Аленушка и братец ее козел

Проговорив все это, она опять занялась важным делом – перекладыванием бумажек, я же задумалась. То есть получается, что если мне здесь нанесут травму, то первую помощь смогут оказать лишь дома? Ничего себе условия…

– Хм, пять? – удивленно спросила Злата.

– Пять? – не поняла я.

– Кофту сними и покажи свое плечо.

Даже не задумываясь, зачем ей это надо, я сняла кофту и стянула с плеча футболку. Женщина встала из-за стола и, подойдя ко мне, холодными руками спустила футболку еще ниже, оголяя пострадавшее в комнате предплечье. Во все глаза я уставилась на галочку, которая, словно ожог, красовалась на руке.

– Это что? – охрипшим голосом поинтересовалась я.

– М-да, я думала, они пройдут мимо. Хотя на сегодня все равно разнарядка подписана, ну а завтра… Завтра что-нибудь придумаем.

– Злата… – тоскливо проканючила я. – А может, ты мне объяснишь, что это такое?

– А это, моя милая, – женщина приложила свою ладонь к пострадавшему участку, – знак того, что ты принадлежишь одному из атеркаров. В данном случае пятому, вот только…

– Только? – насторожилась я.

– Странно, что пятому, это ведь не его контракт…

– Подождите! – возмутилась я. – Что значит – принадлежу?

– Ну… – Злата убрала руку, и я увидела вместо страшного ожога ровный рубец в виде галочки. – Теперь все задания тебе будет спускать именно атеркар. Все, кроме сегодняшнего. Эх, я надеялась тебя спрятать… Ладно, посмотрим, что будет завтра…

Вопросов в голове была масса, но женщина явно не планировала на них отвечать. Скудность информации мешала мыслить и строить вариации своего существования в аду. По ощущениям, я была здесь уже несколько часов, а по факту?

– Сколько бы ты тут времени ни провела, домой вернешься ровно в восемь утра. Завтра ровно в двадцать один ноль-ноль ты опять выйдешь из квартиры и окажешься в моем кабинете. Поняла?

Я кивнула. Если честно, то со странными администраторшами больше встречаться не хотелось.

– Так, бери ведро, швабру и иди мыть лестницу.

Злата махнула рукой, и за моей спиной что-то звякнуло. Развернувшись, я в недоумении уставилась на ведро, наполовину наполненное мутной жидкостью, и стоявшую рядом массивную швабру.

– Э-э-э… – протянула я.

– Что тебя удивляет? Хочешь в рабыни к демонам или в прислуги к чертям? – ехидно уточнила жабоподобная. – Поверь, лестница – это то место, где почти никогда и никто не появляется, так что, если ты пару часов там помоешь ступеньки, никто на тебя не наткнется, а значит, и увечий сильных ты не получишь. Да и наряд твой больше всего подходит именно для этих целей.

Умом понимая, что Злата права, я все равно пыхтела не хуже ежа. Меня, человека, получившего высшее образование, да я институт закончила с одной четверкой! Я – один из ведущих менеджеров в шикарной компании! Меня в поломойки?! Взяв ведро и швабру, я вопросительно изогнула бровь.

– Туда.

Злата указала на стену по левую руку от нее, лианы расползлись, явив узкую дверь.

– Начнешь с двадцать пятого этажа и будешь спускаться вниз. Выше только этажи атеркаров, туда даже носа не суй. Эх… Может, все-таки пронесет?..

Пожав плечами, я подивилась собственной молчаливости и направилась к двери. Как же я сейчас желала своему братцу и его рыжей шалаве всего самого хорошего. Вот просто такого хорошего, чтобы через «не могу», но все равно произошло.

Дверь открылась, и я ступила на небольшую площадку. На стене красовалась цифра «двадцать пять».

– Прибыли… – устало сообщила я, ставя ведро перед собой.

