Наследие. Том первый (1967 – 2016)

Чтоб друг мой был по-прежнему живой.

Но только я вернуть его не в силах.

И никаких моих не хватит лет

И слов моих простить себя за слабость.

Он мне тогда отдал бронежилет,

А подарил, выходит, жизни радость…

Фемита ля комедиа

На твой спектакль я не достал билета.

Толпа у кассы. Людей невпроворот.

Увы, меня, безвестного поэта,

Тупой швейцар прогонит от ворот.

А ты в том зале. И свет уже потушен.

Висит над залом сладкий полумрак.

И разодетые в шелка и джинсы души,

Глазами так и жрут Гамлетов фрак.

И ты для них с ума сегодня сходишь?

Офелия! Родная! Не дури!

И Гамлет твой сегодня, пьяный вроде,

Всё лезет целоваться. Так умри!

Умри, Офелия! Умри как Дездемона!

Пусть я поэт и вовсе не актёр,

На сцену вырвусь – ты падёшь без стона,

А в зале урагановый восторг!

Швейцар вздохнёт: опять переиграли!

Под гром оваций унесут тебя

И долго буду я в ревущем зале

Стоять один, рубаху теребя…

Ты – муза?

Муза в гости пришла.

Здравствуй, Муза,

Проходи и садись ко столу.

Вот стакан, вот бутылка,

Вот ужин…

Закуси и начнём рандеву!

От восторга кричу: Ай, да баба —

Не моргнув выпивает стакан!

И на пол женский, видимо, слабый,

И скорее иду на таран.

А она, словно ведьма, хохочет:

Ты, поэт, вновь набрался уже.

И сидит за столом, между прочим,

Словно в прочном сидит блиндаже.

И глазами стреляет, как пушка.

И в квартире сплошной артобстрел.

Может Муза не Муза? Неужто

Снова чёрт ко мне в дом залетел?

Амур

Залетел на огонёк в опустевшую квартиру

Незнакомый паренёк так похожий на факира.

Оказался балагур, неплохой и скромный малый.

Говорил, что он Амур, но про это врал, пожалуй.

Посидели, погрустили, помечтали вместе вслух,

За знакомство пропустили. Тут он сразу и потух.

Пыль сошла со слов слащавых, Обнажилась плоти суть.

Мне кричал: начни сначала и стучал зачем-то в грудь.

Говорил: любовь – отрава, нашим женщинам не верь!

Мне от слов тех дурно стало – выгнал я его. За дверь.

Пусть Амур он, пусть Пророк он, но зачем же клеветать!

…Кто-то долго бился в окна – не хотел всё улетать.

Зеркало

На зеркало пенять не мудрено

И зеркало винить во всё не сложно

За то, что показало нам оно

Всё так как есть. Совсем не так, как можно.

А мы ему той правды не простили.

(Смотреться в зеркало порой небезопасно).

Бьём по лицу стеклянному в бессилии —

Нет зеркала! Но образ тот ужасный,

Как оказалось, мы в себе носили…

Вот так и случается

Утро. Будильник орёт. Ненормальный!

Вахтёр у ворот, как салага-дневальный.

Старуха с мешком вновь у дома напротив —

Я семечек тоже пощёлкать не против.

Но мимо куда ж я несусь так ретиво?

Ах, да, за углом – жигулёвское пиво,

Потом – в магазин. И начнётся разгул!

…Вот так и случается первый прогул.

Литературные пародии

Чертополох

Вот так мои стихи

Весёлые, живые строчки…

И вдруг прокрадывается, ох!

Поставить бы в том месте точку

А я вставляю в них чертополох…

Н. Иванова

Люблю цветы. Безумно и безмерно!

Не выразят любовь и сотни слов.

Вы розы любите, к примеру,

А я люблю – чертополох…

Вы розы покупаете любимым.

Цветов прекрасных я купить не смог,

У магазина проторчав напрасно.

И подарил жене чертополох…

И пусть букет мой будет неказистым

Лишь ты скажи, что он совсем не плох,

Ведь розы увядают слишком быстро,

Зато во всю цветёт чертополох!

