слабо устойчива, в любой момент может рухнуть, – Сергей немного задумался, с минуту лежал молча, прикрыв глаза. – Конечно, я уже старый. Такой молодой и красивой женщины, как ты, глядя на которую у любого мужика моего возраста слюни потекут, у меня больше никогда не будет в жизни. К жене сексуальная тяга сильно ослабла, после твоей красоты я вообще не знаю, когда смогу выполнить хоть раз свой супружеский долг перед ней. Уверен, что и она не особо претендует на выплату этого моего долга. Мы настолько пресытились за эти годы друг другом с однообразием постельных поз, что она и сама, может быть, была бы не против, чтобы я сходил скинуть свою излишнюю энергию куда-то налево, только бы оставить её в покое.
Что делать? Если б я знал. Одурел с тобой напрочь. Вот очухался чуть-чуть и уже чувствую себя дважды предателем. И семью свою предал, а через час поеду домой и буду уже тебя предавать, – он заметил, как от его слов у Наташи из красивых глаз покатились слезы по маленькому носику-курносику мимо тоненьких ноздрей и расплылись на верхней вздёрнутой губке. Он даже не пытался её утешить. – Говорят, что насморк не лечится. Сам приходит, когда ему вздумается, и сам же уходит, никакие таблетки от него не помогут. Если это любовь у нас, а не просто одноразовый секс для здоровья, то она, как и этот насморк, неизлечима – сама пришла, сама когда-нибудь и уйдёт. И меня, если честно, это радует, потому что наша свободная любовь – это грех. Если бы это не было грехом, мы бы не прятались здесь, а могли бы свободно везде ходить, и никто бы нас не осуждал. Давай уж быть честными, у нас нет обязанностей ни перед государством, ни перед обществом, ни даже друг перед другом…
– У меня не уйдёт. Никогда, – прервала Наташа долгий монолог Сергея надрывным голоском, чуть не хрипом. – Я себя знаю. И меня, лично, никто осуждать не будет. За что меня осуждать? За счастье? Все мои близкие и друзья наоборот будут рады за меня. Недоброжелатели станут завидовать даже.
– Представь себе, что мы с тобой ограбили крупный государственный банк, – продолжал разъяснять свою мысль Сергей, – не оставив никаких следов, и нас никакая полиция никогда не найдёт. Мы сделали всё чисто, без жертв и разрушений. Наши друзья будут рады за нас, кто-то будет даже завидовать нашему богатству… Но это же грех, преступление. Нормальные люди должны осуждать наш поступок и сдать нас полиции, то есть, моей жене. Да, мы счастливы, но во грехе.
– Мне не нравится твоё сравнение. Это что же получается? Я должна была добровольно отказаться от своего счастья? Не ограбив этот твой банк, я бы умерла с голоду.
– Ну, как бы то ни было, а банк мы с тобой всё-таки ограбили. Осталось решить вопрос, что делать с деньгами?
– Пока так и будем жить, как сейчас, а там посмотрим. Вот закончу ремонт, будешь приезжать ко мне, когда тебе захочется, пока не остынешь. Напомни мне ещё раз, пожалуйста, как зовут того поэта, чей стих ты мне прочитал тогда, при нашей первой встрече. Оно для меня как заклинание для любви, для счастья.
– Евгений Латаев. Ты можешь даже пообщаться с ним в Интернете.
***
Жизнь шла своим чередом. Сергей Владимирович с Наташей часто перезванивались по мобильному телефону, встречались урывками при каждом удобном случае. Наташин ремонт шёл целых три месяца. У них были порой даже «пятнадцатиминутки», как они их называли. Сергей Владимирович приезжал за Наташей в назначенное место, и они уезжали куда-нибудь за гаражи. Пятнадцать минут любви и счастья, как глоток воздуха для утопающих, прямо в машине у Сергея. Потом он отвозил Наташу обратно и возвращался на свою работу…
– Алло… Всё, Серёженька, ремонт закончен. Приезжай скорее, я такое гнёздышко здесь для нас свила…
– Как здорово, не узнать ничего даже. Если бы не этот старый шифоньер на лоджии, я бы и не узнал, что был здесь когда-то. Значит, оставила по моему совету?! Ну-ка, посмотрим, чего ты туда напихала?.. Так он же пустой у тебя.
