скачать книгу бесплатно
– Да заткнитесь вы, бабы базарные! Только и можете, что насрать в рану и размазать! День и ночь орёте на него, а он терпит вас, дур, помогает! Хоть бы раз благодарны остались.
На этих словах я поставил кружку в раковину и пошёл к себе в комнату. Приятно знать, что дед на моей стороне, но я знаю, что начнётся между всеми участниками сцены после сказанного. И в скандалах я участвовать не люблю.
Милка уже надела пижаму, смыла макияж и устроилась на своей кровати с ноутбуком на коленях. Когда я зашёл, она посмотрела на меня из-под опущенных глаз:
– Чего они там опять орут?
– Я ж экзамен завалил.
– И что с того?
– Меня, скорее всего, отчислят.
Милка закатила глаза и улыбнулась:
– А они что, умрут от этого? Ты свободный человек и должен сам решать свои проблемы.
Я надел домашние штаны и показал ей рукой в сторону кухни:
– Хочешь – иди тоже выскажись по этому поводу.
Милка равнодушно пожала плечами и продолжила смотреть в экран монитора. Я забрался к себе на верхний ярус и принялся разглядывать грязь и трещины на потолке, которые уже и без того знаю наизусть. Но тут я вспомнил важное:
– Ты знаешь, насколько вредно пить ту химозную штуку, которую я сегодня у вас видел?
– Слушай, – раздражённо сказала она. – Я не лезу к тебе, а ты ко мне.
Справедливо. Я достал телефон и принялся листать ленту новостей в социальной сети. В ней не было ничего интересного, просто я не знаю, чем ещё себя занять, чтобы не погружаться в недра своего уставшего тяжёлого мозга. Прокрастинация – не лучший выход из положения, но книгу, которую я купил на прошлой неделе, я прочитал вместо подготовки к экзамену. А на новую денег пока нет.
Примерно через час снизу донёсся голос сестры:
– Марк, спишь?
– Нет.
– Я нашла тему, можно неплохо заработать.
– Что на этот раз?
Она вскочила с кровати и ловко забралась ко мне, усевшись в моих ногах. Милка передала мне ноутбук. На нём была открыта страница какого-то центра «Новый импульс», про который я слышал впервые.
Ты – гражданин с активной жизненной позицией?
Ты готов стараться на благо твоей родины?
Тебе нужны деньги?
Тебе от 16 до 25 лет?
Тогда мы ждём именно тебя!
Мы – Научно-исследовательский центр «Новый импульс». Вот уже 30 лет мы, вместе с лучшими учёными нашей страны, изучаем возможности человеческого мозга. На наш взгляд, твоё поколение – самое прогрессивное, осознанное и целеустремлённое за последние 200 лет. Мы ищем самые свежие и высокие молодые умы, которые были бы согласны стать участниками исследования. Вместе мы сможем вырастить из своих потомков уникальных людей, которые совершат ранее невиданный технологический прорыв в истории!
Всё, что от тебя требуется, это заполнить анкету на нашем сайте. Мы всё проверим и отправим тебе по электронной почте время и место, откуда заберём тебя и доставим в Центр. Мы возьмём у тебя кровь на анализ, подключим мозг к аппарату и изучим его активность, после чего ты сможешь отправиться домой. Несомненно, мы привезём тебя туда, откуда забрали.
Если ты всё ещё сомневаешься, то ниже можешь найти и прочитать образец договора, который мы с тобой заключим. Всё честно! Все участники исследования гарантированно получат вознаграждение в размере 50 000 рублей, а самым одарённым мы предоставим возможность поработать у нас.
Чего же ты ждёшь? Заполняй анкету и стань частью Большой науки!
Глава 2
Я закатываю глаза, затем вздыхаю. Она ведь всерьёз верит в то, что ей за ЭЭГ и анализ крови могут заплатить 50 тысяч. Интересно, почему же тогда наш народ (глупый, видимо, по мнению Милки) ходит в платные клиники и отдаёт деньги за подобные исследования?