Посмотрев вверх, я обнаружила бесконечную лестницу, однако огорчало другое: вниз она была такой же бесконечной.

– Вот интересно, мой сегодняшний день когда закончится? Когда я все вымою или когда тут сдохну?

Пугали две вещи: во-первых, я смирилась с ситуацией, во-вторых, я разговаривала сама с собой. У меня есть знакомая, она все еще учится в медицинском институте по специализации «психиатрия». Так вот, по ее словам, тот, кто разговаривает сам с собой, да еще и вслух, стоит на пути к ярко выраженной шизофрении. Да, хороший диагноз, а главное, такой правильный и нужный. Вот бы все, что со мной сегодня произошло, оправдалось именно им. Ведь, по словам знакомой, болезнь излечима, а это уже надежда.

С тоской еще раз оглядевшись и поняв, что окон не видать, а свет все-таки проникает, я, перехватив поудобнее швабру, запихнула ее в ведро. Давно я не мыла полы. Как-то так повелось, что дома убирался Иван. Ага, я, хрупкая девушка двадцати пяти лет, вкалывала на работе, а мой братик, учась в институте, занимался домашними делами. Впрочем, до сегодняшнего дня нас все устраивало, и жили мы вполне мирно. Вот что стоило этой рыжей на кого другого глаз положить?

– Черт… – выдохнула я, когда осознала очевидное.

Древко швабры вполне обычное, а вот на конце была привязана тряпка, услужливо порезанная на длинные лоскутки. И все бы было хорошо, если бы… Как выжимать лишнюю воду?

– А и пофиг! – в сердцах процедила я.

Буду мыть как палубу на корабле. Не то чтобы я знала, как это делается, но в паре мультфильмов видела. Встав на ступеньку ниже, я выудила швабру и шлепнула ее на площадку. Вода ручейками потекла вниз. Через мгновение я поняла всю дурость такого поступка. Во-первых, кроссовки благополучно намокли, во-вторых, само ведро осталось наверху, и дотянуться до него стало проблематично.

– Вот дура… – выдохнула я.

Поразмыслив, я решила поступить кардинально. Поднявшись выше, я опрокинула ведро, любуясь на то, как вода стекает вниз по ступенькам. Ну вот, осталось просто растереть лишнюю жидкость – и готово! Наклонившись вперед и разгоняя воду на следующей ступеньке, я медленно, но верно спускалась вниз. Было ли чисто? Хм, сомневаюсь. Главное – было мокро, а значит, в моем понимании и чисто. Через двадцать ступенек я поняла сразу несколько вещей. Спина затекла, нос чесался, вода закончилась, а ведро осталось наверху.

– Определенно, мой разум взял выходной, – простонала я, приставив швабру к стене и растирая поясницу.

Мысленно матерясь не хуже грузчика в гипермаркете, я поднималась наверх, переставляя одеревеневшие ноги. Осталось пройти не более трех ступенек, когда меня осенила гениальная мысль. Я же вылила всю воду, так где же мне найти новую?

– Вот дура… – очень тихо взвыла я. – Стоп! А это что такое?!

Заглянув в ведро, с прискорбием отметила наличие там мутной воды, именно то количество, что сама же и принесла сюда час назад.

– Вот это фокус, ну хоть за водой идти не надо…

Все-таки меня напрягали вот эти беседы вслух, и главное не то, что я говорю, а то, что мне никто не отвечает. Подхватив ведерко, я стала медленно и осторожно спускаться вниз. Нога все еще болела, а потому я заметно прихрамывала. И опять мне подфартило. На предпоследней ступеньке нога подвернулась, рука с ведром взметнулась, выпустив ручку, а я отскочила к стене. Вода пролилась, а ведро с грохотом покатилось вниз.

– Черт! – выдохнула я, радуясь тому, что на меня мутная жижа не попала.