…Так и в стихах: благоуханье красивых слов,

Как пышных роз, в десятках строк,

Но вот доходит до признания в любви —

В словах чертополох…

Поставить бы в том месте точку,

Чтоб лишнего, не дай мне Бог,

Вдруг не сказать. А между строчек

Уже пророс чертополох…

Я убит под откосом

Сентябрь отпел, отбушевал

Пожаром дней златоволосых

Живут во мне твои слова:

Любовь убита под откосом.

Не будь, родная, палачом,

В разлуке осень не виновна.

Кто только с небом обручён

Не должен резать грудью волны…

А. Чертенков

Живут во мне твои слова:

Любовь убита под откосом!

Так ты ж одна со мной была…

Так кто убийца?

С тем вопросом

Хожу и думаю, страдая,

Ответа не найду ни в чём…

Злюсь на себя,

А злясь, рыдаю,

Тебя считая палачом.

Я в небо рвусь,

А ты боишься,

Чтоб я однажды не сбежал…

И под откос

Спихнуть стремишься

Меня. И притаив кинжал,

Взмахнёшь рукой —

Любовь убита!

…Сентябрь отпел, отбушевал

И я тобою позабытый

Упал сражённый наповал.

Оставив песню недопетой,

Свои стихи не дописав,

И словно дым от сигареты

Я таю тут же на глазах.

…Лишь одного я не пойму:

Ну, почему же под откосом?

А почему же не в Крыму?

Там море – спрячешь без вопросов…

Испорченный телефон

Бегу в такую стужу

К автомату на Сенной

Звоню чужому мужу:

Поехали со мной!

От мороза трубка рыжая

Огнём раскалена

А муж бубнит обиженно:

Приехала жена…

Л. Никольская

В лютый зной

В июльский полдень

К автомату на Сенной

Прихожу…

При всём народе

Говорить с чужой женой.

Замолчали люди

Тут же,

Вот уж шепчут за спиной:

Это надо же! При муже

Говорит —

Пошли со мной!

…А от зноя трубка рыжа,

Жарит так, что мочи нет,

А она бубнит обиженно:

Муж приехал на обед!

За стеклом

Людишек месиво

Шепчут: знать, не повезло!

Ах, зачем трубу повесила,

Нет монеты как назло…

А вокруг на удивление

Целое столпотворение:

– Знать не хочет!

– Кто? Актриса?

– Ну даёт, и он туда…

– Как зовут её?

– Лариса

Я расслышал без труда…

– Что ж он

Голову морочит ей?

– Ненормальный…

– Просто псих…

– Муж был дома,

Между прочим…

– Ну а он?

– Читал ей стих!

И пошло гулять

В народе…

На Сенной зевак

Не счесть!

А я ей хотел пародию

Эту вот, как вам, прочесть…

Зубная боль

Зубная боль грызёт всю ночь меня.

Я до утра и маюсь с ней и мучаюсь.

Который час в ушах моих звенят

Оркестры нервов к боли не приученных.

Вот так бы совесть мучилась порой,

Была б тогда и боль вполне терпимой.

Я для неё, конечно, не герой,

Но, видимо, им стать необходимо.

А я пасую вновь и анальгин

От боли принимаю. Так уж вышло —

Ни совести в угоду, ни другим,

Кто эту боль мою, увы, не слышит.

Мне оправданий нет перед собой,

Я как и все, такой же – не из стали.

…Когда у совести опять зубная боль,

Мы быть людьми ещё не перестали.

Чужие окна

По джунглям каменным бреду в ночной тиши.

Чужие окна смотрят равнодушно,

Как я ищу дорогу в Храм души.

Им ничего подобного не нужно.

За ними споры все разрешены,

Там совесть спит за прочными замками

И нет там ни пороков, ни вины —

Кто ж будет заниматься пустяками,

Когда вокруг владычествует ночь…

Лишь только я сомнением ведомый

Бегу один из этих джунглей прочь,

Без прав на ночь. И, как она, бездомный.

Ищу в себе надёжный свой приют

Без толстых стен и без ненужных окон,

Но в доме том, где ангелы поют,

Меня пока не ждут. Не вышел сроком…

Сотворение мира

Решил однажды бог-творец

Открыть чудесный свой ларец —

По паре тварей из ларца

Взял, чтобы не было конца

Началу жизни на планете.