Несомненно, я понимаю, что тут речь не идёт о медицинской процедуре, после которой тебе выдадут расшифровку анализов и составят рекомендации. Да, все исследования нужны для научных целей. Но я даже боюсь представить, какое количество молодёжи, желающей заработать лёгкие деньги, может откликнуться на эту рекламу. И что же это тогда за неизвестный центр, который готов заплатить всей этой толпе такую сумму?
Я испытываю то самое мерзкое чувство, когда вдруг осознаёшь, что тебя пытаются обмануть. Только обычно в такие моменты я лишь чую подвох, до конца не понимая, откуда ждать удара, а тут всё на поверхности. Если бы я сам увидел подобный призыв в интернете, я бы просто закрыл страницу. Но не моя сестра. Моя цель – не дать ей сделать глупость:
– Милка, это бред.
– Почему? Нет! – она тыкает пальцем в нижний угол экрана. – Там договор есть, смотри. Я его уже прочитала. Написано, что они проведут тестирование всех кандидатов, и выберут тех, которые им подходят. Вот их и будут обследовать, им и заплатят. А остальные домой поедут.
Что ж, так уже звучит логичнее. Но мои сомнения не отступают:
– И по какому же принципу ты должна им подойти?
– Тут не уточняется.
– Тебя это разве не смущает? Слушай, в мире есть много вещей, о которых бы даже говорить не хотелось.
Сестра запрокидывает голову, показывая, как ей скучна эта тема:
– Например, что? На органы меня продадут?
– Как вариант. А ещё есть торговля людьми. Проституция. Детская порнография. Рабство, в конце концов.
– Ой, да брось, – она кладёт руку мне на плечо. – Они не заставят меня заниматься чем-то подобным.
– Милка, они даже пытаться не будут. Вколют тебе наркоты, и всё – проснёшься через неделю голая на обочине дороги за три тысячи километров от дома.
– Зато с деньгами, – она ухмыльнулась, не собираясь воспринимать мои слова всерьёз.
– Не сходи с ума, ты никуда не поедешь.
Милка раздражённо хватает в руки ноутбук и спрыгивает на пол. Затем она возвращается к себе на кровать и продолжает диалог уже оттуда:
– А я всё понять не могу, когда ты вдруг стал таким моралистом и что имеешь против лёгких денег?
– Вебкам – тоже лёгкие деньги, так почему же ты ещё не там?
– Жду совершеннолетия!
Что ж, я не удивлён. Моя сестра всегда была своенравной и упёртой. И я прекрасно понимаю, как выгляжу в её глазах. Она наверняка уже соотнесла мою тираду с наставлениями бабушек о том, что «если будешь ходить по темноте, тебя изнасилуют и убьют». Да, в шестнадцать лет, когда тебе ещё не приходилось сталкиваться с подобным, это всё кажется пережитком прошлого, ведь когда-то на улицах были бандитские перестрелки, и теперь взрослые боятся буквально всего. Однако, как бы это ни звучало в мои годы, с возрастом всё больше понимаешь старшее поколение, всё чаще сталкиваешься с ужасными проявлениями современного мира.
Для неё всё, о чем я говорил – какой-то миф, страшилки, которые рассказывают детям. Какая проституция, если девушки осознанно идут на это, чтобы заработать? Какая торговля людьми, какое рабство, это всё закончилось ещё несколько веков назад! А для органов есть доноры, которым за это платят. А детского порно вообще не существует.
Дивный, замечательный, картонный радужный мир, где всё хорошо!
Я впервые серьёзно столкнулся с реальностью в прошлом году, когда умер мой одноклассник. Его звали Виктор. Он был одним из тех детей, которые не особо чем-то выделяются. Он вряд ли мечтал о большой известности или о совершении великого научного прорыва, а просто спокойно жил. Виктор отличался хорошей успеваемостью, чуть ли не единственный из мужской половины нашего класса, он тяготел к точным наукам и хорошо знал историю, любил литературу. У него была благополучная семья, похожая на многие другие: любящие родители, младшие брат и сестра, с которыми, как мне известно, он был в хороших тёплых отношениях.
