ИИгрушечная любовь

Виктория Румянцева

ИИгрушечная любовь

ГЛАВА ПЕРВАЯ.

«КОЖАНЫЕ МЕШКИ» – СИЛА

Создать мыслящую лампочку – это волшебство.

Элла Коженкова впервые за долгое время чувствовала щекотку под рёбрами. Женщина ощущала себя папой Карло, который собрался выточить из полена Буратино. Точнее говоря, мамой Карлоттой. Она будет оживлять лампочку!

Над чудом будет трудиться целая команда инженеров компании «Инотрон» («Инновационная электроника»), не одна Элла. Это был эксклюзивный заказ обеспеченного клиента Геннадия Калиновского. Он пожелал создать игрушку-компаньона с искусственным интеллектом для своего сына с аутизмом. Алёша Калиновский, «вещь в себе», ничем, кроме лампочек, не интересовался. Десятилетний мальчик мог часами щёлкать по выключателю, восторженно восклицая: «Горит!» или «Не горит!». Идти навстречу миру Алёша не желал.

Штатные «маги» компании «Инотрон» собирались в футуристическом зале для совещаний, чтобы обсудить нестандартный заказ. Элла явилась раньше всех. Она ждала с внутренним трепетом. Последний раз такой вдохновлённой женщина ощущала себя много лет назад, когда её только взяли в эту компанию инженером поведения искусственного интеллекта. Элла тогда пребывала в экзальтации, чувствовала себя взболтанной изнутри. Девушка первое время не могла вымолвить ни слова, только издавала звуки, как R2-D2.

С годами и авангардный дизайн «Инотрона» – серо-лимонные оттенки, стеклянная крыша и прозрачные «пузыри», отделяющие каждое рабочее место от окружающего пространства,  и  стоящие перед ним задачи стали обыденностью.

– Добрый день, Элла! – к ней подплыл маленький робот-помощник Зимко. Назвали его в честь очаровательного японского андроида Асимо, которого разрабатывала компания Хонда в 2000–2018 годах. Эх! Элла в 2018 только родилась.

– Вас потчевать рафом «Груша», как и всегда? – у помощника было такое дружелюбное выражение «лица», что хотелось угостить его самого чем-то вкусным.

– Да, будь любезен, Зимко.

Робот помигал ей голубыми огоньками. Для других сотрудников «Инотрона» он выбирал стандартный бело-лунный свет. Этого робота обучала Элла. Она не закладывала в Зимко необходимость выделять её из всех. Видимо, робот сам решил, что к человеку, который был его наставником, нужно относиться с пиететом. Это приятно!

– О, свет очей моих! – приветствовал Зимко руководителя отдела Корнея, отвешивая поклон. На это его уже запрограммировала Элла. В компании «Инотрон» было принято подтрунивать друг над другом, даже над боссом. Это был знак дружеского расположения, а не попытка излить яд, чтобы не помереть от удушающей интоксикации. – Чем вас порадовать сегодня?

Рядом с Эллой приземлился Паша, инженер по машинному обучению. И к нему подошёл Зимко, после того как подал кофе Корнею. О, сейчас будет потешный диалог! Элла мысленно потёрла руки.

– Добрый день, Павел Николаевич! – приветствовал Зимко. – Я могу предложить вам напиток с оптимальными гиперпараметрами – идеальное соотношение молока и кофеина для максимальной производительности.

– Давай! – рассмеялся Паша.

– Думаю, сегодня вам нужен кофе с предсказуемыми результатами, возможно, эспрессо? А то ваши попытки воссоздать идеальный кофе с каждым новым выбором напоминают генерацию случайных величин. Не хотите ли перейти к более детерминированному выбору?

Паша взглянул на Эллу. Она отвела взгляд.  «А я при чём? Ля-ля-ля, сижу и примус починяю!». Женщина еле сдерживалась, чтобы не прыснуть.

– Пожалуй, Зимко, я предпочту чай! – буркнул Паша.

– Тогда нам нужно провести серию тестов! Сравнить вкусы имеющихся чаёв, чтобы убедиться, какой из них является лучшей моделью для вашего настроения, Павел Николаевич!

– Да ну тебя в баню, Зимко!.. Просто притащи мне стакан минералки, будь добр!

Элла бросила взгляд на Пашу, в очередной раз отметив, какой он привлекательный мужчина. Женщина мотнула головой. Морок спал.

Началось совещание.

