скачать книгу бесплатно
Актерская братия уже прознала. А ночное время для нее не помеха. В результате, когда мы наконец легли, я уже не стала ничего рассказывать Глебу. А просто решила привести бабушку к нему за кулисы и поставить перед свершившимся фактом. Если же не получится, расскажу завтра вечером, а в субботу она придет к нам в гости.
Утром рано Глеб умчался на встречу с журналистом или журналисткой, не знаю. А я, прибравшись, вышла из дому, чтобы ехать к бабушке. По-прежнему красные буквы на гаражах вопили: «Хочу бабу на роликах!» И солнышко пригревало. Хорошо! Я блаженно зажмурилась. Весна! Новая жизнь!
– Ой, женщина, извините, вы в этом доме живете? – спросила меня молоденькая девчушка в ярко-красной куртке, розовой юбке и розовых колготках.
– Да, а что?
– Вы не в курсе, говорят, в этом доме живет Ордынцев?
– Кто? – поперхнулась я.
– Ну, Глеб Ордынцев, артист!
– Ах, Глеб Ордынцев… Да, живет.
– А вы его знаете?
– Ну так, немного…
– А жену его знаете?
– Жену? Видела пару раз…
– Да? Говорят, она такая чувырла!
– Чувырла? – задохнулась я. – Кто вам сказал?
– Да не знаю, все говорят. В каком подъезде они живут?
– А вам зачем? – поинтересовалась я.
– Как – зачем? Я от него фанатею! Мне надо знать!
– А я вот не фанатею и ничего не знаю!
– Ну женщина, вы чего? Сами же сказали, что знаете. Ну хоть подскажите, в каком подъезде, вам жалко, что ли?
– Да зачем тебе? Будешь под дверью торчать и мешать людям жить? – не на шутку разозлилась я.
– Почему – мешать? Просто хочу посмотреть, как он живет… и все. Ну, может, смогу в магазин для него сгонять или еще что… А вы не хотите говорить, не надо. Я все равно узнаю!
Девчонка дернула плечиком и пошла прочь.
А у меня настроение испортилось безвозвратно. Я чувырла? Значит, обо мне уже судачат? Говоря, что я не пара красавцу Глебу Ордынцеву? Нет, ну надо же, какое мерзкое унизительное слово – чувырла!
– Сашенька, что с тобой? – воскликнула бабушка, едва я переступила порог квартиры на улице Вахтангова. – Что-то стряслось?
– Бабушка, мне сегодня сказали, что я чувырла.
– Чувырла? – переспросила бабушка.
– Да, именно.
Бабушка вдруг как-то молодо рассмеялась. Я в недоумении на нее уставилась. Что же тут смешного?
– Нет, Саша, ты совсем не чувырла, а разве что немножко лахудра, но в этом есть определенный шарм. И этим ты мне напоминаешь Веню.
– Разве мужчина может быть лахудрой?
– Наверное, про мужчин такого типа говорят как-то иначе, но главное, что ты меня поняла. Тебе просто надо чуточку заняться собой, да мы уже и встали на этот путь. Скоро явится Верочка. Кстати, я видела вчера твоего мужа. Он и вправду фантастически хорош. Эти глаза… Дивные волосы… Наверное, мягкие?
– Как шелк, – вздохнула я.
– У тебя тоже прекрасные волосы. У меня в юности были точно такие же и так же крупно вились. Вот ты приедешь ко мне, я покажу тебе свои фотографии в молодости. Ты очень похожа на меня, только у меня никогда не было таких огромных глаз. Вы с мужем оба очень глазастые, – засмеялась она. – И вообще, в вас много общего даже внешне, это значит, что вы – хорошая пара.
– Ну где мне до него!
– Саша! Чтобы я никогда этого больше не слышала. Если тебя привести в порядок, ты будешь потрясающе интересной женщиной.
В дверь позвонили.
– А вот и Верочка. Сейчас начнем приводить тебя в порядок!