Семья Виктора была религиозной: посещала церковь каждое воскресенье и по праздникам, прививала детям любовь к Богу. Насколько я помню, Виктор даже состоял в каких-то молодёжных религиозных движениях, служил при своём храме, старался вести очень правильный по их представлениям образ жизни. По-моему, даже поступил в университет. Точно сказать не могу, ведь после школы с ним оборвались все контакты.
И вот, он ушёл в армию, где их отправили на какие-то военные учения. Именно там и случилась трагедия, подробности которой я даже не хочу вспоминать. Погиб он не один, а вместе с боевыми товарищами. Очень внезапно и неожиданно для всех, кто его знал и ждал его возвращения.
Узнал об этом один из наших одноклассников. Он собрал наш класс, чтобы сообщить эту новость, и предложил собрать хоть какую-нибудь сумму денег для убитых горем родителей. К сожалению, я мало чем мог помочь, ведь именно с финансами у нас в доме всегда был дефицит. Но всё-таки отправил какую-то мизерную сумму, называть которую мне стыдно до сих пор. Мы все были приглашены на похороны.
В детстве бабушки часто таскали меня с собой в церковь, я помню, как не любил это. Но именно в тот день, когда мы пришли попрощаться со своим школьным товарищем, я увидел невероятную картину: народу было настолько много, что невозможно было даже продвинуться вперёд. Мы с компанией одноклассников стояли где-то у входа, чувствуя себя неловко, то ли из-за своей отчуждённости от религии, то ли из-за подсознательного чувства вины за то, что после школы совсем забыли о Викторе. Вспомнили только теперь, когда он уже не мог этому обрадоваться.
Громко навзрыд плакали женщины и некоторые мужчины. Я не мог найти в себе достаточно воли, чтобы взглянуть в глаза членам его семьи: там чувствовалась настолько необъятная и терзающая боль, что она как будто бы поглощала и меня тоже. Скорбь чёрным туманом покрывала головы всех, кто пришёл в тот день. А в те мгновения, когда гроб опускался в свежевыкопанную могилу, мелкой дрожью пробирало не только тело, но и душу.
Я не могу сказать, что был близким для Виктора человеком, или хотя бы другом. Да, мы общались в школе, и я даже могу вспомнить пару забавных моментов наших ученических будней. Но тот день, когда пришло осознание, что его больше нет с нами, я не забуду никогда. Именно там, на похоронах, на нас всех будто вылили ведро ледяной жидкости, той самой, в которой отражается вся суровая реальность. Мы зашли на кладбище молодыми парнями и девушками, а вышли серьёзными взрослыми людьми.
Очень печально осознавать, что я теперь вспоминаю Виктора во много раз чаще, чем тогда, когда он был жив. Несомненно, до этого со мной случались потери: несколько лет назад у меня умерла двоюродная тётя. Но это ощущается совершенно по-другому: ведь ты ещё молодой, вчерашний ребёнок, а всё происходящее кажется чем-то из взрослого мира, который пока ещё не принял тебя в свои ряды. Именно смерть Виктора стала для всех нас пинком в новую реальность, где по-настоящему открываются глаза. Я заметил за собой, что стал больше переживать за своих родных, чаще вижу в себе какую-то тревожность, внутреннее беспокойство даже по малейшему поводу.
Особенно в те моменты, когда дело касается младшей сестры. Должен также сказать, что я ни разу не посещал могилу Виктора со дня похорон, но мне этого не надо: память о том, что с каждым из нас могут случиться совершенно непредсказуемые вещи, живёт во мне каждый день. И я бы хотел быть для Милки другом, хотел бы поддержать любое её бредовое решение, но это не всегда разумно. Иногда, если она не берёт трубку телефона, я рисую в своей голове такие страшные картины, которые точно могли бы уничтожить меня, если бы осуществились в реальности. Каждый её уход из дома – новая причина для моей бессонницы, каждое возвращение – ещё один камень, свалившийся с души.
