Кресло для курения

– Хочешь я тоже тебя ущипну? А то чего это ты себя таким самодостаточным показываешь? – приподняв голову, чтобы послать Антона подальше, я увидел, как он, шарит в ящиках преподавателя.

– Твоя мама мне так же говорила прошлой ночью, – выдавил я, чем привел его в дикий восторг.

– Неплохо, неплохо, – покачивая пальцем в мою сторону, он извлек оттуда вещь. – О, а это нам пригодится.

– Чего ты там уже нашел? – с любопытством поинтересовался я. Учитывая менталитет нашей нации, c уверенностью скажу, что в здравом рассудке никто не стал бы хранить что-то ценное в этих шкафчиках.

– А тебе всё расскажи. Знаешь, чем меньше будешь знать, тем лучше будешь спать, – посвистывая как жулик, он начал ходить по кабинету.

– Ну, смотри, как бы на меня потом это не повесили. Не хочу вылететь из-за человека, который даже гвоздь забить нормально не может.

– Вот чего ты сразу начинаешь про гвозди? Не бойся, главное – умение выкручиваться, а я в этом мастак, – в его слова мне верилось с трудом.

– Ну что, ребята, закончили? – голос Эдуарда Васильевича, что ворвался в кабинет, мигом улетучил мои размышления. Видимо, преподаватели имеют привычку заходить не в нужный момент.

– Все в лучшем виде, Эдуард Васильевич, я даже заработал себе травму от такой усердной работы, думаю, заслужил как минимум высший балл! – чуть ли не с самым гордым видом сказал Антон, показывая палец, замотанный в туалетную бумагу. Скептично поглядев вначале в его сторону, а потом на нашу работу, Эдуард Васильевич быстро прошагал к столу и начал собирать оставшиеся бумаги в портфель.

– Давай сюда зачетку, – не представляю, с какой проворностью может передвигаться человек, но Антон явно превзошел все мои ожидания. За пару мгновений он положил её на стол.

– О, неужели ты смог сдать сопромат? – с удивлением спросил преподаватель. – Знаешь, возможно, когда-нибудь я перестану сомневаться в людях, – затем, посмотрев на палец и сияющего Антона, он добавил: – Но, думаю, это будет не скоро.

Захлопнув и отодвинув от себя святая святых студентов, которая тут же была поглощена загребущими руками Антона, Эдуард Васильевич встал и указал в сторону рамок.

– А теперь, дорогие студенты второго курса, прошу всё это загрузить в мою машину.

– Но про машину уговора не было! – сказал Антон недовольным голосом ребенка, у которого отобрали игрушку в магазине.

– А вы, уважаемый Антон Семенович, спешу заметить, будете учиться у меня на втором курсе, так что я бы не стал сомневаться в том, о чем мы договаривались, – разочарованно отдав честь, Антон взял немного рамок и начал идти к выходу. – Подождите, Антон Семенович, вы кое-что забыли, – взяв еще пару рамок и подойдя к нему, Эдуард вывалил их в стопку, что уже была на руках. – Отлично, – улыбнулся Эдуард Васильевич, наслаждаясь тем, как лицо моего неудачливого друга наполняется горем и обидой, – теперь можете идти, машина стоит на парковке, зеленого цвета, не пропустите.

– Но у меня травма, – начал протестовать Антон. – А вдруг я уроню все это?!

– Ничего страшного, организм у вас молодой, главное, что на голову здоровы. Постарайтесь не уронить, а то я очень сильно в вас разочаруюсь, – повернувшись ко мне, Эдуард Васильевич более дружелюбным голосом произнес: – Ну, вас тоже ждать никто не будет, советую взять остаток ваших стараний и проследовать за Антоном.

Глядя на то, как Антон, пыжась, пытается боком выйти за дверь, я решил с этим не спорить. Взяв оставшиеся рамки , мне стало жаль Антона. Догнать его же удалось у лестницы, где он с задумчивым видом смотрел на ступеньки.

– О, ребят, могли бы и не ждать! – раздался голос за спиной. – Ну, раз так, пойдемте за мной, я вам дверь придержу.

У меня возникло яркое желание метнуть рамкой в сторону преподавателя, но то ли здравый рассудок, то ли угроза отчисления смогли меня остановить, и, понимающе взглянув на Антона, который уже расцарапал себе гвоздем руку, я двинулся следом за веселым преподавателем.

