скачать книгу бесплатно
Я выбежала на улицу. К черту, к черту, к черту!
Бабушка там одна, ей плохо, а я тут шмотки дурацкие меряю!
И я бегом припустилась обратно на улицу Вахтангова. Дверь мне открыла незнакомая старуха:
– Вы Саша?
– Да! А что с бабушкой?
– Она уснула! Давайте знакомиться, я подруга Маруси.
– Кого? – не поняла я.
– Я всю жизнь зову ее Марусей, – улыбнулась старуха. – А я хозяйка этой квартиры, меня зовут Инна Кирилловна, очень рада познакомиться, много о вас слышала.
– Бабушке плохо?
– Ничего, она приняла лекарство, чем-то побрызгала себе в рот, и ей стало легче. Астма – такая ужасная штука… Она говорит, что в своей пустыне просто забывает о ней. Ей вреден другой климат. А я смотрю, вы что-то без покупок? Маруся сказала, вы пошли по магазинам.
– Ничего не нашла. И потом, мне как-то тревожно стало…
Мы разговаривали шепотом.
– Саша, пойдемте на кухню.
– Может, я просто домой поеду…
– Нет-нет, Маруся мне этого не простит. Пусть она отдыхает, а мы с вами покалякаем за чашечкой кофе. Почему же вы ничего не купили? Я-то надеялась, вы будете нам с Марусей обновки демонстрировать. Боже, Саша, в прихожей не очень светло, я и не разглядела вас, до чего ж вы похожи на молодую Марусю, просто одно лицо. И волосы… Я всю жизнь ее волосам завидовала! Вы ведь не завиваетесь, нет?
– Нет, что вы, я всегда хотела иметь прямые волосы.
– А я, наоборот, вьющиеся. Человек никогда не бывает доволен тем, что имеет. Только вот глаза у вас красивее, чем у Маруси. Больше гораздо. Вы мисс Глазастик! Слыхали про такую?
– Конечно! Мой папа всегда звал меня мисс Глазастик. Это ведь из какого-то американского романа, верно?
– «Убить пересмешника», так он назывался. Тогда его вся страна читала. А потом был еще фильм с Грегори Пеком. Ах, какой потрясающий мужчина! Вообще, раньше в кино были потрясающие мужчины. Грегори Пек, Кэри Грант, Гэри Купер, Марлон Брандо, Жан Маре! А теперь… Вот, например, вам кто нравится из киномужчин?
– Джордж Клуни, наверное. Очень красивый.
– Ну нет, он красавчик, и все. Ничего потрясающего в нем нет. И актер в общем-то никакой.
– А еще мне Хью Грант нравится.
– Голубоглазеньких любите? – улыбнулась старая женщина.
– Не в этом дело, он актер прекрасный…
– Ох, а мне Маруся говорила, что ваш муж тоже актер, и очень красивый, да?
– Да, – с гордостью ответила я. – Очень. Вот скоро начнут показывать один сериал, у него там главная роль!
– И наутро он проснется знаменитым?
– Надеюсь.
Она ласково улыбнулась:
– Вы очень любите мужа, да?
– Очень, – призналась я.
– Это прекрасно! А у вас случайно нет с собой его фотографии?
– Нет, к сожалению.
– А когда начнут показывать сериал?
– Кажется, в начале мая.
– Саша, пожалуйста, позвоните мне накануне, не хотелось бы пропустить. А кого же он там играет?
– Сыщика.
– Очередного мента? – разочарованно протянула Инна Кирилловна.
– Нет, бывшего мента, а ныне частного сыщика. Там очень приличный сценарий был, а уж как получится…
– Ну главное в таких фильмах – актер. Если он прозвучит, то успех обеспечен.
– А вы, я вижу, любите кино.
– Обожаю! Всю жизнь обожала, и на старости лет тоже. Помню, каким событием бывал кинофестиваль в Москве! Моя подруга была членом Союза писателей и доставала мне абонементы в Дом литераторов.
Правда, там из пяти фильмов только один можно было досмотреть до конца, но все равно это был праздник. Помню, с какими трудами я выменивала билеты, чтобы посмотреть в Лужниках «Аферу» с Редфордом и Ньюменом. Кто же мог знать, что жизнь так переменится и эту «Аферу» будут то и дело гонять по телевизору… Вот еще Пол Ньюмен, какой был мужчина!
– Ну конечно, Инночка опять о мужчинах! – раздался вдруг голос бабушки.
Я вскочила:
– Бабушка, как ты?
