Сводные. За любовь лишь ветер

– А о чём же? – не понимала я.

В трубке что-то зашумело, и послышались посторонние голоса.

– Вечером поговорим, – быстро ответил Матвей. – Врач пришёл на утренний обход.

Я даже не успела с ним попрощаться. Ну и ладно. Надеюсь, это действительно врач, а не эта бывшая Яна. Ненавижу ревность. Но, видимо, в случае с Матвеем она неизбежна.

Приняв душ и почистив зубы, я спустилась на кухню, где уже орудовала Татьяна Владимировна.

– Папа ещё спит? – спросила я, и она вздрогнула.

– Рита! – схватилась она за сердце. – Зачем же так пугать?

– Извините, я не специально.

Я пожала плечами и включила кофеварку. Мачеха в последнее время стала дёрганной. Неудивительно: её единственный сын попал в аварию и сильно пострадал. Естественно, что она переживает. Я не раз видела, как Татьяна Владимировна на ночь пьёт успокоительное или снотворное. Глаза постоянно на мокром месте. Единственное, чего я не понимала, почему она плачет. Ведь самое страшное миновало – жизни Матвея ничего не угрожает. Но ответ на мой вопрос последовал мгновенно, будто мачеха услышала мои мысли:

– Я очень переживаю за Игоря. Вы уж с Илюшей простите меня, что я в последнее время сама не своя, – её нижняя губа задрожала, и женщина села на стул. – Они ведь с самого детства с Митенькой вместе. И ещё был мальчик – Кирилл. Он погиб три года назад. Ни одной матери не пожелаю похоронить собственного ребёнка. А Игорь, он ведь… как родной мне…

И снова потоп из слёз. Я стояла возле столешницы, на которой работала кофеварка, и не понимала, что делать. Оставить мачеху в покое или подойти и обнять?

– Татьяна Владимировна, всё будет хорошо, – жалкая попытка её успокоить.

Когда на кухню вошёл папа, женщина сразу вытерла слёзы и отвернулась к окну.

– Тань, ты опять за своё? – не со злостью, а как-то устало спросил он. – Ну что ты мучаешь себя? Ты вторую ночь не спишь. С Матвеем всё хорошо, он жив и здоров, а тот мальчик… Ну ведь ещё не всё потеряно.

– Ты прав, – закивала Татьяна Владимировна и улыбнулась сквозь слёзы. – Что-то я совсем расклеилась в последнее время.

– Тебе нужно развеяться. Сегодня сходим с тобой в наш любимый ресторан, и я хочу, чтобы ты надела то платье, в котором…

Папа подошёл к своей жене и, обхватив своими ладонями её лицо, поцеловал. Я отвернулась. Когда-то я любовалась, когда он целовал маму, с придыханием наблюдала за их любовью, нежностью. Сейчас же мне сложно за этим наблюдать. Я борюсь с этим чувством, но пока не могу. Схватив чашку со свежесваренным кофе, быстро поднялась в свою комнату, но не успела я поставить кофе на столик, как следом за мной вошёл папа.

– Какие на сегодня планы? – спросил он меня.

– Сегодня ко мне заедет Света, нам нужно кое-что решить, – говорить папе о нашей ссоре с подругой я, конечно, не стала.

– А потом? – папа с прищуром на меня посмотрел.

– Поеду к Матвею, – пожала я плечами, не понимая, почему он меня об этом спрашивает.

– Какие у вас с ним отношения?

В меня словно ударила молния. Он что-то подозревает? Или знает? Мы с Матвеем пока что не хотели говорить родителям о нас, сначала их нужно подготовить к тому, что их дети любят друг друга и далеко не как брат сестру. Сейчас ещё слишком рано вываливать всё это на них, тем более, когда вокруг и так творится хаос.

– Отношения? Что ты имеешь ввиду?

– Когда мы с Таней уезжали в отпуск, вы грызлись, как кошка с собакой. Спустя две недели, ты сутками сидишь у него в больнице, и чёрт знает, чем вы там занимаетесь!