– Аккуратнее, Антон, не хочу быть виновником вашей сломанной шеи, – сказал Эдуард Васильевич вдогонку. Мы передвигались с опаской, прощупывая каждую ступень под ногами.

– Куда вам столько плакатов, Эдуард Васильевич? – рассерженно проговорил сквозь зубы Антон. – Неужели вам нечем топить гараж?

– Антон Семенович, ваше дело простое. Возможно, в будущем вам поможет этот опыт грузчика, если вы не сдадите мой следующий предмет, – сказал наш надзиратель, придерживая дверь ногой.

– Но ведь я просто поинтересовался! Кто же знал, что сдача ваших предметов – тяжелая работа?

– Ну а кто вам виноват? Вы согласились на такие условия. Поэтому вините только себя и берите пример с вашего одногруппника, он даже слова не проговорил, молча себе тащит и тащит.

– Конечно, ведь у него их меньше, – пробубнил Антон.

Думая, что худшее позади, мы выбрались из здания, чтобы узнать, что хуже может быть всегда. Легкий ветерок, как мне показалось в здании, на самом деле был ураганом на улице, и плакаты в рамках служили ему отличным парусом. Желание бросить всё росло с каждой минутой. Хорошо то, что в голову нашему любимому преподавателю пришла замечательная идея припарковать машину поближе, чтобы мы не тащились в другой конец парковки.

– Вон туда, ребята, – сказал Эдуард Васильевич, направляя нас рукой как полководец. – Сейчас открою заднюю дверь.

Машина представляла собой большую коробку на четырех колесах. Хотя в принципе любая машина и является коробкой, конструктор этой решил отобразить сходство максимально. Положив рамки в пустое заднее помещение, куда мог влезть десяток человек, мы стали разминать руки и ноги от похода. И оба сразу достали сигареты.

– Эх, ребята, гробите свое здоровье, но вообще это ваше дело, большое спасибо, хороших вам каникул, – махнув рукой, Эдуард Васильевич быстро прыгнул в свою машину и уехал. Нам только оставалось стоять и смотреть на то, как нас покидает наш мучитель.

– Знаешь, в следующий раз, пожалуй, я сдам экзамен в устной форме, – сказал я после затяжки.

– Ничего, зато теперь он не будет шутить про сломанные часы, – радостно произнёс Антон, разглядывая часы, которые, видимо, достал из стола преподавателя.

Есть что-то особенное в ощущении полной свободы, когда закончил курс. Трудно описать это, но на душе так тихо и спокойно, даже начинаешь любить всё вокруг. Повернув голову в поисках Антона, я увидел, как он стремительными шагами уходит к выходу с территории. Догнать его оказалось не то чтобы проблемно, но легкая одышка после сигареты свела чувство любви на нет.

– Ты куда так спешишь? Или уже решил поехать без меня?

– А? Я думал, ты идешь за мной, нет, ну ты видел, что этот козел сделал? Антон Семенович, Антон Семенович, – передразнивая, начал Антон. – Вот же падла! Ему колени явно лишними кажутся, четыре ствола в одно колено – и я бы послушал его шуточки. Ладно, давай, шевели булками, нас уже ждут. А часики у него хорошие, – он вертел в руках карманные часы с цепочкой и злобно улыбался.

– Вдруг это вообще не его часы? Он бы вспомнил и забрал их.

– Он спешил так, будто за ним гонится декан, да вообще какая разница? Часики хорошие, пусть полежат у меня в кармане.

– Зачем тебе вообще эти часы? У тебя же есть время на телефоне, – сама идея воровства не укладывалась у меня в голове.

– В жизни есть только одно счастье, и эта паскуда – крайне меркантильное существо. Его всё время нужно кормить и кормить. Поэтому я и взял часы. Надо кормить свое счастье, то есть меня.

Выйдя из-за угла института, мы направились в сторону ворот. Солнце начинало заливаться легким оранжевым оттенком, похолодало. Мысленно я жалел о том, что не взял с собой вещи потеплее. Забор учебного заведения, что был преградой между дорогой и им самим, наслаждался последними часами солнца, перед тем как вдоль него зажгутся фонари. Пройдя через распахнутые ворота и будку со шлагбаумом, который был вечно поднят, мы вышли на почти безлюдную улицу, и узнать, какая машина ждет нас, не составляло труда. Лицо Антона сразу перестало излучать злобную победу, и, похлопав меня по плечу, он побежал к машине. Я пустился следом за ним.