При виде моих рук Верочка огорченно покачала головой.
– Такое впечатление, что вы все время чистите свеклу, – вздохнула она.
– Угадали, – смутилась я. – Мужу врач прописал два месяца пить свекольный сок. Вот я и испортила руки.
– Боже мой! – воскликнула бабушка. – У тебя нет соковыжималки? И резиновых перчаток?
– Ничего, все поправимо! – решила успокоить нас Верочка.
Вместо двух часов она провозилась со мной почти три, но к концу этой пытки руки мои приобрели совершенно потрясающий вид. Длинные розовые ногти и почти совсем отбеленная кожа были наградой за долгие страдания.
– Какая красота! Но как же с такими ногтями можно что-то делать по дому? – растерялась я.
– Перчатки! Это прежде всего! – сказала Верочка. – И никакой свеклы! Ничего, вы привыкнете! Уверяю вас! Только имейте в виду, через две недели надо будет делать коррекцию. Позвоните мне, я к вам приеду! И обязательно мажьте руки кремом, не забывайте!
Я просто глаз не могла оторвать от своих ногтей.
Когда-то в молодости я делала регулярно маникюр, но все равно такой красоты у меня не было. Вот и сделан первый шаг на пути от чувырлы к нормальной женщине. И не просто женщине, а жене звезды Когда Вера ушла, мы с бабушкой перекусили и она сказала:
– Сашенька, детка, я не очень хорошо себя чувствую…
– Что? Что такое? – всполошилась я.
– Ничего особенного, просто мне уже семьдесят девять лет. И я хочу вечером пойти в театр. Поэтому в магазин ты уж сходи сама. Я дам тебе свою кредитную карточку, и ты купишь все, что сочтешь нужным.
– Карточку? – испугалась я. – Но я не умею с ней обращаться.
– Тут нет ничего сложного. Ты просто скажешь, что заплатишь карточкой, только и всего.
– Бабушка, а может, не надо? В конце концов, у меня все, в общем, есть, у нас в драматический театр на рядовой спектакль никто особо не выпендривается, а когда вам станет лучше, мы пойдем вместе… И потом, я вообще не хочу… Ну их к бесу, эти шмотки, лучше я побуду с вами…
– С тобой! – поправила меня бабушка.
– У меня не всегда получается, но я привыкну.
– Нет-нет, Саша, ступай в магазин, а я пока полежу, отдохну.
– Но я не знаю, куда идти.
– Мне сказали, что тут рядышком на Смоленской хороший магазин. Вот туда и пойди.
– Но там, кажется, все безумно дорого.
– Сашенька, уверяю тебя, что на хорошее платье и туфли денег хватит, – улыбнулась бабушка. – Иди, иди, деточка, а я полежу.
Казалось, она хочет от меня избавиться. Неужто ей так плохо? Но в таком случае никак нельзя оставлять ее одну.
– Бабушка!
– Иди, Саша, доставь мне такое удовольствие!
Мне ничего не оставалось делать, только уйти. Я вышла на Арбат и медленно побрела в сторону Смоленской. Мне совершенно не хотелось сейчас заниматься тряпками. Но бабушка этого требует. Она сама всегда так элегантно одета, несмотря на возраст, и ей неприятно видеть свою внучку в затрапезье, чувырлой. Значит, надо пойти и что-то купить.
Смоленский пассаж построен уже довольно давно, но я там еще ни разу не была, как, впрочем, и в других шикарных местах Москвы. Я их, сказать по правде, немного побаиваюсь. Видно, сказывается мое челночное прошлое. Но в роли звездной жены мне, наверное, придется все это освоить. Первое, что бросилось в глаза на подходе к Смоленскому пассажу, это фантастически красивые современные светильники в витрине. Боже мой, вот купить бы такую настольную лампу… или нет, лучше вон тот торшер, в виде конуса… Дура и корова, сказала я себе. Да у тебя в квартире надо менять все! От унитаза до кастрюль. А такой торшер небось полремонта стоит!
