скачать книгу бесплатно
– Да.
Элла вкратце пересказала ей разговор с Аксентьевым.
– В Вене живет? Здорово, смертельно красивый город.
– Ну и что?
– Как – что? Поедешь к мамочке в гости, в венскую оперу сходишь, пирожные там, говорят, обалденные. Слушай, а ты матери-то звонила?
– Нет. И не собираюсь.
– Как? Почему?
– Не хочу!
– Глупости, Элка, все-таки мать есть мать.
– Справедливо замечено, но не в моем случае.
– Ерунда! Она же наверняка раскаялась, ищет тебя…
– Ничего, поищет, а потом опять замуж выскочит – и ей не до меня будет.
– Надо же, я даже не подозревала, что ты такая твердокаменная… Сколько лет тебя знаю, ты всегда мне казалась немножко курицей, уж извини.
– Бабушка тоже считала, что я курица… Слушай, вот про корову, которая не телится, говорят «яловая», а про курицу, которая не несется?
– Элка, кончай! Этот твой юморок… Значит, будешь ждать звонка матери?
– Не буду! Я звонков не жду вообще, забыла?
– Так то от мужиков, а тут совсем другое дело.
– Да то же самое, только еще хуже. Когда мужики предают, это вроде естественно, я уж давно от них ничего не жду, а когда мать…
– Так и не простила?
– Я много лет уже об этом не думала, а сейчас все всколыхнулось…
– А если она позвонит, разговаривать будешь?
– Наверное. Послушаю, что она мне скажет.
Но она ждала этого звонка, боялась и ждала.
Он раздался в девять утра. Элла сразу поняла – это звонит мать.
– Элла? – раздался красивый, глубокий голос, показавшийся ей незнакомым. – Элка, это мама!
У Эллы вдруг пересохло во рту.
– Эллочка, ты меня слышишь? Алло, алло!
У нее появился акцент, мелькнуло в голове у Эллы.
– Алло! Алло!
– Да, мама, я слышу!
– Господи, Эллочка, детка моя, как ты живешь? Эллочка, ты можешь меня простить, я так перед тобой виновата! Господи ты боже мой, я даже не знаю, как говорить-то с тобой… ты же совсем уже большая, да? Ты, наверное, многое в жизни уже поняла и сможешь простить свою маму? Ну почему ты молчишь?
– Я… Я не знаю…
– Понимаю, тебе трудно, столько лет прошло… Знаешь, нам необходимо встретиться – чем скорее, тем лучше, поговорить, я готова на коленях просить у тебя прощения, я так боялась, что не найду тебя. Эллочка, детка, как ты, как тебе живется?
– Почему тебя вдруг это заинтересовало? Ты хотя бы знаешь, что бабушки уже нет?
– Я почему-то так и думала, – упавшим голосом проговорила мать. – Я перед ней страшно виновата… Страшно… Но все было так сложно… Я расскажу тебе свою жизнь… Я надеюсь, ты поймешь и простишь свою беспутную мать… – Она всхлипнула. – Скажи, а у меня есть внуки?
– Нет и никогда не будет, – жестко ответила Элла.
ОДЕССА
Она не слишком грустила из-за бегства Ивана Аркадьевича, только боялась, не залетела ли. Но через несколько дней все страхи улетучились. Зато теперь, собираясь в кино или в гости, она слегка подкрашивала глаза. Бабушка как будто не замечала этого. Поняла, наверное. А однажды Элла застала ее у зеркала в ванной, где бабушка красила ресницы ее тушью. Это показалось Элле настолько диким, что она громко ахнула. Бабушка обернулась. Один глаз был густо накрашен.
– Ты что делаешь? – воскликнула внучка.
– Да вот, решила посмотреть, не слишком ли это… По-моему, вполне, ты как считаешь?
От изумления Элла только головой покачала.
– Тебе, кстати, тоже очень идет, – как ни в чем не бывало заметила бабушка.
– А ты куда это красишься, ба? На свиданку с Люсиком?
– А хоть бы и так! Я была уверена, что ты уже в курсе, Розка небось настучала? Я как твою косметику нашла, сразу смекнула: внучка решила свободу отвоевать! – засмеялась бабушка. – А ты красивая стала, и взрослая совсем. Ты только поосторожнее с парнями, помнишь, что я тебе говорила? – Бабушка поцеловала ее. – Знаешь что, эта тушь не очень… Давай в воскресенье на толчок смотаемся, купим себе хорошую, импортную, одну на двоих, а? – Бабушка подмигнула ошалевшей Элле, и та вдруг поняла, что ее бабка, хоть и старая – пятьдесят восемь лет, – но еще привлекательная женщина, несмотря на седину, морщинки, прокуренный голос и огрубевшие руки. И еще – она очень неожиданная, ее бабушка.