Слушая разговоры инженеров, можно было подумать, что речь идёт о запуске спутника, а не о детской игрушке. Элле нравилось смотреть, как её смешливые коллеги превращаются в крепких профессионалов, оперирующих профессиональными терминами:

– Лампочка должна быть достаточно прочной, обладать необходимыми защитными функциями, чтобы избежать перегрева или коротких замыканий, не нанести вреда Алёше, если у него проснётся жгучее желание её, так сказать, исследовать.

– Мы можем использовать силиконовые покрытия с амортизирующими свойствами или композитные материалы с полиуретановыми покрытиями, которые поглощают ударные нагрузки. Это важно для обеспечения долговечности устройства в реальных условиях, – рассуждал Яша, ведущий инженер-конструктор. – В отличие от стандартных решений, нужно учесть не только гибкость, но и ударную вязкость материалов.

– Термодинамика – тоже не последняя вещь, особенно с учётом литиевых аккумуляторов: избыточное тепловыделение может привести к перегреву компонентов, это повысит риск «термической диссипации», – отчеканил самый суровый член команды – инженер по термодинамике Тимур. Ему было всего 22, он влился в коллектив недавно, потому так старался казаться серьёзным специалистом, что его можно было принять за робота. – Если аккумулятор будет перегреваться, он может потерять свою ёмкость, да и сам корпус устройства может дать сбой из-за теплового расширения. Нам нужно использовать многослойную изоляцию с флексибельными термоматериалами для защиты компонентов от тепловых колебаний, плюс систему терморегуляции, чтобы минимизировать риск перегрева аккумуляторов.

– Как думаете, можно ли интегрировать систему самодиагностики для аккумуляторов, чтобы при перегреве она сама ограничивала нагрузку? – спросил Корней.

– Да, если использовать термопары для мониторинга температуры в реальном времени, то можно встроить систему защиты от перегрева, но потребуется ещё оптимизировать термодинамическую модель устройства. Иначе мы рискуем столкнуться с непредсказуемыми эффектами термического расширения – это может привести к механическим повреждениям корпуса. Постепенное снижение яркости – удачное решение. К тому же это обеспечит плавное взаимодействие с пользователем. Чем меньше резких изменений, тем лучше для пользователя.

– А, ещё такой аспект! – щёлкнул пальцами Корней. – Возможно ли сделать так, чтобы лампочка различала эмоции ребёнка без камеры? Вряд ли чиновник согласится на видеонаблюдение!..

Он знал ответ, но регламент проведения совещаний заставлял уточнять все вопросы.

– Существуют датчики микродвижений и температуры, которые позволяют анализировать состояние ребёнка, – кивнул Яша. – Плюс анализ звуков – тембр голоса, ритм дыхания, но без камеры точность будет много ниже. Такая игрушка будет не «понимать» хозяина, а угадывать эмоции!..

– Распознавание эмоций – это не просто регистры температуры тела или частота дыхания, – разъяснял психолог Сергей. – Мы говорим о психофизиологических реакциях, которые могут быть вызваны не только внешними стимулами, но и внутренними процессами. Например, ребёнок может проявить явную агрессию, но это не всегда будет сигналом стресса или тревоги. Мы должны учитывать когнитивную перцепцию: как Алёша воспринимает внешний мир через свои эмоции.

– Вот именно! – подхватила Элла. – Компаньон с искусственным интеллектом должен научиться различать эмоции по контексту, а не только по жестам или звукам!

– Надо использовать методику низкотемпературной инфракрасной диагностики для определения эмоциональных сдвигов, но это всё равно будет менее точным, – предложил Яша.

Важная задача – сделать друга с искусственным интеллектом «отзывчивым». Это уже епархия Эллы!

– Лампочка могла бы обучать ребёнка выражению базовых эмоций. «Ты сейчас злишься. Это нормально!». Такое общение помогло бы Алёше осознавать и называть свои эмоции, а игрушка стала бы его другом и «учителем»! – вдохновенно говорила Элла. – Нам стоит учесть, как система будет адаптироваться и развивать взаимодействие с ребёнком. Мы должны создать алгоритм, который будет не просто реагировать на эмоции, но и обучать игрушку адаптироваться, меняя свой ответ в зависимости от поведения мальчика…

– Только не предлагай учить лампочку одолевать хозяина философскими вопросами! – рассмеялся Корней. – «Алёша, понимаешь ли ты концепцию лжи во спасение?»