Решив, что в этом безлюдном колодце с ведром ничего не случится, я взяла швабру и продолжила развозить жидкость по ступенькам. Рано или поздно я доберусь до ведра, а вода там опять будет. М-да, ад, а волшебный…

Я спускалась и отгоняла мысли о том, что уж больно сильно хочется в туалет. Не знаю, сколько ступенек я уже вымыла, но ни одной двери мне так и не попалось. Скажу больше, когда поднималась за ведром, и той, через которую сюда попала, также не было. К желанию посетить уединенную комнатку присоединились бурчание желудка, усталость и легкая клаустрофобия, хотя раньше я ею не страдала.

Вода опять закончилась, ступеньки были пустыми, а ведро пропало. Выдохнув, я опустилась на лесенку и, зажав древко швабры между ног, впервые пожалела, что не ведьма и не могу отсюда куда-нибудь улететь.

– Тьфу, что за глупости в мозг лезут? – возмутилась я вслух.

– Ты чего тут сидишь?

Услышав голос, чудом не скатилась с лестницы кубарем. Резко встав и сморщившись от боли в лодыжке, я повернулась на звук. Передо мной стоял очередной представитель мужского пола с очаровательными острыми ушками и… Так, а что у нас там торчит из-под верхней губы?

– Ты кто? – поинтересовался мужчина, лучезарно улыбаясь.

Сглотнув, глядя на клыки, поудобнее перехватила швабру. Убить не убью, но хоть отмахаюсь. И потом, а вдруг она из осины? Воткну в сердце, и все – нет вампира. Почему-то в том, что это именно вампир, я не сомневалась.

– Эй, красавица, швабру-то опусти, – меж тем мужчина поднял руку вверх в упреждающем жесте. – Я же тебе еще ничего не сделал.

– А это чтобы и желания сделать не возникло, – смело произнесла я, стараясь не обращать внимания на заикание.

– А-а-а… Ну ладно, раз тебе тут и так хорошо, то я пошел… – мужчина развернулся и сделал несколько шагов по ступенькам вверх.

– Стой!

Крикнув вдогонку, тут же сникла. И когда я сначала буду думать, а лишь потом говорить? Клыкастый замер и с лукавой ухмылкой обернулся.

– Ты мое ведро не видел? – задала я наиумнейший вопрос.

– Ведро? Хм, два пролета вниз стоит одно с водой, твое? – поинтересовался он.

– Ага, – обрадовалась я. – Мое, спасибо…

– Не за что. Может, ты скажешь, что тут делаешь?

– А что, не видно? – удивилась я. – Пол мою.

– Зачем? – не унимался этот ушасто-клыкастый индивид.

– Работа у меня такая, – пожав плечами, произнесла я.

Развернувшись, уже начала спускаться за ведром, но в спину донесся следующий вопрос:

– Странно, нет, если тебе, конечно, делать нечего, то понятно… Хотя ты же игрушка пятого, не думал, что его фантазия настолько бедна. Прячешься?

– От кого? – воскликнула я.

От неожиданности даже остановилась и обернулась.

– На тебе метка Экариона или я плохо вижу? – лукаво усмехнулся мужчина. – Хотя… Может, стоит тебя в награду попросить, вроде еще неиспользованная… Думаю, ты вкусная…

– Да пошел ты! – возмутилась я, резко развернувшись.

Перехватив швабру, понеслась вниз по лестнице. За спиной раздавались похабные шутки на тему обнаженной меня, почему-то извивающейся вокруг швабры. Я старалась не обращать на них внимания.

Вот упырь недобитый, ну ничего… Я тебе еще клыки повыдергиваю.

И тут меня словно ледяной водой окатило. Гнев! Я испытывала чувство, и оно словно съедало меня изнутри. Ну уж нет. Не поддамся! Повыдергиваю упырю клыки и буду манной кашкой кормить. От картины, возникшей перед взором, аж настроение поднялось. Упыреныш на стульчике, примотанный скотчем, чтобы не сбежал, поганец, и я со звериным оскалом склоняюсь над ним. Тыкаю ложкой с кашей ему в рот. Он мычит, извивается, отворачивается, а я поправляю комочек каши пальчиком и строго вещаю, что если не съест, я его еще и молоком с пенкой напою.