Чтобы пошли у тварей дети,

Потом, чтоб дети у детей,

А из Адамовых костей

На свет он Еву сотворил,

И людям разум подарил.

Но чтобы люди не зазнались,

И чтобы всё сполна познали:

Любовь и смерть, восторг и боль —

Чуму для них создал и корь.

Привил им лесть и славы зависть,

Войну придумал для забавы.

Всё вроде бы учёл творец:

Земля – один на всех Дворец,

Где люди – все друг другу братья.

Неплохо! Если ж разобраться,

Создатель что-то не додумал —

Войну создатель зря придумал!

И стал творец людей губитель…

Зачем тогда создал обитель,

Чтоб ждать в ней смерть ежеминутно?

Но, может, это божья шутка,

Такая же как ад и рай?

Но бог молчит. Сам выбирай —

Сказал себе я, в мир жестокий

Явившись точно в божьи сроки.

Песни

Уходят люди. Песни остаются.

С годами в них словесная руда

Так переплавится, такие отольются

В них строки – будет песня хоть куда!

Уходят люди. Мрачные прогнозы

Не стройте у присыпанных могил.

Пройдёт печаль. Заменят песней слёзы,

Как эстафету, передав другим.

Уходят люди. Остаются дети.

И будут внуки будущих детей

Петь наши песни. Знаю, что и эти,

В многоголосье новых площадей.

Уходят люди. Сменятся эпохи,

Но сколько не промчится тысяч лет,

А песни будут жить. Не так и плохи

Дела у нас, коль песням сносу нет!

Тридцать семь

Я живу не в «Англетере» —

В доме номер пятьдесят,

В комфортабельной «фатере» —

Фотографии висят

Тут и там вокруг по стенам.

Здесь – Она, а там – Поэт —

Комфортабельный застенок!

Всё в нём есть – свободы нет,

Нет душе моей простора…

И санузел есть и лифт,

Десять метров коридора,

Только места нет для рифм!

Есть верёвка бельевая…

Знай, живи, довольный всем!

Но душа – она ж живая,

И поэту тридцать семь.

1990—2016

Мы с тобой не из этого века

Всё настоящее

– мгновение вечности

Марк Аврелий,римский император

Вечная любовь

У вечности в её календаре

Вся наша жизнь не дольше, чем мгновение…

Рождаемся мы, чтобы умереть

И снова ждать на небе воскресения,

Чтобы опять вернувшись в эту жизнь,

Искать тебя из жизни моей прошлой…

Но только ты любить не торопись

И не люби других, моя хорошая…

Найду тебя. А ты поверь и верь

Ведь без тебя нет смысла возвращаться…

Тогда и смысл сегодняшних потерь

Уже не в том, чтоб навсегда прощаться.

Найду тебя. И вечная любовь

Из века в век в нас будет продолжаться.

А если что-то вдруг пойдёт не так —

Останется на Бога обижаться…

Любовью Вы делиться не хотите

Я знаю, почему Вы так грустите

Я знаю, почему печаль из глаз

Я Вас люблю. Но вы меня простите,

Не всё в любви зависит лишь от нас…

Я ухожу. Надолго ли? Не знаю.

Вернусь ли к Вам? Не знаю. Я не Бог.

И ждёт ли где-то Вас любовь другая?

Не знаю я. Но Вас простить бы смог…

Я ухожу в туман и неизвестность

С собой Ваш взгляд печальный уношу

Да и слова любви сейчас не к месту…

Я их Вам завтра, может, напишу

Быть может, если пуля не достанет

Меня вперёд. И жизнь мне не прервёт…

Но сердце моё биться перестанет

И даже от любви не оживёт…

Вот отчего Вы так сейчас грустите

Вот отчего слеза из Ваших глаз…

Любовью Вы делиться не хотите

Ни с кем другим. Ни завтра, ни сейчас…

Я родился не в те времена

Я родился не в те времена

Опоздал лет на сто, может быть,

Мне родная страна как чужая она

Мне другую во снах не забыть.

Снилось мне, как по Дону гулял

Я с ватагой друзей до утра

Снилось, как комиссар расстрелял

Меня вместе с другими вчера.

Как мы падали медленно в ров,

Вспоминая далеких невест…

На мундире последняя кровь

Под мундиром родительский крест.