– И к этому я подведу, а как же, но немного позднее, – ответила Элла.

Коллег умиляло её неизбывное желание делать роботов «живыми», несмотря на общемировую тенденцию, не очеловечивать помощников. Из-за этого идеализма над Эллой беззлобно подтрунивали. Например, ироничный и ребячливый Паша, трудившийся в компании инженером по машинному обучению, перепрограммировал роботессу-администратора мисс Всезнайку, сидящую на входе, так, чтобы та бомбардировала Эллу при встрече экзистенциальными или заковыристыми вопросами: «Здравствуйте! Элла, сегодня задумалась: а могу ли я быть больцмановским мозгом? Вдруг моё сознание – это просто случайное появление осознающего элемента, которое скоро исчезнет? Как мы можем ощущать реальность? Она может оказаться лишь иллюзией, кратковременной флуктуацией? Что значит быть «живым»?»

Эллу это только забавляло.

Вскоре другие коллеги переименовали робота Всезнайку в мисс Чернышевскую (в честь Александра Чернышевского, русского философа, критика и публициста, который известен своими трудами по вопросам социализма). Ну, за её постоянные «Что делать?» и философские рассуждения.

На днях Элла перепрограммировала Зимко, чтобы тот одолевал Пашу. Месть – блюдо, которое нужно подавать холодным.

– Я бы вообще не рекомендовал делать игрушку говорящей, тем более – «думающей», – сказал Корней. Он всегда осторожничал. – Надо перестраховаться.

В Элле начинало подниматься возмущение. Опять двадцать пять!..

– Если лампочка будет «молчуньей», остаётся тривиальное решение – использовать нейроцвет в качестве индикатора, – рассуждала UX-дизайнер Аня. – Игрушка будет менять оттенок в зависимости от эмоций ребёнка.

– Только стоит учитывать спектр цветовых предпочтений, ведь особенные дети могут по-разному воспринимать цветовую палитру из-за нейропсихологических особенностей, – возразил психолог.

– Мы можем дать лампочке возможность запоминать предпочтения ребёнка, – высказалась Элла. – Например, если мальчик чаще радуется, когда лампочка светится голубым, она будет использовать этот оттенок. И надо сделать так, чтобы лампочка не просто реагировала, но и учила этому мальчика! Например, родитель говорит: «Я рад!», и лампочка светится, скажем, жёлтым. Со временем ребёнок начнёт понимать связь!

– Игрушка должна снижать всплески эмоций, а не обучать им, – отрезал Корней.

– Я думала, мы делаем друга, который поможет мальчику, а вы предлагаете создать банальный… «антистресс-гаджет», мигающий нужным цветом! – возмутилась Элла.

– Вот именно! А что особенного тогда будет в этой лампочке, кроме формы, если она даже говорить не будет? – поддержала новый менеджер продукта Лилия. У неё был звонкий голос, который бил по ушам тугой струёй. – Коллеги, мы не просто игрушку создаём! Она призвана продемонстрировать всю инженерную мощь крупнейшей в стране компании, а потому должна выглядеть дорого и быть технологичной! – напоминала девушка. Сколько страсти было в её голосе!

Элла похлопала в ладоши:

– Спасибо, Лиля!

Пусть менеджер продукта поддержала её не из солидарности, а в своих профессиональных интересах, что и доказала следующей репликой:

– Люди должны захотеть, нет, возмечтать заказать такую же игрушку для своих чад ещё до того, как поймут, зачем вообще им нужна огромная лампочка-робот!

– Лилия, в первую очередь нужно думать о том, чтобы у столь значимого человека, как господин Калиновский, не возникло нареканий, – осадил Корней. – Тогда можно будет рассчитывать на финансирование какого-нибудь другого проекта!

«А в чём между ними разница?» – тоскливо подумала Элла.

– Будем программировать игрушку на принципах машинного обучения, – подал голос Паша. – Создадим алгоритм, который будет не только запоминать, какие цвета успокаивают ребёнка, но и адаптироваться в зависимости от истории взаимодействий. Чем больше данных мы соберём о ребёнке, тем точнее будет реакция. Это позволит игрушке выстраивать более персонализированное общение, опираясь на опыт. Через месяц использования лампочка сама предложит родителям рекомендации по взаимодействию с ребёнком, основываясь на накопленных данных.