Пребывая в грезах расправы над клыкастым, я продолжила мыть пол. Устала… Руки подрагивали, впрочем, как и ноги. Лодыжка нещадно ныла и, кажется, все-таки опухла. Мочевой пузырь неоднозначно намекал о ближайших прелестях, если я срочно его не опорожню. Желудок уже не бурчал, он норовил склеиться и показать мне все радости дальнейшей жизни. В итоге хотелось в туалет, есть и спать, но больше всего мечталось оказаться дома и прибить брата.

Добравшись до очередной прямоугольной площадки, я разогнула спину и, опершись на швабру, с тоской посмотрела вниз. Увы, конца моих трудов видно не было. По мне, так я все еще была на двадцатом этаже.

За спиной раздалось подозрительное шебуршение. Памятуя об оставленном на верхних этажах вампире, я решила, что именно эта клыкастая морда соизволила на мне отыграться. Ухватившись за швабру, я резко развернулась, устремляя взгляд вверх по лестнице.

Как в замедленной съемке увидела мужчину в плаще с натянутым на голову капюшоном. Заметила, как блеснули ярко-зеленым светом его глаза. Замерла, испытывая практически неконтролируемое чувство страха, тогда как моя рука продолжала свое действие. Швабра, удерживаемая правой кистью, стремительно приближалась к незнакомцу. Три. Два. Раз…

Он перехватил древко в слишком опасной близости от своей головы. Швабра вспыхнула и осыпалась черным пеплом к моим ногам. Дрожащая рука сомкнулась в кулак, пропуская сквозь одеревеневшие пальцы воздух. Мне конец!..

– Простите! – хотела громко и четко, но в результате лишь пискнула я.

– Ты кто? – раздался глухой голос из-под капюшона.

Разглядеть лицо, впрочем, как и угадать фигуру, было невозможно, однако странное ощущение не покидало меня. Мне казалось, я знала, кто это, или ощущала его. Ага, спинным мозгом, несколько часов назад.

– Алена, – выдавила я, старясь не таращиться в темноту под капюшоном.

Он медленно спустился на две ступеньки и оказался в опасной близости от меня. Ноги дрожали, руки тряслись, вдоль позвоночника скользнула одинокая капля. О появлении этой влаги я боялась даже думать. Пот от страха? Да от чего бы он ни был, для девушки – это всегда катастрофа.

– Значит, Алена… – протянул мужчина.

Его правая рука взметнулась, и он сжал мое многострадальное предплечье. Резкая боль выключила сознание. Я задохнулась от неизданного крика. Через мгновение по всему телу прокатилась волна жара, а затем сменяющая ее волна прохлады. Контраст был настолько ощутимым, что, прерывисто дыша, я лишь раскрыла рот.

– Жду тебя завтра. Посмотрим, что еще ты умеешь делать, кроме как махать шваброй.

Это было сказано с таким презрением, что слезы навернулись на глаза. Вот только показать влагу от обиды было некому. Мужчина исчез. Это произошло так быстро и стремительно, что в неверии я пару раз протерла глаза. Тщетно. Вот он был – и ап, его нет.

Беспомощно обернувшись, я с изумлением отметила, что ведро исчезло. Переведя взгляд на ступеньки, я не нашла пепла от погибшей в неравной схватке швабры. Взор продолжал блуждать по лестнице и наткнулся на дверь. Деревянный прямоугольник с металлической ручкой находился в нескольких ступеньках от меня. Так как других вариантов я для себя не находила, то просто приблизилась к желаемому выходу.