Я редко вижу папу таким раздражённым, но сейчас он был действительно зол. Видимо, тоже нервы шалят. Но это не даёт ему право думать обо мне что-то непристойное.

– Что ты имеешь ввиду под «чёрт знает, чем»? – бросилась я себя защищать. – Если мне не изменяет память, то вы с Татьяной Владимировной просто мечтали о том, чтобы мы подружились. А сейчас я выслушиваю от тебя претензии на ровном месте!

– Просто хочу, чтобы вы оба понимали, что мы – одна семья! Ты и Матвей – брат и сестра!

Наш разговор резко перешёл на высокие тона. Папа не сдерживался, и я теперь – тоже.

– Матвей мне не брат! – выкрикнула я, но осеклась. – Не кровный, – уточнила. – И какие бы сложные отношения между нами ни были, я за него переживаю! Хочешь, чтобы я ненавидела его и дальше? Хочешь?!

Папа ссутулился, признавая своё поражение. Потёр ладонями и лицо и прорычал. Затем развернулся и, выходя из комнаты, тихо сказал:

– Извини.

Я опустилась на кровать. Чувствовала себя пятнадцатилетней девочкой, которую застукали с сигаретой в руках. Не любила врать папе и что-то скрывать от него. Но в данных обстоятельствах вывалить ему о своей любви к сводному брату как-то не очень хочется. Ещё не время.

***

Света приехала через три часа, когда я была дома одна. Татьяна Владимировна поехала к Матвею, наготовив ему вкусной и разнообразной еды, а папа – на работу. Я вышла во двор, чтобы встретить её, и не узнала: припухшие от слёз глаза, синяки под глазами, растрёпанные волосы, собранные в несуразный хвост… Весь её вид кричал о том, как она подавлена. Неуверенным шагом она шла мне навстречу, и чем ближе ко мне подходила, тем сильнее тряслась её нижняя губа. Наконец, когда мы с ней поравнялись, Света обняла меня и заплакала навзрыд. Она тряслась, словно в припадке, а я успокаивающе гладила её по спине. Не могу представить, да и не хочу, что она пережила. Слишком тяжело тащить на себе такой груз, и я была горда собой, что не бросила подругу, переступила через себя, решив помочь ей выбраться.

Когда рыдания стихли, я уговорила Свету подняться в мою комнату, принять душ и отдохнуть, хотя она отнекивалась, спешила мне что-то рассказать. Её рассказ я хотела услышать больше всего, но состояние подруги меня заботило сильнее. Она согласилась с трудом.

Я набрала горячую ванную и растворила в воде бомбочку с ароматом лаванды. Свете сейчас как никогда необходимо было расслабиться, и я делала для этого всё, что могла. Сварила кофе, зная любовь подруги к латте, и положила в тарелку ещё теплый морковный пирог, который Татьяна Владимировна испекла перед уходом. Когда вернулась в свою комнату, Света сидела на моей кровати, укутавшись в мой плюшевый халат, и пустым взглядом смотрела в окно.

– Я принесла тебе кофе, – поставила перед ней чашку с тарелкой, но Света на них даже не посмотрела, лишь, виновато опустив голову, сказала:

– Рит, прости меня. Я так виновата перед тобой.

– Ни одного слова от тебя не выслушаю до тех пор, пока не перекусишь, – категорически ответила я. – Тебе бы ещё не мешало поспать.

– Спать я сейчас хочу меньше всего, – повиновавшись, подруга всё же взяла в руки дымящуюся чашку и сделал из неё глоток.

– Ну да, я по тебе заметила, – съехидничала я. – Видок у тебя наисвежайший.

– Прекрати, мне сейчас не до смеха.

– Как ни странно, но мне тоже.

В полной тишине я терпеливо ждала, когда Света справится с кусочком пирога и выпьет кофе, чтобы услышать от неё то, что повергло меня в шок. Я столько всего не знала и не понимала в нашей дружбе, была так слепа ко всему, но пришло время пролить свет на то, что до сих пор мне казалось очевидным.

Глава 9

Глава 9.