– Я думаю, игрушке нужно сделать руки! – вдруг выпалила Лиля. Все повернулись в её сторону. Нет, неправда. Многие и до этого смотрели на девушку. Кроме Павла. Тот всё время исподволь поглядывал на Эллу. Лиля выглядела как человек, нарисованный нейросетью. В ответ на умение людей создавать совершенных роботов природа вылепливает идеальных людей. Только прекрасная Лиля считала себя заложницей образа и жаждала доказать миру (если верить психологам, то на самом деле маме и папе), что она не только эффектная девушка, но и личность. Поэтому на совещаниях показывала свою значимость, произнося пафосные лозунги или выдвигая причудливые идеи. Над ней тоже беззлобно подшучивали.

– А что вы так смотрите на меня? Игрушка даже не разговаривает! Так хоть чай ребёнку сделает или обнимет!

– Это… анатомически странно, даже жутковато. Представляю: стоит лампочка… и тут у неё начинают «вырастать» руки… загребущие, – сардонически рассмеялся Паша. – Да парнишка напугается и вообще никогда не заговорит, если такое увидит!.. Но звучит оригинально!

Бурное совещание затянулось до вечера. В итоге инженеры «Инотрона» определились с планом работы над заказом.

– У нас получится удобная, предсказуемая система, которая поможет стабилизировать эмоции ребёнка, – подытожил довольный руководитель отдела. – Давай, Лилия Дамировна, заканчивай совещание своей любимой фразой!

– И всё-таки нужно непременно сделать кастомизацию! – с чувством резюмировала менеджер продукта, как она это делала всегда.

Элла покидала зал, шаркая ногами так, словно старалась прилипнуть к полу. Жаль, что она не может менять цвет в зависимости от настроения. Какой оттенок выбрать для выражения острого разочарования из-за итогов совещания? У него и нет цвета. Это клубящаяся пустота.

«Стандартная схема!» Опять! Лампочку отшлифуют до безликости!

Да чёрт бы побрал эти стандарты!

…

Элла не собиралась делать роботов личностями в прямом смысле этого слова. Во-первых, это невозможно.

Во-вторых, им и незачем становиться «настоящими». Роботы с искусственным интеллектом создаются, чтобы помогать, а не заменять людей.

Элла просто хотела вдохнуть в них… частичку души, что ли! Хоть в игрушки. Ребёнку необходима толика магии – женщина была в том убеждена! Воспоминания о своей любимой игрушке с искусственным интеллектом – огромном плюшевом жирафе Жюле – до сих пор вызывали у неё приливы щемящей нежности. Тёплые чувства она пронесла через всю жизнь. Элла хотела, чтобы и у других детей оставались такие же воспоминания.

Нельзя винить руководителя в том, что он тормозит прогресс или притесняет её; не в Корнее дело. Упрощение – общемировая тенденция. Несколько лет назад, когда роботы стали доступными, искусственный интеллект демонизировали как никогда. Настроения царили чуть ли не революционные: «Мы все умрём! Роботы скоро оживут и поработят мир! На баррикады!»

Тогда Элла вышла, нет, выпрыгнула из тени, полная праведного возмущения, с шашкой наперевес, защищая своё дело. Она бодалась в социальных сетях с радикально настроенными гражданами, объясняя одну и ту же простую истину: у ИИ нет самосознания! Роботы не чувствуют, не переживают кризис смысла существования. Искусственный интеллект лишь правильно подбирает слова, опираясь на алгоритмы. Настоящие эмоции требуют другого типа сознания, в котором нет привычных для человека элементов эмоциональной реакции.

Элла даже пару раз ходила на ток-шоу и подкасты, напоминая трогательную историю, которую когда-то знала вся страна (что там, и мир): о том, какую роль сыграл в её жизни жираф Жюль. Хотя меньше всего жаждала публичности. В своё время Элла наелась ею досыта.

Благо теперь к роботам в обществе стали относиться лояльнее. Люди в большинстве своём уразумели, что ИИ не обратится в Скайнет (в том числе благодаря таким «просветителям», как Элла – вода камень точит), но прогресс всё равно затормозился. Развивали технологии столько лет, а теперь откатились. Хорошо хоть не до стандартных ответов по скриптам! Некогда открытые всему новому Корнеи стали перестраховщиками. А им-то что? Платят столько же, объём работы меньше! А инновации… ну…

Элла надеялась, эксклюзивный заказ и приличный бюджет позволят развернуться в кои-то веки! Лампочка могла бы стать для нестандартного Алёши тем же, чем когда-то для неё, девочки с инвалидностью, был жираф Жюль!.. Увы.