– Вот эта ласточка отвезет нас в мир, полный наслаждений, подальше от этого мерзкого заведения, – с отдышкой проговорил Антон, замедляясь у машины. Я не особо разделял его энтузиазм. Это создание автопрома трудно было назвать ласточкой, больше оно походило на хиппи-мобиль, а из-за фиолетового цвета – ещё и на баклажан, которому приделали колеса. Стекла у него были тонированы, и разглядеть, кто сидит за рулем, было труднее, чем увидеть в своей тени очертания лица. Подойдя к нему с боку, Антон резким движением руки отодвинул боковую дверь и пригласил меня внутрь. Слегка призадумавшись, я замешкался, а затем залез в слабо освещенный салон. Кресла тут отсутствовали, и, чуть ли не запнувшись то ли о подушки, которые были повсюду разбросаны, то ли о бутылку с непонятной жидкостью, я влетел внутрь, ударившись о стенку автомобиля.

– Такими темпами ты будешь покупать мне новую машину, – раздался грубый голос со стороны водительского сиденья. На меня смотрело приплюснутое лицо, на котором растительности было больше, чем на голове у кошки. Глаза темно-зеленого цвета делали его похожими именно на неё. – Так это и есть твой новый друг? – обратился незнакомец к Антону, который захлопнул за мной дверь, погрузив салон в полумрак.

– Да чего ты смущаешь паренька? – послышался приглушенный голос, и, открыв переднюю дверь баклажана, Антон неуклюже забрался на сиденье. Свет, что начал проникать в автомобиль, дал мне лучше разглядеть, что он вообще из себя представляет, как и мой новый знакомый. Единственные два сиденья, что стояли спереди, были обляпаны цветами давно засохшей жидкости розового цвета, с зеркала заднего вида свисали игральные кости. Человек за рулем же был смуглого оттенка кожи. Он изучал меня недоверчивым взглядом и всем видом напоминал существо, только что сбежавшее из зоопарка. Видимо, удовлетворив свое любопытство, он повернулся к Антону и начал с ним тихонько переговариваться. Я же начал разгребать мусор вокруг меня, чтобы поудобнее сесть.

– Ладно, заберем, чтоб тебя, но я всё еще ему не доверяю. Твой друг вообще в теме? – сказав это, хозяин машины повернулся и посмотрел на меня.

– Ну, он в курсе, что мы едем на озеро отдыхать, девочки, мясо.

– Понятно, ты, как обычно, не рассказываешь самое интересное, – рассмеялся человек за рулем.

– По месту определимся, Расул, заводи пока. Заскочим по делам, потом за Глебом, и поедем к Андрею, – повернувшись в мою сторону, Антон добавил: – Надеюсь, ты не имеешь возражений против маленького путешествия? Не переживай, мы тебя не обидим.

Интересно, как в его представлении я сумел бы возразить? Выбежать из машины с криком: «Дайте срочно сюда наряд полиции, эти ребята слишком мутные»?

– Вперед, капитан, с вами хоть на край земли, – ответил самым глупым образом я. Удовлетворенный ответом, Антон кивнул, и Расул начал запускать машину. Звук, который издавал двигатель, больше напоминал умирающего динозавра, а в моих мечтах машина была иномаркой. В конечном счете протяжный звук запуска стал сигналом к путешествию. Включив какое-то старое радио, видимо, для того, чтобы перебить звук разваливающейся машины, Расул начал подпевать индийскому мотиву, что лился из динамиков. Внутри салона все окна были занавешены, и пришлось привстать, чтобы следить за дорогой. Манера вождения Расула была крайне агрессивная. На скорости, которая заставляла сомневаться в безопасности, казалось, только меня и саму машину, мы выехали на главную дорогу, где чуть ли не сразу поцеловались с огромным грузовиком. Войдя в немыслимый занос, я переместился вместе с подушкой и портфелем из одного конца салона в другой. Расул тем временем уже грозил уничтожить все поколение водителя грузовика, а мне в голову пришла хорошая мысль, что стоило пойти пешком.

– Не обращай внимания на Расула, – c улыбкой сказал Антон, пристегиваясь. – Просто мы ему недавно сделали права, и вот он теперь пробует себя в экстремальном виде вождения.

После чего он залился смехом, который поддержал Расул. А вот мне было совсем не до шуток, я уже начал подозревать, что максимум, куда приведет меня дорога приключений, – это на кладбище. Какая глупая смерть – умереть в баклажане.