Света с самого юношества брала пример с матери: любила вульгарно одеваться, начала пользоваться косметикой лет с одиннадцати, любила привлекать внимание парней. Первый настоящий поцелуй у неё случился в двенадцать, а в пятнадцать она уже лишилась девственности. Родительским вниманием она была обделена, так как они были вечно заняты самими собой, а дочерью постоянно занимались няни. А, развлекаясь с парнями, Света компенсировала нехватку родительской любви. Только со временем она смогла понять, что секс и любовь – понятия, не связанные друг с другом крепкими узами, а довольно успешно могут существовать отдельно. Осознание этого стало приходить тогда, когда парни, после того, как проведут ночь с ней, на утро исчезали и впоследствии даже не здоровались с ней, делая вид, что её не существует.

То ли дело Рита – её лучшая подруга. С идеальными родителями, которые привозили и забирали её из школы, каждые выходные всей семьёй куда-то выбирались, и дарили ей столько любви, о которой Света могла только мечтать. Она завидовала Рите, но никогда не желала ей зла. Девочки дружили и поддерживали друг друга, вот только мальчики на Риту смотрели не так, как на Свету, а несколько иначе: с нежностью и трепетом. И Света всегда задавалась вопросом: почему? Её подруга не красится, не одевается по последнему писку моды, не спит с парнями. Чем она может привлекать? И только совсем недавно, когда Света стала достаточно взрослой, ответ пришёл сам по себе: просто Рита недоступна. Парней привлекают недотроги. И всё бы ничего, если бы однажды в город не вернулся тот, о ком Света мечтала с первого дня знакомства.

С мотоциклистами она связалась совершенно случайно. Увидела рядом со школой несколько симпатичных парней на крутых байках, пококетничала с ними и уговорила взять с собой на гонку. Так она и познакомилась с Матвеем Старцевым. Высоким, красивым, умным брюнетом, в которого она влюбилась без памяти. Он был вежлив, в отличие от других, никогда не грубил девушкам из их компании и Свете тоже. Вот только она не умела влюблять в себя парней, она умела их мастерски соблазнять. И Матвея тоже соблазнила. Несмотря на его правильность и заботу, секс он любил, как и все нормальные парни, и не отказался переспать с девушкой, которая в открытую предложила ему себя. И с тех пор у них начались отношения, но не такие, от которых любовь до дрожи, а оргазм до потери памяти.

Затем Матвей уехал, даже не попрощавшись со Светой. Сначала она держала на него обиду, а потом и вовсе забыла про него, переключив своё внимание на других парней. Но, когда она узнала, что Старцев возвращается в родной город, не смогла сдержать восторга. В первую же ночь переспала с ним и рассчитывала на этот раз не упустить его, а сделать целиком и полностью своим. Но всё пошло не по плану. От неё не скрылись те искры, которые летали между ним и её подругой Ритой. Они вроде и ненавидели друг друга, но и было между ними что-то такое, о чём Света даже мечтать не могла – страсть. Огонь. Эмоции. Матвей же после той ночи, когда вернулся, на Свету даже не взглянул. И её это неимоверно раздражало. Она любила Риту, но завидовала. Тешила себя, что пусть и сводные, но они брат и сестра, и между ними ничего не может быть. Но надежды разрушились, когда Матвей поцеловал Риту у всех на глазах. Света тогда чуть с ума не сошла от злости. Разозлилась на Старцева, на подругу, да и вообще на всех вокруг. Единственное, что она запомнила – перекошенное лицо Лёши.

Позже он рассказал ей, что хотел предложить Рите встречаться, даже поцеловал её. Пожаловался, что Онежина его кинула по-свински. Взаимная ненависть переросла во взаимное желание отомстить, а затем и в страстный секс.