Прошло несколько дней. Она брела домой из школы, в задумчивости не глядя по сторонам. А думала о том, что сегодня ей шепнул один парень из десятого класса, незаметно ущипнув за пышное бедро: «Ух, горячая штучка! На таком бюсте небось яичницу жарить можно!» Элла в испуге шарахнулась, десятиклассник был противный, и слова его показались обидными, но отчего-то она сомлела. Это быстро прошло, но заставило задуматься.
– Элюня, это ты?
Она подняла глаза и опешила. Перед ней стоял
Витька Шебанов по кличке Шеба. Он был старше Эллы года на три, и она давно его не видела. Он сидел в колонии. Его мама говорила, что Витеньку подставили, что он не виноват, но отмазать его ей не удалось. Все девчонки во дворе умирали по нему и раньше, а теперь перед ней стоял настоящий красавец, хоть и остриженный наголо. Это было заметно, несмотря на модную клетчатую кепочку.
– Витя, ты освободился?
– Как видишь, красотуля! Ну ты и вымахала, выглядишь – зашибись!
– Ты тоже…
– Слушай, ты все с бабкой живешь?
– Да.
– Она тебя в ежовых держит, а?
– Почему? Нет.
– Может, сходим вечером в киношку, а?
– Вечером не выйдет, – вздохнула Элла, – я должна бабушке помогать.
– До ночи, что ли?
– Ну я не знаю, как получится, – смущенно потупив глаза, пролепетала Элла.
– А если я приду к твоей бабке и попрошу отпустить тебя со мной в кино?
– Не знаю. – Элла задохнулась от безумного желания пойти с ним в кино. Но лучше бы тайком от бабушки – и вообще от всех. Все-таки Витька уголовник, что бы там ни говорила его мать.
– Да не боись, не пойду я к бабке твоей – охота была нарываться! Но до завтра ждать тоже кисло. Давай ты что-нибудь наври бабке или помогай в диком темпе, а лучше и то и другое – полвосьмого встретимся за углом у булочной, зачем всему двору знать, правда же?
– Ну да… А если я все же не смогу?
– Не сможешь – значит не сможешь! Буду ждать полчаса – до восьми.
– А потом что?
– Да уж сумею время провести, – засмеялся он так, что Элла поняла: она не переживет, если он пойдет в кино с кем-то другим.
– Ладно, я постараюсь. А какой фильм?
– Не все ли равно?
– Как? – поразилась она.
А он засмеялся опять и обласкал Эллу таким взглядом, что у нее ослабли ноги и она ухватилась за него – невольно, не нарочно, но обоих тряхнуло током.
– Ого! – вдруг охрип он. – Ладно, буду ждать до полдевятого.
– Я приду… обязательно, – шепотом пообещала Элла и робко подняла глаза. Он пристально смотрел на нее, не смеялся, даже не улыбался.
– Ну иди… До полвосьмого!
– Вить, а ты когда приехал? – Не было сил уйти, не видеть этих серьезных и слегка все-таки испуганных глаз.
– Приехал? А вчера. И с ходу…
– Что?
– Втрескался!
– В кого?
– В тебя – в кого! Ну иди уже, иди, наври бабке… А то я за себя не ручаюсь.
И Элла отчетливо поняла – второй раз не за горами.
Когда она явилась домой, у бабушки уже дым стоял коромыслом – она пекла на заказ свои потрясающие кексы с цукатами.
– Элка, где тебя носит? Обедать будешь?
– Нет, не хочется!
– Что значит – не хочется?
– Я потом… Что нужно делать, ты скажи, а то мне надо сегодня…
– Мне тоже надо пораньше освободиться. Люсик пригласил меня на концерт Пьехи.
– Да? – возликовала Элла.
– Да! В кои-то веки додумался! Не отказываться же, правда?
– Конечно, что ты, ба!
– А у тебя-то какие планы, а?
– Да мы с Юлькой договорились в кино сходить.
– А, дело хорошее.
– Ба, а после концерта ты сразу домой или как?
– Не знаю еще, а что?
– Да нет, просто… Чтобы знать, ждать тебя или нет?
– Ну и вопросы ты бабке задаешь, – тряхнула головой Евгения Вениаминовна, – ужас просто!
– Но если у меня бабка такая, – счастливо засмеялась Элла.
Бабушка ушла рано, чтобы доставить кексы заказчику на дом, хотя обычно этого не делала, но сегодня был особый случай – концерт Пьехи, и Люсик заехал за ней на своем «Москвиче». Элла бросилась в ванную, горячей воды, конечно, не было, да и холодная текла еле-еле, но она все-таки помылась, накрасила глаза и вытащила из дальнего ящика новый импортный лифчик с кружавчиками – у нее был уже четвертый номер! Она ни о чем не думала, действовала как автомат, а внутри все дрожало… Потом вдруг она замерла, закрыв глаза, вспомнила Витькин серьезно-испуганный взгляд и сама себе сказала, причем вслух:
– Любовь с первого взгляда…
Ровно в половине восьмого она подбежала к булочной. Витька курил, стоя у витрины, которую уже украшали к Первомаю. Красные драпированные тряпки и портрет генсека Андропова.