Просыпаясь в холодном поту

Я со звездами ночь коротал

И тоскливо смотря в темноту,

Сам себя в чужом веке искал…

Девятое января

У Александрийского столпа

Барышни нарядные гуляют…

На Дворцовой площади толпа

И ещё пока что не стреляют.

С Невского народ всё прёт и прёт

К батюшке-царю спешит за правдой,

Позабыв, как сам его зовёт —

Николай второй или Кровавый.

Быстро он, видать, забыл Ходынку,

Море трупов, как и море слёз.

Снова на свои спешит поминки,

Несмотря на холод и мороз.

У дворца их ждут уже казаки

А вот царь, похоже, их не ждёт.

Ружья приготовлены к атаке…

На коленях молится народ

За свои, за души, убиенные,

Скоро им лететь на небеса.

Может быть, уже через мгновение

В стоны превратятся голоса.

…Барышни, здесь вам совсем не место,

Только смерть вам видеть не хватало!

Скоро будет здесь не суд небесный —

Царский суд. И как всегда кровавый.

Едем же, уж кони застоялись.

Вам куда? Ах, в Смольный институт…

И уже потом нам в след раздались

Выстрелы, как траурный салют…

Поручик молодой

Зажгите свечи, господа, уже стемнело

Снимите банк поручик поскорей

Играете вы что-то неумело

Иль может быть, боитесь егерей?

Иль может, проиграть мне испугались?

А может быть, торопитесь куда?

Вы на ночь бы поручик здесь остались

Дороги не найти вам никогда.

А мы бы с вами весело гульнули

И проигрались вместе в пух и прах.

Похоже, вы с шампанского уснули

С улыбкой почти детской на губах.

Так вы, я вижу, вовсе не любитель

Чужих друзей и карточных утех

Вот и сейчас вы безмятежно спите

И снится вам у барышень успех…

Петербургский призрак

Я б по Невскому промчался,

Как и прежде, на санях.

Я с цыганкой повстречался

Наяву бы, а не в снах.

А потом бы в ресторане

С ней одной пустился в пляс…

Только время не обманешь,

Но оно обманет нас.

У московского вокзала

Целый табор, как тогда.

Мне одна из них сказала:

Погадаю, чтоб беда

Обошла тебя бы барин…

Только что-то здесь не так…

Был бы, может, я в ударе

Был бы это добрый знак.

Но не тот сегодня Невский

Ни саней, ни ямщиков…

Лишь в коротких юбках девки

На ночь ищут мужиков,

Да облезлые цыганки

Не пьяны, зато глупы

Так и смотрят на карманы,

Тех, кто верит в знак судьбы.

…Умер старый век, и нравы

С ним исчезли без следа…

Вместо дам одни шалавы,

И бродяги – господа.

Было ж время золотое,

Только им, откуда знать!

Я смотрю вокруг с тоскою

И ругаю: вашу мать!

Тех, кто сделал здесь такое,

Тех, кто Невский мой сгубил…

Похожу и успокоюсь —

Я ведь призрак! Сам забыл.

Всё опять бы повторил

Снег. Зима. На небе месяц

Снова звёздочки пасёт.

Только я опять не весел

Грусть-тоска меня сосёт.

От чего мне жизнь такая

Ну, никак не взять мне в толк.

Где-то там родная стая…

Одинокий старый волк

Ей такой, как я, не нужен

У неё есть свой вожак.

Я уйду куда-то в стужу,

Презирая смерть и страх.

Может там, в лесах бескрайних,

Я себе найду приют.

Может быть, умру случайно,

Под охотничий салют?

А пока смотрю на небо

Тихо вою на луну…

Вот попробовать тебе бы

Испытать мою вину.

А вина моя лишь старость,

Но ведь я не человек…

Почему же стал мне карой

Мой короткий волчий век?

За собой грехов не знаю,

Как и все по волчьи жил.

А была бы жизнь вторая

Всё опять бы повторил…

Изгои

За горизонтом скрылся Севастополь

Вокруг одно лишь море за кормой.

Там впереди нас ждёт Константинополь,

Но почему то я хочу домой.

Хочу домой в берёзовые рощи

Хочу домой – в бескрайние поля.