Череп появился со своим предложением совершенно внезапно, будто знал, что Лёша и Света захотят отомстить своим обидчикам. Его предложение выглядело безобидным, но обернулось страшной трагедией…

***

Я слушала подругу, не перебивая, в некоторых местах даже сдерживала порывы, чтобы накричать на неё. Я ведь никогда не желала Свете ничего плохого, искренне переживала за неё и желала найти настоящую любовь. Ведь мне не нравилось, что она постоянно путалась с разными парнями. Но, когда я видела, как она раскаивается, плачет во время рассказа, после каждого предложения просит прощения, просто не смогла выплеснуть на неё свой негатив.

– И что же это было за предложение? – осторожно спросила. Меня мучил вопрос: на что могла пойти моя подруга, чтобы отомстить мне?

Она с горечью посмотрела на меня, глубоко вздохнула, будто сейчас её могут казнить, и произнесла:

– Подстроить небольшую аварию.

Я молча ждала подробностей.

– Череп предложил выманить тебя и Матвея, устроить между нами гонку, а затем аккуратно подстроить аварию, подставив тебя. Матвея нужно было лишь слегка покалечить, чтобы он пару недель полежал в больнице. Женя предложил поравняться с тобой и толкнуть байк Матвея так, чтобы это выглядело, будто ты его толкнула. Но мы не рассчитывали, что с вами будет Игорь, а ты отстанешь от нас. И получилось всё так, как получилось.

Я недоверчиво посмотрела на подругу:

– Ты же понимаешь, что это всё выглядит, как сущий бред? Матвей бы никогда не поверил в то, что я могу причинить ему боль.

– Ты ненавидела его!

– Но на момент аварии уже любила! – выплеснула я на неё. – И он меня, – тихо добавила. – К тому же Череп уже был замешан в смерти его лучшего друга, и подозрение первым бы пало на него в любом случае. Ваш план с самого начала выглядел бредово. В итоге пострадал Игорь, и его жизнь сейчас находится на тоненькой ниточке.

– Я знаю, Рит! – Света повысила голос. – Знаю и каюсь! Какой же дурой я была! Так была ослеплена Старцевым, что и не заметила, как начала влюбляться в Лёшу. Не замечала, как он обо мне заботится, защищает. Если бы я вовремя осознала это, не стала бы в этом участвовать. А Череп ещё и денег предложил, и Лёша сразу согласился.

– Так. Стоп.

В ушах зазвенело. Наши друзья согласились подставить нас за деньги? В голове не укладывается.

– И много он вам предложил? – спросила я, хотя не знала, хочу ли я слышать ответ на свой вопрос.

– Я не знаю, – покачала Света головой. – Не вникала в детали, ведь деньги меня вообще не интересовали, я хотела разлучить вас с Матвеем.

И тут ко мне пришло осознание: Череп просто использовал их, чтобы достичь своей личной выгоды. Ему зачем-то нужно было убрать Матвея. Покалечить или убить. Но для чего? Боялся его обвинений в смерти Кирилла? Но ведь уже прошло три года. Не исключено, что есть что-то ещё, о чём я не знаю. Нужно поговорить с папой и с его адвокатом. Возможно, эта деталь поможет в расследовании.

Свете я не стала говорить о своих догадках. Как бы там ни было, но ей придётся заново заслужить моё доверие. Я вытерла слёзы и сказала:

– Мне нужно к Матвею, я обещала ему сегодня приехать. Если хочешь, можешь остаться здесь, переночуешь у меня. Тебе так будет лучше.

В глазах Светы появилось бездонное море, наполненное благодарностью и бесконечными слезами.

– Ты и правда разрешишь мне остаться? После всего, что я тебе рассказала?

– Все ошибаются. Главное, вовремя осознать свои ошибки. Ты осознала, и я надеюсь, что впредь так со мной не поступишь.

– Никогда! – тут же пообещала она. – Только вот…

Она отвела взгляд.

– Что?

– Лёшу же посадят в тюрьму?

Я не стала ничего отвечать. Я была зла на него, ведь не только Череп, но и он сам осознанно пошёл на преступление.

– Поедешь со мной в больницу? – вместо ответа спросила я.

– А можно?

– Конечно.

– А Матвей, он…

– Не будет против. Он сам предложил мне выгородить тебя и, поверь, он больше всего хочет услышать твою историю.