Ничего, вот начнет Глеб сниматься по всему миру, тогда и куплю себе такой торшер, только сначала сделаю ремонт. Думаешь, он будет сниматься по всему миру? – спросила я себя. Не сомневаюсь! Да покажите мне в Голливуде актера красивее моего Глеба! Я лично таких не знаю! Но мировой звезде надо соответствовать, и я решительно вошла в Смоленский пассаж. Там было шикарно. И безлюдно.
Наверное, цены умопомрачительные. Но раз бабушка настаивает, попробую! Я огляделась. Рядом был меховой магазин. Я, конечно, замерла перед ним, но входить не стала. Весна все-таки. На эскалаторе я поднялась на второй этаж. И вошла в первый подвернувшийся магазинчик. Девушка-продавщица глянула на меня и тут же утратила ко мне всякий интерес. Видно, сочла просто зевакой, которой конечно же не по карману их роскошный товар. Это было неприятно, и я сразу вспомнила героиню Джулии Роберте из моего любимого фильма «Красотка». Но меня пока никто не гнал, никто мне не хамил, меня просто не замечали. Ну ничего, сейчас эта девица заговорит по-другому.
– Девушка, – решилась я, – мне нужно платье, желательно черное.
Она повернулась ко мне:
– К сожалению, на вас ничего нет, у нас только маленькие размеры.
Я думала, она скажет, «а вы знаете, какие у нас цены?» или что-то в этом роде, но такое…
– А какие у вас размеры? – растерянно пробормотала я.
– Не больше сорок шестого.
– И куда же мне обратиться?
– Попробуйте заглянуть вон туда. – Девушка указала на магазин напротив.
– Спасибо.
– Только там все очень дорого, – сочла своим долгом предупредить продавщица.
В невежливости ее не упрекнешь, но все равно мне было противно. Не махать же перед ее носом бабушкиной кредитной карточкой. И я пошла туда, куда она мне показала. Там все повторилось. Заинтересованный взгляд тут же сменился холодным безразличием. Я решила пока ничего не спрашивать, просто посмотреть. Но то, что я видела, мне совершенно не нравилось. Не сказала бы, что вещи тут много лучше, чем в турецких лавчонках. Только понту больше. И все же я решилась спросить:
– У вас есть хорошее черное платье на меня или костюм?
– А вы знаете, какие у нас цены?
– Безусловно!
– Тогда могу предложить вам вот это!
Она сняла с вешалки черное вечернее платье, все расшитое блестками.
– Нет, это не годится. Мне нужно то, что называется «маленькое черное платье», понимаете? Не длинное, не слишком открытое, без блесток, строгое и элегантное. Можно костюм или платье-костюм.
Продавщица, кажется, поняла, что я не случайно забредшая сюда тетка с базара.
– К сожалению, черного ничего нет, но могу предложить темно-синий костюм.
Костюм был такой красивый, что у меня даже сердце замерло.
– Нравится?
– Очень.
– Будете примерять?
– Обязательно!
Я чуть не расплакалась. Костюм сидел на мне ужасно. Юбка едва сошлась в талии, но это бы еще с полбеды, в крайнем случае можно чуть-чуть расставить, перешить крючок, но жакет – это была катастрофа.
– Извините, а на номер больше есть?
– Нет, это единственный экземпляр.
– Жалко. Может, что-то еще есть в таком же роде?
– Могу предложить вот это платье.
Оно оказалось темно-бордовым, а я этот цвет просто ненавижу.
– К сожалению, ничего больше на вас нет.
Она не сказала ни одного дурного слова, но мне показалось, что это прозвучало как: «На такую толстую корову приличных вещей не шьют».
К черту. Не больно-то и хотелось! Больше я эту пытку терпеть не намерена! Пойду в театр в своем сером костюме. Он вполне приличный, и мне в нем уютно. Ну их, эти шикарные бутики. Не для меня они!