Быть может, кто-то скажет: чего проще,

Скорей сойди на берег с корабля!

Вернись назад и Родине покайся

В грехах своих, во всех своих делах

И ей в любви как матери, признайся,

И перед ней склони трёхцветный флаг!

Тогда она тебя, быть может, примет

Простит, быть может, где-то в лагерях…

Я знаю, не простит и не обнимет —

Она теперь чужая нам земля!

Уходим мы – последние изгои.

Бесславно свой закончили поход…

И завтра утром, там, за Чёрным морем,

Начнётся не библейский – наш исход!

Я стал давно седым

Я не хожу по улицам ночами

Я лучше буду дома пить боржом,

Зато НКВД со стукачами

Не встречу, как мой дед в тридцать седьмом…

Не встречу сам себя в лихих девяностых —

Одну шпану. С ножами. И не раз.

Я стал давно седым и очень взрослым,

И новый век давно уже у нас…

Теперь на мир смотрю с тоской в окошко,

На пьяных, припозднившихся в ночи.

Смотрю на них, и вижу своё прошлое

И слышу, как жена опять кричит,

Что я с друзьями снова был в загуле,

Пройдя сквозь ночь, едва пришёл домой…

Но, слава богу, не свистели пули,

И, слава богу, я ещё живой.

Моя душа так жить давно устала

И нет друзей. И не к кому ходить.

И снова ночь. Бессонница достала…

А может, правда, взять и побродить

По закоулкам памяти немного,

И встретив одинокого бомжа,

С ним поболтать у отчего порога

И покурить с ним, молча. Не спеша.

Вернуться снова в тёплый дом уютный,

Где на столе боржоми не допит,

Чтоб снова молодым проснуться утром,

И вспомнив ночь, воскликнуть: не убит!

На руинах забытого детства

На руинах забытого детства

Я стою, а вокруг лишь бурьян.

Псы цепные зашлись по соседству,

Потому, что сосед снова пьян.

Впрочем, что же ему остаётся

В этой, брошенной Богом, глуши?

И, конечно, с утра он напьётся

Самогонки своей от души,

Чтобы не было слишком тоскливо

Дни и ночи с луной коротать.

И в несчастье своём он счастливый —

Лишь умеющий пить. А страдать

Для него, впрочем, также привычно,

Как привычно с тоскою дружить.

Вдалеке от соблазнов столичных

Так, как он, я не смог бы прожить.

Потому, может быть, и не тянет

Слишком часто в родительский дом.

Но, возможно, таким русским пьяницам

Я завидовать буду потом…

Душа и муза

Я для всех, по жизни, был тихоней

Тихо жил и жить давал другим.

Но с душой закрытой посторонним

Был совсем не тем и не таким.

Я при всех к себе был слишком строгим

Своим чувствам выход не давал,

А любил, так сразу очень многих

Но к друзьям, почти не ревновал.

И не жизнь была у нас, а счастье ….

А на самом деле всё – игра

По ночам я рвал себя на части

И с душой ругался до утра!

Как-то раз я в пьяном был угаре

И ударил Музу не со зла,

А она, как баба на базаре,

К матери послала и ушла.

Много дней я водку пил безбожно,

Музу не дождавшись, а она,

Может быть, нашла себе Серёжу,

Лучшего, чем я. Моя вина!

В эти дни глубокого запоя

Я мечтал лишь только об одном:

Пусть меня друзья не беспокоят

Или пусть приходят, но с вином!

Но когда-то всё, увы, проходит

И запой, и жизнь иногда…

Мы опять с душою ладим вроде

В общем, всё как было и всегда.

Только не дождусь, похоже, Музу

Это мой, видать, последний стих,

Ведь она, мотаясь по Союзу,

Ублажает рифмами других…

Арбат

Хотел бы верить, что вернусь обратно

Я в этот город, пусть, хотя б на час,

Чтобы пройтись по старому Арбату,

Где я бывал за жизнь свою не раз.

Где слушал я когда-то Окуджаву,

Высоцкого когда-то здесь встречал.

И где-то здесь любовь моя сбежала…

Я так по ним все эти дни скучал!

Мне повезло всего на час. Но странно,

Я свой Арбат совсем не нахожу.