Она была бледная, губы синие. Я испугалась:
– Бабушка, тебе не стоило вставать.
– Ничего, ничего, мне уже лучше. Боюсь только, в театр я не смогу пойти.
– Ничего страшного, лучше полежи сегодня, а завтра… Инна Кирилловна, завтра бабушка обещала прийти к нам, может, и вы с нею придете? – предложила я от чистого сердца.
– Нет-нет, это ни к чему. Это ваше семейное дело. Как-нибудь в другой раз. А в театр тебе и вправду лучше не ходить, Маруся. Твой вид мне не нравится.
– Саша, детка, а ты купила что-нибудь?
– Бабушка, прошу тебя, ляг!
– В самом деле, Маруся, ляг, а мы с Сашей тебе что-нибудь вкусненькое сготовим.
– Я ничего не хочу, а вот прилечь прилягу, голова что-то кружится.
Я помогла бабушке лечь, укрыла ее пледом.
– Так что ты купила, Саша?
– Ничего, бабушка.
– Но почему?
Я рассказала о своих попытках в Смоленском пассаже.
– Слушайте, это бред! – воскликнула Инна Кирилловна. – Тратить сумасшедшие деньги на барахло, которое на самом деле покупается в Турции на базаре, а продается здесь под маркой Диора!
– Инна, ну откуда ты можешь это знать? – подняла брови бабушка.
– Уж я-то могу! А вам, Саша, я посоветую обзавестись лучше хорошей портнихой! И даже могу порекомендовать одну женщину, она потрясающе шьет! Каждое платье – шедевр! Я вот вам сейчас покажу одно ее платье!
И Инна Кирилловна вышла из комнаты.
– Сашенька, это ужас! – прошептала бабушка. – Приготовься увидеть нечто кошмарное. Только не показывай виду, ради всего святого, восхищайся!
Инна Кирилловна вернулась, неся на плечиках платье из черного шелка с вышитым на плече ярко-красным букетом. Такие же цветы, только помельче, были вышиты по подолу. И каждый цветок в середке был еще украшен бисериной.
– Ну как, Саша, нравится?
– Просто восторг! – с чувством проговорила я.
– Это было сшито на мое семидесятипятилетие! Как видите, тут еще и дивная вышивка, и потом, по крайней мере есть гарантия, что ты не встретишь женщину в таком же туалете, а это очень важно! Вам правда нравится?
– Очень! Но это ведь нельзя надеть несколько раз, платье такое броское, – робко заметила я.
– Ну вышивка может быть и поскромнее.
– А без вышивки она не шьет?
– Нет! Это ее индивидуальный стиль! Дочери одной моей подруги она вышила на платье павлина, это было ослепительно!
– Инночка, Саше павлин не пойдет, – с улыбкой проговорила бабушка. – Он ее просто убьет, это только для жгучей брюнетки.
– Да я знаю, ты всегда мой вкус не одобряла, – махнула рукой Инна Кирилловна. – Ну не хотите, как хотите! Маруся, ты в театр точно не пойдешь?
– Боюсь, что нет.
– Тогда, может быть, я могу пойти? Саша, это удобно?
– Да, конечно, это удобно! – обрадовалась я. – Там два билета, вам есть с кем пойти?
– Ну разумеется. Я приглашу Сергея Ипатьевича, он такой театрал…
– Вот и хорошо, а я лучше побуду с бабушкой.
– Саша, если вы останетесь с Марусей, я схожу в парикмахерскую, надо же привести себя в приличный вид.
– Да-да, Инночка, непременно сходи к парикмахеру! – посоветовала подруге бабушка. – А вечером все мне расскажешь и не забудь купить программку.
Инна Кирилловна первым делом позвонила Сергею Ипатьевичу, договорилась о встрече и быстро ушла.
– Какая она энергичная, Инночка, – покачала головой бабушка. – Я у себя в Араде тоже еще ого-го, а тут расклеилась. Может, к завтрашнему вечеру и очухаюсь. Очень мне хочется побывать у тебя дома, познакомиться с твоим мужем… Саша, мне нелегко говорить сейчас, лучше помолчать, а ты расскажи мне что-нибудь, хорошо?
– Я не знаю, что рассказывать, – растерялась я.
– Ну, к примеру, расскажи, как ты с Глебом познакомилась.
– С Глебом? В ГИТИСе мы познакомились. Он был уже на третьем курсе, а я на первом… За ним все девчонки ГИТИСа бегали. Мне моя подружка все уши прожужжала – Ордынцев то, Ордынцев се, а один раз я опаздывала на занятия и уже перед самым входом поскользнулась и шлепнулась в лужу, а он помог мне подняться. Я как на него глянула, так и обомлела. Но, видно, я ему тоже понравилась, и он мне сразу свидание назначил.