Пальцы сомкнулись вокруг ручки, и дверь медленно отворилась. За ней был коридор моей квартиры. Я скорее влетела в него, чем медленно вползла. Дверь за спиной захлопнулась, и я тут же припала к глазку. Ничего…

То есть, конечно же, ожидаемая лестница нашего подъезда. И никаких тебе адовых проходов.

Все… Спать…

Однако вместо разумных действий сработали те, что являлись противоположными. Я аллюром понеслась в комнату брата. Мелкий паршивец похрапывал, накрывшись с головой одеялом, в своей кроватке, и, судя по амбре в комнате, уговорил он не одну бутылку алкоголя.

Ну ничего, вот высплюсь, и всем достанется!

Наплевав на душ, я поковыляла к себе в комнату. Скинула с себя кофту, штаны, футболку и завалилась на кровать. На границе сознания мелькнула мысль, что утро вечера мудренее, но разум помахал этому выводу ручкой. Мудрость – явно не мое…

Глава 2

Вторник

Буйная ярость рвется крушить,Весь этот свет изломать, искрошить.Ярость бушующим жаром грозна;Ярость не спит, только дремлет она!

…Мне снился сон, в котором я раз за разом избивала своего брата, смотря на то, как кровь капает на белоснежный пол из его разбитого носа. Затем я бежала в соседнее помещение и, выхватив из-за пазухи нож, наносила удар за ударом по распластанному на полу телу вампира. Убедившись, что клыкастый мертв, я вскакивала и бежала в следующее помещение, чтобы вонзить нож в тело мужчины, укутанного в плащ. Стоило лезвию распороть ткань плаща, как я опять оказывалась перед стоящим на коленях братом, и весь кошмар повторялся снова.

Я очень хотела проснуться, но не могла. На очередном повторе занесла нож над мужчиной в капюшоне и в последний момент разжала пальцы. Орудие упало, разнося гулкий звон по помещению. Мужчина обернулся, из-под капюшона вспыхнул зеленый свет и раздался голос:

– Пора… Зачтено… Просыпайся…

* * *

– Алена, просыпайся! Ну что ты кричишь?! Просыпайся!

Распахнув глаза, я с изумлением смотрела на брата, который тряс меня за плечи. Хотя вру, не столько на него, сколько на его украшение, которое за эту ночь стало более ветвистым.

– Отпусти, – буркнула я, чуть не прикусив язык.

Ванька тут же отпрянул и насупился.

– Что с рогами? – прокашлявшись, поинтересовалась я, откинув одеяло, и, ничуть не стесняясь того, что на мне лишь нижнее белье, спустила ноги на холодный пол.

– Растут… – тихо ответил братик, склонив голову. – Ален?

– Отвалятся! – уверенно сказала я и поднялась с кровати.

Потянулась, сморщилась, услышав легкий хруст в суставах, повернула голову налево, направо, потом склонила ее сначала к одному плечу, потом к другому и, подняв руки вверх, потянулась.

– Ты чего делаешь? – удивленно поинтересовался Ванька.

– Зарядку, – буркнула я.

– Зачем? – спросил брат.

– Зачем?! – передразнила я. – Чтобы в ухо тебе дать!

При этом размахнулась и влепила Ваньке звонкую пощечину. Брат ухватился за краснеющую щеку и обиженно уставился на меня. А я?! Резко выдохнула, схватила халат и молча прошествовала в сторону ванной. Но прежде чем захлопнуть дверь, громко крикнула:

– Чтобы через пять минут завтрак был на столе!

Контрастный душ разогнал остатки неприятного сна. Хм, сдала… Ну-ну… Замотав мокрые волосы полотенцем и завязав пояс халата, я распахнула дверь, выпуская облако пара.

– Нет! – раздался голос брата. – Не звони больше. Никогда!

– Вань?! – позвала я.

– Ален, иди сюда. Тебе кофе с сахаром? – поинтересовался брат с кухни.

Мгновенно подавив любопытство относительно звонившего, я вплыла в помещение и медленно опустилась на табурет. Передо мной тут же появились тарелка с яичницей и чашка свежезаваренного кофе.