Остаётся надеяться, что всесильный господин Калиновский останется недоволен конечным результатом и попросит «усложнить» игрушку для сына. Тогда Элла и развернётся!

На парковке Эллу догнал Павел:

– Гоу ко мне? – подмигнул он. – У меня сохранился «Пентиум-1»! Заценишь «динозавра»!

– Не боишься со мной связываться, Паша? – ответила Элла ёрническим тоном, подражая мужчине. – Я – идеалистка, а в моём возрасте это диагноз, уже не лечится.

– Мне как раз нравятся сумасшедушки! Мир стал слишком рациональным.

– Ещё у меня маленькая дочь!

– Какое совпадение! И у меня. Можем опытом обменяться.

Элла не сдержалась и всхлипнула. Паша мгновенно выключил свой привычный балагур-mode:

– Из-за классики?.. – сочувственно спросил он, убирая мокрую от снега прядь с её лица.

– Ага. У меня точно кризис среднего возраста! Я внушаю себе, что всё хорошо, а переживания – это блажь: хорошо зарабатываю, у меня есть и семья, и работа в престижной компании. Мне очень нравится коллектив! Всё сложилось лучше, чем я мечтала! Но в последнее время меня это не радует. Укоренилось ощущение, что я в стагнации…

– Как – ничего важного? Ты создаёшь роботов, которые помогают людям, и это невероятно! Даже если они не такие… «человечные», как ты хочешь. А участие в стартапе по созданию роботов-компаньонов для парализованных людей? Тоже ерунда, по-твоему?

– Я горжусь этим проектом, но с того момента прошло уже лет десять лет!

Жаль, стартап просуществовал недолго. «Больным людям нужна эмоциональная поддержка, а не роботы!»

Будто одно мешает другому! Поддержка и любовь – от близких, а делать рутинную работу могли роботы: менять постельное бельё, переворачивать больных, кормить…  Несколько богатеев купили таких компаньонов для своих парализованных родственников, да и всё. В серию этих роботов, увы, так и не запустили. Несколько штук подарили хосписам – и то хорошо.

– Я понимаю, что ты переживаешь, Элёнок. Это нормально – чувствовать себя… такой… потерянной, – Паша обнял её.

Они были вместе пятнадцать лет. Порой Коженковы напоминали парочку дурашливых подростков. Это объяснимо. В более юном возрасте в их жизнях была сплошная учёба. Теперь вот Элла и Павел компенсировали и добирали.

– Инженер, работающий в высокотехнологичной компании, должен быть прагматичным и зрелым. Обычно к моему возрасту люди уже умеют справляться с реальностью, не погружаясь в постоянные рефлексии, больше фокусируются на практическом решении задач, а у меня в тридцать шесть лет мышление… как у юницы с распахнутыми глазами.

– Ничего ты не должна, Элёнок! Говорят, все выдающиеся люди – немного дети. Или даже слегка ку-ку. Так что у тебя есть все шансы, а у меня ещё больше! – Павел взял жену за подбородок, посмотрел ей в глаза. – Понимаю, ты всегда была честолюбивой, Элёнок, тебе хочется чего-то большего, чем создавать штампованный продукт. Мне тоже… Давай что-то менять, если готова.

– Пока даже не знаю, куда двигаться… Уйти? Но везде то же. Да и я всю жизнь мечтала работать в «Инотроне»!

– Вот-вот. Та же история. Я словно вижу ошибку в коде, но не могу её исправить. Вроде бы всё работает, но где-то внутри сбоит. Что-нибудь придумаем, Элёнок! «Кожаные мешки» – сила, не забывай об этом, – на этот девиз смешливого Пашу вдохновила серия «древних» роликов. Компания Boston Dynamics публиковала видео, где инженеры испытывали своего робота Атласа: мешали ему выполнять задачи, толкали, даже били палкой в спину. Зрители по всему миру тогда сочувствовали машине, над которой так изгаляется человек! Потом ролики компании стали появляться с переозвучкой. В них проговаривались мысли роботов. Те сетовали на свою нелегкую долюшку, язвили, называя угнетателей-людей кожаными ублюдками, тупыми организмами, инкубаторами для микробов…

Элла любила шутить, что была человеком без кожи, пока не вышла замуж: «А вот теперь я – «кожаный мешок»!»