– Эй, между прочим, максимум, что ты можешь водить, – это своего друга к себе домой, не верь этому жирному, я за рулем еще с рождения.

Антон лишь еще раз посмеялся, назвав его аборигеном, похоже, они были отличными друзьями, и уткнулся по старой привычке в телефон. После чего Расул начал раскачивать машину в разные стороны, как бы демонстрируя, как он умеет водить. Вот только это совершенно не придавало спокойствия, зато Антону было трудно сосредоточиться в телефоне. Чтобы развеять хоть немного свои опасения, я решил начать диалог.

– Расул, а сколько тебе лет? Просто хочу узнать твой стаж вождения.

Повернув голову в мою сторону и совершенно не следя за дорогой, он одарил меня улыбкой с оскалом.

– А сколько дашь?

– Ты за дорогой то смотри, а то тот возраст, который у тебя сейчас есть, будет красоваться на могильной плите, – вклинился Антон, толкая его в плечо, тем самым унося меня немного в другую сторону вместе с рулем и машиной.

– Эй, ты чего руки распускаешь, сейчас пешком пойдешь, – они снова начали впадать в словесную перепалку, которая, видимо, у них были привычным делом.

– Пешком ходить и то безопаснее по нашему району, чем с тобой ездить.

– Глядя на тебя, не скажешь, что ты часто ходишь пешком. Разве что от булочной до дома и обратно.

– Ну, ты уже совсем забыл, как мы устраивали забег от серых?

– Слушай, ты тогда потом валялся в подъезде и пытался отдышаться еще минут пять, так что твой забег больше был похож на свиные бега.

Серыми называли охранные организации и полицию. Все они были одеты в одинаковую форму, просто с разными нашивками. Полиция работала утром и днем, а вечером и ночью правили подрядные организации. Из-за этого возникало много путаниц и жалоб от населения, но никто на это не обращал внимания. Просто те, кто громче всех кричал, исчезали. Первое время я все ещё думал о возрасте Расула, но потом, так и не дождавшись ответа на свой вопрос, переключился на другие мысли. Мы ехали в сторону центральной части нашего города, который имел сходство с огромной ромашкой. Я жил в третьем районе из восьми, который считался более-менее самодостаточным и престижным, но ехать в центр значило часами разглядывать небоскребы, стоя в пробках. Особенно вечером. Но мы не поехали по главной объездной, а завернули в сторону складов. Склады представляли из себя огромный кооператив, в котором какие только грязные дела не творились. Об этом знал почти весь город, но всем было глубоко и далеко безразлично. Куча гаражей и боксов ютились между контейнеров и длинных парковочных мест. Тут была точка импорта и экспорта продукции, что поставлял город и его предприятия. Поэтому частенько можно было услышать, помимо шума двигателей грузовиков и мата рабочих, еще и поезда. Близость к вокзалу делала его популярным местом для бездомных, что частенько просили там мелочь, а потом шли спать всей гурьбой в какой-нибудь бокс или же выпивать с местными работягами. Частенько тут рядом находилось два, три наряда серых, что периодически разгоняли или требовали компенсацию с этих же бомжей. Охрана для такого важного пункта должна была быть хорошей, но что-то мне подсказывало, что местные бездомные давно уже стали частью экосистемы данного участка. Тут свои законы. Не трогай то, что не нужно, и не задавай глупых вопросов. Весь этот маленький город в городе был обнесен сеточным забором, который местами уже даже кто-то отпилил и сдал на металлолом, в общем, не самое удачное место для прогулок.

– Вот получше места они никогда подобрать не могут. Вечно то склады, то парки, еще бы на кладбище отправляли, – рассуждал Антон во время въезда на территорию.

– А мне нравится тут, серые все подмазаны, да и люди умеют держать рот на замке, не то что некоторые, – гнусаво отвечая, Расул глядел по сторонам, выискивая место для остановки. Без проблем преодолев главный въезд, слева от которого находилась администрация, мы припарковались у огромной колонны лесовозов.

– Ага, и родственников парочку твоих можно встретить, – съязвил Антон в ответ.

Припарковавшись, Расул посмотрел на Антона грозным взглядом.

– Извини, Расул, я не хотел, – протянул Антон и продолжил, поворачиваясь в мою сторону: – Так вот, приехали. Пойдешь с нами или останешься сторожить машину?