Она всё ещё ребёнок. Она знает о том, что есть плохие люди, но она не сталкивалась с ними, как и с любой преступностью. То, что может заставить волосы на моей голове шевелиться (например, когда она по-тихому ушла на свидание с тридцатилетним мужиком), кажется ей шуткой. «Ой, да что со мной может случиться?» Если бы ты, девочка моя, только знала…
Милка чувствует мою защиту, и поэтому становится более безрассудной, чем могла бы, если родилась бы первой. Ей кажется, что, в случае опасности, её друзья тут же кинутся её защищать. Я их видел, и ставлю на то, что они первыми побегут прочь.
Несмотря на все предрассудки, я всё же не считаю, что женщина всегда должна стоять за спиной у мужчины. В современном обществе мы все стремимся к равенству. Бывают мужчины, которые совершенно не умеют драться, а предпочитают решать конфликты словами через рот. И бывают воинственные женщины, способные вцепиться ногтями в глотку сопернику при первом же неугодном для них слове. И то, и другое никак не должно связываться с полом, а лишь является чертой характера, и это нормально. Когда-нибудь мир откажется от гендерных ролей, и мужчины перестанут быть добытчиками, а женщины – хранительницами очага.
Но плохие люди будут всегда, а потому каждый должен знать основы собственной безопасности. Да, в подростковом возрасте это звучит глупо, но, может, всё-таки не стоит ходить по тёмным подворотням и идти на встречу с незнакомым человеком, с которым всего два дня общаешься в интернете? У всего есть последствия. Быть может, я – пессимист, но иногда стоит задуматься о том, что может произойти что-то плохое. Как говорится, если верить в плохой исход дела, и получить хороший, то в итоге наступает чувство радости, а если наоборот – разочарования. Мы не можем предугадать того, что может случиться. Но способны предположить.
Но Милка явно не планировала об этом думать. Её малолетнее сознание крепко вцепилось в слово «деньги», и больше не видело ничего. Опять же, все эти опасности – это не про неё, это что-то чужое, далёкое. Я решил всё же спросить:
– Надеюсь, ты не будешь совершать глупостей?
– Успокойся, – безразлично ответила она. – Я уже всё заполнила и отправила. Написали, что завтра в 10 утра меня будет ждать автобус.
Я закрыл руками лицо. На что я надеялся, когда решил, что она меня послушает? И с чего вообще взял, что она показала мне этот сайт, чтобы спросить совета? Меня лишь оповестили о планах. А я могу только согласиться с ними или нет. Но что мне остаётся? Даже если я сейчас закачу ей скандал, привяжу её к кровати или сделаю ещё что-то, она всё равно найдёт способ уйти. Милка сделает то, что задумала. Что бы ей кто ни говорил. Я спустился вниз и сел рядом:
– Давай сюда.
– Что тебе дать?
– Ну ищи опять этот сайт. Я с тобой поеду.
Милка обрадованно подскочила и отдала мне ноутбук. В анкете были привычные вопросы про пол, возраст и род деятельности. Спустя пять минут заполнения формы я подвёл мышку к кнопке «Отправить», но внутренние колебания мешали на неё нажать. Из мыслей выдернул голос сестры:
– Слушай, я тебя не заставляю. Если не хочешь, то я уеду одна. Всё ок.
– Нет, нет… Я просто проверял… правильно ли заполнил… данные… почту…
Я вспомнил, для чего это делаю. И нажал на злополучную кнопку. Сестра захлопала в ладоши и поцеловала меня в щёку, а затем отобрала ноутбук и продолжила смотреть сериал.