– Пока точно знаю одно: я найду способы сделать лампочку ближе к этому мальчику, не нарушая технические ограничения, как это делала всегда, – решительно заявила Элла. – «Кожаные мешки» – сила!

– Надо продумать, как встроить скрытую систему адаптации…

– Спасибо за поддержку, Паша. Это очень ценно для меня!.. – она обняла мужа. С ним Элла чувствовала себя защищённой, как когда-то с родителями и с огромным жирафом Жюлем.

Глава вторая.

ТЕХНОЛОГИИ ПРОТИВ ШМОРОДУЛЬКИ.

– Заверни меня в шавушку! – попросила Вероничка, ныряя в постель.

Элла подоткнула дочь мягким одеялом со всех сторон. Торчала только её головёшка: нежные мягкие щёчки, хитрые глазки, капризные губки. Элле хотелось зацеловать Вероничку. Как тут удержаться?

Она чмокнула дочь в правую щечку:

– Вкусно как! – потом в левую. – Ням-ням! – поцеловала в лобик, в носик. Дочь заливалась смехом. – Очень вкусная шавушка! – нежность окутала обеих шапкой. У Эллы в носу защипало. В такие минуты женщине и не верилось, что завтра она пойдёт на работу, а там абстрагируется от мыслей о дочери. Вот так сидеть бы с Вероничкой в обнимку часами!

Кое в чём «антИИшники» сослужили хорошую службу. Элла была увлечена работой (а в свободное время – путешествиями с мужем), потому откладывала рождение детей на неопределённый срок. А тут она устала от борьбы со стереотипами и публичности, решила взять паузу и уйти в декрет.

Теперь невозможно было представить, что Веронички когда-то не существовало во Вселенной, её щёчек, умных зелёных глаз. Она была симпатичной в папу, эмоциональной и нежной – в маму.

– Мам, а вы уже купили мне подарок? – деловито спросила дочь, надевая пижамку. До дня рождения Веронички было три месяца, она с нетерпением ждала этого дня. Во-первых, родители устраивали шикарное торжество с кафе, шариками и аниматорами. Во-вторых, девочка мечтала о щенке или о котёнке.

– А что, у тебя новое желание появилось?

– Да! Подарите мне новую роботессу-няню!

– О-па! Ты же так мечтала о щенке или котёнке…

– Я передумала. За котёнком надо лоток убирать – фу-у, а щенка гулять выводить, а потом ему ещё и лапы мыть…

– Этим может и робоняня заниматься.

– Котята и щенята могут писаться где не надо. Нелькина Мурка вообще прудила ей прямо в постель! Фу! И на саму Нельку попало! А у Анжелкиной мамки пёсик туфли погрыз. Да ну! Лучше новая няня!

– Ну да, она точно писаться не будет. А чем тебя Шелли не устраивает?

Вероничке нравилась буква «ш». Потому она просила завернуть «в шавушку», которую даже не пробовала, а не, скажем, в ролл, и своей няне дала имя на «ш».

– Шелли очень хорошая! – сказала девочка. – Просто недавно вышла новая версия! Так танцует!.. Даже челленджи повторяет! А наша Шелли вообще танцевать не умеет.

Веский аргумент!..

– И у меня новая няня появится раньше, чем у этой зазнайки Анжелки! – добавила Вероничка. – Да она упадёт, когда увидит!..

Неприятное ощущение царапнуло. Мама попыталась урезонить себя: ладно драматизировать! Дочь готова поменять няню, которая пела ей колыбельные, потому что та не умеет танцевать. И что? Да, роботы-игрушки и помощники просто выполняют свою функцию до поры до времени, быстро устаревают (делать модели «на века» невыгодно), потом сменяются другими гаджетами.

«Нет! – поневоле думала Элла. – Неправильно!»

И дело не в Шелли. То, что люди не привязываются к роботам, может, и хорошо, правильно, любить нужно живых, но не теряют ли они способность испытывать её в принципе? Эти мысли точили Эллу всё последнее время, а сейчас снова поднялись, точно убежавшая из кастрюльки каша.

Роботов с искусственным интеллектом «человечными» мы боимся, а превращаться в них – нет! Парадокс.

И вот её пятилетняя дочь, денно и нощно упрашивавшая родителей завести питомца, передумала, потому что вещей жалко и лень заботиться о животинке. Вероничка – современное дитя. Не готова чем-то поступиться ради любви, которую мог бы подарить котёнок.