Я вдруг отчетливо вспомнила, как у меня колотилось сердце, когда я в тот же день сломя голову неслась к метро «ВДНХ», где мы должны были встретиться. И конечно, примчалась раньше времени.
Глеба еще не было, я спряталась за какой-то палаткой. В те годы их было еще совсем немного. Он появился с опозданием минуты на три и, убедившись, что меня еще нет, вздохнул с явным облегчением. Я выждала минутку и на подгибающихся ногах направилась к нему. Он так просиял, что все мои страхи улетучились сразу. Мы гуляли с ним часа два по аллеям Ботанического сада, была поздняя осень, но день выдался теплый и безветренный. Мы говорили не умолкая, оба словно торопились выложить друг другу все о себе. Я как сейчас помню запах прелых листьев и ощущение счастья, вернее, радости жизни. В Ботаническом саду в эти часы было совсем безлюдно и почти темно, но мы даже не сделали попытки поцеловаться, мы просто как два дурака бродили по аллеям, держась за руки и беспрерывно чему-то смеялись. Потом наскребли денег на жареные пирожки с повидлом, запили их газировкой из автомата – и Глеб поехал провожать меня на другой конец города, я тогда жила с родителями на Ломоносовском проспекте. И мы долго еще стояли в подъезде, пока нас не застал там папа, который возвращался с какого-то собрания. Он был чуть-чуть навеселе и тут же пригласил Глеба к нам, не желая слушать никаких возражений. А мама накормила нас ужином, удивленно поглядывая на меня. Когда Глеб наконец ушел, шепотом назначив мне свидание на завтра, мама сказала:
– Ах, Сашка, ты с ним еще наплачешься. Но я тебя понимаю, он очень хорош, а годам к тридцати будет вообще неотразим.
А папа сказал:
– С таким парнем нельзя быть никем, – и, заметив мой непонимающий взгляд, добавил:
– Если хочешь быть с ним долго, ты должна состояться как личность.
Может, я что-то путаю и папа сказал это в другой раз, даже наверное, скорее всего, тогда я шумно возмутилась вмешательством родителей в мои личные дела, фыркала как дура: мол, подумаешь, большое дело, погуляла вечерок с третьекурсником! Но я поняла, что Глеб родителям понравился, а на другой день выяснилось, что и он в восторге от них.
И почему я вдруг сейчас вспомнила ту папину фразу? Я с тех пор никогда ее не вспоминала, а сейчас она отчетливо всплыла в памяти. «Ты должна состояться как личность!» А разве я состоялась? Кто я? Жена, и только. Но разве этого мало? И потом, наверное, папа имел в виду не профессию, а что-то другое? Или я ошибаюсь? Впрочем, мало ли что говорят взрослые влюбленной девчонке. Вот мамины слова о том, что я намучаюсь с Глебом, разве они сбылись? Она ведь имела в виду, что такой красивый парень будет у женщин нарасхват, что он станет изменять мне направо и налево. Но насколько я знаю, это не так. И Глеб совсем не бабник, несмотря на то что женщины, конечно, заглядываются на него, более того, мрут как мухи. И я совершенно точно знаю, что он меня любит, что у него нет от меня секретов. Конечно, я допускаю, где-нибудь на гастролях под шумок, как говорится, он с кем-нибудь и переспал, но я ведь об этом ничего не знаю и никакие «доброжелательницы» никогда ничего мне не доносили. А когда погибли мои родители и я полгода не помню как жила, что только Глеб не делал, чтобы смягчить мою боль, а когда я потеряла ребенка, он страдал не меньше меня, сознавая свою косвенную вину. Нет, я никогда не мучилась с ним.
Просто время было уж очень нелегкое, многим пришлось пожертвовать, но я вовсе не считаю это жертвой. Надо было как-то выживать, вот мы и выживали, а кому больше досталось, это неважно. И потом, женщины выносливее мужчин.
– О чем ты задумалась, детка? – тихо спросила бабушка.
– Да так, вспомнила молодость.
– Саша, о чем ты говоришь! Чтобы я больше никогда этой глупости не слышала.
Потом вернулась из парикмахерской Инна Кирилловна, мы втроем пообедали, и бабушка почувствовала себя лучше. А в начале шестого явился Сергей Ипатьевич, удивительно симпатичный старичок, по-видимому, давний поклонник Инны Кирилловны.