Расул достал телефон, начал по нему разговаривать на языке, который был мне не особо понятен, и сразу же вышел из машины. Вопрос Антона вырвал меня из ступора и раздумий, как мы вообще пережили эту дорогу и что я тут делаю.

– Мы же должны были кого-то забрать? – спросил я.

– Да, но сначала нужно решить пару дел, а потом уже Глеб. Так чего, пойдешь с нами? – улыбка Антона прорисовывалась в темноте как у Чеширского Кота.

Он создавал в голове впечатление человека, который либо всегда улыбается, либо вечно недоволен. Интересно, у него хоть иногда бывает другое настроение?

– Ну, пойдем, только что мы забыли в этом месте? Неужели посылки больше не доставляют почтой?

– Такие посылки почтой доставлять опасно. Наверное, ты не глупый и уже понял, зачем мы сюда приехали?

Ну, вот отлично. Не хватало мне еще попасть в компанию людей, которые занимаются распространением наркотиков. Хотя всё это казалось увлекательным и экстремальным. Смотря на Антона, я попытался открыть дверь, которая не хотела поддаваться.

– Щас, не ломай, подожди, открою, – он вышел из машины и распахнул мне дверь. В нос после затхлого воздуха салона мне ударил аромат рядом стоящего леса, бензина и свежести. Солнце слабо светило, прячась куда-то за горизонт, и вечерний воздух пьянил. Поэтому, достав по сигарете, чтобы убить время, мы начали ждать, пока Расул договорит по телефону.

– Вот есть у людей дурацкая привычка ходить во время разговоров, тоже постоянно так делаю, а ты? – пытаясь не выдать панику, которая закипала у меня под кожей, и разминая затекшие конечности, начал я. Сидеть на подушке без ремней безопасности в этом автомобиле-смертнике было крайне плохой идеей, и пара синяков уже начала расцветать на моем теле.

– Не знаю, наверное, – ответил Антон, осматриваясь вокруг. – Я вообще редко сижу в телефоне, а говорить по нему ненавижу. На хрена человеку пальцы? Напиши и все. Вообще в чем смысл этих телефонных разговоров? Чтобы узнать, как у бабы Нади дела? На кой черт мне слышать постоянно бесполезную информацию, которая капает в уши? А эти тарифы! Плати за интернет и еще за минуты общения!

Видимо, у Антона был бзик по поводу звонков, и он, подражая Расулу, начал нервно ходить из стороны в сторону, рассуждая. Редко он сидит в телефоне, конечно.

– Но сейчас же уже есть звонки по интернету, – заметил я.

– Люди – те еще социальные извращенцы, вживую они поговорить не хотят, а вот звонить – так это всегда, – продолжал он, уже не обращая на меня внимания.

Расул вышел из-за своей машины, потирая ладони друг о друга. После он начал проводить странный ритуал с машиной, пиная колесо и осматривая его. Убедившись в чем-то, он довольно хмыкнул и направился к нам.

– Ну что, девочки, решили? Антон, он идет с нами? – произнес Расул, кивая в мою сторону.

– Я, между прочим, тоже умею говорить, – эта моя реплика была встречена недоуменными взглядами. – Не хочу тут сидеть и ждать, пока твоя машина развалится и её части придавят меня.

– Эй, вот мою ласточку обижать не надо! – начал Расул на повышенных тонах. – Мы с ней столько всего пережили, что тебе и не снилось. Люби её, и она будет любить тебя всем своим механическим сердцем.

Только сейчас я обратил внимание на одежду Расула, и это вызвало у меня глупую улыбку. Застегнутая только на пять нижних пуговиц безрукавка в цветочек отлично сочеталась со спортивными штанами черного цвета. Вдобавок к этому он был примерно мне по плечо и обут в белые сандалии. Но что-то выдавало в нём опасного человека, который не прочь всадить тебе камень в затылок.

– Расул, не наезжай на парня. Твое корыто уже давно ждут на «Чистом небе», чего они сказали? – встрял Антон. Еще немного попилив меня взглядом, Расул улыбнулся и махнул рукой.

– Да ладно, не очкуй. Я просто так шучу. Но машину мою уважать надо, – потом он повернулся в сторону Антона, который смотрелся в боковое зеркало, и произнес без эмоций. – Нам в пятый бокс.