– Почему пустой? Там тряпка лежит – вдруг пригодится под дверь подсунуть.
***
Вот и весна долгожданная пришла. Сергей Владимирович с Наташей встречались чуть ли не каждую неделю. Работая у кого-то на квартире, он всегда мог отпроситься у хозяев на денёк, придумав какую-нибудь уважительную причину. Дома жене говорил, что уходит на работу, а сам целый день мог наслаждаться полноценной жизнью с любимой и желанной женщиной. Желания у обоих не только не угасали, а кажется, наоборот, всё больше и больше разгорались. Обессиленные от любви, они могли целый день просто пролежать в постели, лаская и целуя друг друга, нашёптывая приятные и нежные слова. Иногда нежность неожиданно переходила в сумасшедшую страсть…
– Хочешь, я тебе яичницу пожарю? У мужчин с неё энергия увеличивается.
– Правда? Тогда давай, конечно, побольше тогда сделай. Не могу глаз от тебя оторвать, накинь халатик хотя бы.
– Мне жарко, Серёженька, потерпи маленько. Вот уже яичница готова. Кушай, не торопись, я покурю пока…
Зря Наташа не прислушалась к просьбе Сергея накинуть халатик. Не успел он даже попробовать глазуньи, как в его сознании словно что-то взорвалось. Он, как дикий зверь, набросился на Наталью. Вспыхнувшее чувство мгновенно передалась и ей самой. Взаимная страсть дошла до предела, они уже извивались прямо на полу, не добежав даже до постели. Наташа совсем уползла под кухонный стол. От неудобства у Сергея свело правую ногу. Наташа нечаянно потянула за скатерть, и сковорода с яичницей оказалась на полу, рядом с её лицом. Всё растеклось, сверху на яичницу опрокинулась пепельница с окурками. Вся щека и висок Наташи были в этой яичнице с пеплом. Из под стола слышался тихий жалобный писк ягненка и дикий рёв льва. Голова Наташи ритмично ударялась о бетонную стену, но уползать ей дальше было уже некуда. Сергей безжалостно перевернул Наталью, поставил её на колени, вцепился одной рукой в её светлые волосы, а другой так сильно сжимал нежную грудь Наташи, что у неё текли слезы от боли. Наконец, стоны под столом постепенно затихли. Сергей, обессиленный, ткнулся носом в пепельницу, зажав в левой руке клок светлых волос…
– Что это было у нас? Ты же меня просто драл… безжалостно драл, как облезлую кошку. У нас никогда ещё такого не было, садомазохизм какой-то. Но мне так хорошо ещё никогда не было. На груди только синяк теперь будет.
– Прости меня, Наташенька, не ведал, что творил. Совсем мозги на бекрень съехали. А ты мне губу нижнюю прокусила, кровь даже идёт, опухла уже.
– Да? Ну-ка покажи? И правда! Это не я, не может быть, чтобы это я укусила, я не помню, прости меня.
– Пойдём в душ сначала, потом всё приберём, ты вся в окурках. Просил же тебя халатик накинуть.
***
К концу весны у Сергея Владимировича был полный завал с работой. Чтобы не упускать заказы, ему приходилось работать сразу на двух, трёх объектах. В одной квартире начнёт, в другой продолжит, в третьей заканчивает. Кроме этого, нужно было ещё в саду сажать огурцы с помидорами, морковку и прочее. Разрывался на все стороны, ел на ходу, спал за рулем, пока ждал своих членов семьи, выгадывая хоть десяток минут. Уже больше недели не было возможности даже увидеться с Наташей. Она звонила чуть ли не по два раза в день.