– Вань, кто звонил? – спросила я, беря в руки вилку и нож.

– Никто, – быстро ответил братик, резко отворачиваясь к окну. – Ален, ты когда вернулась?

– Не знаю, – созналась я. – Наверное, утром. Погоди! Кто звонил?

– Она… – выдохнул брат.

Перед моим взором тут же встал образ рыжей ведьмы. С силой сжав вилку в руке, я выдохнула сквозь стиснутые зубы, а потом со всей силы кинула приборы на стол.

– Иван! – гаркнула я. – Быстро звони этой рыжей бестии! Я туда больше не пойду! Ты хоть представляешь, что там было?

– Алена… – выдохнул брат.

Я жестом показала ему, чтобы замолчал. Смотря в одну точку, рассказала о демоницах, о мужике в плаще, о чертях, о том, как заставляли раздеться, а потом клеймили, и о жабоголовой… Говорила и сама же себе не верила. Таким далеким и нереальным казалось все это с утра, что, закончив рассказ, я подскочила и понеслась к зеркалу. Нет! Все это было и будет, ибо пресловутая татушка-клеймо красовалась на предплечье. Правда, вместо ожидаемой галочки я увидела две ровные полоски, определенно намекающие на римскую двойку. Сдается мне, вчера я поменяла хозяина. Интересно, это хорошо или плохо?

– Ален, – позвал брат из кухни. – Меня сегодня разбудил звонок в дверь, – проинформировал парень.

– И? – спросила я, продолжая размышлять о своем.

– И когда я открыл, на пороге стоял пакет с продуктами. А еще, – не позволив мне вставить реплику, перебил рогатый, – звонили с твоей работы, и почему-то на домашний телефон, но подтвердили тебе отпуск за свой счет до понедельника и пожелали отдохнуть.

– Юмористы, блин… – процедила я, возвращаясь на кухню. – Чтоб им всем так отдыхать. Это все новости?

– Пока да, – кивнул братик.

– Ну что же… – Я рассеянно подняла взгляд на часы и подскочила как ужаленная. – Ты видел, сколько времени?

– Угу, – отозвался Иван. – Почти пять вечера.

– Ничего себе я поспала… – обреченно произнесла я.

Содрав с головы полотенце, которое удерживало полусухие волосы, вернулась в комнату. Переодевшись в домашний костюм, я перебралась к Ваньке и, активировав компьютер, забила в поисковую систему интересующие меня слова.

– Тебе что приготовить на ужин? – раздался из кухни заботливый голос Ваньки.

Знает же гад, что виноват, вот и подлизывается. Однако вопрос был насущным: с одной стороны, надо было поесть, а с другой – с чем мне придется столкнуться сегодня, даже Богу неизвестно, ибо иду я к его оппонентам. В такие минуты не только о вере и религии задумываешься, но и о цели бытия не мешало бы поразмышлять.

– А мясо есть? – поинтересовалась я.

– Да, говядина, – крикнул в ответ брат.

– Ну давай ее, родимую, да с салатом, и чаю сладкого, а то мозг соображать отказывается.

– Хорошо, принесу…

Решив насущные проблемы существования организма, я все-таки перевела взор на экран.

«Атеркары», «атеркар», а также aterkar ничего вразумительного не выдали. Либо я допустила в слове ошибку, либо ад контролировал информационные сети, удаляя все, что негоже знать каждому встречному. Ни тот, ни другой вариант мне не нравился, а потому я продолжила искать хоть что-то…

Спустя два часа в комнату заглянул Ванька:

– Ален, уже семь, может, поешь?

Я оторвала взгляд от компьютера, обратила внимание, что за окном уже стемнело, и, потянувшись, разминая затекшие мышцы, глухо произнесла:

– Может.

– Нашла? – поинтересовался блондин.