«Чистое небо» – название городской свалки техники и металлолома. Мне вспомнилось это все из-за одного инцидента. Раз или два в год там пропадали дети, а потом их находили под завалами ржавых машин и кусками арматуры, а так это было замечательное место, если ты хочешь подзаработать или найти нужные детали. В те редкие дни, когда я выходил на улицу не ради учебы или еды, мне случалось забегать туда в поисках полезных материалов. Однажды поздним вечером прошла информация, что комплекс «Мечта» списал туда целую партию сенсорных панелей из-за бумажной ошибки. Конечно, это казалось слишком хорошо выдуманной историей, но нужно было убедиться. Перелезая через забор, я измазался грязью и уже начинал жалеть об этом решении. Было темно, и чтобы не попадаться охране на глаза, пришлось обходить освещенные участки. И тут вдруг я услышал голоса, и, запрыгнув в кузов машины, затаился. На свет вышли двое мужчин в серой униформе и с черным мешком, что был весь в пятнах коричневого цвета.

– Самое уродское назначение, которое только можно было придумать, – сказал один из них, пытаясь отдышаться.

– Ну, хотя бы ты не ловишь диссидентов по лесам, у меня туда брата отправили, от него уже неделю вестей нет.

– Ха, да что их там ловить, группка идиотов, которые не умеют держать язык за зубами, прям как этот, – он подошел и пнул мешок ногой.

– Смотри, сейчас его порвешь и тащить на себе будешь, знаешь, как трудно отстирать кровь с серой формы? Майкл, прекрати его пинать, – Майкл пнул еще пару раз мешок и успокоился.

– Конечно, знаю, Леха, но этот засранец мне руку расцарапал, – они засмеялись и поволокли мешок дальше.

– Ты чего встал? Пойдем уже, а то будешь потом в покер играть с бомжами на раздевание, – Антон окликнул меня, вырывая из воспоминаний, и я побежал следом.

Солнце уже почти окончательно спряталось, уступая место темноте, и мы вышагивали мимо самосвалов, грузовиков, подъемников в сторону огромных боксов и гаражей. При этом местные обитатели уже собирались вокруг машин, рабочие стояли и что-то бурно обсуждали, и почти никто не обращал на нас внимания. Площадь, по которой мы шли, была отлично освещена фонарями, и трудно было представить, как тут проворачивают грязные дела. Моё настроение тем временем начало потихоньку расти вверх, предвкушая ночь. Ночь – это чуть ли не самое волшебное время летом. Некоторые боятся ночи и закрываются в своих домах, чтобы утром выползти на свет. Другие же с восходом солнца лишь идут домой, чтобы пропустить суетливый день и вновь попасть в объятия темноты. На часах было уже шесть тридцать, и я сделал про себя заметку, что все время забываю, как рано темнеет в этом городе.

– Ты не мог припарковаться поближе? Глеб, нас, мать твою, уже ждёт у «Зарева», а мы идём хрен пойми куда, – начал хныкать Антон, перебирая ногами.

– Эй, я не отвечаю за эту поставку! Поиграет на стадионе в футбол, он же спортсмен, легкие пусть тренируют. А кура действительно места получше придумать не смог. Я не виноват, что некоторые идиоты слишком чопорно работают и делают всё по учебнику, – эти слова Расул сопровождал размахиванием руками в разные стороны. – Работали бы они на меня – не пришлось бы сюда тащиться, а так наша партия застряла на таможне, поэтому тряси булками.

Мы были как герои дешёвого романа, что идут за товаром, и как во всех романах, это плохо закончится. И тут мне в голову пришла мысль: а зачем они вообще взяли меня с собой? Они настолько параноики, что оставили машину у въезда, с чего они мне доверяют?

– А за чем мы идем? – чуть ли не заговорщицким тоном спросил я. Они оба начали хихикать, что вызвало у меня раздражение. О чём я вообще думал, идя за ними? Сейчас заведут меня за гараж и там же закопают. Ещё воспоминание об этой дурацкой свалке, а что, удобно, и тащить не нужно. Да и район подходящий.

– Не переживай так, думаю, ты парень смышленый и уже понял, что мы идем за допингом, – Антон мне заговорщицки подмигнул. Нет, они все-таки идиоты, просто идиоты. Облегчение накрыло меня волной, но чувство тревоги никуда не исчезло.

– О, там будет много допинга, кстати, не забудь потом скинуть деньги Антону. И будешь летать в облаках на динозаврах, а вокруг тебя будут ходить верблюды с семью горбами, – начал Расул.

– Только у тебя верблюды ходят, араб ты чертов. Не слушай его, не будет там драконов и верблюдов. Только твое воображение.