Я здесь как иностранец не желанный,

С душою неприкаянной брожу…

Кто мне вернет тот час из жизни старой,

С Арбатом прежним, грязным, но моим

С живым Булатом и с его гитарой.

Того, как сможем, отблагодарим…

Но это даже Богу не под силу

И ни к чему такой ажиотаж!

Сегодняшний Арбат, хоть и красивый,

Но он не настоящий и не наш…

Певец с Таганки

Успеть… Мне надо во время успеть!

Не опоздать и не отстать…

И в своем беге не устать…

Успеть…

И спеть. И спеть. И спеть…

Я спотыкался, но бежал

И славу, походя, стяжал

И из последних сил хрипел!

И пел. И пел. И пел

И пел…

Я пел для всех,

Кто слышать мог.

От этих песен занемог

Но пел. Но пел. Но пел

Но пел…

Пел так, как я один умел!

Остановить меня не мог

Никто-

Ни дьявол и не бог,

Ни КГБ, ни ЦРУ —

Себе я никогда не вру!

Я до июля добежал

Я всё, что мог уже стяжал —

Кричу из каждого окна,

Но это не моя вина!

А виноват я лишь в одном,

Что не молился перед сном,

Что с богом я давно на ты,

Что я устал от суеты,

Устал от жизни и себя.

Прости, мой бог, что я тебя

О долгой жизни не просил

Я просто жил

Я просто жил…

Я просто пел

Как я умел…

Я был у дел и не у дел.

Я много пил и много пел

И вот, похоже, я отпел…

Теперь отпели и меня

И три оставили мне дня,

Чтобы я тихо полежал.

И никуда бы не бежал

И ничего уже не спел.

Успел я или не успел?

Не мне судить —

Мне лишь лежать…

И жив ли я —

Не мне решать…

Гитара барда

Без струны моя нынче гитара

И никто не настроит её.

Я отдал бы её Вам и даром,

Ведь теперь всё вокруг не моё.

Всё чужое. Всё Ваше. Моё же

Под могильным холмом в глубине.

Ну, берите гитару! Ну, что же?

Может, вспомните с ней обо мне.

Ей же хватит без дела пылиться,

Разводить по хозяину грусть…

Троньте струны! И я белой птицей,

Чтоб услышать их снова, вернусь…

Не уйти

Словно ветер мчатся кони

Не уйти мне от погони

Не уйти…

Степь шумит, как будто стонет:

Всё равно тебя догонят

Не уйти…

Я и сам как волк в загоне,

Я как старый зек на зоне

Не уйти…

Уходить я и не склонен —

От себя, как от погони,

Не уйти…

Прощание с новогодней ёлкой

Вот и праздник прошёл.

И прошло твоё время.

Вместо слов восхищения

Вдруг пришла тишина.

Ты осталась одна,

Позабытая всеми.

И ненужность свою

Ощутила сполна.

Так и в жизни людей

Очень часто бывает

После радости слёзы

В чьих-то милых глазах.

К сожалению, знаешь,

И красивых бросают.

Жаль, что ты не умеешь

Умываться в слезах…

Наша жизнь это круг.

Что печаль твоя снова

Не вернётся к тебе,

Не могу обещать.

Что опять через год

Кто-то ласковым словом

Не тебя так другую

Будет вновь обольщать.

Будет всё, как и было.

И веселье и слёзы

Только слёзы твои

Спрячет тёмная ночь…

Тебя выставят завтра

Из дворца в двор морозный

И из памяти выкинут

Вечер праздничный прочь…

Так получилось

Все тосты произнесены

И после праздника затишье…

Совсем не чувствуя вины

За гостью. Ту, что стала лишней,

С неё наряды снимем мы

И выведем на холод лютый

Как нищенку, среди зимы

Без фейерверков и салютов…

Лишь серпантин и конфетти

Напоминают ей о прошлом.

Ты уж, красавица, прости,

Так получилось. Не нарочно…

Ночной вокзал

Ночной вокзал – дорога ниоткуда.

Ночной вокзал – дорога никуда.

А, помнишь, днём здесь было многолюдно

Но всё ушло – и день и поезда.

И кажется, что время здесь исчезло

Не будет завтра, не было вчера.

Бежать куда-то просто бесполезно —