Я, обернувшись, смотрела на его рога, осознавая, что с каждым часом они становятся чуть-чуть больше, и, пообещав себе, что вопреки всему помогу этому охламону, покачала головой.

– Ты напиши, что искать, – предложил Ваня, – а я поищу, пока ты… – брат замолк.

– Буду развлекаться в аду?

– Ну почему сразу развлекаться?! – возмутился Ванька. – Думаешь, я бесчувственная скотина и не понимаю, каково тебе?

– Ох ты ж, угадал! – усмехнулась я, поднимаясь со стула. – Именно так я и думала!

– Алена! – возмутился братик.

– Успокойся, – отмахнулась я, направляясь на кухню. – Я не собираюсь тебя бросать и, разумеется, помогу, только перестань смотреть на меня глазами дойной козы. Сочувствие мне не нужно. На листке у компа пара слов, я ничего не нашла, если у тебя получится, думаю, мне это поможет.

– Я поищу, – откликнулся братик, и я услышала, как зацокали кнопки.

Ну что же, чувство вины, да еще и правильно подпитанное, иногда может принести свои плоды. Пусть поищет, авось хоть что-то да найдет.

Ровно в двадцать пятьдесят я стояла возле входной двери и выслушивала от Ваньки причитания по поводу своего внешнего вида. Да, я учла все тычки и насмешки прошлой ночи и в этот раз облачилась кардинально противоположно. Естественно, вчера о договоре я так и не вспомнила, а потому о требованиях могла лишь догадываться, но, памятуя о том, что за дверью меня ждет офис, попыталась придать своему облику максимальную независимость.

Убранные в узел светлые волосы и минимум косметики придали лицу строгость и невозмутимость. Я учла даже факт слез, а потому ресницы были густо намазаны водостойкой тушью. Притом делала я это столько раз, что на каждой ресничке был целый комок этой мерзкой восковой основы угольно-черного цвета. Белоснежная рубашка приятно холодила верх тела, а черная юбка-карандаш скрывала ноги. Ступни же были запихнуты в черные туфельки на шестисантиметровом каблуке-шпильке. Мне казалось, что в этот раз я буду чувствовать себя уверенно и не попаду на лестницу со шваброй наперевес. Расправив плечи и выдохнув, я произнесла:

– Вань, найди эту рыжую, может, хоть она нам поможет?

– Алена… – обреченно выдохнул брат. – Я ее убью.

– Сначала она поможет, а потом можешь убивать, я лично помогу тебе разделывать и прятать труп, но меня не покидает странное предчувствие… – пожаловалась я.

– Какое? – насторожился братик.

На тумбочке запиликал будильник, и, резко выдохнув, я нажала дверную ручку. В глаза ударил яркий свет. Я сделала шаг вперед, и в ушах засвистел ветер, а в лицо полыхнуло жаром. Ну все, я в аду!

* * *

– Пунктуальность – это хорошо, – раздался голос Златы.

Проморгавшись, я обнаружила, что стою в кабинете жабоподобной дамы, а сама хозяйка, сидя за столом, рассматривает меня своими выпученными глазами. Время застыло. По лицу Златы сложно было понять, о чем задумалась бывшая ведьма, хотя статус того, что она не совсем живая, скорее всего бывшей ее не делает. Ведьмы даже на том свете остаются ведьмами, а уж добрыми или злыми, тут все зависит от способа умерщвления непростых особ. Все это я вычитала в Сети, когда искала хоть какую-нибудь полезную информацию.

– Ты договор читала? – поинтересовалась Злата.

– Нет, – честно ответила я. – Когда его привезли, времени не было, а вчера как-то не срослось.

– Не срослось… – передразнила дама.

Встав, она обошла, а точнее, оплыла стол, и, замерев напротив меня, сложила руки на груди. Если честно, то я занервничала. Неожиданно мой наряд стал казаться излишне вычурным и глупым. Вот только озвучить собственные опасения я не успела.