Через час пришла мама, чтобы передать нам Мишу. Милка помогла мне позаботиться о брате: мы вместе собирали кубики, затем посмотрели мультик, она его искупала и почитала книжку перед сном. Я взял Мишу спать к себе, потому что мне нужна была поддержка. Вряд ли, конечно, маленький ребёнок мог мне её дать, но он словно выбросил прочь моё чувство безысходности и одиночества. От мирного сопения под ухом становилось спокойнее.
Но уснуть я так и не смог.
* * *
Сквозь закрытые глаза я чувствовал появление света в комнате. Я до последнего верил, что смогу уснуть, но в моей голове происходила борьба сознания с безумными мыслями по поводу грядущего дня. Наверное, я дремал, поскольку время летело быстро. Беспощадно быстро. В шесть часов утра Миша зашевелился, и мне пришлось открыть глаза. Он искренне и беззаботно мне улыбнулся, когда увидел, что я будто бы снова вспомнил, для чего просыпаюсь. С нами ничего не случится, ведь мы будем вместе.
Я умыл брата и посадил завтракать, поднял и одел деда. Сел рядом, поставив перед собой кружку крепкого кофе без сахара. В кухню вошли бабушки и начали суетиться, пытаясь покормить меня и причесать недовольного Мишу. Но мне было абсолютно всё равно. Всё происходило как будто в тумане. Я совершенно не осознавал себя в пространстве. Дед положил руку на моё предплечье:
– Что, сынок, не выспался?
– Нет, всё нормально. Кошмары снились.
– Что тебя тревожит?
Я вздохнул и опустил глаза. Очень хотелось взять и вывалить всё старику в надежде на облегчение. Но я подумал, что знать о наших с Милкой истинных планах ему не стоит:
– Не знаю, дед. Всё так неопределённо…
Он мягко, по-старчески улыбнулся и поднёс трясущейся рукой кружку с чаем ко рту:
– А когда, скажи мне, было по-другому? Ты раньше об этом не думал, потому что детям всё понятно: сейчас кушать, потом играть, потом спать. А если чего не так, то пусть родители думают. Теперь уж пора привыкать самому за себя отвечать.
Я кивнул. Не сказал бы, что мысль была новой для меня, но она отрезвляла. Только вот беспокоился я абсолютно не за себя. Дед спросил:
– А с чего ты вдруг об этом задумался?
– Мы с Милкой поедем сегодня к друзьям на дачу, они меня позвали. Я собираюсь поехать туда, а она напросилась в город по магазинам погулять. Переживаю за дорогу и за то, как она одна там будет.
– Что ж, ясно, – дед нахмурил брови, глядя куда то вниз. – Ну, Марк, тут дело такое: хочешь – переживай, хочешь – нет, а на всё воля Божья. Как должно быть, так и будет. Но одну её всё-таки не пускай, Люда мелкая ещё, мало ли чего. Возле себя держи, а если заупрямится, ходи неподалёку и поглядывай, да так, чтоб она не знала. Главное, помни: всегда будь рядом, родных не оставляй и сам один не оставайся, и тогда всё у тебя получится. Ты у меня парень взрослый уже, самостоятельный, сам больше меня знаешь.
– Да где мне до тебя…
– Нет, умный ты мальчишка, и не спорь. Я знаю, что ты сделаешь всё правильно. Пусть сейчас Люда тебя не понимает, но потом постарше станет, и поймёт, и спасибо скажет, что защищаешь её. И самое главное: бабкам ничего не говори, а то вчетвером отправитесь.
Дед заговорщически мне подмигнул, и я улыбнулся. Теперь у нас с ним была общая тайна. После завтрака мы с Мишей остались на кухне. Брат сидел у деда на коленях и рисовал под какой-то мультик, идущий по телевизору, а я пытался доспать, сидя в старом кресле напротив.
В восемь утра вернулась мама и впопыхах влетела на кухню:
– Привет, мальчишки! Как дела?
– Нормально, – ответил я. – Малой поел и умылся.
